Откровение. Цикл «Принц Полуночи»

– Вы знаете больше меня. Даже Теодор де Фокс знает больше.

– Нечто попыталось прийти сюда. – Даргус стоял в центре кабинета, слушал.

Зверь, наверное, тоже смог бы услышать, если бы прибегнул к возможностям ангельской природы, но профессор именно это только что категорически запретил.

– Нечто? – переспросил он.

– Сущность моего порядка. Для меня, возможно, и «кто-то», я знаю его, но для людей, а значит, и для вас – «что», а не «кто». Не создание, не существо. Оно шло за вами. Во всяком случае, оно активизировалось только с вашим появлением. Я бывал на полигоне с начала расчистки местности, и прорыв никогда не реагировал так.

Зверь выругался. Не хотел. Никогда не позволял себе сквернословить в присутствии профессора, но… сорок лет в армии, что вы хотите? Никто не железный.

– Не знаю, что это, – сказал он, – но если за мной, то это может быть кто-то из… моих родственников.

Как их ещё назвать, тех, кто его ищет? А главное, как объяснить, что до сих пор не считал нужным рассказать о своём происхождении? При том, какими неприятностями оно может оказаться чревато.

Уже оказалось.

– Уходит, – сказал Даргус. – Потеряло вас. Хорошая работа, юноша. Каким-то образом вы спрятали свою музыку. Не будь вы во плоти, я и сам бы вас потерял. Потом расскажете, как вы это сделали. А сейчас извольте объяснить насчёт родственников. Мне казалось, за недели учебы вы усвоили, что явления такого рода существуют сами по себе, вне любой связи… с другими явлениями подобного рода. Взаимодействие осуществляется и приветствуется, но оно не имеет ничего общего с человеческими представлениями о родстве или семейных узах.

– Эльрик говорил, что меня ищет отец. – Несомненно, профессор Даргус гораздо больше знал о демонических сущностях и их взаимоотношениях, но у Зверя не было другой информации, кроме той, что он получил от Эльрика. – Я расскажу то, что слышал от него.

– Это намёк на то, что мне стоит обойтись без комментариев? – уточнил Даргус. – Или только на то, чтоб я не перебивал?

Да уж, иногда Зверь понимал, почему его драгоценный профессор не пользуется всеобщей любовью.

– Эльрик сказал, что мои настоящие родители – не те люди, в семье которых я родился, не те, кого я помню как семью. Меня… подменили в момент зачатия. В смысле их ребёнка подменили мной.

Когда Князь рассказывал об этом, звучало странно. Но это было больше года назад, в другой реальности другого мира, где и сам Зверь был другим. Да о чём говорить, там другим был даже Эльрик. А сейчас, после уроков, на которых Даргус учил куда более странным вещам, говорить о себе как о некоей… сказочной? мифической? сущности получилось не так уж сложно.

– Они тоже были не совсем людьми. Но ближе к людям, чем к духам.

О своей семье, той, настоящей

…не настоящей…

он мог бы рассказать много. Но он и рассказывал. Эльрику. А Даргуса интересовали не они. Не люди.

– А тот, кого Эльрик назвал моим отцом, он демон. И у него есть жена. Моя мать. Она – дух. Фейри. Она тоже подменыш и тоже вернулась от людей к нелюдям. Они меня и создали. Но оказалось, что отцу я был нужен для того, чтобы сразу после появления на свет убить мою душу и вложить вместо неё меч, поэтому мать меня спрятала у людей…

Профессор поднял брови. Потом поднял руку. Потом сжал пальцами переносицу и посмотрел на Зверя так, что тот без всякого повода почувствовал себя дебилом. Даргус умел так смотреть на любого, включая ректора. На ректора взгляд, может, и не действовал, но на остальных – стопроцентно. Что было одной из причин всеобщей неприязни.

Зверь и раньше попадал под раздачу, однако с такой выразительностью профессор смотрел нечасто.

– Так это вы и есть? Санкрист? Недостающий Меч мироздания? Оболтус, не способный даже самостоятельно прокормиться?

– Пока ещё нет, – буркнул Зверь, почему-то ни на миг не заподозрив Даргуса в способности сдать его родственникам. – В смысле прокормиться уже могу, вы же и научили, а Санкрист ещё не я. Но да.

– Я мог бы сообразить, – Даргус уселся в кресло, покачал головой, – мог бы догадаться. В Ифэренн один-единственный ангел считает, что у него есть семья. Не говоря уже о том, что он на весь Ифэренн – один-единственный ангел. Вы отдаёте себе отчёт в том, что нет никакой настоящей родственной связи между ним и остальными членами семьи или между вами и этим ангелом? Он – не отдаёт, но он ни в коем случае не пример для подражания.

– Он теперь знает, что я здесь.

– Где-то в бесконечном мире. Это ничего не значит, пока он не почует вас снова. А он не почует до тех пор, пока вы не проявите своей сущности.

«Бесконечный» было не просто словом, это было определение, чёткое, ясное и истинное.

– Получается, что мне достаточно оставаться человеком?

– Быть человеком вы ещё не умеете, – отозвался Даргус. – С учётом новых обстоятельств, надеюсь, что и не научитесь. Быть человеком значит в первую очередь принимать ответственность за других. А для вас это верная смерть.

Профессор идеализировал людей, и Зверь даже понимал, как это работает. За не поддающиеся подсчёту, не имеющие названий эпохи своего существования Даргус видел рождение и смерть разнообразнейших разумных видов, встречал множество разнообразнейших разумных созданий, все они были уникальны, все не походили друг на друга, и, хотя профессор не забывал никогда и ничего, если только не хотел забыть, первыми ему на ум приходили самые яркие личности, которых приходилось встречать. Надо думать, эти личности вызывали уважение независимо от того, к каким видам относились.

Когда-то, в былые времена, это были представители уже исчезнувших народов, а сейчас – люди.

Отсюда и идеализм. В той форме, которая подразумевает, что все несоответствующие идеалу организмы должны совершенствоваться в развитии. А лучшим стимулом для совершенствования профессор Даргус полагал… ну, собственно стимул. Палку с колючкой, которой удобно колотить несовершенный организм по спине. На каком-то этапе метод кнута, возможно, предусматривал хотя бы демонстрацию пряника, но Зверь в этом сомневался.

Соответствовать идеалу тем не менее хотелось. С идеалом ангела не сложилось, и это, видимо, семейная проблема, оставалось стремиться к идеальному человеку. Всего-то и надо было для достижения идеала – сдаться родственникам и позволить себя убить.

Зверь вообразил, что скажет Эльрик. Вообразил, что скажет Даргус. Передёрнулся. Он и сам не любил идиотов, но до Князя и профессора ему было ой как далеко.

– Обычно достаточно двоих, – заметил профессор, становясь больше, чем обычно, похожим на грифа, – двух мечей. Два меча без Звёздного были бы идеальным вариантом, но, увы, он есть.

– Я об этом не жалею.

– Вы не жалеете о том, что есть ваш де Фокс, а не меч Закона. Но даже меч создан не для того, чтобы разрушать миры, а для восстановления справедливости. Бывает так, что восстановить ее невозможно, и в этом случае… – Даргус пожал плечами. – В основном, однако, Звёздный выполняет работу одной из сторон. Поддерживает Светлую Ярость или Санкрист в зависимости от того, кто из них сдаёт позиции в войне, борется с соблазном прикончить любого из них, когда выпадает такая возможность, и избегает встречи с ними, когда они объединяются. Если один из мечей оказывается уничтожен, Звёздный занимает его место.

– Или уничтожает второй.

– Однажды он так и поступил. Светлая Ярость потеряла владельца, а Звёздный, вместо того чтобы взять на себя её обязанности, убил владельца Санкриста. Он рассказывал вам об этом?

– Светлая Ярость нашла хозяина, а Санкрист – нет, и мир накренился.

– Звёздный прекрасно справляется с работой Санкриста, – отмахнулся Даргус, – лучше и пожелать нельзя. Тот мир, о котором вы говорите, погибнет не от недостатка зла, а от переизбытка. Кто-нибудь объяснил вам, как там всё устроено?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Дгирмиш (зароллаш) – устройство для считывания данных с информационных носителей.

2

Кундарб (зароллаш) – компьютер.

3

Тасррозар схасгарх (зароллаш) – поцелуй меня кальмар. Распространенное на Ямах Собаки (а на данный момент уже и по всему Сиенуру) ругательство. Правильно: тас’аррозар нессхасгарх, но кого волнуют правила произношение шефангских ругательств, кроме самих шефанго?

4

Лахреф (искаж. зароллаш) – реанимационная установка.

5

Харрдарк (зароллаш) – мера длины, 2500 м.

6

Традиционная формула представления на зароллаше. Её имя Мигара-Йеррх, владелец Шарни. Йеррха другие называют Моруанец. Его имя Хортах-Айла, наследный владелец Фоша, владелец Страйшанго, главнокомандующий Ям Собаки, другие называют его Косатка. (Примечание: из этой формулировки следует, что у Мигары нет прозвища, Моруанцем её называют, только когда она в мужском облике).

7

Аена (зароллаш) – неотъемлемая собственность. Слово «аена» обычно относят к замкам и конунгатам (не владетельным). Это действительно собственность, отнять которую не может никто. Даже если какие-нибудь враги вынуждают шефанго уйти с его земли, оставить его замок, и земля и замок остаются «аена». Именно поэтому о шефанго говорят, что они всегда возвращаются туда, откуда их попытались выжить. Так оно и есть. Они всегда возвращаются. Потому что понятие «аена» обязывает вернуться. Понятно, что тем, кто принудил шефанго уйти, их возвращение не сулит ничего хорошего.

8

Набах (зароллаш) – здесь: «добыча».

9

Норт пэнар (зароллаш) – забыл. Это разговорная форма глагола. Правильно: ас норт от’пэнар.

10

Норт (зароллаш) – нет.