Благими намерениями

– Обойдёшься! – ответила прежде, чем сообразила, что ко мне обратилась собака.

– Отдай или пожалеешь, – прорычала лохматая зверюга.

Бесспорно, нервы у меня шалили, но не до такой же степени, чтобы появились слуховые галлюцинации.

Попятилась. Ну, её эту собаку.

Крепкие руки сзади ухватили за плечи, лишая возможности к стратегическому отступлению.

Собака, которая вроде как побежала по своим делам, остановилась и повернулась в мою сторону. Её злобно-раздражённый взгляд мог убить.

Мгновение и оживлённый город исчез.

Я стояла в лесу.

Сердце замерло, а потом едва не рухнуло куда-то к желудку.

Мозг хаотично пытался зацепиться за любое более-менее логическое объяснение тому, что наблюдали глаза. Сердце колотилось пойманной птицей, а разум лихорадочно искал и не находил причину того, почему я здесь.

Внутри всё сжалось от накатившей тревоги. Внезапная паника проскользнула в разум и настойчиво попыталась парализовать волю. Увиденное вышибло из меня все мысли. Я полными ужаса глазами озиралась по сторонам и не могла понять, где нахожусь.

– И как это понимать? – раздалось из-за спины, и я только сейчас ощутила, что Константин Константинович продолжал удерживать меня за плечи.

Завизжала от радости, что не одна, но наружу вырвался лишь хриплый вздох, горло перехватило.

– Девка, ты совсем страх потеряла? – по руке полоснули когтистой лапой. Острые зубы прокусили кисть.

Завизжала, отбрасывая котёнка.

– Тв-ва-арь! – прошипел рыжий зверёныш и ощетинил шерсть. – Ты на кого руку подняла?!

Сердце болезненно сжалось и ударило о рёбра.

Зверь прыгнул.

Меня словно парализовало. Охваченная нарастающей паникой, я попыталась сдвинуться с места и не смогла. Я могла только смотреть.

И я смотрела, не моргая и расширяя глаза от ужаса.

В полёте котёнок превратился в тигра.

Огромные острые зубы и когти стремительно приближались.

В жёлтых пылающих гневом и бешенством глазах я прочитала приговор.

Меня отшвырнули в сторону.

Проехала по земле и в чём-то перепачкалась. Было ощущение, что меня в кисель окунули. Села. Ладонью стряхнула с лица налипшее.

Сердце готово было выскочить из груди. Меня колотило, как в ознобе. Зубы отбивали дробь.

С громогласным рыком тигр набросился на Константина Константиновича, но, не допрыгнув до него нескольких сантиметров, исчез, растворившись в воздухе.

Волна за волной начала накатывать паника. Я чувствовала, что находилась на грани нервного срыва.

Всё это обман. Этого не может быть. Я отказывалась верить глазам.

Руки мелко подрагивали в такт колотящемуся сердцу, голова слегка кружилась.

Чувство только что пережитой смертельной опасности не отпускало – мысли путались, губы пересохли, сердце колотилось так сильно, что, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Каждый удар отдавался в висках, горле и даже кончиках пальцев, превращая всё тело в один пульсирующий комок нервов. Прижала руку к груди, пытаясь унять это бешеное биение, но оно с каждой секундой лишь усиливалось.

Дыхание стало прерывистым и поверхностным, словно невидимая рука сжимала горло. В ушах стоял странный звон, мешающий сосредоточиться на чём-либо. Я слышала только назойливый ритм: тук-тук-тук… Кровь шумела в голове, перекрывая все остальные звуки.

Попыталась успокоиться. Сделала глубокий вдох, но вместо него получилось только короткое судорожное глотание. Пальцы подрагивали, по спине стекал холодный пот, а сердце отбивало какой-то безумный ритм, унося меня всё дальше от спокойствия.

На лице выступила испарина.

Надо успокоиться. Надо глубоко дышать. Что бы мама сделала на моём месте? Она бы не стала поддаваться панике. Вот и я не буду. Проблему, какой бы она ни была надо решать, а не закапывать голову в песок, дрожа от страха.

Сделала глубокий вздох и попыталась успокоиться. Получилось не очень. Каждый нерв, каждая клеточка слились в хоровом призыве: «Уносить из этого места ноги».

Знать бы ещё куда бежать.

Константин Константинович стоял и смотрел в одну точку. Я буквально слышала, как шевелятся его мысли.

Взгляд остановился на чистых, ничем не испачканных пальцах, при этом я ощущала, что на ладони что-то лежит. Бесцветное, желеобразное и не имеющее запаха.

Поднялась, отряхивая руки. После говорящих животных, тому, что грязь прозрачная, не удивилась.

Достала мобильник. Сеть не ловила. Я это предполагала, но всё равно расстроилась.

Мысли скакали в голове, как бешенные, я пыталась выстроить в логическую цепочку наше с Константином Константиновичем перемещение, но у меня не получалось. Выходило, что во всём виновата говорящая собака.

– Вы как? – профессор подошёл почти в плотную.

– Сносно, – ответила, утирая лицо.

– Не ушиблись?

– Нет, но в чём-то перепачкалась.

– Лицо у вас чистое.

– Оно грязное, – возразила, – просто здесь грязь специфическая и звери ненормальные.

– Насчёт зверей согласен. Надеюсь, мы их не встретим.

Нервы предательски зазвенели, натягиваясь до предела.

Паника вновь подняла голову. Она нарастала, накладывая новые слои ужаса, вынуждая душу метаться внутри замерзшего окаменевшего тела.

– Настя, – меня тихонечко потрясли за плечо.

– Что? – сфокусировала взгляд на Константине Константиновиче, отмирая.

– Я спрашиваю, в какую сторону пойдём?

Что-то зашуршало в траве, к нам стремительно подползла здоровая чёрная кобра, опаснейшая из ядовитых змей.

На приплюснутой голове блестели злые глаза-бусинки. Змея поднялась раздула капюшон, посмотрела мне прямо в глаза и угрожающе зашипела. Из приоткрытой пасти рептилии сочилась ядовитая слюна, а меж острых зубов раз за разом мелькал раздвоенный язык.

Замерла. Затаила дыхание и даже моргать перестала.

Попятилась. Не знаю, как это получилось, захотелось быть как можно дальше от агрессивно настроенной рептилии.

Кобра бросилась на меня.

Профессор перехватил её в полёте. Свернул шею и отбросил в сторону.

Обе части змеи ещё жили. Хвост крутился кольцами, а длинный язык так и норовил ужалить.

Сглотнула вязкую слюну, не смея отвести взгляда от предсмертной агонии чёрной кобры.

– Как вы? Она вас не укусила? – в голосе профессора явственно проскальзывало беспокойство.

Покачала головой, продолжая гипнотизировать умирающую рептилию.

Это какой же запредельной реакцией надо обладать, чтобы в полёте изловить змею и не быть укушенным?

Две змеи напали одновременно.

Мозг взвыл пожарной сиреной, сердце колотилось прямо в горле, адреналин в крови зашкаливал.

Змеи, словно ударившись о невидимую стену, отлетели в противоположную от меня сторону и неподвижно замерли.

Испытав шок, впала в ступор и теперь словно со стороны наблюдала за тем, как на нас с земли пытались достать: крысы, змеи, мохнатые пауки, скорпионы, сколопендры и муравьи; с воздуха нападали: комары, осы, шершни, мошки и даже летучие мыши, которые днём должны спать, а скорпионов в лесу вообще не должно было быть.

Довольно быстро по контуру круга около двух метров в диаметре, скопилась целая куча трупов.

Годами натренированный пытливый мозг не мог поверить в то, что видели глаза. Происходящее было за гранью моего понимания. Всё походило на кошмар, только вот проснуться не получалось.

– Надо идти. Неизвестно сколько продержится защита. Не хочется быть съеденным за живо, – донёсся до сознания немного взволнованный голос.

– Угу, – кивнула.

Находясь словно под каким-то воздействием, сделала шаг, потом ещё один.

Нога наступила на дохлую змею.

Рептилия дёрнулась.

Земля под ногами содрогнулась, а потом исчезла, разверзлась образуя обрыв.

Толком не осознавая, что я делаю, схватила профессора за руку и пронзительно закричала.

Ближайшие деревья, вторя мне, застонали и, с оглушительным треском ломая кроны и выворачивая корни, полетели вниз следом за мной.

Меня швырнуло вперёд. Рука профессора выскользнула из моей. На лицо попали брызги воды.

Превозмогая страх, глянула вниз.

Вовремя. Успела глубоко вздохнуть, прежде чем я солдатиком вошла в воду.

Плавать я не умела. Совсем.

Начала барахтаться, пытаясь всплыть.

Кроссовки и одежда намокли и тянули вниз. Сумка с двумя бутылками воды якорем стремилась на дно, а скинуть её с себя не получалось.

Я отчаянно барахталась. Вода залилась в уши. Перед мысленным взором появилось взволнованное лицо мамы. Она звала меня.

Лёгкие горели словно в них тысячи иголок впились. В голове шумело. Стук отчаянно колотящегося сердца разрывал голову. Холодная вода затягивала всё глубже. Паника захлестнула сознание. Желание сделать вздох стало нестерпимым.

«Прости меня мамочка!» – Закричала мысленно, выдыхая.

Вода обожгла лёгкие. Я всё ещё пыталась всплыть, но где низ, где верх было уже не разобрать…

Отчаянно взмахнула руками и ногами, внезапно ставшими тяжёлыми.

Ещё секунда и я утону, растворюсь в этой бездне окончательно.

Внезапно сильные руки схватили меня и потянули вверх из ледяных объятий смерти.

Вздох. Жадный. Глубокий. Спасительный.

Закашлялась. Отплёвывая воду.

– Всё под контролем. Я вас не брошу. Доверьтесь мне. Не дёргайтесь и не мешайте.

Я старалась не дёргаться, не нервничать, не переживать, только вот нервишки пошаливали, волна за волной накатывала паника и мне приходилось прикладывать максимум усилий, чтобы не поддаться ей. К тому же кашель сотрясал тело, а я всё никак не могла надышаться.

Меня выволокли на берег.

Внутри всё горело, в голове гудело, сил для того, чтобы хотя бы просто подняться не было.

Всё ещё откашливаясь, распласталась на песке.

– Спасибо, – поблагодарила.

– Обращайтесь, – донеслось прерывистое, мужчина, как и я, тяжело дышал.

– Мы вон оттуда упали, – какое-то время спустя Константин Константинович указал на верхушку странного водопада. Вада падала в озеро без единого звука, бесчисленные струи бесшумно растворялись в озере. Я словно на движущуюся картинку смотрела.

Села. Подтянула к себе колени.

– Чудо что мы выжили, – задрав голову кверху, я всё ещё не могла поверить, что после такого падения осталась жива.

– Действительно чудо, – профессор сел рядом. – Надо бы выжать одежду и отправляться на поиски жилья и пропитания. Вы как идти самостоятельно сможете?

– Попробую, – кивнула, хотя сил никаких не было. Хотелось обратно растянуться на песочке, закрыть глаза и поспать.

Дома отосплюсь.

Заставила себя подняться. Не время раскисать и предаваться унынию, поплакать и повыть на луну я всегда успею.

– Куда идём? – я более внимательно обозрела пространство. Водопад, озеро, лес и тишина как в склепе, ни журчания воды, ни пения птиц, ни дуновения ветерка, мы словно в закрытой стеклянной банке находились.

Жутко.

Страх стал закручиваться смертоносной воронкой, он нейтрализовал волю, и заставил безумствовать разум в панической немощи.

«Дышим, Асенька, дышим глубоко и размеренно», – дала себе установку. Разум лихорадочно искал оправдание почему я здесь, но не находил.

Дыхательное упражнение не помогало.

Сердце колотилось как сумасшедшее, при этом его что-то сдавливало, причиняя неимоверную боль. Душа ныла от отчаяния и беспомощности, а разрывающая на части паника с каждым вздохом набирала обороты.

Внезапно всё закончилось. В меня словно литр успокоительного разом влили. Я стала спокойной и даже безразличной к происходящему, словно я героиня в снимающемся фильме.

«Это не нормально!» – я это понимала, осознавала, но внутреннего волнения не испытывала.

И как это понимать? Мне кто-нибудь объяснит, что происходит?

***

Мы шли по лесу. Константин Константинович рассуждал вслух о том, что мы будем делать, если не получится до ночи выбраться из леса. Я слушала его краем уха, краем глаза следила за петляющей между деревьев тропинкой, краем мозга пыталась запомнить пройденный путь, в то время как всё остальное моё внимание было сконцентрировано на лихорадочно скачущих мыслях.

Разум отказывался принимать происходящее, снова и снова пытаясь найти логическое объяснение кошмару, который преследовал меня наяву. Но чем больше я думала об этом, тем более абсурдной становилась реальность вокруг. Хотелось проснуться.

– Впереди дом, – Константин Константинович указал на одинокое строение, которое расположилось в центре небольшой поляны.

Одноэтажный деревянный сруб стоял посреди леса и казался довольно крепким.

Массивные брёвна плотно прилегали друг к другу. Покрытая дранкой крыша отливала серебром. Небольшие окна, словно глаза лесного стража, внимательно следили за происходящим вокруг.

Сруб стоял на высоком фундаменте из валунов. Казалось, что камни выросли здесь естественным путём, так гармонично они вписывались в окружающий пейзаж.

Вокруг дома, словно стражники, возвышались вековые сосны, а подлесок аккуратно огибал постройку, будто признавая её право на место в этом лесу. Двери, сделанные из цельных досок, казались настолько прочными, что могли выдержать натиск лесного зверя, а замшелые ступени крыльца приглашали войти внутрь.

– Надеюсь, что здесь живёт не баба-Яга, а то изжарит нас на ужин, и может быть, даже поблагодарит за то, что мы так вовремя и своевременно к ней заглянули, – не знаю зачем озвучила мысли и почему пришли именно такие ассоциации.

– Куриных лапок под домом не наблюдаю, – профессор, усмехнувшись, повернул голову в мою сторону. Мужчина выглядел до неприличия бодрым и свежим, в то время как я еле волочила ноги.