Цветет черемуха к разлуке

Она бродила по этому странному парку, присматривая за дочкой, которая рвалась на зеленую травку, и не могла отделаться от ощущения: что-то не то, пока не наткнулась на могильную плиту. А когда прошла парк насквозь, то заметила схему. Это оказалось кладбище! Даже часовня имелась и старинные надгробия, которые, похоже, перенесли сюда из разных мест. Государственные люди, занимавшие важные посты еще до революции, их жены, военные в высоких чинах, священнослужители…

Кладбище, боже!!!

Она прижала к себе дочку так крепко, что Наташка вскрикнула:

– Мама, больно!

Татьяне тоже было больно. Недобрый знак. Черемуха, кладбище…

А потом позвонили из полиции, сказали, что Руслан Семенович Скворцов купил билет на самолет, и Татьяна рванула в аэропорт, оставив дочку в отеле. Благо было близко. Иркутск – один из немногих городов, где до аэропорта при желании можно дойти пешком, потому что он в городе, но Скворцова, естественно, взяла такси.

Как только открыли регистрацию на рейс в Алматы, Татьяна встала почти у красной линии, жадно разглядывая тех, кто предъявлял на стойке свой паспорт. И женщин, и мужчин. Так прошло два часа.

Руслана не было.

– Почему он не улетел? – допытывалась она потом в полиции.

– Возможно, увидел вас и передумал регистрироваться на рейс. Вам пришлось бы столкнуться лицом к лицу. Он не знает, что вам сказать. Попросту прячется. Вы развили такую бурную деятельность.

– У меня муж пропал! Я что, должна сидеть сложа руки?!

– Похоже, вы его напугали. Столько лет вместе прожили, – не удержался дознаватель, который смешно картавил, – а получается, что друг друга не знали. Недооценили вы супруга, Татьяна Александровна, а он вас.

– Посмотрите запись, прошу!

– В аэропорту толпы народа. Трудно кого-то отследить.

– Но можно ведь!

Она сама измучилась и их измучила. Без толку доказывать, что муж никогда не совершал неадекватных поступков. Что это не Руслан. Покупает билет и не летит.

А потом вдруг выяснилось, что его смартфон и ноут уже в Казахстане! Но как?!

В полиции развели руками. В любом случае Руслан Семенович Скворцов стал теперь недосягаем. Объявлять его в международный розыск не было оснований. Ничего противозаконного он пока не совершил.

– Дождитесь, когда можно будет подать на алименты, – посоветовали Татьяне. – У вас ведь несовершеннолетняя дочь.

– Для этого сначала нужно развестись, – горько сказала на это Скворцова. – Довольно трудно расторгнуть брак с привидением. И в этом случае Руслана уж точно признают живым. А как мне быть с долгами?

Потому что впереди было самое страшное…

Алексей Леонидов

А вот тут он насторожился. Преступнику, похоже, удалось обвести полицейских вокруг пальца, и они начали дамочку динамить. Если Скворцова убили и ограбили, то преступник улетел тем самым рейсом в Казахстан вместе с гаджетами Руслана Семеновича и его деньгами.

А это уже зацепка. Круг сужается до пассажиров того самолета.

Но может, не преступник, а сообщник? Или… женщина, ради которой Скворцов бросил семью. А сам он при жене побоялся подойти к стойке регистрации. Есть ведь и такой вариант: дама купила билет по своему паспорту.

В любом случае рейс в Алматы – это серьезная зацепка. Но сколько там человек? Небось самолет был полный. Проверь-ка пару сотен фигурантов! А главное, что инкриминировать? Трупа-то нет. Уголовного дела нет. Ну, муж сбежал. Судя по его гаджетам, он в порядке. Вон, даже в блоге постит.

– Я бы смирилась с этим, – горько сказала Скворцова. – Не я первая, не я последняя. Близнецы уже взрослые, институт оканчивают, у меня есть работа, сбережения.

– Но вы пришли ко мне, – сообразил Леонидов. – Значит, случилось что-то похуже.

– Да. Ко мне нагрянули судебные приставы. Имущество описывать.

– Это я уже слышал. А причина? Долги?

– Просроченная плата по кредиту. Руслан взял деньги, очень крупную сумму, и не стал платить проценты. А взял он их, уже будучи за границей, в Казахстане. Оказалось, что супруги вместе отвечают за долги банку. Тем более что у нас совместная собственность.

– Насколько я в курсе, это редкий случай. Обычно супруги владеют имуществом в равных или каких-то долях.

– Это если они не исключают развод. Мы же с Русланом ничего такого не планировали. Жили душа в душу. И теперь я в ужасном положении.

– Сколько он взял в банке?

– Почти два миллиона.

– Ого!

– У него была безупречная кредитная история. Он их раньше вообще не брал, эти кредиты. То-то в банке обрадовались! Но это еще не все. В первый раз я заплатила.

– Вы меня пугаете.

– Ну а что мне оставалось делать? У меня были сбережения. Я имела доступ к банковской ячейке, где лежала валюта, Руслан когда-то написал на меня доверенность. Я почему-то подумала: а вдруг он жив и ему срочно нужны деньги? Он там, в другой стране, начал жизнь заново. С нуля. И я заплатила.

– А потом они снова пришли. Приставы.

– Как вы догадались?

– Это нетрудно. И сейчас вы…

– Выплачиваю проценты по кредиту, который, скорее всего, взял не Руслан. Не лишаться же мне квартиры? И дачи. Она тоже в совместной собственности.

– Так надо идти в суд!

– Нужны свидетели. Я должна доказать, что ничего не знала о кредите, который взял супруг, и не потратила из этих денег ни копейки на себя и наших детей. Но ответчик в суд не явится, как вы понимаете.

– Тогда решение вынесут в вашу пользу.

– Есть еще один нюанс. – Татьяна тяжело вздохнула. – Я консультировалась с адвокатом. Оставшийся в живых супруг наследует не только имущество покойника, но и его долги. А аппетит у не-Руслана только разгорается. И мне еще надо доказать, что мой муж умер.

– И до того, как взял эти кредиты.

– Именно. Деньги, Алексей Алексеевич. Треклятые деньги. Кто-то берет кредиты по паспорту и телефону моего мужа и автоматом вешает эти долги на меня, а я ничего не могу сделать. Только платить.

– А оформить развод?

– Пробовала. Долги все равно останутся, те, что уже имеются. Поэтому мне крайне необходимо выяснить, что случилось год назад там, в Иркутске, и где на самом деле Руслан. Или… – Скворцова слегка запнулась, – его труп. Я уже ко всему готова.

– Погодите… Все это неправильно. Деньги взял кто-то, у кого мобильник вашего супруга, а платить вам.

– То-то и оно. – Татьяна тяжело вздохнула. – Недавно прочитала о похожем случае. У мужчины украли смартфон, и пока хозяин не заблокировал номер, взяли кредит почти на миллион рублей. И хоть факт совершения кражи был доказан, банк все равно обязал мужчину заплатить. Каких-то два часа смартфон был в руках у другого человека, и эти два часа обошлись в миллион с лишним. А вы представляете, насколько хуже мой случай?

До Алексея в конце концов дошло.

– Получается, что если человека убить, то пока его хватятся, пока докажут, что он пропал, или найдут его труп, если вообще найдут, можно брать по его телефону кредиты, ведь нужно только эсэмэс-подтверждение! Несколько цифр!

– Поняли, наконец. Поэтому я и развестись не могу. Фактически это означает признать, что Руслан жив. А мне нужно доказать, что он мертв. Его убили там, в Иркутске. Тогда будет с чем пойти в суд, если откроют уголовное дело.

– Возбудят, – машинально поправил Алексей.

– Без разницы. Мне нужно поднять на ноги полицию, расшевелить их. И законников тоже. Правозащитников. Потому что все это неправильно. Банки вконец обнаглели. Любыми способами загоняют людей в пожизненное рабство. Эти электронные кредиты за электронной же подписью гораздо проще взять, чем явиться лично в банк с документами. И мошенничать с этими кредитами онлайн тоже намного проще. Что и происходит. Поэтому я готова полностью оплатить вашу поездку в Иркутск и все расходы. Отель, питание…

– Ну, прокормлюсь я как-нибудь сам.

– …и само собой гонорар. Пятьдесят тысяч вас устроит? Помимо вышеупомянутых расходов.

– Более чем. А не много для вас? В итоге моя поездка обойдется в кругленькую сумму.

– Если в ближайшее время не будет доказано, что Руслан мертв, это обойдется мне гораздо дороже, – усмехнулась Скворцова. – Я могу лишиться вообще всего.

– Понял. Что ж… Я вообще не брал бы с вас денег, но мне предстоит серьезная работа. И… простите, что говорю это, но не могу ручаться за результат. Как-никак год прошел. Я возьму с вас деньги лишь в том случае, если полиция откроет уголовное дело.

– Возбудит, – наконец улыбнулась Скворцова.

– Без разницы. Через десять дней я расскажу вам, как жил Руслан Семенович Скворцов в Иркутске и куда исчез.

– Отлично.

– И еще… Не могу не спросить. Ну а если он все-таки жив, ваш муж, и там в самом деле неземная любовь… Пробило мужика, бывает. Сам через это прошел и знаю, что мозги отказывают, когда внезапно накрывают чувства. Готовы вы это принять?

– Да, – твердо сказала Скворцова. – Найдите его, живого или мертвого. Если Руслана убили, я буду его оплакивать. Если он жив, просто посмотрю ему в глаза. Мне важно убедиться, что его решение бросить семью было осознанным и он об этом не жалеет. Добудьте его адрес.

– Когда мне лететь?

– Чем быстрее, тем лучше. Я и так много времени потеряла. – Скворцова встала.

– Это уж точно. – Он тоже поднялся из плетеного кресла, в котором было бы так удобно сидеть и пить чай, если бы разговор не оказался таким напряженным. – Но учтите: я должен жить в том же отеле, в том же номере.

– Да вы с ума там сойдете!

– За это вы и заплатите мне пятьдесят тысяч. За мои страдания.

– Это называется полное погружение, да?

– Именно, – серьезно сказал Алексей. – Мне надо пропустить все через себя, чтобы понять логику преступника. Как он познакомился с жертвой, как узнал о деньгах, каким образом усыпил бдительность такого осторожного и рассудительно человека, как заставил эти деньги снять, как заманил в ловушку, куда именно, были ли у убийцы сообщники… Тут важны малейшие детали. Кстати, опишите-ка мне тот пластиковый контейнер с протухшей рыбой.

– Похоже, это был омуль. С луком и с перцем. Такие продают на рынке в Листвянке. Я там побывала. Ведь Руслана из отеля отвезли именно туда, и в свой номер муж так и не вернулся. Ну и на рынок я заглянула.

– Ага. Омуль, значит. И его почему-то не съели. А еще дорогое вино. Заметная покупка. Вы не смогли разговорить продавщицу в алкомаркете, но я-то мужчина. И как говорят, обаятельный. – Он пригладил непослушные волосы. – К тому же опыт. Я умею задавать правильные вопросы и анализировать полученные ответы. Плюс интуиция. Очень на нее надеюсь. Мы с вами должны быть все время на связи, Татьяна. Я буду и вам задавать вопросы. Разницу во времени постараюсь учесть.

– Я все понимаю. Удачи. – И Скворцова по-мужски протянула ему руку для пожатия. – Деньги на билеты и накладные расходы я переведу вам на карту. Или наличные?

– Как вам удобно. А я сегодня же куплю билет на самолет и поговорю с женой. Конечно, я не ребенок, чтобы отпрашиваться, но у супруги были на меня планы.

– Понимаю, – кивнула Татьяна. – У меня тоже есть дача, – ее голос дрогнул. Дача есть, а мужика теперь нет. И как? Да еще эти кредиты.

Стоя у калитки, он проводил глазами черный внедорожник, на котором уехала Скворцова. Наверняка машина мужа. Брутальная, дорогая. Похоже, что Руслан Семенович серьезно относился к любым покупкам. И вдруг – такой легкомысленный поступок! Побег за границу. Да, нестыковочка…

Александра «командировке» мужа не обрадовалась. Спросила:

– А как же клубника?

– Она взошла, но обещают заморозки. Мы в зоне рискованного земледелия, милая. Надо подождать. Может, новую придется сажать. А лучше вообще купить. Каждый год в Москву привозят ягоду. Привезут и сейчас.

– И поэтому ты решил рвануть на Байкал? На заработки? На клубнику-то хватит?

– Надеюсь. Сашка, ты не обижайся, но мне сейчас лучше держаться от тебя подальше. Ты все равно по макушку в работе, а я вроде как бездельник.

– Ты честно отработал свое и вышел в отставку. Но глаза-то как загорелись!

– Дело крайне загадочное. Ну и Байкал заодно посмотрю.

– Я тебе даже завидую. Мне-то весь отпуск придется на даче сидеть.

– Не самый плохой вариант. К тому же не стоит загадывать. Я вон тоже дачу на все лето загадал. И лечу в Иркутск.

– А сколько радости-то в голосе! – съехидничала жена. – Смотри, не загуляй там, Лешка.

– А как ты узнаешь? За этим, может, и лечу, от семейной жизни отдохнуть. – Он чуть не словил от жены подзатыльник. Вовремя опомнился: – Да пошутил я.

О, если бы он знал, что Александра к этому разговору еще вернется! И насколько он окажется пророческим! Лучше бы промолчал.

– Позванивай хотя бы, – вздохнула жена.

– Не забывай: разница во времени аж пять часов. Я буду тебе эсэмэски в мессенджер кидать. Не скучай.

И он пошел собирать чемодан. Ну как чемодан? Следовало ограничиться ручной кладью, поэтому все было компактно. Не на остров же в океане он летел, всякие бытовые мелочи можно купить и на месте.

Четкого плана, как действовать, у Алексея не было, но он поднял свои связи и выяснил у друзей, которые по-прежнему работали в полиции, к кому из своих можно обратиться в Иркутске. Получил рекомендацию и контакты. Бывших сыщиков не бывает. А в полицию пойти придется, без них никак.

Через три дня Леонидов уже сидел в самолете, который был набит под завязку. Ни одного свободного кресла, даже на задних рядах, без откидных спинок!

После стремительного разбега по взлетной полосе уши заложило. «А давненько я никуда не летал, – подумал Алексей, засовывая в рот припасенную карамельку. – И уж точно не планировал побывать на Байкале. А в ту же Листвянку поехать придется. И возможно, не один раз…»

Никто из пассажиров даже не догадывался, что рядом сидит частный сыщик и жадно ловит каждое сказанное слово. Алексей начал работать, как только оказался в самолете. Время пошло.

Раскольник-оff: тварь дрожащая

Первое время после возвращения на родину я прятался, с неделю так вообще из дома не выходил. А потом бочком-бочком, по закоулкам. Лишь бы никого из знакомых не встретить. Казалось, все будут надо мной ржать. Ну что, парень, покорил Москву?

Тогда, перед отъездом в златоглавую, я устроил вечеринку и перебрал. Похвастался, что стану олигархом, хату куплю в столице, тачку крутую и женюсь на фотомодели. Детские такие мечты, как у любого пацана.

Как сейчас помню: лето было в разгаре, конец июня. Жарища стояла адская! Мы наконец-то окончили эту шарагу. Я про колледж, куда меня после девятого класса запихнули родители. В моей группе не было ни одного человека, который хотел бы сам, добровольно учиться в этом колледже. Четыре года, блин! Когда и сами стены тебе противны, и преподы противны! А все, что они на лекциях говорят, – по барабану. Вот за что?! За всех нас решение приняли родители. Мол, профессия нужна хоть какая-то.

Колледж был технический. Учился я так себе, но диплом защитил на высший балл. А пусть не говорят, что я тупица и дебил.

Я просто не хотел там учиться, вот и смотрел тупо мультики, вместо того чтобы эту ахинею записывать – лекции ихние, которые мне в жизни вряд ли пригодятся. Но я не идиот! Мало ли что в детстве в медицинской карте написали про мои замедленные рефлексы. На защите диплома меня даже похвалили. Преподы сказали, что я мог бы и красный получить, если бы захотел. А мне и синий их на фиг был не нужен. Чего с ним делать-то?

Ну, защитились мы. И теперь были в полном ауте: дальше-то что? Средняя зарплата в городе сорок тысяч рэ, а по нашей специальности и того меньше. Работать бессмысленно и бесперспективно. Вариант один: спиться от безысходности.

Когда родители рванули на дачу, прямо помешались на ней, я друзей к себе пригласил – диплом обмыть, ну и за жизнь поговорить, у кого какие планы.

И вот бухали мы и терли: че делать-то? Положиться больше не на кого, только на себя. Все, не дети больше. Короче, полная свобода и полная неизвестность.

Сначала пивко потягивали, но потом послали гонца за водкой. И меня развезло. Вообще-то я не пью, на батю насмотрелся. Только пиво. Но тут ведь диплом обмыть надо! А водка на пиво – сами знаете. Я и расхвастался, так повело. Плел такое, что лучше не вспоминать. О том, какой я крутой и как этих москвичей уделаю.

Из наших я один решился счастья в Москве попытать, остальные струсили, хотя мечтали о столице все. И город посмотреть, и бабок заработать, хоть бы вахтовым методом. Бывалые говорили, что зарплата там в месяц от двухсот тысяч рэ! Меньше не бывает. Понятно, что у нас, пацанов двадцатилетних, слюни потекли.

Но страшно. Одному, без папы с мамой. Так хоть жрать дадут и без одежки не оставят. Крыша над головой. А то – сам. Я тоже боялся, но когда купил билет на самолет в один конец, появился кураж.

Пошарил по объявлениям, сговорился на съемную комнату. Осталось работу найти. Я решил манагером. Продажником. У них процент с зарплаты: чем больше работаешь, тем больше получаешь, как я, наивный, думал. Тогда я не знал про штрафы и разные другие штуки, когда всю премию срезают.

– Ну, если пробьешься, и нас подтянешь, – обрадовались друганы.

– Само собой! Заметано!

Подтянул! Вернулся как побитый пес, с поджатым хвостом. И ладно бы только это, так еще и с кучей долгов по просроченным кредитам!

Родители вроде бы даже обрадовались. Мама сказала:

– Работу ты и здесь найдешь.

Они же не понимали, что с этим у нас полная задница. Нет, как они, тянуть лямку от зарплаты до зарплаты, конечно, можно, да на постылой работе, куда каждое утро идешь как на каторгу, думая только об одном: поскорее бы день прошел.

Но долги у меня были московские, а зарплата будет местная, вот в чем штука. Маме об этом, само собой, я не сказал, чтобы не напугать. Наделал-то я их, долги эти, там, где зарплата в среднем сто тысяч рэ, а отдавать придется с тридцати. Там, куда меня батя пропихнул, больше не положат.

Ну я сел и принялся подсчитывать. Получалось, что если я лет пять буду пахать как папа Карло, во всем себе отказывать и не брать новых кредитов, то с долгами расплачусь.

Жить придется, естественно, с родителями, чтобы на еду не тратиться. Щи-борщи домашние, котлеты, пельмени, картошка… Все по-простому, что мать приготовит. И уж, конечно, никакого алкоголя и кабаков, даже дешевых. Девушек тоже не будет. Они сторонятся нищих, как чумы. А я буду считаться даже не бедным, а именно нищим.

Бедняк хоть может денег скопить и рвануть на какую-нибудь базу отдыха – оттянуться. Или с друзьями в баре посидеть в пятницу вечером, обновку себе купить, гаджет крутой взять в кредит…

Стоп!

Опять я про кредит! Мне все деньги придется отдавать банкам, чтобы старые долги закрыть. И через пять лет…

А вы их проживите, эти пять лет! Когда один день похож на другой, как две капли воды, и вода эта даже не пресная. Соленая. И чем дальше, тем сильнее хочется пить. Эта жажда становится невыносимой. Душа так и стонет: денег… Подсластите хоть щепоткой, ну сил нет больше терпеть!

Денег…

Никакой ведь отдушины. Отовсюду так и лезет эта реклама, да еще постоянно показывают богатых и знаменитых, как они на всяких голых вечеринках отжигают. Народ плюется: вот сволочи! Такой вой в Сети стоит! Проклятья сыплются. А все почему? А потому что завидно. По себе знаю. Смотрю на них, матерюсь, ругаю, гадами называю, буржуями зажравшимися, а сам завидую по-черному. Эх, мне бы так! Подкатить на лимузине, закинуться дорогим пивом или чего они там пьют, эти буржуи? И чтобы девушки красивые сами липли…

В общем, вы меня поняли. И догадались уже, что я сорвался. Я же молодой парень, а тут пенсионеры веселее живут. И как только я закрыл один из своих кредитов, тут же взял другой.

Короче, когда я снова встретил того мужика из московского кабака, то был не то что на грани отчаяния, а далеко за этой гранью. Всех ненавидел, в особенности зажравшихся москвичей, таких, как этот мордастый сноб.

Меня трясло от ненависти. И я стал придумывать план, как мне завладеть его деньгами…

Алексей Леонидов

Он все косился в иллюминатор через плечо соседки справа и гадал: а когда темнеть-то начнет? Из Москвы они вылетели около полудня, а в Иркутск прибудут почти в полночь. Но прошел час, другой, третий, а все еще было светло.

Из разговоров вокруг Леонидов понял, что много туристов. Местных, иркутян, было гораздо меньше. Алексей между делом узнал, что в первую очередь стоит посмотреть и где недорого, но вкусно, можно в Иркутске поесть: через проход сидели как раз туристы, которые расспрашивали местного, заполучившего место у окна.

Разговор был оживленный. Позже стюардесса, собирая мусор, укоризненно сказала:

– В самолете распивать запрещено.

И Алексей отметил пустую бутылку из-под виски, которую компания употребила на троих. Отсюда и содержательная беседа с шуточками и смешками. Оно понятно: почти шесть часов лететь! Аэрофлот налил, конечно, винца, но разово. Каждый развлекался, как мог, чтобы скоротать эти томительные часы полета.

Леонидову удалось вздремнуть. Интересных попутчиков – носителей более ценной информации, чем хорошие рестораны, которая могла бы помочь в расследовании, – он так и не обнаружил.

Алексей открыл глаза за сорок минут до снижения. Закат был красивым, но кратким. Самолет будто врезался в чернильницу, которая тут же треснула, и на светло-голубую бумагу, по которой аэробус чертил свой маршрут до Иркутска, щедро выплеснулась темнота. Она стремительно расползалась, густея, а потом и вовсе застыла, облепив самолет, и садились они уже в ночи. За бортом всего плюс восемь, как сообщили по громкой связи.

Ожидая такси, Алексей невольно ежился от холода и думал: «А чего ты хотел? Сибирь».

– У нас так, – сказал водитель, взяв у Леонидова деньги. По дороге говорили не только за Москву, но и за погоду. – Солнце выглянуло – жара. А скрылось за тучами и ветерок подул – хоть куртку зимнюю надевай.

Зимней куртки у Алексея с собой не было. Но оказалось, что непредсказуемая погода далеко не единственное отличие сибирского города, чье население шестьсот с лишним тысяч человек, от мультимиллионного мегаполиса, из которого Леонидов сюда прибыл.

Обед в самолете хоть и был довольно сытным, но как лечь спать без ужина? Тем более в Москве-то сейчас всего семь вечера!

– Наш ресторан уже закрывается, – «обрадовала» Алексея девушка, вставшая при его появлении из-за стойки. Дежурный администратор. И, зевая, стала снимать ксерокопию с паспорта гостя. – Они не возьмутся вас обслуживать. Повар уже ушел.

– А заказ в номер? – с надеждой спросил он.

– Увы. Мы по ночам клиентов не обслуживаем.

– Но он же не единственный в городе, ваш ресторан.

– Но лучший!

– Я об этом читал. И меню посмотрел. Цены меня уж точно удивили. Московские.

– Да, у нас много гостей из Москвы. На них ориентируемся.

Однако по московским меркам полночь – это далеко не поздно. Есть люди, и их немало, которые еще только с работы возвращаются. И стоят в пробках. Магистрали забиты, в магазинах тоже народу хватает.

Ночная жизнь столицы – отдельная тема. Но здесь она протекала не так.

– Боюсь, что все уже закрыто. – И девушка вернула Леонидову паспорт. – Сегодня ведь не выходной день. Если только в центре…

– А мы разве не в центре находимся?

– В центре.

Леонидов все никак не мог понять ее логику. Уяснил только, что никто его не накормит: кухня уже закрыта, повар ушел домой. А плутать в ночи по незнакомому городу после шестичасового перелета не лучший вариант убить пару-тройку часов. Спать не хотелось, но надо как-то перестраиваться на местное время.

– Хорошо. Расскажите, пожалуйста, про центр, где сейчас хоть что-то работает, – попросил он.

– Если сейчас вы пойдете направо, потом через дорогу и прямо до ворот, через парк, потом повернете еще раз направо, потом спуститесь вниз…

– Спасибо, я понял, – с опаской сказал Алексей. – А сколько по времени это займет?

– Ну, с полчаса.

– Это если не заблужусь, – тяжело вздохнул он. – А через парк идти долго?

Было у Леонидова подозрение, что парк этот – историческое кладбище, про которое упоминала Скворцова, и ночью идти через него не хотелось даже под страхом голодной смерти.

– Минут двадцать.

– Понятно.

– В номере есть мини-бар, но он платный.

– Переживу. Лишь бы не перепутать право и лево в темноте и не угодить вместо центра в спальный район, где уж точно не накормят. И не нарваться в вашем парке на хулиганов.

– Что вы! У нас спокойно.

«Ага. А человек пропал. Может, тоже по кладбищу ночью гулял и встретил привидение знаменитого декабриста, которое сказало Скворцову: «Сними со счета полмиллиона». Иначе как мистикой поведение Руслана Семеновича не объяснить. Подчистил два банкомата! Из обоих снял по пачке пятитысячных».