скачать книгу бесплатно
Стокгольмы и Босфоры
Все бьют челом ему.
О! исполать вам, вои,
Бессмертные герои, Румянцев и Суворов!
За столько славных бо?ев
Мы в память вашу пьем.
Орел глядит очами
На солнце в высоты,
Герои под шлемами —
На женски красоты.
О! исполать, красотки,
Вам, росски амазонки!
Вы в мужестве почтенны,
Вы в нежности любезны:
За здравье ваше пьем![11 - Автор Гавриил Романович Державин, 1791 г.]
Последние строчки Александр поет, глядя на Наталью, их подхватывают все гусары, пьют стоя за дам. Воронихин искрит глазами, Александр скрещивает с ним взгляд, как шпагу.
Э, нет, мальчики, «такого хоккея нам не надо», как говорил кто-то из советских спортивных комментаторов, так и до дуэли недалеко. Наталья подходит поближе к Александру и как бы невзначай кладет руку на сгиб локтя руки, которая держит гитару, и он сразу успокаивается, а дамы с интересом поглядывают на них. Надо быстрей закончить эту песенную дуэль, поэтому хватит песен – засиделась молодежь, да и остальным гостям пора поразмяться! Теперь присутствующие сами себя пусть поразвлекают, а Наталье надо с Цекертом и Мелиссино переговорить. И она предлагает:
– Господа, а не поиграть ли в «фанты»!
Оживились, заулыбались! Игра знакомая, всеми любимая, только немного ее изменим сегодня. Тогда смысл игры заключался в исполнении так называемых штрафных заданий для фантов (игроков, вытянувших карту). Гости записывали на бумаге различные задания, а затем пускали шляпу с ними по кругу, заставляя милых дам и кавалеров вытаскивать случайный фант и выполнять его.
А Наталья попросила сложить в шляпу разные мелкие вещи гостей, а одного из присутствующих вытащить первый предмет – фант и придумать интересное задание для того, кому эта вещь принадлежит. А потом этот человек вытаскивает следующий фант и придумывает задание для его обладателя – то есть поиграть так, как играют в будущем.
Итак, молодежь играет в фанты, Маша и Дмитрий, присев на диванчик, о чем-то тихо разговаривают, на них никто и внимания не обращает, Воронихин, Мелиссино, муж Верочки и сосед-помещик идут в курительную, а две дамы и оставшийся помещик садятся играть в лото, а заодно и потихоньку сплетничают. А уж сколько поводов для сплетен сегодня появилось – за полгода не обговорить, вот как посматривают, ждут, когда хозяйка уйдет, чтобы косточки помыть всласть!
И до этого Верочка по секрету шепнула хозяйке, что по уезду уже ходят слухи про них с Александром, и автором этих сплетен все считают тещу предводителя дворянства – Александру Ильиничну. Вот ведь старая перечница, неужели она надеялась на внимание со стороны Александра! Нет, надо срочным образом печатать «Золушку», а мачеху прямо с нее списывать! И песенку про нее можно спеть из репертуара Верки Сердючки: «Даже если вам немного за тридцать!»
Точно, только надо подумать, как это все сделать.
Глава 7. Вист по-медицински
А пока Наталье нужен Цекерт – а человек он в полку не из последних. Армейский полковой лекарь был, как уже говорилось, военным чиновником десятого класса, тоже именовался «вашим благородием», а назначался на эту должность человек, прошедший полный курс обучения на медицинском факультете университета или окончивший Московскую или Петербургскую (как Цекерт) медико-хирургическую академию. В ведении полкового лекаря находился полковой лазарет, фельдшеры и подлекари. Это не «лепила» с фельдшерским образованием, а очень образованный человек. Лекарей, а тем более полковых лекарей, было не так и уж много, они многие были знакомы лично или по переписке, обменивались интересными идеями.
А вот и Цекерт, а Алексей Петрович куда-то отлучился, возможно, проверяет молодежь, а может, отправился в курительную отдохнуть и распробовать табак. Ну что же, Наталья приглашает за карточный столик Егора Фомича и Александра, чтобы поменьше ревновал из-за Воронихина, сыграть вместе с ней и Верочкой в вист. Женщина заранее выучила правила, но все равно надеялась на знания и помощь двойника.
Наталья, садясь за карты, неожиданно для себя загадывает – если выиграет эту партию в вист, то значит с Цекертом и Мелиссино все получится, все медицинские задумки осуществятся. И вспоминает такую же ситуацию в «Войне и мире», когда князь Андрей Болконский загадывает у Толстого: «Ежели она (Наташа Ростова) подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой». Как вы помните, Наташа подошла прежде к кузине, но к сожалению, женой Андрея не стала, так как после ее неудачного побега с Анатолем Курагиным Болконский разрывает помолвку, а затем погибает от ран, полученных в Бородинском сражении. Но, надеемся, наша история не будет столь трагична, и желание сбудется. Но мы опять отвлеклись.
Итак, все соглашаются и рассаживаются, определяя, кто с кем играет в паре – для этого из колоды вытаскивают по очереди карты, чтобы определить партнеров. У Цекерта и Александра – валет и десятка, у Натальи и Верочки – шестерка и девятка, значит парами в первых двух партиях – робберах – играют Цекерт и Александр – у них карты старше, а Наталья играет с Верочкой – у них карты младше.
Сдает Наталья, так как вытащила при жеребьевке самую младшую карту. Сдав все карты, она показывает последнюю карту игрокам и объявляет козыри – трефы. Начинается игра, и с нею непринужденная беседа.
– Наталья Алексеевна! Мне вот Александр Николаевич про ваш чудо-цветок рассказывал, которым вы ожог вашей кухарки лечили! – говорит лекарь.
– Да, Егор Фомич, верно, этот лечебный цветок называется алоэ. Его сок помогает при ожогах и при ранах, – отвечает она, забирая первую взятку себе.
– Что это за чудо-цветок, ma ch?re? – поинтересовалась Верочка и, перебивая валета Цекерта своей дамой, забирает взятку.
– Это алоэ, я покажу свое чудо. Покажу и другие лекарственные растения. Даже могу подарить росточек, – отвечает женщина.
– Буду очень рада, голубушка моя. Очень мне нравятся твои новинки, – кивает Верочка и улыбается, намекая на маленькие женские тайны, подвязки и подкладки, которые с легкой руки Натальи теперь шьют и домашние портнихи, и портнихи в салоне мадам Зизи. Пошла идея дальше, да и не удержишь ее – слишком простая и легко исполнимая, ладно, не жалко, пусть пользуются дамы. Да и не хотела Наталья, чтобы от нее много новинок шло – это и интерес ненужный привлекает, и вопросы разные. Лучше она их раздаст по разным людям – лишь бы на пользу!
– И росточки подарю, и мазь свою дам, – продолжает она вить словесную паутину вокруг Цекерта и Александра, который также с интересом поглядывает на нее, не забывая при этом запоминать сброшенные карты и просчитывать ходы.
– И цветы, и рецепты мазей мне достались от моего деда – Георгия Ивановича. Он увлекался наукой, собирал редкости и диковины из разных стран. Есть у него в коллекции интересная трубочка, при помощи которой можно услышать, как стучит сердце и как человек дышит, – продолжает удивлять женщина.
– Разве такое возможно, – удивляется Егор Фомич, – услышать дыхание человека?
– Возможно! Надо только один конец трубочки приставить к груди человека, а другой приложить к уху лекаря, и все слышно, – уточняет Наталья.
Александр Николаевич, который с огромным интересом прислушивался к разговору, бьет королем, но учительница перебивает его козырной семеркой и забирает взятку. Отлично, они с Верочкой пока ведут эту партию.
– Откуда такая диковинка у вашего дедушки? – спрашивает Цекерт.
– Ему привезли откуда-то с востока, – не моргнув глазом продолжает она, – то ли с Османской империи, то ли с Персии, я точно не помню.
Стетоскоп будет изобретен только в 1816 году, но его надо как-то легализовать в 1812 году, поэтому проще все свалить на загадочный восток, главное никакой конкретики – по-шпионски путаем следы, сплетая реальную историю изобретения прибора французским врачом Рене Лаэннеком, которую она и положила в основу своей истории, и восточную сказку.
– Дедушка рассказывал, что это нехитрое устройство было случайно изобретено придворным лекарем какого-то падишаха. Лекаря вызвали к любимой наложнице падишаха, которая жаловалась на боли в области сердца, и у лекаря была непростая задача определить причину боли. Но стандартный способ прикладывания уха к груди был невозможным из-за тучного телосложения пациентки и пышной груди, а также невозможности мужчины прикасаться напрямую к телу женщины. Тогда на ум лекарю пришла отличная мысль скрутить лист бумаги и приложить эту трубку к больной, чтобы послушать ее сердце. Каково же было его удивление, когда он услышал сердечный ритм более отчетливо, чем прежде. Этот свернутый бумажный лист и стал прототипом стетоскопа (в переводе «осматриватель груди»). Первый экземпляр такого прибора потом лекарь вырезал на станке из орехового дерева и успешно применял и дальше.
– Какая интересная история! – восклицает Верочка. – Прямо восточная сказка!
«Да уж, какие сказочники, такие и сказочки!» – улыбается Наталья про себя.
– А можно посмотреть эту трубочку? – спрашивает Егор Фомич.
– Конечно, – соглашается она, – после игры я вам ее покажу, а если она окажется вам полезна, то и подарю.
– Покорнейше благодарю вас, Наталья Алексеевна, – расцветает лекарь, обрадованный и обещанию подарка, и тем, что удалось отыграть у дам одну взятку.
Первая партия в вист заканчивается победой Натальи и Верочки. В разговоре с Цекертом она также одерживает победу – стетоскоп удачно сыграл роль приманки. Но Александр Николаевич и Егор Фомич, как истинные военные, конечно, хотят отыграться, и дамы опять продолжают. На второй партии хозяйка продолжает свою двойную игру.
– Мой дед, Георгий Иванович, вообще очень любил рассказывать мне в детстве истории про разные страны.
– Расскажи еще какую-нибудь историю, ma ch?re, – попросила Верочка, проявляя неподдельный интерес. Чувствуется, что она безумно польщена компанией таких знатных людей, и будет рассказывать о нашей игре всем своим знакомым и полузнакомым дамам.
– Расскажу еще одну восточную легенду про некого мудреца, которую слышала от дедушки. Однажды к нему обратился мастер, который лепил красивые вазы и кувшины. Он сломал руку и не мог работать. Мудрец обмотал сломанную руку мастера плотной тканью и обмазал той же смесью, из которой тот ваял свои вазы. Смесь быстро затвердела. Мастер носил повязку несколько недель, а когда снял, то оказалось, что рука срослась правильно. При этом он не испытал никаких особых неудобств.
«Легенда, конечно, полный бред, но надо же познакомить местное общество с применением гипса в медицине», – это Наталья уже произносит про себя.
И тут вдруг Цекерт воскликнул:
– Не может быть, мадам! Но простите мой возглас. Я поражен этой историей. Ведь нечто похожее написал недавно мне мой молодой коллега.
Оказалось, что Егор Фомич знаком с молодым минским хирургом Карлом Филиппом фон Гибенталем (его на русский манер звали Карлом Ивановичем). И тот совсем недавно в письме отписал Цекерту о своем медицинском опыте. Егор Фомич рассказал, что Карл Иванович Гибенталь, помимо медицины, занимался художественной лепкой. И вот некоторое время назад к нему привезли пострадавшего с переломом предплечья. А Гибенталь в это время лепил бюст из гипса. Он решил скрепить гипсом перелом, и скоро обнаружил, что перелом сросся правильно, а пациент не очень страдал. Цекерт посоветовал своему коллеге написать об этом методе статью в медицинский журнал Петербургской медико-хирургической академии. И теперь они ждут рецензии на статью и ответ.
Эта новость ошеломила Наталью. Нет, вот так – ОШЕЛОМИЛА. Гипсовая повязка была введена еще до Отечественной войны 1812 года? А как же Пирогов? Ведь известно, что гипсовые повязки внедрит в практику Николай Иванович Пирогов во время Крымской войны. Неужели произошли какие-то изменения в истории, и она что-то упустила? В любом случае хорошо – значит, о гипсовых повязках узнают до Отечественной войны 1812 года.
Первый роббер дамы выиграли. Перед вторым роббером опять провели жеребьевку, согласно которой Наталья играла в паре с Александром Николаевичем, а Верочка с Егором Фомичом. Первая партия опять за хозяйкой. Началась вторая партия.
Из курительной комнаты к ним присоединился Алексей Петрович Мелиссино. Вот и пришло время включать в игру генерала, который сел рядом и с интересом прислушивался к разговорам. И изучив еще раз свои карты на руках и, вспомнив недавние ходы партнеров, Наталья решает зайти с козырей. Дело не такое простое – глядеть в карты, рассчитывать ходы и рассказывать, но она потихоньку справляется! Все-таки зря она так карты ругала – это отличное развитие памяти, логики, умения стратегически мыслить.
Но вечер продолжается – сегодня и правда сказки «Тысяча и одной ночи» воплощаются в жизнь. Кстати, можно и их издавать – восток ведь всегда так притягателен!
И Наталья продолжает рассказывать о том, как спасали раненых воинов в одном восточном царстве, опять не помнит, в каком именно – ах, женская память такая непредсказуемая! И между очередными ходами она поведала всем заинтересованным слушателям о «летучих лазаретах» – двухколесных повозках, запряженных парой лошадей, которые продвигались за армией, а приставленные к ним санитары эвакуировали раненых воинов прямо с поля боя. Рассказывает и о том, как непосредственно рядом с полем боя происходила и сортировка раненых на первоочередных и очередных в зависимости от полученных ран в бою, о полевых госпиталях. Это все уже ввел наполеоновский хирург Жан Доменик Лоррей еще в начале девятнадцатого века, но это упоминать не будем, ни к чему выдавать «агентуру», но опыт и идеи его постараемся как можно подробнее рассказать и Цекерту, и Мелиссино.
Сидевший рядом со столиком генерал Мелиссино, заинтересованный услышанным, вступает в разговор.
– Как интересно! Что-то такое я слышал про французского военного лекаря Лоррея, любимца этого выскочки Наполеона. А ведь это верно, если выносить раненых сразу с поля боя и оказывать им помощь, многих солдат можно спасти и вернуть в строй. Да и французам можем доказать, что и наши лекари не хуже справляются на поле боя с этими проблемами! Не так ли, Егор Фомич? – обратился он к медику.
– Да, ваше превосходительство. Это очень помогло бы и раненым и нам, лекарям, – отозвался Цекерт, уже полностью попавший под обаяние и интересные истории Натальи.
Алексей Петрович тут же распоряжается продумать, как можно внедрить это в полку. А уж потом, если будет хороший результат, он доложит об этом и самому императору.
Партия! Наталья выиграла и игру в вист, и «интеллектуальный поединок» с полковым лекарем Егором Фомичом Цекертом и с генерал-майором Алексеем Петровичем Мелиссино. Браво! «Кто молодец – я молодец!»
Закончив партии в карты, хозяйка приглашает гостей на чаепитие, которое дворовые уже накрыли в столовой. А у нее не «Муравейник», а «Ежик» получился – наделали маленьких колобков и в каждый воткнули зубочистку, чтобы дамы ручки свои прелестные не запачкали. Даже интереснее получилось, необычнее! И опять интересующиеся взгляды и возгласы, просьбы рецептов – все будет, голубушки, только потерпите немного!
Сразу после чаепития Наталья подарила врачу трубочку стетоскопа, которую тот берет с благодарностью. Генерал-майор Мелиссино благодарит за прием:
– Je n'ai jamais rencontrе une femme aussi incroyable[12 - Я никогда не встречал такой удивительной женщины (фр.).], – очарованно проговорил он, целуя ручку. – Chanceux ? l'homme ? qui vous donnez votre cCur[13 - Повезет тому мужчине, которому вы подарите свое сердце.].
Наталья краснеет и опускает глаза, ей приятно внимание такого человека. Видит, что Александр ревнует, подходит и к нему и улыбается нежно, говоря искренне:
– Je suis tellement inquiet, comment sera ma rеception. Pensez-vous que Vos coll?gues ont aimе?[14 - Я так переживала, как пройдет мой прием. Как вы думаете, вашим сослуживцам понравилось?]
– Bien s?r, Madame! Vous vous inquiеtez pas! Tout le monde est ravi de Votre rеception et de Vous! Et plus que tout, je ressens ce plaisir![15 - Конечно же, сударыня! Вы зря переживаете! Все в восторге от вашего приема и вас! А больше всех я испытываю этот восторг!]
Женщина делает вид, что не слышит последних слов, а у самой сердце так и трепещет! Вот, что и требовалось доказать, как говорят математики! Именно этих нечаянно выскочивших слов она и добивалась весь вечер! Ну что же, железный полковник, треснул твой панцирь! «И даже пень в весенний день березкой снова стать мечтает!» Как же Наталья влюблена, как кружится голова! «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!»
А потом все гусары, вместе с Мелиссино, Цекертом и Александром, собираются к отъезду. В санях Цекерт увозит подарки для полка – письменный прибор, табак, лото и домино, а также «восточную воду» и мазь с алоэ, которую успевают сделать «апостолы», с примечанием, что мазь нельзя долго хранить, и советами для применения – от потертостей кожи, легких ожогов, порезов, ран, для смягчения кожи рук – «от всех болезней нет полезней»!
Все это принимается Егором Фомичом с интересом и благодарностью, хозяйке целуются ручки, берется разрешение писать и бывать, на что она тут же соглашается, но говорит она, глядя не на шефа полка, которому лекарь непосредственно подчиняется, а на Александра: «Если Александр Николаевич разрешит, тогда непременно!»
Александр перестает хмуриться, лекарь улыбается – он понял нашу маленькую игру. Все садятся на лошадей, миг – и лихие кони уже унесли их со двора. Наталья с Машей, обнявшись, стоят и машут им вслед, хотя понимают, что они их уже вряд ли увидят. Но – чудо – Александр в конце аллеи поворачивает коня и еще раз поднимает его в прощальном приветствии, а затем резко скачет вперед, догоняя своих друзей.
Уезжают все соседи-помещики, им близко добираться, Воронихин порывался остаться, да хозяйка намекнула, что гостей много, а места мало, кое-как его спровадила, не забыв загрузить в его повозку бутылки с ликером за овец – теперь они в расчете.
Остается только «близкий круг» – Верочка с семейством и Дмитрий. Видно, что он хочет что-то сказать, но хозяйка устала и уже не может ни о чем не только говорить, но и думать. Но надо сделать последнее дело на сегодня – поблагодарить всех слуг помощь, а они уже ждут – Наталья просила всех собраться. Благодарит от души, улыбаясь и кланяясь:
– Дзякуй усiм за службу i дапамогу! Чакайце цяпер падарункаy![16 - Спасибо всем за службу и подмогу! Ждите теперь подарков! (бел.)]
А сама Лукашику шепчет: пусть он поспрашивает, кто что хочет в награду – деньги или подарок. А в подарок женщинам иголки или платочек, а мужчинам – валенки или инструменты. Думает, это их заинтересует.
И последняя благодарность – Наталья подходит к портрету дедушки Георгия Ивановича, который случайно обнаружили слуги на чердаке, когда прибирали дом, вместе с портретами бабушки, отца и матери. Видимо, прошлый хозяин дома велел снять да выбросить, а слуги ослушались, просто спрятали с глаз подальше, да потом и позабыли. Дедушка в старинной одежде, в парике, важный, но она (или память Барыни) ведь помнит, какой он бывал и добрый, и веселый.
Наталья гладит портрет рукой и говорит шепотом:
– Вы уж простите, Георгий Иванович, что я тут от вашего имени разных сказок насочиняла, просто так нужно было, напрямую ведь не скажешь! – И она вдруг видит, что дед подмигивает с портрета! Женщина моргает – наваждение исчезло, но ведь это было! Или все причудилось от усталости? Но в одном она теперь уверена – дедушка не сердится, а наоборот, очень рад, что и дом ожил, и гости в нем были интересные, и ученики появились толковые, и все хорошо складывается! И на этой радостной ноте мы все отправляемся СПАТЬ! Все остальное – ЗАВТРА!
Наш «вист по-медицински» имеет интересное продолжение. Через несколько дней после приема Егор Фомич Цекерт прислал письмо, в котором еще раз поблагодарил за замечательный и полезный подарок – стетоскоп. Он написал, что все гусары сначала с небольшими опасениями, а потом с огромным интересом не только разрешали ему выслушивать свое дыхание и сердцебиение, но и просили трубочку, чтобы самим проделать эту нехитрую процедуру – как дети, право! Он заказал полковому столяру изготовить еще несколько таких стетоскопов, чтобы затем показать их своим коллегам, и спрашивал на то разрешения.
Написал он и о судьбе статьи своего друга и коллеги Гибенталя о лечении переломов с помощью гипсовой повязки – ее к печати не допустили. Рапорт о его открытии кочевал по петербургским инстанциям, и в конце концов попал к светилу столичной медицины хирургу И. Ф. Бушу, который вынес вердикт: «Сие было бы хорошо для простых переломов, где еще нет опухоли, но в сложных и сопряженных он пользы иметь не может». Частично он прав, действительно, в случае сложных переломов гипс не поможет, но, тем не менее, в легких случаях он выручал всегда. Мнение знаменитости никто оспаривать не стал, и в итоге изобретение Гибенталя положили под сукно. Так что нет пророка в своем отечестве.
В ответном письме Наталья, конечно же, дает свое разрешение на широчайший показ и пропаганду стетоскопа. Также просила Цекерта использовать все свои связи, чтобы помочь довести статью до печати.
Вскоре она получила еще одно письмо от полкового лекаря, в котором он сообщил, что, помогая молодому коллеге, он переправил его статью ординарному профессору патологии и терапии Московского университета Матвею Ивановичу Мудрову и президенту Военно-медицинской академии в Петербурге Якову Васильевичу Виллие, с которым он когда-то был знаком лично. И вот теперь он радостно сообщал, что гипсовые повязки рекомендуют для лечения переломов. «Отлично! – подумала Наталья. – Значит нам удалось изменить историю, и уже в Отечественную войну 1812 года лекари смогут лечить переломы при помощи гипсовых повязок». Еще один выигрыш от приема и партии «виста по-медицински»!
Глава 8. А наутро они проснулись!
Утром Наталья, как всегда, проснулась очень рано – учительская привычка вставать с первыми птицами не подводит и здесь. Радость переполняла ее – как хорошо все вчера сложилось! Неужели она потихоньку начала изменять этот мир и обстоятельства, неужели то, ради чего сюда, видимо, и попала, начинает исполняться!
И Александру она не безразлична, кажется, его железный панцирь, надетый когда-то после смерти жены и сына, начинает потихоньку трескаться! И Мелиссино очаровала, а Цекерт вообще готов бывать у нее каждый день. И «вист по-медицински» она выиграла, значит, медицина хоть немного, но шагнет вперед. «Маленький шаг для человека, но огромный – для всего человечества!»
Будут спасены сотни людей, изобретены новые лекарства, и женщине плевать, сколько «крылышек бабочек» она оттопчет, как при этом изменится история, сможет ли в очередной раз вернуться в привычный двадцать первый век, какие изменения застанет, связанные с ее историей, и будут ли они такими уж значительными, а скорее всего и нет! Голова кружилась, она готова взлететь и без метели! Но жизнь вновь возвращает на землю.
Ее настроение становится намного серьезнее – в комнату, постучавшись, вошел Дмитрий. Наталья, конечно, ждала его и даже предполагала, с каким решением он пришел, они с Машей уже немного посекретничали по этому поводу, девушка накануне все рассказала, и крестная, конечно, поддержала и порадовалась за нее, но как всякой женщине, ей казалось, что это будет еще не скоро – так не хотелось отпускать от себя кровиночку, ставшую за это время близкой и родной и для нее, а не только для настоящей родственницы. Женщина предложила ему присесть, но он остался стоять:
– Ваше благородие, Наталья Алексеевна! Вы знаете, что мы с Марией Ивановной сговорены с детства, а вчера окончательно объяснились. Я намерен просить ее руки у опекуна и буду подавать рапорт о разрешении на брак полковому начальству – генерал-лейтенанту Петру Петровичу Коновницыну и командиру полка – подполковнику Ивану Михайловичу Ушакову. В знак благодарности за то, что вы заменили ей мать и много лет заботились и растили Марию Ивановну, я хочу поставить вас в известность о своем намерении, – держится он спокойно, волнение выдают чуть дрожащие пальцы рук, почти незаметные.
Молодец, коротко, четко, по-военному, человек дела, а не тысячи слов. Верится, что именно такие порутчики (так писали тогда это звание) стояли насмерть на Бородинском поле, под снарядами и пулями, когда от пороха ничего не видно, и от командира поступает только один ответ на вопрос, что же им делать: «Стоять и умирать».
И вовсе он не герой анекдотов, правильный офицер! И Наталья не должна его подвести.
– Дмитрий Иванович! – она старается не дрогнуть голосом, и это почти удается. – Я не опекун, я всего лишь женщина, которая, надеюсь, заменила Машеньке… – она исправляется: – Марии Ивановне, мать. И как каждая мать, я желаю только счастья своему дитя. Я хочу поблагодарить вас за оказанную мне честь, но со свадьбой прошу повременить. Судьба офицера, насколько вы понимаете, Дмитрий Иванович, в руках Бога и его командира. Кроме того, вы не можете жениться ранее двадцати пяти лет, не составив для будущей жизни материальных условий, – тоже неплохо, хоть и многословно, но это от непривычки к таким ситуациям.
Дмитрий выслушал меня уже спокойно, поблагодарил меня за решение, кивнул головой, по-военному четко повернулся и вышел из комнаты. Там он поглядел на Машу, чуть заметно улыбнулся, а та, все поняв, мгновенно облегченно вздохнула – все хорошо, все решилось, пусть еще не сейчас и не скоро, но они будут вместе. Она тоже держится внешне невозмутимо, только опять бледна, как полотно.
Да, дворян тогда муштровали нехило. У англичан есть такое понятие – stiff upper lip – застывшая верхняя губа – так говорят о джентльменах, которые умеют сохранять невозмутимость в любой ситуации. Наших дворян также с детства учили быть выдержанными, соблюдать приличия, быть ровными во всех ситуациях. Они не кричат: «Усё пропало, шеф!», не бьются в истерике, не разговаривают матом, они вообще не ругаются, они только бледнеют до состояния полотна и у них дрожат пальцы, когда решается их судьба. Плоха или хороша такая сдержанность – не нам судить. Наталья не такая изначально, но она учится быть такой.
И женщина с сочувствием подумала о Барыне – много лет она воспитывала Машеньку как родную, но по сложившейся традиции не может вмешиваться в ее судьбу – она всего лишь крестная, а официальный опекун, человек абсолютно равнодушный к девушке, будет решать ее судьбу вместо самого близкого человека.
И еще она в очередной раз размышляла, насколько же трудно жилось дворянам с современной точки зрения – этого нельзя, того нельзя, невесту тебе сосватали – и понравились вы друг другу, и то не все слава богу, надо кандидатуру по инстанциям согласовать. Остаться с ней – нельзя, даже за ручку подержать – ни в коем разе, не то что поцеловаться. Но, конечно, сочувствовать им было не всегда корректно – крепостным крестьянам жилось намного труднее и в этом отношении.
Но двойные стандарты существовали и тогда – любовницу-модистку иметь не то что можно, но и нужно. Бережно и трепетно относиться к невесте до свадьбы – можно и нужно, но изменять ей же после – пожалуйста, иметь гарем дворовых девок, пить, дебоширить – с вашим удовольствием.
Размышляла она и о том, насколько кардинально изменились традиции сватовства и женитьбы за эти двести лет. О том, что родители заранее сватают жениха и невесту чуть ли не детьми, мы узнаем как исключение, да и они случаются только в глухих национальных селеньях. Очень редко в наше время люди спрашивают благословение на свадьбу у родителей заранее, чаще всего просто ставят, или не ставят, в известность о своем решении.
Женщина знала пару, которая жила вместе три года, и только на четвертом году родители обоих «молодоженов» узнали, что их детки, оказывается, давно и счастливо сожительствуют, хотя обе стороны и жили в одном городе и были даже шапочно знакомы. Да и она сама такая же – ее с бывшим мужем родители познакомились спустя чуть ли не полгода после того, как они начали жить вместе, но еще не поженились официально.
А уж услышав о том, что люди годами могли считаться женихом и невестой в связи с какими-то обстоятельствами, и пожениться только спустя годы, мы бы долго потешались и считали бы таких людей лохами. Но была ведь и история любви Ольги Александровны Романовой, сестры последнего царя, которую любящая мамочка, мечтавшая не расставаться с нею, выдала замуж за гомосексуалиста, с которым та за все годы брака не имела интимных отношений, но затем, влюбившись в его адъютанта, Николая Куликовского, еще почти десять лет добивалась развода, и получила его только в годы Первой мировой войны, когда стерлись социальные различия, стоявшие между ней и любимым человеком.
Барыня в далекой Москве двадцать первого века также размышляла об особенностях поведения людей, которые сейчас ее окружали. Эти особенности сначала ужасали ее, поражали своей невозможностью для людей прошлого, и в то же время нормальностью для всех – они не скрывали своих эмоций и чувств, открыто говорили о физиологических потребностях, чего не могли допустить дворяне, были порой грубы и в словах, и в поступках, но они были так притягательно естественны и искренни, что им все прощалось – как прощаются поступки маленьких детей.
И Наталья искренне ей посочувствовала, ведь будет очень непросто привыкнуть к особенностям поведения многих современных людей, и стоит ли к этому привыкать? Но надо вернуться на землю, слишком далеко она ушла в своих мыслях.
Уже накрыли стол к чаю, к хозяевам выходит семья Верочки. Увидев открытый рояль, она восклицает:
