Попроси у неба счастья

– Вы сами эти законы преступили, когда расправились с Игорем. Помнишь? – глаза Полуяна зло сверкнули.

– Мы за это заплатили. Тысячами жизней наших земляков…

– Я больше ни о чём не хочу с тобой говорить. Твоя жена пыталась меня убить .Сам знаешь, что за это она должна держать ответ. Попытка убийства – это то же что и убийство. Так гласят наши законы.

Тодор понимал, что все разговоры бессмысленны: он лучше сам сто раз умрёт, чем отдаст свою Любаву. А Полуян не отступится. Уж очень далеко зашёл и наименьшее отступление от плана его дружина посчитает слабостью. А слабым не место возле княжеского стола.

– Решай, князь! Даём тебе срок до следующего утра, а после приступом возьмём город.

Тодор ничего на это не ответил, развернув коня и пришпорив его, галопом поскакал в город.

– Что решили, князь?– вышел навстречу Вит, один из старейшин, которого знал Мал.

Десятки глаз бояр и старейшин были устремлены на него и все ждали ответа.

– О чём бы мы не говорили, у них одно условие – выдача Любавы, – склонил голову Тодор.

И в лесу тогда никого не было, но все знали о неудачном посягательстве на их княжну, Полуяном. И чем всё закончилось, тоже знали. Но отношение к событию было разное. Тогда и совсем другое сейчас . Тогда, когда слухи быстро распространились, поселяне чувствовали гордость за свою юную княжну, сейчас же многие из них считали, что ничего ведь страшного и не случилось, чтобы убивать киевского боярина. Такая судьба женщины. Берут не особенно спрашивая.

– А что они могут с ней сделать? Не убьют же, – вкрадчиво спросил Изяслав, самый молодой боярин Малина.

Его не видно и не слышно было, когда княжил Мал. Но князя не стало как и бояр, которые прошли все невзгоды с этим князем. После того, как Ольгой были уничтожены все лучшие мужи древлянской земли, проявились такие как Изяслав, стремившиеся только к увеличению своих богатств любыми путями, готовые подмять всех, кто стоял на их пути к вершинам власти.

– Помолчи, Изяслав, – нахмурил брови Вит.– Это только предлог- Любава. Грабить ведь пришли: всё им мало…

– Я тоже так мыслю,– благодарно взглянув на Вита, кивнул головой Тодор.

– Только помоги отстоять город, мало дружинников у нас.

– А я всё -таки думаю, что нужно миром это решить,– не унимался Изяслав.– Откроем им ворота, пускай посмотрят, что Любавы здесь нет. И они уедут в

– …Искоростень. – Закончил за него Тодор.

Может так и лучше будет для этих людей. Если они так хотят… Он же тем временем сумеет организовать оборону. Правда, хорошо зная свою жену, он верил, что там уже всё готово к обороне. Там не ждут, что он приедет и начнёт всё делать сам. И Алекс ей в этом очень поможет. Искоростень укреплён значительно лучше укреплён и они продержаться сколько, сколько будет нужно. Тодор знал, что его город выстоит в этой облоге. По крайней мере до приезда княгини Ольги из Византии. Он почему то верил, что ей надоели эти распри, и за мужа она отомстила сполна.

Киеву нужен и важен был мир с соседями. Ну если не Киеву с его боярами, то по крайней мере –княгине.

– Ну что же, если вы решите так, то я со своими дружинниками покину ваш город. Но знайте, не сопротивляясь и открыв свой город, вы отдадите его на разграбление.

– С чего бы киевским боярам нас грабить? У них своего добра полным-полно, – не унимался Изяслав.

И Тодор увидел, что некоторые старейшины и бояре согласно закивали головами.

– Нет, – решительно стоял на своём Вит. – Наши же слова были: пусти волка в отару и он перережет всё стадо. Что так быстро забыли Игоря? Всё ему казалось мало. Припасы у нас есть. Лучников много, дружинники Тодора подсобят. Ничего, выстоим. Мы на своей земле, здесь каждая кочка наша, каждая травинка на защиту станет. Сколько они разбойничать у нас будут?Такое моё слово… Поддержите – хорошо, а не поддержите, то так тому и быть, что большинством решите.

Бояре, собравшись в небольшие группки перешёптывались, взвешивая все за и против.

Только Вит и Тодор не участвовали в этом, они ждали общего решения. Свою позицию озвучили.

Микула, воевода Тодора и его близкий дру,г не мог понять позиции князя. Ну не хотят слушать, пусть откроют город для разграбления. Это же было очевидным, что тем и закончится. А Тодору пора бы ехать в Искоростень, там никто ни их не Любавы, вовек не достанет. Зачем ему Малин? С одной стороны понятно, что Тодор сейчас князь главного города древлян, он обязан помогать своим соседям, но с другой стороны , если те сами не хотят помощи…

Тодор угадал его мысли и, повернувшись к другу, шепнул:

– Знаю о чём ты думаешь. А вот оставить их в беде не могу. Как Любаве в глаза посмотрю? Город её родной, люди, близкие, знающие её как и впрочем она их, с рождения. А я развернусь и просто уйду, спасая себя и дружину?– в глазах читался укор и Микула смущённо опустил голову.

– Что решили, бояре?– голос Вита, прервал обсуждения бояр.– Будем держать оборону или как?

– Будем, Вит!

Хотя у многих из них в голове была мысль о том. что Полуян уже знает, что девушки здесь нет. Так, что постоит немного под Малиным да и уйдёт к другому городу.

– Ну на том и порешили, – повернулся Вит к Тодору.– от тебя, князь , ждём помощи.

– В беде вас не оставлю, – склонил Тодор голову.

*

Поздно ночью, когда весь город уснул и только лучники бдительно несли службу, охраняя город, посменно меняя друг друга, тёмная фигура выскользнула из тайного лаза и перебежками устремилась к шатру Полуяна. Человек прокрадывался так, чтобы свет луны нечаянно не выдал его.

Киевские дружинники , увидели человека и окликнув, заставили остановиться. Тот что-то тихо стал им объяснять и они повели его к шатру боярина. Перебежчик пробыл там недолго, а потом, так же скрываясь ото всех, пробрался в осаждённый город.

Следующий день прошёл спокойно. По обе стороны люди занимались своими делами. Дружинники на стенах бдительно несли свою службу, хотя подготовки для наступления на город было незаметно.

Это почему-то сильно беспокоило и настораживало Тодора. Полуян предупредил, что на рассвете начнет наступление на город, но ничего подобного замечено не было.

Уже поставили самострелы. На площади, в больших котлах разогревали смолу, люди нервничали в ожидании нападения.

В тревоге прошёл день и наступила ещё более тревожная ночь.

Тодор приказал усилить караулы и бдительность людей. Сам забылся в коротком сне. Это был не сон, скорее полусон, когда глаза закрыты, но каждый звук слышен. Он не заметил, как ненадолго отключился. И как не странно в это тревожное время, ему приснилась маленькая дочурка, тянущая к нему ручки. Он поднимал её, и целовал по очереди животик, маленькие ножки, на одной из которых его особенно умиляли две родинки, точно на том месте, что и у его жены.

Девчушка смеялась, видно бородка отца щекотала её. Он тоже улыбался, любуясь на свою красавицу-дочь. К ним подошла Любава, взяла Заряну на руки и посмотрела на него встревоженным взглядом.

«Не тревожься, милая. Всё будет с дочуркой хорошо. Видишь, какая она весёлая,– хотел сказать он и протянул руки, чтобы обнять этих самых дорогих ему людей…

– Проснись, Тодор! Проснись, любимый, – услышал он как бы наяву голос Любавы и она исчезла. Вместо тихих тревожных слов он, уже просыпаясь услышал шум боя.

Князь вскочил со скамьи и бросился к окну.

Кто –то открыл ворота изнутри и дружинники Полуяна ринулись в город. Тодор выскочил на улицу, на ходу вытягивая меч из ножен.

То, что он увидел, даже у него бывалого, не раз принимающего в боях человека, вызвало ужас. Люди метались, спасаясь от стрел, которые роем вились в воздухе.

Воевода Микула, яростно орудовал мечом, против крепко сложенного бородатого дружинника.

Уже загорелись деревянные дома и огонь перекидывался всё дальше, охватывая пламенем всё новые и новые строения. Горожане метались, вынося из жилищ самое ценное: какую-то утварь, реманент. Малышей. А дети постарше сами выбегали из домов: чумазые, испуганные, сонные.

Тодор кинулся на помощь Микуле, повергнутому на землю и ожидающего смертельного удара от соперника, занесшего для этого меч. Князь успел отбить удар и сам перешёл в наступление, уловив перед этим благодарный взгляд друга.

Краем глаза увидел Алекса, бегущегок нему и удивился, почему он здесь, а не в Искоростене, куда его отправил давеча.

А Алекс просто не мог сидеть и ждать возвращения Тодора. Этого хотел он сам и Любава, которая впрочем, ничего не просила, но он настолько её уже хорошо узнал, что мог и без слов догадаться, что не ведая ничего о муже она сильно тревожится. Но парень даже не мог предположить, что возникнут какие-то военные действия между двумя славянскими племенами.

Приехал вечером, поздно и вокруг всё было тихо и мирно….

Он увидел, что в бой вступили небольшие силы и это были дружинники Тодора. Город не хотел защищаться, люди надеялись на милость Полуяна. Заметил это и Тодор. Но, как оказалось, слишком поздно. Ему пришлось отбиваться от трёх киевских дружинников. Рядом, плечом к плечу с ним сражался Микула.

Алекс бежал к Тодору и вдруг увидел, как тот пошатнулся и рухнул на землю.

Вот где наконец пригодились тренировки с Любавой. Они с Микулой быстро разделались с оставшимися двумя дружинниками, одного ранив в грудь, а другому повредив ногу. Никто на них не обращал внимания и не поспешил на помощь. Все пришлые были заняты грабежом.

Алекс опустился на колени возле Тодора.

– Жив?– тревожился Микула.

– Дышит, но рана тяжёлая.

К ним постепенно сходились дружинники Тодора, понимающие всю бессмысленность сопротивления. Город сам открыл свои ворота.

– Что делать будем, Микула?

– До Искоростеня он не дотянет, – взглянув на Микулу, покачал головой Алекс.

– Да, но из города нужно уходить и не теряя времени двигаться а Искоростень. Через пару дней Полуян подойдёт и туда.

– Кто же открыл ворота?

– Это теперь не имеет значения. Они не верили, что так будет, а вот оно и произошло. Этим не закончится.

И вдруг Алекса озарила спасительная мысль.

– Парни, я знаю, куда нужно отвезти Тодора.

Микула вопросительно посмотрел на него, но ни о чём не спросил. Если Тодор и Любава доверяют этому человеку, то почему он должен усомниться в преданности и верности Алекса.

Микула скомандовал воинам и те быстро соорудив носилки, положили на них пребывающего без сознания Тодора. Из конюшен даже удалось вывести своих лошадей, благо мало кто сейчас обращал на них внимание.

Город горел, паника гнала людей подальше от больших кострищ, которые совсем ещё так недавно были их домами.

Алекс знал только одного человека, который смог бы сейчас помочь. Он возвратился с ней, ведуньей. Что-то или кто-то подсказывали ей, что нужна её помощь, она попросилась у Любавы отлучиться ненадолго и та конечно была не против, отправив с ней Алекса, чтобы он узнал новости о муже и селения.

Алекс только два раза был в избушке старушки и то днём, а ночью ему не приходилось бродить по лесу. Но он нашёл её. Избушка вырисовалась внезапно.

Всходила денница и на смену темени, которая обычно наступает перед рассветом, пришла утренняя заря, неяркий свет от которой уже позволял видеть тропинку.

В избушке мерцало пламя свечи, а на пороге их уже ожидала старушка.

– Бабушка, беда с Тодором, – бросился к ней Алекс.

– Осторожно заносите его в комнату,– голос ведуньи был твёрд, как всегда в самые ответственные минуты.

Когда Тодора уложили, Алекс подошёл к Микуле.

– Вам надо спешит в Искоростень. Я думаю, что многие из наших уже подались домой. Нельзя мешкать ни минуты. Так бы хотел Тодор. Ведь там его жена и дети.

– Не беспокойся. Наш город хорошо укреплён и на разграбление мы его не отдадим. А обидеть княгиню никому не позволим…А как же князь?

– За Тодора не беспокойтесь. Любаве скажите, что он у меня. Рана тяжёлая, но положение не безнадёжное. Организм молодой, выкарабкается, а я ему в этом помогу. Будет рваться сюда- удержите. Только беду накличет.

– Состояние улучшится, Алекс тут же подаст вам весточку.– распорядилась старушка.

Микула кивнул ей благодарно и вышел во двор. Пора было отправляться в свой город. Пока Тодор находился между жизнью и смертью, Микула брал на себя оборону Искоростеня. Любава, пребывая в волнении за мужа, детей и своей родины- Малине, вряд ли найдёт в себе силы на это.

Если бы Алекс мог читать мысли, он бы хмыкнул и сказал, что плохо, друг, ты ещё знаешь эту девушку, свою княгиню. Она под бременем обстоятельств может превратиться в сурового воина и отличного стратега. А что так оно и будет, он был уверен на все сто.

И уже в который раз Алексу и ведунье пришлось прилагать максимум усилий, чтобы вытащить человека, находившегося почти что за гранью, к жизни.

Первым делом, она прижгла рану, а потом оторвав от пучков с целебными травами несколько веточек истолкла их в ступке до пыли, и присыпала этой смесью рану. Приготовив отвар из трав, велела Алексу приподнять голову князя и влила тому в рот половину чашки тягучей тёмной жидкости.

– Ну что, теперь остаётся только ждать. Видишь, не зря так меня сюда тянуло. Как чувствовала, что беда. Видела зарево…Город горит?

– Горит,– кивнул головой Алекс. – Зачем такая жестокость никому не нужная?

– Ох, сынок, все к власти рвутся. Тех кто слабее хотят на колени поставить. Видишь, как разобрало то мужика. То ему над девчонкой хотелось покуражиться, а теперь причину нашёл, чтобы пополнить свои кладовые.– покачала сокрушённо головой.

– Любава, Любава, – позвал протяжно и тихо Тодор, не приходя в сознание.

– Сердешный, сколько пришлось пережить, впрочем как и Любушке, – краем платка промокнула набежавшую слезу.– Ничего, ничего, выдюжишь. – Непонятно кого успокаивала: то ли Тодора, то ли себя.

– Где я , что случилось?– прошептал, очнувшись князь.

– Не говори много, вредно тебе.

– Мы возле Малина, в лесу. Ранен ты.

– А город?

– Ворота в город открыли бояре. Думали, что зайдёт Полуян, увидит, что Любавы нет да и отступит.

– Глупые, глупые. Я же предупреждал. Потери наши большие?

– Нет, а вот мещанам придётся туго. Как бы холопами не стали у киевских бояр. Вот так- из вольницы да в рабы.

– Любаву предупредили, что жив?

– Микула скажет, не беспокойся.

– Ну хватит, – вмешалась в разговор, ведунья, – нужно спать, а не разговоры городить. Слаб очень да и рана твоя меня беспокоит.

У Тодора закрывались глаза и Алекс решил задать вопросы, которые его очень беспокоили завтра, когда , он на это надеялся, князю станет лучше.

Солнце поднялось над лесом. В воздухе витала гарь, которую приносил ветер со стороны уже разорённого и догорающего Малина.

Алекс стоял на пороге избушки и смотрел в сторону пожарища, хотя лес закрывал его от глаз. Тревожно было на сердце. И чтобы хоть как- то унять странную, тоскующую сердечную боль, он решил пойти в Малин и посмотреть на когда-то так понравившийся ему город.

Заглянул в комнату, где тревожным сном спал Тодор, он подошёл к старушке и рассказал о своём желании. Ведунья не возражала. Сама хотела узнать что и как. Но предупредила, чтобы уходил ненадолго, потому, что в городе могут быть раненые, нуждающиеся в её помощи. Алекс обещал.

Он конечно предполагал увидеть грустную картину, но чтобы такую…

Большинство домов сгорело, на их месте оставались только печи. Много жилищ ещё дымилось, некоторые удалось спасти.

По улицам бродили чумазые, в саже, с обгорелыми волосами люди со слезящимися то ли от копоти, то ли от горя глазами. Матери держали детей возле спасённого нехитрого скарба, мужики уже оценивали свой урон и даже пытались что-то ремонтировать.

Полуяна уже здесь не было. А что ещё можно было взять у этих людей, кроме может быть , только свободы.

Алекс остановил пробегающего мимо мальчишку и спросил, куда отправились киевские дружинники. Подростки всегда всё знают.

– На Искоростень, – прозвучал такой ожидаемый ответ.

С тяжёлым сердцем Алекс отправился по знакомой тропинке в лес.

В избушке его встретили встревоженные глаза Тодора с немым вопросом.

– Город сожгли и пошли на Искоростень.– не счёл уместным что –то приукрашивать и лгать князю.

Тодор попытался рывком сесть, но охнув, потерял сознание.

– Зачем же так было говорить? Сразу в лоб,– пожурила Алекса, старушка. – Что, и правда так плохо?

– Вы даже не представляете как…

– Ну что же, теперь моя очередь.

Она собрала в узелок травы, какие то горшочки, показала ему, чем поить Тодора и аккуратно закрыв двери, пошла по тропинке к городу.

В голове Алекса роилось множество вопросов и среди них один, самый важный. Как помочь Любаве и её детям?

Глава 27

Близился вечер, солнце важно опускалось где- то за лесом. Было тепло и яркая зелень вокруг радовала глаза

Пришла ведунья, уставшая и молчаливая. Видно и её поразило состояние городища и жителей. Женщина заглянула к раненому, приложила ладошку ко лбу Тодора.

– Хорошо, жара как будто нет. Как он?

– Слаб очень, больше спит.

– Это хорошо, во сне человек быстрее выздоравливает.

Она вымыла руки, хлюпнула холодной водой в лицо, а потом насухо вытерлась вышитым полотенцем.

– Что-то ел?

– Нет, ничего не хочется.

– Это ты зря. Садись за стол.

Достала горшок с кашей, поставила миску квашеной капусты, солёных грибов.

– Что делать- то будем?

– У Тодора мысли только о Любаве и детях. А что я ему расскажу, ведь сам ничего не знаю. За Любаву сердце болит, беспокоюсь очень: как она там. Не сломается, сильная. Но сам порою удивляюсь , сколько ей ещё предстоит пройти. Так всё наладилось, уже подумал, что беды обходят стороной. Нельзя такого даже думать, знаю, но лучше бы тогда в лесу Полуян умер. Лучше было бы для всех.

– Ой, милок, я так тебя понимаю…Тяжёлые времена. И знаешь, что скажу… Хотя и нельзя мне этого… Ну да ладно. Если жива останется Любава сейчас, то проживёт до глубокой старости. Судьба у неё такая- пройти через три порога. Я так мыслю, что первый прошла она, когда после смерти Мала в беспамятстве лежала. Мы её выходили. Даже не мы…– она внимательно посмотрела на Алекса.– Второй порог- тяжёлые роды. Я тогда тоже подумала, что не возьмёт она его. И вот третий… Ей что-то угрожает, судьба подводит к чему-то, ещё более страшному и последнему.

– А вы верите в судьбу?

– Как же не верить в неё? Что начертано по жизни человеку, то и происходит. Хуже то, что исправить всё, если трудно или плохо, нельзя. Раскинула карты, кинула кости. Заканчивается век моей ясочки. Укоротит его стрела, от руки человека злого, ненавистного. Ой, не спасётся она в этот раз,– запричитала громко, но глянув на спящего Тодора, закрыла рот рукой. Закачалась со стороны в сторону, из глаз градом катились слёзы.

– Спасал её амулет мой, а сейчас сила злая сильнее оказывается.

Алекс стоял , совсем оторопевший от таких речей. Что за злой рок у этой семьи? Вначале брат, следом сестра…А он то радовался, что нашла себе защиту, выйдя замуж за этого сильного человека, который сейчас лежит раненый, и не сможет ничем ей помочь. Вот бы никогда не подумал и смеялся бы даже, если бы кто сказал, что поверю в судьбу. А здесь всё на лицо и это страшно. Как будто даже Тодор попал в эту негативную карму, которая преследует семью Любавы последнее время.

Хотя Искоростень укреплён хорошо, но ведь хитрость к которой прибегла Ольга ему хорошо известна. И об этом надо предупредить Микулу и Любаву. А впрочем, если Ольги здесь нет, то ничего такого не последует?

Нет, надо всё- таки рассказать…

Ведунья, увидев оживление на лице Алекса, с надеждой уставилась на него.

– Может всё ещё закончится хорошо, зачем заранее тризну справлять по Любаве? Мне нужно ехать туда.

– К ночи собираешься. Может утром?

– Нет, я думаю медлить нельзя.

– Скажи мне, что ты видел? Ты можешь им чем –то помочь?

– Ничего не знаю пока, но попробую, ведь княжна и её семья моя тоже. И я не хочу никого из них терять. Плохо, что Тодор ранен, но всё же жив, она бы не перенесла его смерти…Бабушка, что сказать Любаве о Тодоре?

– Скажи, что жив и скоро будет с ней,– тихий голос князя, не ведуньи, звучал уверенно.– Это хорошо, что ты будешь с ней рядом, пока я здесь.

Алекс понял, что плач старушки вернул Тодора в реальность и сердцем князя вновь завладела тревога за самых близких ему людей.

– Ну тогда скоро ждите с добрыми вестями.

Алекс вышел из хибарки, отвязал лошадь и вскочив на неё, галопом помчался к Искоростеню.

И верно, город уже был окружён. Алекс, через тайный лаз, который ему когда-то показала Любава, просто так, не ведая ,что пригодится, проник в городище и почти побежал к княжьему терему. Обстановка была совсем другой, чем накануне. Никто не спал, гридни несли службу, поочерёдно меняясь на посту. Любова, как только увидела Алекса, бросилась к нему с вопросом –криком: Тодор умер?

– Что ты, милая. Он жив и быстро поправляется. Просил сказать тебе, чтобы не волновалась и что он скоро будет здесь.

Любава пошатнулась.

– Да правда ли это?

– Любушка, а ты мне скажи, разве я врал тебе когда-то?

– Значит правда…Микула, Тодор жив и поправляется!

– Я же сказал тебе, что ранен и оставили его у старушки в лесу. Правда, слаб был, крови много потерял. Но нам к этому не привыкать. Сама знаешь, сколько у воинов шрамов.

– А мне не верилось, думала, успокаиваешь.

– Как вы то сами здесь?

– Выстоим. Запасы есть, стены крепкие.

– Я что хотел сказать, – нерешительно начал Алекс,– ты ведь знаешь, Любава, что бабушка будущее видит? Так вот она хотела предупредить тебя о том, что может хитрость большую придумать Полуян. Попросит с каждого двора принести ему дань – голубя , воробья или ласточку…

– Ой, да такого добра у нас хватает! Чего, чего, а уж этого мы им наберём. Лишь бы отошли и мирно дали бы нам жить.– Обрадовался Микула.– Вот только зачем им они?

Любава насторожено смотрела на Алекса, пока ещё ничего не понимая, но чувствуя , что во всём этом кроется какой-то подвох.

– Зачем им это надо, Алекс – повторила вопрос Микулы.– она не сказала?

– А куда полетят птицы, когда их выпустят?

– Под крыши, к своим гнёздам…

– Вот, вот…А если привязать к их лапкам трут и зажечь?

– То полетев к своим гнёздам, они принесут огонь под крыши, в голубятники и вспыхнет большой пожар, – встревожено закончила за него Любава.

– Вот это и увидела ведунья. Искоростень ожидает такая же судьба, что и Малин.. Гибель города и людей.

– Но ведь что-то можно сделать?

– Да как вообще можно верить рассказам о том что будет?

Эти два вопроса Микулы и Любавы прозвучали в унисон.

– Я рассказал то, о чём меня просили, а ваше дело решать, что делать. Верить или нет.

– Вот завтра переговоры будут и увидим, что они скажут нам. – вспомнил Микула.

– Пойдёшь завтра со мной к Полуяну, Алекс?

– Ты что удумала? Это же ему только и надо. Ведь твоей выдачи требовал, а тут ты сама к нему прибудешь. На блюдечке с голубой каёмочкой.

– Как -то странно говоришь, Алекс. Ну да ладно. Одно скажу- не тронет он меня. Зато может как-то беду от города отведу.

Алекс знал, что если девушка что-то надумает, то отговорить её практически не возможно.

– Если уверена и решила, то конечно, куда же я денусь? Тебя не брошу. Хотя Тодор мне голову свернёт, за то, что потакаю в таких рисковых делах.

– Он не узнает, мы ему не расскажем.– Отблеск улыбки мелькнул на упрямо сжатых губах.

– Ну, значит, тогда так и порешим.

Утро, казалось, не наступит никогда.

Любава пошла к детям. Сначала к Ярополку. Подошла к спящему ребёнку, прикрыла его одеялом, взяла маленькую ручку мальчика, свисавшую с кровати и поцеловав её в ладошку, положила под одеяло. Наклонившись, поцеловала в лобик, отошла на несколько шагов к двери, снова повернулась и посмотрела на ребёнка.

– Увижу ли я его ещё?– мелькнула предательская мысль.

Как она не пыталась держать себя в руках и быть спокойной в глазах окружающих её людей, но зная немного Полуяна, не могла даже предположить, чем закончится их встреча. Одно ведала, что не будет прятаться от него как маленькая девочка. Ненавидеть могла, но бояться не была обучена!

Потом зашла попрощаться со своей маленькой дочуркой, тихонько сопевшей в своей колыбельке, а возле сопели, только погромче, няньки девочки.

«Хорошо, хоть кому-то спится, – улыбнулась княгиня. Она опустилась на колени и протянув руки, вытянула девочку из колыбельки. Прижала к себе крепкое, тёплое тельце. И сразу на сердце почему-то стало легче и спокойнее. Да не допустят боги, чтобы со мной что-то случилось и сиротами без матери остались дети.

Ребёнок даже не проснулся, только улыбнулся во сне, шевеля пухлыми губками.