Лисий остров

После завтрака я честно пыталась сосредоточиться на новой иллюстрации, но роящиеся в голове мысли так и не дали мне этого сделать.

Тут зазвонил телефон. Надпись, высветившаяся на экране мобильного, несколько удивила меня – “Роман Издательство”.

– Алло… – ответила я.

– Доброе утро, Маргарита. Чем занимаешься?

– Доброе утро, Роман. Пытаюсь рисовать.

– Это очень похвально. Как подруга? – засмеялся он. – Ладно, прости, не смог удержаться…

– У вас феноменальное чувство юмора… – я сделала вид, что обиделась. Хотя на самом деле, мне было радостно от того, что он шутит на эту тему, а не замалчивает её. Ведь любая неприятная ситуация, если над ней посмеяться, становится просто забавным случаем.

– Ладно тебе, не обижайся… Какие у тебя планы на сегодня?

– Да вроде бы никаких…

– Отлично. Я, кажется, придумал, каким образом ты можешь со мной расплатиться. Будь готова к 12. Я за тобой заеду.

– Хорошо. Я сама уже жду-не дождусь, когда сниму с себя тяжкий крест своего долга… – съехидничала я.

– У меня просьба: оденься, пожалуйста, во что-нибудь удобное.

– Вы что, хотите заставить меня бежать кросс?!

– Чуть позже ты всё узнаешь. Диктуй адрес.

– Хорошо. Записывайте.

3

– Роман, а Вы часом не маньяк-насильник? – сказала я, глядя как наша машина уезжает все дальше и дальше от города.

– Он самый. Вот, еду закапывать очередной труп. Дело хлопотное, сама понимаешь. И поэтому я решил делегировать его на тебя. Будет очень символично: так сказать, зароем твою тайну в могилу! – засмеялся мой шеф.

– Да вы сегодня в ударе, Роман Владимирович… – улыбнулась я.

– Действительно, у меня сегодня шикарное настроение с самого утра… – усмехнулся он. – И давай уже на “ты”. И на работе, и вне её. Твоё “Роман Владимирович” звучит, как издевательство…

– Хорошо, как скажешь. Так зачем нам в лес?

– Нужно сделать одно дело. Доброе дело. – его лицо стало серьёзным. – Но, если ты не захочешь, можешь мне не помогать. Просто побудь со мной для компании, этого будет достаточно.

– Говори уже, не томи…

– Когда я был ребёнком, в садах недалеко отсюда у моих бабушки и дедушки был небольшой дачный домик. Я часто бывал здесь, и, по большому счёту, именно с этим местом связаны мои самые яркие воспоминания моего раннего детства. Помню, как мы ходили с дедом за грибами, как давали им имена, помню, как я ждал привала, чтоб пообедать бабушкиными лепёшками… А ещё дед брал меня с собой на рыбалку. Мы уходили с вечера и ночевали в палатке. Перед сном пекарили картошку, болтали. Я чувствовал себя взрослым, важным и счастливым. Рыбалка с дедом – одно из лучших воспоминаний моей жизни. Я очень благодарен ему за это… – на его лице заиграла светлая грусть воспоминаний. – Потом дед умер, за ним умерла и бабушка. Дачу продали, повода посещать это место больше не было. Но тут, пару недель назад, что-то нахлынуло на меня, и я решил приехать к этой реке, к моему детству в гости, так сказать. А там… Слов нет, Рит… Ну, собственно, мы и приехали. Сейчас сама все увидишь.

Я вышла из машины и огляделась.

Небольшое тихое озеро. На высоком берегу расположился густой сосновый лес. Водная гладь отражала голубое небо и зеленые сосны. На отмели стояла чья-то старая заброшенная лодка. Не место, а картина маслом. Портило его одно – груды мусора, оставшиеся с чьих-то шашлыков и пикников…

– Вот такие дела, Рит…

– Да, грустно все это… Ты хочешь, чтобы мы здесь убрались?

– Да, мне важно, чтобы здесь все было, как раньше. Ты можешь мне помочь. Только, как я уже говорил, если сама этого хочешь…

– Давай уже тащи свои пакеты, перчатки, или что там у тебя есть? Только не говори мне, что ты не взял перчатки! – с улыбкой сказала я.

4

Через пару часов я уже сидела на раскладном стульчике, согревая руки кружкой с мятным чаем. Пакеты с мусором лежали в пикапе Романа, который, раздевшись до футболки, разжигал костёр рядом со мной. Я любовалась красотой природы вокруг нас, наслаждалась чистым, прозрачным, воздухом, последним сентябрьским солнышком и… присутствием этого мужчины. Мне было хорошо.

В этот день мы жарили на палочках хлеб, пекарили картошку, смеялись и разговаривали обо всем на свете. Я рассказывала о себе и с упоением слушала его. Я хотела знать о нем все. А он обо мне – я это чувствовала.

Он много говорил о дочери.

Девочку звали Соня. Он рассказывал, какая она смешная, какие забавные вещи порой слетают с её детских уст, и в его голосе чувствовалась любовь.

Он был откровенен со мной. А мне хотелось ответить ему взаимностью. И я рассказала ему всё. Всё, что произошло в моей жизни за последние месяцы, всё, что творилось в моей душе. Я впервые проговорила всё вслух. И, видимо, поэтому разрыдалась… Я плакала, как ребёнок, которому просто-напросто хотелось, чтоб его пожалели.

Роман обнял меня за плечи и сидел со мной так, пока я не выплакала всё до последней капли.

– Всё хорошо. Ты умница. – сказал он.

– Почему умница?

– Ну, у меня есть как минимум две причины так считать. Во-первых, потому что начала менять свою жизнь.

– Меня, знаешь ли, особо не спрашивали…

– Я не об этом. Я про то, что ты почувствовала пустоту и решила всё изменить. Люди часто замечают, что их жизнь пуста, но продолжают бежать по ней, словно белки в колесе. Потому что им так привычно. А вот разбить своё колесо могут лишь единицы.

– Мне было не трудно разбить колесо. Трудно было в нём оставаться… А во-вторых?

– А во-вторых, ты нашла гармонию в себе. Не каждый способен её найти. И поэтому ты молодец.

Уже давно стемнело. Нужно было уезжать. Время утекало, как песок сквозь пальцы, а мне так хотелось, чтобы оно остановилось… Хотелось смотреть на его лицо, освещенное пламенем костра, на его сильные руки… Разговаривать, улыбаться друг другу глазами, жарить на палочках хлеб… Я была готова даже снова собирать пустые бутылки в мусорные пакеты. Да всё что угодно, лишь бы рядом с ним.

Глава 2

1

Влюблённость. Боже, как давно я не испытывала этого чувства… Очень давно. Точнее сказать со школы.

Тогда, при виде Миши у меня скручивало живот, холодели руки, и я становилась дура-дурой… Но при малейшем проявлении внимания с его стороны за моей спиной словно вырастали крылья…

Позднее, после его отъезда, мне больше не доводилось испытывать подобных чувств. С Андреем мне было хорошо, тепло, надёжно. Его внимание – красивого, умного, успешного, – жутко мне льстило. Потом появилась привязанность. Андрей стал мне близким, и я спокойно жила с ним, ничего не ища, и прожила бы ещё долгие годы, не случись того, что случилось… Я твердо была уверена в том, что ТА влюбленность – была лишь проявлением возраста, и просто не может повториться.

Но жизнь непредсказуема. И вот, как когда-то в школе, я влюбилась… Я была переполнена ощущениями, и даже до ужаса заезженная метафора про бабочек в животе превратилась из приторной в тонкую и правдивую.

Я честно пыталась сосредоточиться на новой иллюстрации, но руки, словно принадлежа школьнице, а не взрослой женщине, старательно выводили на альбомном листе: «Рома…»

Я рассмеялась над собой… Но мне не хотелось винить себя за наивность и легкомысленность, не хотелось запрещать себе мечтать. Мне хотелось наслаждаться этим прекрасным моментом, который был самим воплощением гармонии и счастья. Теперь я слишком хорошо знала, насколько он ценен. Я бросила карандаш, увалилась на кровать, обняла подушку и уставившись в потолок с блаженной улыбкой на лице предалась мечтам.

«Пилип-пилип», – вдруг запищал мой телефон, сигнализируя о том, что на Viber пришло новое сообщение.

Это был ОН…

Роман: Доброе утро, Маргарита! Как спалось?

О Боже… Да! Да! Да! Моё сознание ликовало.

Я: Доброе утро! Спалось великолепно. Всю ночь снились пустые бутылки из-под алкоголя. К чему бы это? ☺

Роман: Хм… Кажется, я знаю ответ на этот вопрос… Ты уже завтракала?

Конечно, я завтракала. На часах уже 9.30, а проснулась я в 7. Но внезапно нарисованная моим воображением картина – я и он, завернувшись в тёплые пледы, завтракаем на залитой солнцем террасе какого-нибудь кафе – была слишком заманчива…

Я: Нет, еще не успела… Валяюсь.☺

Роман: Ну тогда может позавтракаем вместе? Я знаю одно место, там на завтрак подают шампанское… Получится сон в руку, так сказать… ☺

Я: Начать день с глотка игристого? Великолепно! Скажу тебе по секрету, я частенько это практикую. Ты разве не замечал, как горят мои глаза на работе по утрам? ☺…

Роман: ХА.ХА.ХА. Ну к твоему сведению, Людовик IV и его последователи частенько начинали день именно так…

Роман: И Пушкин приглашал своих друзей во французский ресторан «Талон» именно на завтрак с шампанским!

Роман: А Уинстон Черчилль К моменту его пробуждения – в 11 часов – дворецкий уже держал наготове его любимые 0,57…

Я: Ну-ну. Какие ещё аргументы найдутся у Google, чтоб оправдать твоё утреннее желание выпить? ☺

Роман: Это я ещё не успел написать про антиоксиданты и снижение артериального давления!

Роман: А вообще… Не хочешь – как хочешь!

Я: Ладно, ладно… Так и быть. В качестве исключения из правил составлю тебе компанию. А то пить с утра, да ещё одному, совсем уж как-то некрасиво… ☺

Роман: Спасибо тебе, Ритуль… Ты настоящий друг. Не дала скатиться по наклонной. ☺

Роман: А если без шуток, я искренне надеялся, что тебе понравится моё предложение. Но если оно тебя смущает, мы можем позавтракать в другом месте. Пить совсем не обязательно.

Я: Всё, поздно. Моя душа уже растравлена. Я очень впечатлительная, ты не знал? ☺

Я: Идём туда, где завтракают с шампанским! И точка. Пиши адрес. ☺

2

Это был безумно счастливый день. И я помню его по часам. До сих пор.

Завтрак с шампанским медленно перерастал в обед с вином, а мы всё никак не могли наговориться. Я, словно свечка, таяла в его сумасшедшем обаянии. И при этом я чувствовала такую лёгкость, почти невесомость. Мне не нужно было притворяться кем-то, казаться лучше… Я была собой. Но чувствовала себя самой красивой, самой смешной, самой лучшей на свете… А в голове постоянным лейтмотивом билась простая мысль: «Боже, как мне хорошо, как я счастлива…»

После обеда мы гуляли по городу, фотографировались, катались на сегвеях. И смеялись, смеялись, смеялись, опьянённые алкоголем, солнечным светом и друг другом…

Потом было кино. Один из тех незамысловатых фильмов ужаса, козырем которых является не затейливый сюжет, а жуткая рожа, со страшным криком выскакивающая из ниоткуда. Но какое значение мог иметь сюжет, если каждый раз, «пугаясь», я могла утыкаться носом ему в плечо?

Выйдя на улицу, мы наткнулись на плотную пелену дождя. Казалось, небо прорвало, и оно с облечением скинуло с себя тяжелейший груз. Капли бешено и радостно колотили о землю, и я почему-то подумала о том, что в точности такой же, маленький, но мощный ливень сейчас идёт в моей душе.

Люди столпились под козырьком у входа кинотеатра. Кто-то, ожидая, что дождь хоть немного стихнет, курил; кто-то, не желая тратить время, раскрывал зонт и отчаянно бросался в бешенный поток; кто-то звонил в такси…

– Ну что, по домам? Уже поздно, завтра на работу… – пытаясь казаться непринуждённой, сказала я.

Конечно, мне не хотелось домой. Но я просто не могла допустить того, чтобы эти слова сказал он…

– Да, сейчас вызову такси. – казалось, Роман был слегка расстроен, но особо виду не показывал.

Радовало одно – в городе был коллапс, и такси просто физически не могло приехать быстро.

Мы стояли на ступеньках. Роман обнял меня сзади, положив подбородок мне на голову. Я с наслаждением закрыла глаза. Я чувствовала его запах, его тепло, слушала дождь, в который раз желая остановить эту планету…

К моменту приезда такси дождь не отступил, и крупные капли свирепо били по стеклам и крыше автомобиля. Таксист явно был не доволен и тихо ворчал, злясь на погоду. Я же благодарила за неё Бога, и чувствовала себя невероятно уютно, сидя в сухой и тёплой машине под мощным холодным потоком воды.

Мы держались за руки. Я положила голову Роману на плечо, и он нежно погладил меня по волосам. А потом осторожно повернул моё лицо к себе и поцеловал.

Да, я до сих пор могу восстановить этот день по часам. Но та дорога почему-то всплывает в моём сознании как какой-то короткий, смазанный сон. Я не помню порядок действий и слов, помню лишь чувство – сильное, но очень приятное головокружение, затягивающее меня в воронку.

Когда мы подъехали к дому, дождя уже не было. Увидев свой подъезд, я словно проснулась.

– Приехали, – сказал таксист.

– Подождите, пожалуйста, я сейчас девушку провожу, и мы поедем дальше… – сказал Роман, и подал мне руку, помогая выйти из машины.

– Может быть поднимешься? – тихо сказала я, стоя у подъезда.

– Что? – удивлённо переспросил он, то ли правда не расслышав моих слов, то ли просто от неожиданности.

– Может быть в гости зайдёшь, говорю… – ответила я и смущённо уткнулась ему в грудь. – Не хочу тебя отпускать…

– Знала бы ты, как я не хочу… отпускаться… – Роман очаровательно улыбнулся, поцеловал меня в лоб и пошёл расплатиться с таксистом.

Глава 2

1

Я правда всё понимаю. И тогда понимала тоже: влюблённость – это выброс окситоцина, спровоцированный иллюзией. И что скорее всего мой Рома – совсем не такой, каким я его себе придумала. И что рано или поздно должно что-то вылезти, ну не может всё быть ТАК хорошо! Но тем не менее, шло время (хотя нет, оно не шло, оно бежало, утекало как песок сквозь пальцы) – недели, месяцы, а расхождения между вымыслом и реальностью так и не произошло… Разве что в совершенных мелочах. И, вопреки всему скепсису этого мира, я чётко чувствовала, что нашла её – свою родную душу. И моя родная душу ни разу не позволила мне в этом усомниться.

Наши отношения развивались стремительно. Но почему-то у меня ни разу не возникло ощущения, что мы торопимся. Я абсолютно отчётливо осознавала, что не хочу терять ни дня на пустое кокетство и с головой погрузилась в этот сладкий омут.

Первые дни после нашего "завтрака с шампанским" мы продолжали работать вместе. Судя по всему, моё светящееся от счастья лицо было видно за километр, так как коллеги очень скоро начали задавать мне соответствующие вопросы. Да ещё и мой сумасшедший начальник, видимо, абсолютно не боясь за свою репутацию и мою работоспособность, вместо того, чтоб заниматься делом, написывал мне сообщения, от которых на моём лице появлялась глупая улыбка. Просто хорошим настроением мне было уже не оправдаться, и я призналась, что влюбилась. А на вопросы «Кто такой?», «Как зовут?», «Где познакомились?» загадочно отвечала: «Пока не скажу, боюсь сглазить…».

Работать толком не получалось. И взвесив все «за» и «против», я решила, что буду рисовать удалённо. Рома, хоть и не был в восторге, но с рациональностью данного решения поспорить не мог. И вскоре я без долгих колебаний покинула офис, сразу почувствовав, что начала дышать полной грудью.

А наши отношения продолжали набирать обороты. И не смотря на разные места дислокации, видеться мы продолжали почти каждый день.

Мы могли говорить часами. Мы обсуждали всё на свете, начиная с друг друга и заканчивая загадкой эмиграции леммингов и методами нейролингвистического программирования. Роман был умён, начитан, и мне казалось, что он разбирается во всем на свете. Он видел прекрасное в обыденном и учил этому меня.

Прекрасной была для него и я. Не видимость, не образ, созданный для других людей, а именно Я. Я нравилась ему такой, какая я есть – со всеми плюсами и минусами. Мне не нужно было постоянно держать планку, соответствуя ему. Но как-то само собой получалось, что рядом с ним я становилась лучше – спокойнее, мудрее, красивее.

Нам нравилось вместе танцевать, и это были самые потрясающие танцы в моей жизни. Нравилось вместе петь свои любимые песни, которые оказались одними и теми же. А ещё мы много смеялись. Порой над полнейшими глупостями. И между нами образовывалось пространство, принадлежащее только нам двоим…

Глава 3

– Сонечка, иди ко мне… У нас к тебе предложение: поехали парк! Покатаемся на осьминожках, вату поедим… – сказал Рома вцепившейся в игрушечного тигрёнка дочери.

– Мы пойдём вдвоём? – спросила Соня, исподлобья глядя на отца.

– Мы можем пойти и вдвоём, но Рита очень хочет пойти с нами. Она тоже мечтает прокатится, но одной ей страшно…

– Ррррррррр… – прорычала Соня от лица сидевшего на её руках тигрёнка. – Я не против. Но Шерхан не хочет с ней идти. Ничего не могу с ним поделать…

Я стояла в дверях и глотала ком в горле, совершенно теряясь перед этим ребёнком. С её отцом мы были вместе уже семь счастливейших месяцев, но на наше с Соней знакомство он решился лишь месяц назад.

Честно сказать, я была готова к нему и раньше. Причиной тому была и огромная любовь к человеку, находившему рядом, и мой нереализованный материнский инстинкт… Я с чистой душой мечтала о том, что мы полюбим друг друга и представляла нас одной семьёй. Но на деле все оказалось намного сложнее. Соня жутко ревновала, что, впрочем, было вполне объяснимо. И если поначалу я была полна энтузиазма и идей по налаживанию отношений, то после месяца безуспешных попыток начала постепенно никнуть…

А однажды Рома попросил меня забрать Соню из садика.

– Рит, выручай. Мне действительно больше некого попросить…Няня загремела в больницу с аппендицитом. Моя мама – за городом, она чисто физически не сможет приехать ко времени… Брат в командировке. А у меня через час встреча с оптовиками – перенести возможности нет, люди прилетели из другого города…

– Ром, я всё понимаю. Но если она со мной не пойдёт? К тому же, насколько мне известно, не может чужой человек вот так вот запросто прийти и забрать ребёнка из детского сада…

– Я предупрежу воспитателя и скину ей копию твоего паспорта. А Соня не так уж плохо к тебе и относится. Она просто вредничает. Поверь мне, если бы было иначе, я бы ни за что тебя не попросил…

– Да? Хотелось бы верить…

– Всё будет хорошо. Я даже думаю, что без меня она будет более дружелюбной… Не переживай. Если что звони – я буду на связи.

– А куда мне её везти? К себе?

– Да, езжайте к тебе. А я как освобожусь – сразу к вам примчусь.

– Хорошо… Я попробую… – сказала я и представила, как недовольно будет качать головой воспитательница детского сада, когда Соня наотрез откажется уходить со мной…

Но всё сложилось иначе.

Войдя в группу, я увидела рыдающую Соню, которая сквозь слезы что-то объясняла воспитателю. Рядом стояла ещё одна девочка и тоже плакала, но тише. Воспитательница стояла ко мне спиной, девочки тоже не замечали моего присутствия, и у меня было несколько секунд, чтобы понаблюдать за происходящим.

– Соня! Драться – нехорошо! А ну-ка извинись перед Златой!

– Но ведь она… – от плача Соне не хватало воздуха. – Она сказала, что я вру! А я не вру! Моя мама – космонавт! Она улетела на небо!

– Врешь! Ты врушка! И ещё дерёшься! Я все расскажу своей маме! И она заступится за меня! А за тебя никто не заступится! – провизжала вторая девочка.

Моё сердце сжалось от жалости… Я сделала шаг вперёд.

– Здравствуйте! Меня зовут Маргарита. Я за Соней. Что здесь происходит?

– Здрасьте, здрасьте… – сказала воспитательница, измерив меня оценивающим взглядом. – Да, Роман Владимирович меня предупредил. А происходит вот что: Соня ударила Злату. Потому что та ей не поверила, что её мама – космонавт…

– Злат, а почему ты не веришь Соне? Она не врет. Её мама действительно улетела в космос. – сказала я.

Девочки перестали хныкать, а воспитательница удивлённо подняла брови.

– Правда? – спросила Злата.

– Правда.

– А вы кто такая?

– А я – Сонина подружка. Меня зовут Рита.

– Взрослая подружка?

– Совершенно верно. Я нахожусь рядом с ней, пока её мама далеко. Я тоже очень люблю Сонечку, и всегда буду её защищать.

– Моя мама тоже всегда меня защищает… А ещё она лечит животных. А вы кем работаете?

– Я рисую картинки для детских книжек.

– Для детских книжек? А можно их посмотреть?

– Конечно можно. Эти книжки есть у меня дома. Я дам одну из них Соне, но сначала вам нужно помириться.

– Но она меня стукнула! – сказала Злата и снова нахмурила брови.

– Сонь, Злата тебе верит. Попроси, пожалуйста, у неё прощения. Ты же добрая девочка и не желаешь никому зла.

Честно говоря, я не была уверена в том, что мои слова на что-то повлияют и ждала обратной реакции. Но абсолютно неожиданно для меня Соня ко мне прислушалась.

– Извини меня… – тихо сказала она.

– И ты меня извини. Теперь я тебе верю. Раз твоя взрослая подружка тоже так говорит. Взрослые же не будут выдумывать…

3

– А куда мы сейчас? И почему меня забираешь ты? – спросила Соня, когда мы вышли за ворота детского сада.

– Дело в том, что твоя няня заболела… Мы сейчас поедем ко мне, а вечером папа тебя заберёт. Ты ведь не против?

– Не против… – спокойно ответила Соня. – А ты далеко живёшь?

"Слава Богу…" – пронеслось в моей голове, и я наконец-то выдохнула.

– Нет. Совсем рядом. Мы сможем дойти пешком…

Соня выглядела потерянной и грустной. Мне хотелось как-то подбодрить её, и я купила ей большой рожок мороженного.

– Дома покушаешь? Или, если хочешь, можем посидеть на лавочке или пойти на качели… Смотри, какое солнышко на улице. – как можно веселее сказала я.

– Давай посидим на лавочке.

Мы сели. Соня молча кушала, а я не прерывала её молчания, думая о своём. Я вспоминала свой апрель прошлого года. Вспоминала, как я также сидела около на лавке около дома, разбитая и мечтающая заполнить свою пустоту…

– Рит… – вдруг сказала Соня.

– Да, Сонь?

– Спасибо… За морожку…

– Не за что, кушай на здоровье…

– А ещё за то, что сказала им про маму… – и её подбородочек немного задрожал, выдавая подступающие к глазам слёзки.

– Ну тише, тише, малыш… – я легонько погладила девочку по голове.

– Я знаю, что мама умерла. Но папа говорит, что она улетела на небо и смотрит оттуда на меня. Смотрит, и радуется, когда у меня получается красивый рисунок, когда я хорошо себя веду… И поэтому я придумала, что она – космонавт. А Злата рассказывала сегодня про свою маму – она у неё ветеринар. И мне захотелось… – по Сониным щёчкам потекли тоненькие струйки.

– Я понимаю, милая. А папа прав. Твоя мама действительно тебя видит…

– Я тоже думаю, что мой папа не будет врать. А ты не расскажешь ему о том, что я подралась?

– Конечно, нет.

– Это хорошо. Я не хочу, чтобы папа расстраивался. – Соня вытерла слёзки кулачками.

– Тогда решено: папе ни слова.

– Да, решено. – сказала Соня и наконец-то улыбнулась.

Придя домой, мы принялись разбирать мои старые детские книжки, попутно рассматривая их и читая. Соня задавала много вопросов, а также рассказывала мне что-то сама, забавно рассуждая. Рома был прав. В отсутствии отца она не чувствовала ревности и, следовательно, я переставала быть её «врагом». Мне хотелось затронуть эту тему, сказать ей: "Ну что, Сонь, мы теперь друзья?". Но я боялась. Боялась разрушить хрупкое доверие, внезапно появившееся между нами.

Во время чтения Соня уснула – прямо на моих коленях, положив голову мне на грудь и обняв одной ручкой. Я долго не решалась перенести девочку в кровать – боялась потревожить её сон. А может быть просто в первый раз за тридцать лет поняла, какое это счастье держать на руках спящего ребёнка.

4

– Привет, Антош! – Рома поцеловал меня в губы, легонько приобняв за талию, погрузив в омут своего аромата смешанного с запахом улицы.

Я шутливо дала ему подзатыльник.

– Ещё раз назовёшь меня Антошкой – получишь лопатой! – наигранно обиделась я. – Я – не рыжая, я – медная. И, если ты конечно обратил внимания, не имею ни веснушек, ни конопушек!

– Ну и как тогда прикажешь тебя называть? Рыжая-бесстыжая? Ржавая? Или может Джигурда? Как тебе? – стараясь не смеяться громко, Рома разделся, прошёл в гостиную и уселся на диван.

Я бросила в него подушку.

– Я смотрю, у кого-то хорошее настроение?

– Да! Я бы даже сказал – отличное! Встреча прошла более чем результативно – мы заключили договор.

– И всё благодаря комуууу…? – сказала я с шутливо-томным голосом и уютно устроилась на диване рядом с Ромой, закинув ноги ему колени, которые он тут же обнял.

– Конечно же тебе, моя рыжая Мерри Поппинс! Ну как вы тут? Соня спит?

– Да. Уснула в семь, и всё никак не проснётся… Может останетесь у меня? Я думаю, не стоит её будить.

– Да я с удовольствием… Тем более, что завтра выходной. Проведём вместе целый день.