Наследница Твердыни Койннех

Генерал немного помолчал, после чего задумчиво проговорил:

– Я бы не сравнил ее с белой розой, скорее с нежным иргийским ландышем, чей яд способен свалить даже дракона.

Алессия замерла. Она никак не могла решить, комплимент ли это был? И если да, то… То Магнусу было бы правильней сравнить ее лилией или белым лотосом!

– Выращивание иргийского ландыша преследуется по закону,– усмехнулся король,– не лучшее сравнение.

Воздух едва не потрескивал от сгустившейся магии. Ньеррису Койннех это, впрочем, не смущало. Она давно привыкла к тому, что маги-воины всегда готовы устроить тренировочную дуэль.

«Видимо, Его Величество тоже непрочь сбросить пар на площадке», подумала она.

– Аркер сообщил мне, что вы просили об аудиенции, генерал,– проронил король. – У меня есть несколько свободных минут.

Ньерр Аденордис сделал недвусмысленный жест, указывавший на дверь и Алессия понятливо кивнула. Но генерал остановил ее:

– Это касается вас, ньерриса. Активированный Браслет Избранницы является четким и недвусмысленным согласием на брак. Твердыни пустеют, ньерр Аденордис. Мы не можем позволить последней Койннех выйти замуж за… За обычного мага. Это будет истинным предательством для королевства.

– Белую розу невозможно ни к чему принудить,– ровно проговорил король,– вы зря беспокоились.

– А красную? – спросила Алессия,– это деление имеет значение?

– Разумеется,– король устало потер покрасневшие глаза,– генерал, попытайтесь хотя бы притвориться законопослушным магом. Вы прошли проломили все щиты и по-хорошему мне следовало вызвать гвардию, чтобы остановить вас.

– Меня вело беспокойство за судьбу ньеррисы Койннех,– генерал приложил руку к груди. – И я хотел, чтобы это беспокойство было замечено другими. Чтобы розы отбора не отрастили себе ядовитых шипов, если вы понимаете о чем я, ньерр Аденордис.

– Мои слуги пристально следят за тем, чтобы кошмарные ситуации прошлых лет не повторились, но я способен понять ваше беспокойство.

Король подошел ближе и протянул Алессии открытую ладонь:

– Позвольте вашу руку, ньерриса.

Он погладил ее браслет самыми кончиками пальцев и несколько драгоценных камней помутнели и раскрошились.

– Теперь это всего лишь пропуск. Не знаю, кем вы меня считаете, Магнус, но я не чудовище.

– Вы облеченный властью монарх,– ответил генерал,– а монархи порой вынуждены принимать самые разные решения. Прошу меня простить, но дела не оставляют мне времени на приятные беседы. Ньерр, ньерриса.

Генерал коротко поклонился и стремительно покинул комнату. Его Величество, проводивший ньерра Эрела взглядом, только головой покачал:

– Невозможный маг. Своими выходками он рискует навлечь на себя гнев всей аристократии. И что мы будем делать? Он наш единственный щит!

– Я буду вести себя тихо, чтобы генералу не пришлось вновь впечатлять отцов и матерей ваших Избранниц,– серьезно сказала Алессия. – Я не просто так пришла на отбор, Ваше Величество. Я пришла молить вас о помощи.

– Это терпит неделю? – спросил ньерр Аденордис.

– Да, Ваше Величество,– кивнула Алессия.

– После второго этапа я начну ближе знакомиться с Избранницами, за обедом вы сможете рассказать мне о своей беде. Сейчас же меня ждет увлекательная встреча с министрами. Будем выяснять, кто в чем виноват и отчего мост через Ликийское ущелье существует только на бумаге.

Король задорно подмигнул Алессии и вышел, оставив ее одну. Покачав головой, ньерриса подошла к окну. Генерал с таким вниманием смотрел на парк, что ей и самой стало интересно.

Примерно представив, куда именно был направлен взгляд Магнуса, Алессия увидела лишь рощу странных деревьев, да крышу небольшого дворца. Ну и с десяток клумб на огромной лужайке, но вряд ли генерал любовался цветами.

– Ньерриса, я прибыла, чтобы сопроводить вас в комнату,– тихий голос Малии вырвал Алессию из размышлений.

– Что за странные деревья? Черные, тонкие, словно изломанные,– она всмотрелась в рощицу, которая начала казаться зловещей,– а ветки гнутся под весом белых цветов.

– Это лиссария, ньерриса. Кладбищенское дерево,– шепотом ответила Малия,– говорят, что духи любят сидеть на ветвях, оттого те так гнуться к земле. Но во дворце нельзя обсуждать эту рощу. За ней скрывается Холодный Дворец, Избранницам туда пока нельзя!

– Хорошо. Проводи меня в комнату.

Ньерриса не верила в приметы. Магия либо есть, либо ее нет. Если бы духи и правда качались на ветвях лиссарии, их бы увидели медиумы. А так… Роща выглядела зловеще, но при этом отличалась какой-то особенной красотой.

«Надо будет прогуляться», решила про себя Алессия. «Рядом, близко подходить не буду».

Глава 6

Вернувшись в свою комнату, ньерриса Койннех принялась пересматривать свои вещи. Она целенаправленно искала старые туфли, которые ей передала Малия. Никаких сладких гостинцев Алессия купить не успела, а потому вновь открыла свою шкатулку с драгоценностями и выбрала тоненькое серебряное колечко. В синюю яшму было заправлено одноразовое щитовое заклятье. Самой ньеррисе оно ни разу не понадобилось, а теперь уже и не могло – после обретения крыльев она научилась выставлять куда более мощный барьер.

Коснувшись выпуклого кристалла, Алессия вызвала служанку и начала раскладывать вещи по местам. В глубине гардероба она заметила несколько чехлов. До этого она их не видела, а вот сейчас, начав возвращать все на свои места, заметила.

Скрипнула дверь и в комнату вошла Малия.

– Ньерриса, вы звали меня. Ох, вас ограбили?! Я позову стражу!

– Нет-нет,– Алессия махнула рукой,– это я. Искала кое-что. Возьми, пожалуйста. Твои туфли и моя благодарность.

Служанка посмотрела на кольцо и покачала головой:

– Я не смею…

– В него встроен одноразовый щит. В остальном это обычное украшение, которое ни к чему тебя не обязывает,– успокоила ее Алессия.

Смущенная, служанка поблагодарила ньеррису Койннех.

– Что это? Я не помню этих вещей,– Алессия кивнула на гардероб.

Малия подошла ближе, заглянула в темноту и, увидев чехлы, улыбнулась:

– Слуги генерала Эрела доставили часть вашего заказа. Я все проверила, ни проклятий, ни ядов. У лавки Миррины есть магические печати,– добавила служанка,– поэтому я приняла вещи и повесила в шкаф.

Обрадованно выдохнув, Алессия велела Малии достать и распаковать платья. Увы, но этот день еще не закончен и ньеррисе Койннех предстоит ловить свою напарницу по этапу.

«И, кажется, ей кто-то внушил страх перед драконьими всадниками», мысленно вздохнула ньерриса Койннех.

– Это утреннее и дневное платья,– разливалась соловьем Малия.

– Подготовь мне дневное платье,– распорядилась ньерриса Койннех, и, поймав обеспокоенный взгляд служанки, пояснила,– пойду в гости к Эдме Лафет. Боюсь, что сама она ко мне не придет!

Генерал Магнус Пламенный

Владетель Твердыни Эрел,

Кресло было слишком мягким, запах благовоний слишком сладким, а свет чрезмерно приглушенным. В общем, этот ювелирный салон обладал всеми теми качествами, которые ценили в нем ньерры и ньеррисы.

Жаль, что генерал Магнус Пламенный не относился к той категории ценителей. Его раздражала медлительность, подбешивал цветочный чай в крохотных наперстках и еще больше драконили призывные взгляды девушек, что выносили футляры с украшениями.

– Черные бриллианты в серебре…

– Это белое золото, ньерр.

– Выглядит как серебро,– пожал плечам генерал,– но спорить не буду. Это, вот это, вот это и вот то – заверните.

– Мы можем позвать модель и она продемонстрирует вам…

– Я уже выбрал,– мрачно проворчал Магнус Пламенный,– остальное не подходит.

Не то чтобы генерал обладал каким-то особенным чутьем или вкусом, но… Ему просто казалось, что Алессия не оценит крупные рубины в красном драконьем золоте. Или тяжеловесное колье из пластин чистого золота. А вот тонкие, многослойные украшения сложной формы – это, казалось, подходило девушке.

Оставив небрежный росчерк, генерал подхватил футляры, убрал в поясную сумку с расширением пространства и направился к двери. Прошел сквозь зал и уже был на улице, когда его перехватила златокудрая девица с пронзительно зелеными глазами:

– У нас есть закрытая коллекция украшений, вы позволите проводить вас?

Магнус медленно окинул соблазнительницу взглядом, после чего столь же неспешно ответил:

– Кто-нибудь другой посмотрит твои… украшения, милая.

Вот только девица перехватила генерала за руку и настойчиво проговорила:

– У нас тринадцать особенных лотов, владетель. Посмотрите.

Несколько секунд драконий всадник разрывался меж двух желаний – рявкнуть на девицу и уйти, или же пойти на эти смотрины и разнести там все к такой-то матери. Девушка, очевидно, что-то поняла и с нажимом отчеканила:

– Тринадцать. Очень. Интересных. Лотов. Владетель.

– Здесь?! – осознал Магнус. – Буду рад посмотреть.

Возвращаясь назад, в пропахший чрезмерно сладкими благовониями кабинет, владетель Эрел думал только о том, что нормальные люди не назначают тайные собрания в таких местах…

Алессия Айлис Койннех,

Наследница Твердыни Койннех, Избранница отбора невест

Малия не имела права рассказывать о том, в каких покоях какая Избранница проживает. А потому просто проводила ньеррису по сложному хитросплетению коридоров и, запнувшись, уронила платок и одной из дверей.

– Аккуратней,– улыбнулась Алессия и магией подманила платок,– возьми. Приготовь к моему возвращению фруктовый перекус.

– Да, ньерриса.

Стоя перед дверью, ньерриса решала сложную задачу. Постучать, представиться и спросить позволения войти? Так делают приличные благовоспитанные девицы, так учил отец. Матушка с ним соглашалась, а после уточняла, что в исключительных случаях можно и дверь высадить.

«Но исключительный ли это случай?», задалась вопросом Алессия. «У меня нет намерения выиграть отбор невест, это будет предательством по отношению к Твердыне Койннех. Да и королевству на пользу не пойдет – королева не может быть полувоспитанной. Но и ударить в грязь лицом не хочется, все-таки именно по мне будут судить о моем крае».

Еще Алессия тешила себя мыслью, что удастся избавиться от клятвы, данной ньеррисе Леберт.

«Вернуться в Твердыню я могу лишь на крыльях», она горько вздохнула, «Иначе мне не удастся достучаться до людей Ньяци. Леберты долгое время управляли округом и слыли честнейшими и благороднейшими людьми. Даже мои родители им доверяли, что уж говорить о простых горожанах!».

Положив ладонь на дверное полотно, Алессия осторожно запустила в него магический щуп. Конечно, вынести дверь залпом драконьего огня эффектно, но не эффективно.

«Я просто вскрою защиту и вау, кажется было не заперто. Главное, это стучать и открывать дверь одновременно!».

Правда, все эти сложные размышления оказались не нужны – Эдме Лафет открыла дверь сама.

– Риника, ты принесла? Почему стоишь в дверях?

Алессия, так и стоявшая с поднятой рукой, замерла. Внутри ньеррисы Койннех поднялась буря, которую не могло усмирить ничто земное!

Радужка Эдме Лафет была насыщенно-алого цвета.

– Когда же ты успела пленить дракона, а, Избранница? – с глухой яростью спросила Алессия и втолкнула ньеррису Лафет внутрь ее же комнаты.

Вскрикнув, Эдме оступилась и рухнула на пол. Закрыв лицо руками, она сжалась в комок и застыла.

– Я не собираюсь тебя бить,– выплюнула ньерриса Койннех. – Не на отборе. Твой дракон получит свободу лишь после твоей смерти, а сейчас… Сейчас это невозможно. Поднимись.

Ньерриса Лафет даже не пошевелилась.

– Я сказала – встань,– рявкнула Алессия. – Кого ты убила, чтобы обрести подневольные крылья?

Внутри ньеррисы Койннех бушевали ярость, ненависть и застарелый страх. Ее крылатая сестра могла быть поймана и пленена так же, как это произошло с драконом Эдме.

– Еще секунду промедления и с пола тебя подниму я,– процедила Алессия. – Видит Аньеледда, тебе это не понравится.

Ньерриса Лафет кое-как поднялась с пола и, подойдя к креслу, рухнула в него как подкошенная.

– Я не хотела этого,– проронила она сухими губами. – Отец проверил на мне ритуал. Он хотел подчинить себе Твердыню Балор. Лафеты когда-то давно роднились с Балорами.

Алессия села напротив Эдме и подозрительно прищурилась:

– Звучит красиво, но почему-то я тебе не верю. Если бы кто-то заявил права на одну из Твердынь – я бы об этом узнала.

– Мои отец и брат погибли во время ритуала,– по щеке Эдме скользнула слеза,– это моя вина. Я так боялась, что не сказала им правды.

– Правды?

– Там, на стороне драконов, я дала клятву призванной крылатой, что никогда не призову ее. Что не буду тревожить. Что мне не нужны подневольные крылья. И тогда она не стала сопротивляться привязке. Я даже не произношу вслух ее имени. Я должна была рассказать все, но я промолчала.

Звучало достаточно правдиво и Алессия ощутила легкий укол вины.

– Неужели они не приказали тебе призвать дракона?

– Им хватило моих красных глаз,– горько усмехнулась Эдме. – Теперь я всю жизнь вынуждена капать в глаза ядовитый сок, лишь бы никто не увидел этой красноты.

– Ядовитый сок?

– Я теряю зрение,– ньерриса Лафет оттерла с лица слезы,– даже ваши черты лица мне не слишком понятны, а ведь мы сидели рядом.

Тяжело вздохнув, Алессия протянула руку и тихо сказала:

– Позволь послушать твою силу.

Эдме без страха протянула свою руку и ньерриса Койннех затеплила на кончиках пальцев пламя. Через несколько минут Алессия уверилась в словах ньеррисы Лафет. Магия ее кричала о том, что дракон ни разу поднимал ее в небеса. О том, что драконий огонь не доступен Эдме Лафет. И о том, что тело девушки разрушается от яда.

– Сок трав поразил не только твои глаза.

– Я знаю,– она пожала плечами,– на ночь я пью противоядие, чтобы утром вновь отравить себя. Поверь, это лучше, чем быть сожжённой заживо в пламени ваших драконов. Впрочем… Как я понимаю, для меня все закончится уже этим утром.

В голосе Эдме не было эмоций. Она говорила так, словно… Словно ей было все равно. Как будто первый страх прошел и теперь она ничего не боится.

– Смирение – добродетель,– задумчиво проговорила Алессия,– но в жизни от него одно расстройство. С чего ты взяла, что тебя сожгут? Ты такая же жертва, как и твой дракон.

«Если бы драконьих всадников было больше, мы бы смогли вас разделить», подумала ньерриса Койннех.

– Ты… Ты правда так думаешь? – всхлипнула Эдме. – Мне… Я бы хотела смолчать, но я… Я не могу больше с этим жить. Я же согласилась на ритуал сама. Отец держал меня в темнице, но я могла бы быть сильней. Могла бы выбрать смерть, а я…

– Любое живое существо хочет жить,– Алессия ощутила вину за свой первоначальный гнев. – Любое. Ты нашла третий путь там, где любой другой не стал бы и пытаться что-либо изменить. Привязка не мешает дракону жить, Эдме.

– Почему?

– Потому что на той стороне они остаются свободными. Вырванные ритуалом клятвы подчиняют их здесь. И от этого крылатые братья и сестры сходят с ума,– прошептала я. – Тяжело жить, когда ты знаешь, что в любую секунду тебя призовет твой хозяин-мучитель. Не достойный брат или сестра, а чудовище, которое его убило.

– Уб-било? – икнула Эдме.

Ее красные глаза сначала широко распахнулись, а после она плавно съехала в обморок. Алессия тихо охнула. Кажется, ньерриса Лафет не все знала о своем ритуале…

Подойдя к лежащей на полу Эдме, ньерриса Койннех присела рядом и убедилась, что толстый ковер спас затылок девушки от встречи с мрамором пола.

– Что вы сделали с моей ньеррисой?!

Обернувшись, Алессия увидела служанку, оценила кубок в ее руках и хмуро бросила:

– А ты бы, Риника, еще дольше ходила.

Девица замерла, пытаясь понять, откуда незнакомая ньерриса знает ее имя.

– Простите, ньерриса,– потупилась служанка. – Я не знала, что отвар так важен.

– Поставь кубок на стол и иди прочь,– приказала Алессия. – Эдме, просыпайтесь.

В свое время матушка научила ньеррису Койннех создавать прохладный ветерок. Это требовало большого вложения сил, но работало безотказно – Эдме Лафет застонала и очнулась.

И сейчас, глядя в ее беспомощно распахнутые глаза, Алессия отметила, что ее радужка скорее красно-коричневая, чем алая.

– Риника принесла отвар,– ньерриса Койннех протянула руку и помогла Эдме встать.

– А где она?

– Я отправила ее прочь. Вы хотите, чтобы о ваших глазах узнали все? Или это ваша личная служанка?

– Н-нет,– Эдме осторожно опустилась в кресло и взяла кубок,– нет, она просто была добра ко мне. Я хотела заручиться ее помощью. Мое тело уже не выдерживает, я хотела принимать противоядие не вечером, а днем, когда у Избранниц наступает свободное время.

Тихо фыркнув, Алессия с интересом спросила:

– Вы правда считаете, что у нас будет личное время?

– Вы? – эхом повторила Эдме и ньерриса Койннех кивнула:

– Я судила вас чрезмерно поспешно, за что приношу свои извинения. Как я и сказала, вы – жертва.

В комнате повисла тишина. Алессия устало потерла виски и едва слышно вздохнула. Она ведб всего лишь хотела пообщаться с напарницей, постараться подружиться и начать готовиться к испытанию! А в итоге…

– То, что вы сказали,– тихо проронила Эдме,– чудовище, которое убило…

Голос ньеррисы Лафет прервался и она замолчала. Алессия же была вынуждена признать:

– Да. Истинный ритуал обретения это чистый зов, это душа будущего драконьего всадника облеченная в звук. В мелодию. Тот же ритуал, через который провели вас… Вначале был схвачен и убит кто-то из юных драконьих всадников, вот только…

Вот только крылатых побратимов осталось так мало, что такая трагедия не могла остаться незамеченной!

– Вот только?

– Вот только мои знания могли устареть,– честно сказала Алессия. – Драконьих всадников осталось мало, а потому, если бы кто-то из них пропал, об этом знал бы генерал Магнус, да и я бы тоже узнала.

«Потому что нас осталось меньше двух десятков», поежилась ньерриса Койннех. От этих тоскливых размышлений ее отвлекла просьба Эдме:

– Пожалуйста, обращайтесь ко мне имени.

– Если ты ответишь мне тем же,– кивнула ньерриса Койннех.

И, пользуясь возникшей паузой, заговорила об отборе и о том, зачем она вообще пришла к Эдме:

– Там, за столом, я заметила, что ты меня сторонишься. А нам еще выполнять задание вместе. Вот я и решила прийти к тебе вечером и поговорить. Убедить, что драконьи всадники не опасны и нас не нужно бояться.

Эдме смущенно огладила подол платья и с нервным смешком ответила:

– Теперь ты понимаешь, что я не могла не бояться тебя. А про испытание я уже все придумала – соберем цветочную композицию.

– Просто букет? – оторопела Алессия.

– Не просто,– наставительно ответила ньерриса Лафет,– а букет, который передадут в храм Аньеледды. Ты знаешь язык цветов?

– Нет,– покачала головой ньерриса Койннех,– и сразу говорю, что собачий, лошадиный и кошачий тоже не знаю.

Это была скорее шутка, потому что Алессия знала о праздных развлечениях аристократии, но… Ньерриса Койннех хотела, чтобы Эдме немного расслабилась и успокоилась, а незатейливые шутки подходят для этого лучше всего.

Так оно и вышло. Ньерриса Лафет хихикнула и принялась объяснять значения цветов:

– …в итоге получится цветочная молитва, призывающая благодать для Его Величества. Согласись, что сложно подарить что-либо королю, у которого есть огромная сокровищница! Ой, смотри, карне светится!

Эдме подхватилась на ноги и подбежала к софе, на которой лежала книжица:

– А. Ничего нового. Хотя, ты же ушла раньше. На испытание нам дали три дня. Мы будем вручать наши дары на танцевальном вечере, где для каждой Избранницы будет приглашен учитель танцев. То есть танцевать мы будем не с ньеррами, а с учителями. А Его Величество будет смотреть и оценивать. Ты хорошо танцуешь?

Алессия ответила честно:

– Я плавно двигаюсь, что позволяет мне не позориться во время танца. Что это? Ты слышишь?

Комнату Эдме наполнил тихий перезвон, который становился все сильней и сильней. А затем прозвучал женский обезличенный голос:

– Время отхода ко сну, ньеррисы Избранницы должны разойтись по своим покоям.

– Я как будто в детство вернулась,– прошептала Эдме,– доброй ночи, Алессия.

– Добрых снов,– улыбнулась ньерриса Койннех.

Закрыв за собой дверь своих покоев, Алессия тихо выдохнула. Вечер выдался насыщенным и сложным. Ньерриса сочувствовала Эдме и дракону, который оказался с ней связан. А еще она не понимала, как могли пропасть сразу два драконьих всадника?!

«Или они и правда изменили ритуал?», сердито вздохнув, Алессия сбросила платье и направилась в ванную комнату. Этот дурной день было необходимо смыть…

Глава 7

За день до танцевального вечера в покои Алессии были доставлены цветы, ленты и шуршащие упаковочные листы.

Вот только цены на все это оказались до неприличия высокими!

– Внизу, в холле, стихийная ярмарка,– шепнула Малия, видя разочарование своей ньеррисы. – Но цветов там нет.

Хозяйка корзины лишь высокомерно усмехнулась и притворилась, что ничего не слышит. Эдме же, промакивая слезящиеся глаза платком, продолжала осторожно перебирать цветы.

– Будем желать Его Величеству мудрости? – ньерриса Лафет выбирала между фиолетовым и сиреневым соцветиями.

– Мне кажется не стоит, получится, как будто бы королю её не хватает,– задумчиво проговорила Алессия. – Может просто здоровья, удачи и долголетия?

– На долголетие не хватает одного рисса,– цокнула Эдме,– а пожеланий должно быть нечетное количество.

– А цветы такие дорогие, потому что их доставили во дворец,– ньерриса Койннех тяжело вздохнула.

– Как и все, что сюда поставляют.

– А в саду мы ничего сорвать не можем? – заинтересовалась Алессия.

– Все, что есть в саду, уже принадлежит Его Величеству,– напомнила Эдме.

Ньерриса Койннех лишь вздохнула:

– Да я скорее от безысходности предложила. Погоди! Ха, ты умеешь вышивать? Пойдем, купим нитки, я нарисую, а ты вышьешь букет со здоровьем, удачей и долголетием! Нам, конечно, придется поторопиться, но…

– Один рисс я готова уступить,– тут же проронила тетка. – Понять бы только, отчего вам жаль монет.

Алессия возмутилась:

– Это не нам жаль, это условие – на подарок должно быть потрачено не больше шести аттов и восьми риссов!

Торговка разочарованно вздохнула:

– Лучше бы я пошла на ярмарку, а не к вам. Думала, всю корзину выкупите!

– За такие деньги? – удивилась Эдме. – Продадите кому-нибудь другому.

– На ярмарку я пойти уже не могу,– всплеснула руками торговка. – Что мне делать-то теперь? Куда я эти цветы дену? Два дня выращивала редчайшие экспонаты!

Ньерриса Койннех недоуменно посмотрела на корзину:

– А что здесь редчайшее? Вот это, например, растет вокруг моего замка просто так, вот те и те растения вообще лесные дикоросы.

– В столице это все – редкость,– торговка сбавила обороты.

Правда, глаза ее так выразительно забегали, что и Алессия, и Эдме ясно поняли – врет. Врет нагло, беспардонно и без какого-либо стеснения.

В итоге торговку выставили из комнаты, букет собрали и закутали в несколько слоев защитных заклинаний.

– Как ты думаешь, кто будет нашими партнерами на этом вечере? – тихо спросила Эдме.

– Придворные? – предположила Алессия. – Если король будет наблюдать со стороны, то… А, еще могут позвать учителей танцев, например. Но я бы все же поставила на придворных. Как твои глаза?

Эдме смахнула мутноватую слезинку и криво улыбнулась:

– Еще пара часов и глаза начнут пересыхать, затем покраснеют, затем настанет вечер и я приму антидот. Все как всегда, увы.

– Тебе бы уехать, найти место, где можно жить с красными глазами,– сочувственно произнесла Алессия.

– В Нандаг перебраться? – невесело хмыкнула Эдме.

– Не так кардинально, но… Ты не думала рассказать обо всем? Чтобы все знали из-за кого твои глаза такие?

Эдме расправила складки платья и, не поднимая глаз, ответила:

– Но тогда я лишусь дома. Наказание одно для всех – смертная казнь с конфискацией имущества. У меня нет ничего своего, всем распоряжается опекун. Только мой сын, который еще даже не зачат, сможет вернуть себе земли Лафет. Если от них хоть что-нибудь останется.

Ньерриса Койннех нахмурилась, потерла кончик носа и осторожно спросила:

– Твое тело отравлено, ты уверена, что сможешь зачать и выносить?

– Я бы не хотела это обсуждать,– резко произнесла Эдме. Затем она выдавила улыбку и мягко добавила,– наверное, нам стоит разойтись и подготовить платья.

Кивнув, Алессия встала и, поправив вазу с цветами, серьезно сказала:

– Я больше не буду поднимать эту тему.