Театр призрачных масок. Мир для двоих среди преступлений

– Ты мне тоже понравился, – тихо проговорила она, опуская глаза.

Он и не догадывался, что девушка постоянно думала о нём и плакала в подушку ночами, переживая, что такой мужественный и эффектный на неё и не взглянет, считая себя недостаточно красивой для него.

– В твоих глазах вся зелень лета! – вырвалось у него.

Он и сам не понял, как с губ сорвались слова, а девушка застыла изваянием.

– Что ты произнёс? – тихо спросила она севшим голосом.

– В твоих глазах вся зелень лета! – более уверенно повторил он, – я написал тебе об этом… На асфальте!

– Это ты? – она едва могла выдавить из себя хотя бы слово, – для меня?

Сердце заходилось в сумасшедшем ритме и билось потревоженной птицей в груди, не в силах осознать, что он написал ей романтическое признание.

– Ты очень красивая, – решительно проговорил он, – я сражён тобой. Надо было сразу сказать, а я не решался. Дурак…

– И я, – тихо проговорила девушка, – я тоже сражена тобой, но считала, что ты слишком хорош для меня и никогда не посмотришь в мою сторону!

– Боже, ну и чушь! – расхохотался он, – такое только девушке могло прийти в голову! Я в шоке! Ты красавица! И умница!

– Думаешь? – она прикусила губу.

– Уверен на все сто! – заверил он, нагло улыбаясь, – могу повторять каждый день, если ты захочешь со мной видеться!

– Приглашаешь на свидание? – девушка мгновенно покраснела.

Он залюбовался её нежным личиком и фарфоровой кожей. Смотрел, как краска приливает к её лицу и даже сглотнул слюну.

Это не укрылось от девушки, и она ещё сильнее покраснела, смутившись.

– Ты очень и очень пленительная, – нежно проговорил он, – у меня голова идёт кругом от твоих выразительных глаз… Боялся признаться и испугать, а ещё не хотел получить отказ. Думал, скажу, а она посмеётся. Голову потерял и просто спятил. Караулю тут тебя всё свободное время, и подойти не могу, а сам думаю о тебе. Такие дела.

Он попытался романтическую составляющую скрыть под маской грубости, но получилось из рук вон плохо.

Девушка глядела на него, как на Бога и глаз не сводила с мужественного лица, любуясь каждой его чёрточкой.

– Я бы ни за что не стала смеяться, – тихо проговорила она, – это же просто некрасиво. Человек душу открывает, а над ним смеются… Это плохо. Я бы никогда не стала. Я сама глядела на тебя. Видела, как ты слушаешь мои занятия с твоей мамой и мечтала, что ты приходишь в это время к ней ради встречи со мной. Чтобы послушать, как я занимаюсь… Ой!

Он расхохотался, а на глаза девушки навернулись слёзы. Она поняла, что сболтнула лишнее, а ему теперь смешно.

Покраснев от горечи, она развернулась и бросилась бежать, а он на мгновение замешкался, но потом бросился за ней.

Не успел – она прыгнула на подножку троллейбуса и уехала, а он остался, досадуя, что повёл себя так некрасиво.

Ему хотелось схватить её в силки, эту красивую птицу, упорхнувшую от него с такой лёгкостью и проворством.

Ничего, он её догонит и извинится за столь некрасивое поведение.

На следующий день он купил букет белых роз и застыл в ожидании, готовый валяться у неё в ногах, лишь бы простила ему его вчерашний неуместный смех и пошла с ним на свидание.

Подняв взгляд на окна, он увидел собственную мать, стоявшую около окна.

Наина Олеговна придерживала рукой занавеску и тотчас послала сыну ободряющую улыбку, весьма довольная происходящим.

Он улыбнулся в ответ и кивнул, а сам сосредоточился на входной двери.

Светлана вышла из института и замерла в нерешительности, увидев его с красивыми цветами в руках.

Он стремительно подошёл к ней и протянул букет.

– Прости, – сказал он, глядя ей в глаза, – я повёл себя… Я смеялся не над тобой, а над тем, что… Короче, я раньше к матери ходил редко и в определённое время, а график себе сменил только из-за тебя. Ты вот думала и мечтала, что я прихожу из-за тебя, а на самом деле так и было. Я посмеялся над тем, насколько всё это странно… И над собой!

Девушка прикусила губу, робко взяла протянутые цветы и опять испуганно на него взглянула.

– Не веришь, – с тоской проговорил он и опустился перед ней на колени.

Девушка отшатнулась в испуге, не зная, что сказать, а потом тряхнула золотистыми волосами и коснулась его широких плеч.

– Встань, пожалуйста, – попросила она, испуганно оглядываясь, – конец октября… Простынешь! И увидит кто-нибудь, что передо мной парень на колени встал! Я со стыда сгорю!

Он хрипло засмеялся в ответ и посмотрел на неё лукавым взглядом.

– Встану, если простишь, – решительно проговорил он.

– Я и не обижалась, – тихо проговорила она и вздохнула, – прощаю.

Он поднялся с колен, стряхнул с брюк мокрую листву и приблизился к ней.

– А чего убежала тогда, если не обижалась? – спросил он, любуясь ею.

– Мне горько было, – она покусала губы, – очень горько.

– Прости, – повторил он и коснулся тыльной стороной ладони её щеки, – ты меня покорила. Кстати… Что такого, что перед тобой парень на колени встаёт? Чему тут стесняться? Ты красивая! Парни и должны стоять перед тобой на коленях! Стесняться нечего!

– А я стесняюсь, – смущённо проговорила она, – я никогда и ни с кем не встречалась, вот и робею.

– Никогда? – его взгляд вспыхнул, а сердце было покорено полностью.

– Совсем, – она мотнула головой.

– Выйдешь за меня замуж? – в упор спросил он.

– Замуж? – девушка растерялась от неожиданности.

– Да, замуж, – кивнул он, не отводя от неё глаз, – я хочу, чтобы ты стала моей женой и матерью моих детей! Не смеюсь и не издеваюсь, честно говорю. Я смотрел на тебя и мечтал об этом, как ненормальный. Роди мне дочку! Хочу от тебя дочь с твоими невероятными глазами! Хочу, чтобы такие красивые глаза имели продолжение! Я испугал тебя своей откровенностью?

– Скорее – обескуражил, – тихо проговорила она.

– Ничего, бывает, – усмехнулся он, – конечно, сначала мы просто будем с тобой встречаться и гулять за руку, а всё остальное потом, после свадьбы. Я полюбил тебя всем сердцем, ты у меня его похитила!

– Никогда не стремилась бы похитительницей, – смущённо проговорила она, опустив глаза, – даже немного смущает…

Он опять расхохотался, но вдруг опомнился.

Резко оборвав смех, он схватил её в объятья и со всей силы прижал к себе.

– Только попробуй сбеги, птица озорная! – он глядел ей в глаза, – я теперь учёный! Сообразил, что птиц ловить – дело не простое! Надо бы ловким!

– Птица? – она удивлённо на него посмотрела.

– Мне кажется, ты похожа на лебедь, – тихо проговорил он, любуясь ею, – такая же прекрасная и грациозная. Изящная шея и верный взгляд. Будешь мне верной? – и она смутилась.

– Буду, – серьёзно заверила она его.

В этот день он повёл её на Патриаршие пруды.

Они долго гуляли, держась за руку, и любовались друг другом, а потом до ночи катались на эскалаторе в метро вверх и вниз, тем самым привлекая внимание недовольных сотрудников метрополитена, меняя станции.

Казалось, весь мир сомкнулся на них двоих.

Опомнились около полуночи, когда стояли возле подъезда у дома, где она жила и вдруг вспомнили, что времени очень много, а разомкнуть руки не могли и не хотели.

Светлана подняла взгляд на окна собственной квартиры, в которой ярко горел свет и горестно вздохнула.

– Меня будут ругать, – утвердительно проговорила она.

– За опоздание? – уточнил он, – комендантский час?

– За безответственность, – улыбнулась она, глядя ему в глаза.

– Могу подняться и всё объяснить, – он был готов на подвиги, – сказать, что их дочери со мной бояться нечего. От любого хулигана отобью только так! Я карате и боксом занимаюсь для себя.

– Они этого не переживут! – звонко рассмеялась девушка, – мой отец считает, что физические нагрузки отрицательно влияют на мозг! Он предпочитает тренировать ум, а не мышцы.

– Понял, – он сдавленно засмеялся, – про бокс лучше молчать, чтобы не пугать родителей невесты! – и она вспыхнула.

– Значит, я всё-таки твоя невеста? – тихо уточнила она, зардевшись.

– Конечно, – серьёзно кивнул он, – не веришь, да? Погоди, доживём до ЗАГСа, даже не сомневайся! Я тебя так просто не отпущу!

Она весело рассмеялась.

Повисло молчание. Они не знали, что ещё сказать, а он глядел на её губы, не в силах оторвать от них взгляд и сделал то, о чём давно мечтал.

Склонившись к ней, он легко и нежно коснулся губами её губ и следил за её реакцией. Наблюдал, как кровь приливает к нежному лицу, как она смущается и краснеет, как доверчиво жмётся к нему и подставляет лицо для поцелуя. Это сводило его с ума и лишало способности думать, он стал целовать её более откровенно и немного неприлично, крепко сжимая в стальных объятьях, а девушка обхватила руками его талию и преданно заглядывала в глаза, когда он на несколько секунд отрывался от её губ.

Прошло больше часа. Хлопнула входная дверь, и они услышали кашель.

Светлана отпрыгнула от него, став пунцовой. Неподалёку стояли мужчина и женщина весьма интеллигентного вида.

– Света, ты в курсе, который час? – строго спросила женщина, – я понимаю, у тебя свидание, но совесть всё-таки нужно иметь!

– Пока, – девушка послала ему робкую улыбку и скрылась в подъезде с родителями, оставив его в одиночестве.

Для них двоих это была бессонная ночь.

После разговора с родителями и обещаний, что такого больше не повторится, Светлана опустилась головой на подушку и думала о нём.

Ей хотелось, чтобы он тоже не спал и думал о ней в этот момент.

Их мысли и мечты были смежны, ведь они были половинками друг друга.

Он лежал на кровати в своей квартире и думал о ней – такой нежной и трепетной. Скучал и хотел опять увидеть её.

Ему хотелось, чтобы поскорее прошло хотя бы полгода, и надеть ей на палец кольцо, сделать хозяйкой в его квартире.

Они встречались всю осень, он катал её на колесе обозрения, мало интересуясь красотами Москвы. Самая главная красота всей его жизни сидела около него, сжимала нежными пальчиками его грубую ладонь и доверчиво заглядывала в глаза, подставляла мягкие губы для поцелуя.

Он не мог оторваться от этих губ, теряя рассудок от её выразительных глаз.

С восторгом слушал её рассказы о Лондоне и даже назвал её английской незабудкой, отчего девушка мгновенно вспыхнула.

Она нарисовала его портрет на тетрадном листе, а он сложил лист и убрал себе в карман, обещая беречь его всю жизнь и никогда не забывать.

Он познакомился с её родителями, и убедил их в своей ответственности и серьёзности намерений касательно их дочери.

Покупал для неё белые розы и фиалки, у последних обрывал лепестки и осыпал её волосы ими. Наблюдал, как она звонко смеётся при этом.

С ума сходил и тревожился, любил всем сердцем и боялся потерять свою единственную и ненаглядную, самую желанную и любимую.

Подобрал на улице котёнка, отмыл его и привёл в порядок, а потом подарил.

– Это лучший подарок, – тихо проговорила она, – где ты его взял?

– На улице, – честно сказал он, глядя ей в глаза, – в питомнике они сыты и счастливы, а этот бедолажка голоден и ночует под дождём. Так, пусть и у него будет добрый и заботливый хозяин. Хозяйка.

На глаза Светланы навернулись слёзы, и она бросилась ему в объятья.

– Я люблю тебя, – тихо проговорила она, едва сдерживая слёзы, – недаром я тебя полюбила! Ты добрейший человек по вселенной!

– Не знаю, так ли это, – тихо проговорил он, – я обычный. А ты светлый и добрый ангел. Освещаешь мою сумрачную жизнь собой, словно светлячок. Я буду звать тебя Светлячком!

– Как? – она смущённо зарделась.

– Светлячком, – повторил он, глядя ей в глаза, – это тебе очень подходит! Ты моя! Мой любимый и ненаглядный Светлячок…

Глава 6

Времени прошло достаточно много. За окном спустились первые сумерки.

Они слишком долго пробыли на улице, ожидая Туманского, даже толком согреться не успели в квартире.

Сергей решил ехать к отцу на работу, чтобы выяснить адрес Михайловой, если появится возможность посмотреть в его документах, которые он убирал в стол, что выглядело весьма призрачно.

Договорившись завтра съездить туда, если его попытка увенчается успехом, друзья расстались и Сергей помчались в сторону метро.

Степан Сергеевич немного удивился, увидев сына, но не имел ничего против, чтобы вернуться домой вдвоём.

Пока Вильянов-старший вышел, Сергею всё же удалось подсмотреть в документах отца адрес. Вдруг внимание привлекла фамилия – Туманский. Имя было написано на отдельном листе и поставлен знак вопроса.

Это озадачило Сергея. Отец что-то знает! Знает о Туманском!

Спросить? Но как? Как объяснить свой интерес?

Внезапно пришла сама собой, и он понял, что надо сказать отцу.

Услышав шаги, он захлопнул папку и вернулся на место.

Сергей вернулся домой с отцом и весь вечер ломал голову над этим феноменом. Вспомнился крик из библиотеки, Анна Юрьевна в луже крови… Сергею резко стало нехорошо…

Он рассеянно кивал на расспросы родителей, не понимающих, отчего их сын вдруг стал таким задумчивым, и в итоге Регина Романовна решила, что Сергей влюбился.

В какой-то момент он даже не понял, о чём речь, и даже опешил, когда мать задала вопрос в лоб.

– Что? – вскинулся он, не совсем понимая, о чём его спрашивают.

– Серёжа, ты что, влюбился? – с улыбкой спросила его мама.

– Кто? Я? – растерялся Сергей, удивляясь, отчего ей такое пришло в голову, и родители с той же довольной улыбкой переглянулись.

– Тебе тут девочка звонила, – продолжала улыбаться Регина Романовна, – назвалась Кристиной…

Она переглянулась с супругом, улыбаясь.

– О Боже! – простонал Сергей, схватившись за голову, – и что она хотела?

Он понял, что от Кристины ему уже так просто не отделаться.

– Просто спросила тебя, – ответила мама, поглядывая на сына, – а потом распрощалась.

– Чёрт знает, что такое! – раздражённо воскликнул Сергей, уткнувшись в тарелку с едой, – её мне только не хватало!

Отец укоризненно покачал головой, всем своим видом высказывая неодобрение ответом сына.

– Тебе что, она не нравится? – спросила Регина Романовна, – голосок очень милый и звонкий.

– Да я с ней поругался, – нехотя признался Сергей, – она завидует всем и вся, злится без конца, если у кого-то что-то лучше, дороже и красивее.

– Понятно, – пробормотал Степан Сергеевич.

– Она нас с Китом достала малость, – продолжил Сергей, – ну, мы и дали ей пинка… Чего ей теперь-то надо? Гадостей наговорить решила? Сто процентов! Если будет звонить, говорите, что меня нет дома.

– Хорошо, Серёженька, – вздохнула Регина Романовна, переглядываясь с мужем, – такие девушки действительно – не самый лучший вариант.

– Подрос парнишка, – засмеялся Степан Сергеевич, вкрадчиво улыбаясь.

Сергей молча ковырялся вилкой в салате, но есть не хотелось, из головы не выходила красивая девушка с глазами ангела…

Правда, глаза её были прекрасными, пока хранили глубокий синий оттенок, но это уже нюансы, она всё равно была фантастически красивой.

Сергей не выдержал и решил выяснить, что отец знает о Туманском, свалив всё на увлечение прекрасной Матильдой.

– Пап, скажи… – вдруг спросил Сергей, посмотрев на отца, – ты знаешь такого человека – Туманский Олег Матвеевич?

Степан Сергеевич от неожиданности подавился едой, закашлялся, и Регина Романовна постучала его по спине.

– Откуда ты его знаешь? – спросил он, откашлявшись.

Отец превратился в каменное изваяние, в упор глядя на сына.

– Просто я был у Никиты… – Сергей вдруг покраснел, – мы в лифте ехали с мужчиной и девочкой. Девочка эта… У неё глаза невероятные. Кошачий разрез, выразительные и очень мечтательные. Красивого синего цвета… Она просто потрясающая. Коса до колен. Рядом с ней был её отец… Она сильно похожа на него, тёмненькая и цвет глаз, только у него взгляд другой, очень жуткий. Бездна отражается во взгляде… У неё-то глаза добрые. Я спросил Кита о них, на что он ответил, что это его соседи сверху и чтобы я не связывался. Мол, этот мужчина жуткий собственник, он не потерпит никаких кавалеров для своей дочери и может даже шею свернуть…

– Силы небесные! – простонал Степан Сергеевич, схватившись за голову, – Серёжа, слушай меня внимательно и запоминай! Это человек очень и очень опасен. Не придумай даже близко подойти к этой девочке. Я тебя понимаю, я её видел, она – ангел. У неё выражение глаз её матери, супруга у Туманского красивая и добрая, а вот он сам… Упаси Бог попасться ему под горячую руку! Блин останется! Даже не блин, мокрого места не будет.

– Тот ли это человек, о котором я думаю… – пробормотал Сергей, задумавшись, – высокий и широкоплечий, здоровенный, накачанный мужчина лет сорока. Мрачный и с глазами-хамелеонами, меняющими цвет от синего до белого при смене настроения, а на щеке уродливый шрам. Ходит в чёрной одежде, на пальце перстень с черепом. Очень властный и грубый…

– Да, Серёж, это именно он и есть, – подтвердил Степан Сергеевич, хмурясь, – я тебе говорю – это очень опасный человек! Я даже больше скажу, он давно переступил закон, но схватить его нет никакой возможности. Он ловкий и хитрый, скользкий, изворотливый и просто чудовище. Большего сказать не могу. Так что запомни это и не суйся к этой девочке. Ты мне живой нужен, сынок, поэтому не делай глупостей.

– Понятно, – в глазах парня поселилась зелёная тоска, что не укрылось от внимательного и зоркого ока родителей.

– Не грусти, Серёж, – ласково проговорила Регина Романовна, – найдётся на твоём веку ещё немало симпатичных девочек. Совсем необязательно красавица, можно найти просто милую и приятную, чтобы человеком была хорошим в жизни. Обычно красавицы очень заносчивы, знают себе цену, слишком высокого мнения о себе… С такими очень тяжело. Они будут смотреть в сторону, не смогут оценить душевные качества. Зачем тебе такая? А эта девочка… Тебе она понравилась чисто внешне. Ты ведь с ней не общался, так ведь?

– Ведь не общался? – сурово посмотрел на него отец.

– Нет, – мотнул головой Сергей, – но мне другое понравилось… Её отец и она резко сменили цвет глаз, мы напугались, вжались в дверцы лифта и кубарем выпали на пол. Олег Матвеевич удивился, а Никита в прямо его спросил, что с его глазами. Он со смехом объяснил, мол, генетическое. Девочка при этом так смотрела… Объяснить не могу. У меня создавалось впечатление, что она смеётся над собственной необычностью! Это ли не чудо? Не всякий человек способен посмеяться над собой, а это дорогого стоит!

– Согласен, – кивнул Степан Сергеевич, задумавшись, – обычно люди, которые относятся к себе с иронией – легки и мягки в общении. С такими просто общаться. Всё бы ничего, но Туманский… Это сволочь, каких мало. Он властный, авторитарный и высокомерный человек, абсолютно аморальный и жестокий, с отсутствием чести и совести. Его слабость и Ахиллесова пята – маленькая дочка. Твоя ровесница, кстати. Я же говорю, я её видел. Фантастически красивая, юная и хрупкая, прелестная и очень трепетная. Туманский любит жену и дочь до обморока, живёт и дышит ими, пылинки с любимой дочки сдувает, обращается, как с фарфоровой куклой. Хотя два старших сына имеются, но с ними он по-простому заботлив и довольно-таки строг, хотя относится к их хулиганским выходкам с юмором. Буквально сквозь пальцы смотрит.

– Он же не зверь, наверное, – пробормотал Сергей, хотя уверенности в этом у него не было совершенно никакой.

Вспомнился Макс Юдин и его друг Денис, их несчастная директриса и пропавшая Анна Юрьевна. Последняя твердила про мужчину с бледными глазами, держась рукой за рану на животе, а потом испарилась.

Как она вышла и откуда, оставалось абсолютной загадкой, а ведь она потеряла сознание на их глазах…

Вдобавок сбили Альбину Васильевну на его машине, хотя вот это вносило некоторую сумятицу. Либо этот человек настолько уверен в собственной безнаказанности и ему даже в голову не пришло заляпать номер, либо за рулём был не он.

Если он преступник, то вполне мог кому-то поперёк горла встать, тем более, как говорит отец, он настолько опасен. Сергей подозревал последнее.

– Зверь, Серёжа, – вздохнул Степан Сергеевич, – абсолютный зверь. Глотки перегрызает со скоростью света.

– Он разве не бизнесмен? – с любопытством спросил он.

– Сейчас – да, – кивнул отец, бросив на сына пытливый взгляд, – у него три высших образования. В молодости учился в Бауманке на факультете ядерной физики, потом МГУ экономика, а последнее образование институт нефти и газа по управлению и экономическим нюансам, та самая «Керосинка», как этот ВУЗ в народе называют. Человек очень умный и ответственный, этого у него не отнять, талантливый управленец. У него оборонное нефтяное предприятие, на котором работают миллионы человек и торговая фирма, из которой он и руководит всем этим, офис в центре столицы. Кажется, были ещё и рудники, один в Сибири, а один где-то на Востоке, но он их пока законсервировал. Может, для дочери бережёт… Или для сыновей. Кто знает.

– Ничего себе, – протянула Регина Романовна, – сколько же денег у человека… Он, наверное, себе ни в чём не отказывает!

– Одна машина чего стоит! – усмехнулся Степан Сергеевич, – внедорожник «Мерседес-Бенз» последней модели. Мне о таком только мечтать… За всю жизнь на такой не заработаешь. Даже если мне пришла бы в голову дикая идея – взятку взять – всё равно не хватило бы! А взяток я не беру!

– Знаешь, иногда стоило бы, – закатила глаза супруга, – твой романтизм доводит меня до печёнок, если честно.

– Отлично, милая! – Степан Сергеевич ошеломлённо помотал головой, – значит, какой-то насильник или убийца даёт взятку и я должен его после выпустить? Так, да? А о том, что там кто-то плачет о ком-то или душевную травму получила какая-нибудь девушка, ты подумала? Представь, если бы с тобой что-то подобное случилось бы! Ты была бы счастлива, если после взятки твоего мучителя выпустили?

– Пожалуй, ты прав, – с тоской проговорила женщина, – конечно, это травма на всю жизнь. Что-то я… Конечно, я не жалуюсь, мы нормально живём, но иногда хочется чего-то большего. Попробовал бы себя в частном сыске в свободное от работы время. Необязательно за неверными мужьями следить, можно и реальное преступление расследовать, как и на работе, только за это тебе заплатят втрое больше.

– Нет у меня на это время, – спокойно возразил он, – все силы уходят на войну с криминальными элементами.

– Вот и я о чём! – кивнула Регина Романовна, – у вас не работа, а бардак!

После ужина родители сели смотреть какую-то передачу, а Сергей взял с полки детектив Чейза, трубку радиотелефона и скрылся в своей комнате.

Никита ответил практически сразу, и Сергей негромко поведал ему разговор со своими родителями.

– Выходит, он что-то основательное натворил, – резюмировал Никита, выслушав его, – раз твой отец велел тебе не подходить к нему близко.

– Выходит, что так, – согласился Сергей, вздыхая, – только мне девочка очень понравилась. Она прелесть!

– Серёг, это не смешно! – воскликнул Никита, вздыхая, – ничего не выйдет. Твой отец тебя прибьёт, если ты к ней подойдёшь, а заодно и от Туманского прилетит, чего доброго. Сам понимать должен!

– Как бы с ней познакомиться, – пробормотал Сергей.

– Ты вообще слышишь, что я тебе втолковываю!? – повысил голос друг, – не дури, Серый! Ты себе неприятностей наживёшь! Вряд ли Туманский станет бить тебя… Он взрослый мужик и понятие в голове наверняка имеется! Но вот кого-то из сыновей может попросить навешать тебе! И мне за компанию! Что-то я под раздачу попадать не хочу из-за твоей глупой влюблённости!

– Ладно-ладно, – завздыхал Сергей, ощущая тоску, – тогда завтра встречаемся около метро «Баррикадная»?

– Да, давай, – согласился Никита.

Матильда проснулась со страшной слабостью и коснулась пальцами ставшего холодным лба. Ещё слегка мутило, подташнивало, но чувствовала она себя значительно лучше и после душа пошла на кухню.

В просторной уютной квартире стояла тишина, впрочем, так было всегда.

Нарушал тишину только отец, когда кричал на кого-то по телефону и выяснял рабочие моменты, а её мама была женщиной спокойной и чуткой.

Сегодня родители были дома.

Они решили не оставлять простывшую дочь и сидели около неё вдвоём, пока она лежала с температурой, но вызванный три дня назад врач заверил их, что ничего страшного нет, это банальная простуда.

Олег Матвеевич и Светлана Эдуардовна пили чай и о чём-то негромко разговаривали, когда девочка вошла на кухню.

– Как ты, солнышко? – первым заметил её отец и поднялся со стула, – кто разрешал тебе вставать с постели?

– Мне пить захотелось, – призналась она, без сил опустившись на стул.

– Я оставляла тебе воду, – сказала Светлана Эдуардовна.

– Мне бы что-нибудь кисленькое, – жалобно проговорила девочка, – я вполне ничего себя чувствую, просто лёгкая слабость и озноб.