Волшебный аромат любви

Добраться до их заснеженного городка Лесного нелегко. На самолете – за пять часов (плюс пригородный автобус). Тут можно было бы обернуться даже за выходные, максимум взять отгул на пятницу, и только на полдня. Но денег на авиа-билеты у Марины не было.

На поезде до Лесного можно было добраться за двое суток. Это значит, что нужно брать отпуск на неделю. И какую же причину назвать?

О семейных несчастьях врать Марине не хотелось, боязно как-то было накаркать. Да и врать она не любила. Так что, это вариант на крайний случай. Самый-самый крайний…

Девушка задумчиво смотрела, как чистое с утра небо постепенно затягивается тучами. Она крепко сжимала потрепанную сумочку, в глубине которой ждал применения кусочек волшебства.

– Ты веришь в чудеса? – мысленно спросила себя Марина.

– Я когда-то верила в чудеса, – ответила себе Марина.

– Ты готова попробовать?

– А разве у меня есть выбор?

– Выбор есть всегда.

Глубокомысленную внутреннюю беседу прервала нужная остановка, и Марина выпорхнула на землю из троллейбуса как юная бабочка. Впервые за долгое время ее сердце сжималось от волнения, а в голове шумело что-то вроде веселья.

В небольшой частной фирме «Оргтехком», занимающейся продажей и обслуживанием офисной техники, Марина числилась младшим экономистом.

Фирма арендовала часть двухэтажного здания. Это была ничем не примечательная коробка из серого кирпича с большими окнами. Второй этаж частично занимали кабинеты директора и сотрудников, на первом был склад и бытовые помещения. Остальная часть строения пустовала. У подножия лестницы сидел за столом охранник.

Марина делила небольшой, но светлый кабинет еще с двумя коллегами. Старшим экономистом работала Лиана Петровна – молчаливая пожилая женщина, похожая на воблу. Она совсем не спешила вводить Марину в курс дела, доверяя только сверку балансов и мелкие поручения. Иногда девушка недоумевала – зачем же тогда все эти полученные без удовольствия, но со старанием, знания? С такой работой справилась бы и школьница. Марина старалась быть предельно внимательной и очень старательной. Она искренне надеялась, что ей не придется зарабатывать доверие годами.

Второй соседкой по кабинету была менеджер по работе с клиентами, Оксана. Немного старше Марины, низкорослая, пышная и безудержно говорливая. Лиана Петровна с трудом терпела возле себя подобный фонтан, но свободных арендованных кабинетов не было. Директор фирмы пока не намеревался занять более просторное помещение, и Лиана Петровна кипятилась молча. Марина чувствовала ее безмолвное раздражение, и от этого становилось еще более неуютно.

Директор фирмы Алексей Ильич никогда не пил с ними чай. Он вел себя как руководитель огромного концерна, а не маленькой фирмы с коллективом в десять человек. Как правило, директор работал в своем кабинете, и подчиненных к нему вызывала секретарь Маша. Алексей Ильич говорил мало, по делу, и лично работников не контролировал. Да этого и не требовалось. Его уважали и в его отсутствие, немного побаивались, но не любили. Только Лиана Петровна чувствовала себя с директором на равных, и часто задерживалась в его кабинете. Иногда замещала. У нее даже был свой ключ.

Марина была поражена, узнав, сколько директору лет – немного за тридцать. Каменный лик и тяжелый взгляд стальных глаз добавляли Алексею Ильичу возраст до сорока. Если бы не суровое выражение лица, его можно было бы назвать привлекательным – высокий, спортивный шатен.

Какая-то мысль беспокойно крутилась в голове… Духи! Девушка незаметно сунула руку в сумочку, чувствуя себя заговорщицей. Впрочем, сейчас на нее не обращали никакого внимания. Сжимая в руке заветную изумрудную бутылочку, Марина спустилась в женскую комнату на первом этаже. Охранник Николай, большой, добродушный, похожий на сенбернара, молча проводил ее взглядом. И опять уткнулся в принесенную с собой газету.

Заперев дверь, она быстро нанесла пару капель мутной жидкости в ямочку между ключиц. Поморщилась от резкого запаха, который за ночь только потерял в букете. И заодно протерла бумажным полотенцем ботинки – где-то наступила в грязь. На обратном пути охранника Николая за столом у лестницы уже не оказалось. И хорошо! Вдруг эти духи действуют только на первого встречного? Ужас! Марина нервно хихикнула.

Когда девушка вернулась в кабинет, Лиана Петровна шмыгнула носом и громко чихнула. Недовольно поморщившись, она бросила косой взгляд на кондиционер. Что-то печатающая за компьютером Оксана с интересом спросила:

– Марин, ты что, была в парикмахерской?

И отвлеклась от монитора, чтобы отследить изменения в Марининой прическе.

– Нет, это духи такие…

Лиана Петровна шмыгнула еще раз, и Марина поспешила в приемную. Она не забыла захватить с собой подготовленное с утра заявление на отпуск.

В небольшой приемной директора трудилась секретарь Маша – молодая приветливая девушка лет двадцати. Она была на восьмом месяце беременности, и в последнее время была более озабочена своим здоровьем, нежели рабочими обязанностями. Маша часто отлучалась в больницу, и тогда ее место занимала Оксана. Секретарь была очень хорошенькой – маленькой сероглазой блондинкой. В связи с приближающимся радостным событием, лицо ее светилось тихим счастьем. Девушка носила просторные комбинезоны солнечных цветов и закалывала волосы детскими заколками. Марине очень нравилась Маша, хотя болтать с ней можно было лишь о пустяках.

Находясь в прекрасном расположении духа, Маша перелистывала журнал «9 чудесных месяцев». Со страниц улыбались сытые, модно одетые младенцы.

– Доброе утро, Маша! Давай, я отнесу бумаги, мне надо зайти к директору, – предложила Марина.

– О! Спасибо! – Маша обрадовано протянула ей кожаную папку с металлическими уголками.

Папка оказалась гладкой и увесистой. Влажные пальцы Марины оставили на черной коже мутные отпечатки. Она сунула туда же свое заявление.

– Мариш, ты так чудесно пахнешь! Что это? Новые духи?

– Да, – взгляд Марины задержался на ярком журнальном фото прелестной девочки.

– Подскажешь потом название? – Маша погрузилась в чтение.

– Хорошо, – Марина сглотнула и приоткрыла дверь к директору.

В кабинете директора царила тишина, разбавляемая тихим гудением компьютера. И пустота – хозяин был строг к обстановке до аскетизма. В большом помещении находились шкаф с папками, напольный сейф, массивный стол с компьютером и два кресла. Мебель была выдержана в темных, даже мрачных тонах. Стены и жалюзи подобраны светлые и однотонные. В стене справа от входа виднелась неприметная дверь. Что там? Может быть, архив или санузел. Марина этого не знала.

Восседая за столом, Алексей Ильич изучал толстый ежедневник. Он, как и всегда, безупречно выглядел. На лице не отражалось ничего.

– Здравствуйте… – девушка вдруг охрипла.

– Доброе утро, Марина Сергеевна, – Алексей Ильич поднял глаза… и что–то необычное появилось в его взоре.

Глубоко вдохнув и крепче сжав папку, Марина выпалила:

– Алексей Ильич! Пожалуйста! Можно мне взять отпуск на неделю? Мне очень нужно! У меня заболела бабушка! Ей очень плохо!

Марина взмокла от волнения и вранья. Лицо как будто обдало жаром.

– Ну, хорошо… – директор сделался странным. Он как будто о чем-то задумался. Его лицо покраснело, а взгляд расфокусировался. В глазах появился влажный блеск.

«Духи действуют! Действительно, действуют!» – изумленно подумала Марина и выхватила из папки свой листок. Директор взял из дрожащей руки девушки заявление, и не менее дрожащей рукой чиркнул резолюцию.

– Спасибо, Алексей Ильич!

Вне себя от радости, Марина выбежала из кабинета, сжимая в руках папку. Отдать документы она забыла.

Когда за девушкой закрылась дверь, директор, задыхаясь, поднял телефонную трубку и прохрипел:

– Маша… врача…

И потерял сознание.

Марина стояла рядом с расстроенной Машей и затравленно наблюдала, как врачи «Скорой помощи» на носилках выносят директора из его кабинета. Алексей Ильич был без сознания. Его лицо приняло зеленоватый оттенок в тон брезента на носилках.

– Крайне сильная аллергическая реакция, – объяснял Лиане Петровне врач, потирая усталые глаза. Та прижимала к носу белоснежный платок, потому что постоянно чихала. – Требуется срочная госпитализация.

В коридоре сгрудились остальные работники. Программисты Петр и Василий выглядели озадаченными. Кладовщик Вадим слабо улыбался. Охранник Николай был готов к действию – его глаза наконец-то прояснились.

Директора унесли и быстро погрузили в машину, Лиана Петровна отправилась с ним. «Скорая» отъехала, неспешно и без сирены. Это немного утешало.

– Надо же…– Оксана выскочила из кабинета, ответив на срочный звонок. – Может Алексей Ильич что-то не то съел? Вот моя тетя однажды…

Марина не слушала. Ее глаза набухли слезами, и девушка незаметно вышла на улицу, захватив свою сумку. Ее охватил ужасный стыд. Накрыл с головы до пят леденящим облаком, бросился в лицо, сжимая щеки. Стыд резко пнул под колени, и Марина ослабла.

Некоторое время она стояла под бесконечными холодными каплями. Дождь – это слезы неба. А если Алексей Ильич умрет? Хотя врач и сказал, что сейчас нет опасности для жизни… Просто сильная реакция на аллерген. Но все это – по ее вине. Девушка с отвращением выкинула духи в заполненную влажным мусором урну. А потом надолго заперлась в туалете и терла, терла шею. Намыливала раз пять. Пока кожа между ключиц не стала красной и болезненной на ощупь. А вернувшись на свое рабочее место – долго и болезненно ругала себя, средь царившего в фирме уныния. Тамара склонна впадать в детство, ее подруга так и не повзрослела. Но она, Марина? Как такой разумный человек, как она, может попасться на уловку мошенницы! Тяжело было осознавать собственную глупость.

Но позже, когда все немного успокоились, Марина протянула секретарю Маше заявление на отпуск.

– Алексей Ильич отпустил… – прошептала Марина.

Она же обещала Свете.

Маша немного удивилась, но директорское «разрешить» было неоспоримо. И секретарь принялась лениво печатать соответствующий приказ.

После отъезда «Скорой помощи» день продолжился как-то сумбурно. Даже Оксана притихла. Сотрудники слонялись по фирме, болтали, пили чай. И лишь возвращение Лианы Петровны смогло направить их бесцельную активность в рабочее русло. Экономист вернулась с хорошими новостями. Алексей Ильич пришел в себя по дороге в больницу, был осмотрен врачом и оставлен в больнице на несколько дней. Сообщив это, Лиана Петровна спокойно продолжила работу, время от времени оглушительно чихая в платок.

– Марин, я повторяю – это несчастный случай. Кто же знал, что у него будет аллергия? Не грузись, – по телефону утешала подругу Тамара. – Это же я настояла, чтобы ты пошла к той шарлатанке!

– Колдунов не бывает…

– Колдунов просто слишком мало. Это просто оказалась подделка. Нам не повезло…

Марина грустно улыбнулась. Тамара – большой ребенок.

Оксана, во время послеполуденного чаепития, увлеченно рассказывала печальной Марине о разных аллергиях и отравлениях среди своих знакомых. Они хрустели очередным Оксаниным шедевром – маленькими миндальными печеньями со слоем блестящего бизе. Сверху эти яркие тортики украшали разноцветные кусочки цукатов. Хоть свечку втыкай и празднуй. Угощение было изысканным, но чересчур сладким. Неудивительно, что, с такой любовью к выпечке, Оксане не удается похудеть.

Обязанности директора приняла на себя Лиана Петровна. Она с удовольствием ушла в директорский кабинет, прихватив с собой полшкафа папок с бумагами. Позже, когда Марина уходила с работы, в директорском кабинете все еще горел свет.

От череды сегодняшних событий у девушки голова шла кругом. Она выключила компьютер и собиралась домой. Сумбурный день прошел, время превратилось в деньги. И часть жизни ушла в никуда, приправленная горьким вкусом вины. Вечер тоже будет горчить, но это пройдет, как обычно проходит многое. Марина сначала прокатится в забитом до предела троллейбусе, отворачивая лицо от жаркого дыхания общества. Потом Марина наскоро зайдет в магазин по пути, купит немного продуктов для несложного и полезного ужина. Почитает очередную книгу, примет ванну, где тоже почитает книгу, подготовит на завтра одежду и ляжет в кровать, чтобы немного почитать перед сном. А завтра – все заново.

Но вышло совсем не так.

ГЛАВА 3

Когда Марина подходила с покупками к дому, из кустов вдоль подъездной дорожки послышался слабый писк. В этом звуке было столько боли и отчаяния, столько жалобы и безнадежности, что девушка замерла. Писк повторился. Марина, сжимая в руке магазинный пакет, подошла ближе к источнику звука. Наклонилась, пытаясь разглядеть сквозь тонкие, покрытые мелкими листочками ветки, что за существо так страдает. Это оказался маленький котенок. Тощий, мокрый и настолько грязный, что цвет шерсти было не разглядеть. В подступающих сумерках он казался похожим на комок грязи.

Сердце Марины дрогнуло от жалости. Кошачий ребенок сидел перед ней и плакал. Он звал на помощь или сетовал на свою горькую судьбу. Похоже, ему уже недолго оставалось. Марина наклонилась и подняла мокрый дрожащий комочек. Тот пискнул громче, стал тыкаться носом в пальцы. Глаза котенка были закрыты. Марина поспешила в квартиру, неся в руке свою грязную находку. Она очень кстати купила по дороге упаковку молока.

Лифт оказался удачно внизу, не хотелось бы подниматься к себе на пятый этаж. За день Марина как-то вымоталась, возможно, от недосыпания. И, пока лифт поднимался, на девушку нахлынули невеселые воспоминания.

Маринина бабушка по отцу, Анна Сергеевна, лишь недавно переехала в квартиру к сыну. Покинула большой частный дом, где было слишком много хлопот для пожилого человека. Там давно уже был проведен водопровод (пацаном Маринин отец таскал воду из колодца), сделана канализация, но все же недоставало многих удобств. Центральное отопление было, но что в нем толку, если в межсезонье все равно приходилось топить печку? Так что Анна Сергеевна перевезла в бывшую Маринину комнату свои вещи и кошку. Кошка Манька была старой, черно-белой и слегка облезлой. Маринина мама поначалу противилась переезду кошки. И лишь ультиматум свекрови («Я лучше умру в одиночестве, чем брошу Маньку!»), заставил сноху сдать позиции.

До этого в семье Марины никогда не было домашних животных. Потому что ее мама считала кошек, собак и прочих – дикими, агрессивными, полными болезней и блох существами. Марина так и не смогла переубедить ее. Такая разумная в других случаях, при возникновении этого вопроса мама была глуха к любым доводам.

Как вариант, мама предлагала дочери завести аквариумных рыбок. У Светы была лимонного цвета истеричная канарейка. У Тамары – лохматая собака, две откормленные кошки и батарея баночек на окне, в которых копошились жуки, пауки и гусеницы. Рыбки были неплохим выбором, уж лучше рыбки, чем ничего… Но, когда они с мамой приехали в областной зоомагазин, Марина испытала лишь разочарование.

Рыбки были… слишком холодными. Слишком лупоглазыми и бессмысленными, чтобы годиться на роль маленьких друзей. Даже мигающие красноухие черепахи не казались заменой чего-то теплого, мохнатого и живого. Марина тайком наслаждалась общением с питомцами Тамары. Играла с ароматной собакой, гладила капризных кошек. Мама замечала и шерсть на одежде и царапины на руках дочери, но молчала. А Марина думала, что обязательно заведет кошку, когда вырастет и станет взрослой.

Но так и не завела. Это забылось, как и многие другие детские мечты – стать балериной, поступить в консерваторию на фортепиано, выйти замуж и родить двоих детей. А теперь…

Теперь, по крайней мере, она уже нашла себе кошку.

Добравшись до квартиры, Марина первым делом замотала котенка в старое полотенце. Тот затих, уткнувшись в ткань тощей мордочкой. С помощью шприца без иглы девушка влила ему в рот немного теплого молока. Котенок жадно глотал и ворочался в полотенце. Когда он высох и наелся, Марина развернула и осмотрела свою находку.

Оказалось, что это котенок-девочка. Веки ее слиплись от гноя. Марина осторожно протерла кошечке глаза смоченной в ромашковом чае ваткой. Неплохо было бы выкупать котенка, но малышка и так уже настрадалась. В свалявшейся темно-серой шерсти бодро сновали блохи. Марина вздохнула – наверняка, в данном случае мама была бы права. Потому что котенок еще и начал глухо кашлять. Марина, расстроенно взяв телефон, обратилась за помощью к Тамаре.

Та удивилась неожиданной просьбе подруги, но быстро нашла в Интернете телефон частной круглосуточной ветлечебницы.

– Я давно говорю тебе – купи ноутбук или хотя бы смартфон! Живешь, как в лесу, без Интернета. А что, если бы меня дома не было?

– Позвонила бы в справочную, – устало ответила Марина. Поскорее завершив разговор, она позвонила в ветлечебницу.

Разговаривая с ветеринаром по телефону, Марина чувствовала на другом конце трубки непонимание. Что-то срочное? Роды, травма? А, Вы просто нашли котенка? Кашляет? Почему бы Вам не привезти его на осмотр завтра?

«Потому что котенку очень плохо! Приезжайте немедленно!» – в конце концов, рассердилась и закричала Марина. Им-то какое дело, опасная ситуация или нет?! Вызов был платным и достаточно дорогим, вот пусть и выполняют свою работу. Когда девушка повесила трубку, то немного удивилась своей агрессивной настойчивости. Она не помнила, когда последний раз кричала на кого-то. Возможно, никогда. Марина слегка устыдилась несдержанности, но результата она добилась. Это главное.

Врач приехал через час. К тому времени кошечка кашляла, не переставая, из крохотных ноздрей сочилась слизь. Ветеринар осмотрел ее и, с сомнением на лице, забрал с собой, завернув в Маринино полотенце.

– Похоже на ринотрахеит с кальцивирозом. Я ничего не обещаю. Или выживет, или нет. Позвоните завтра, – сказал врач, получая деньги за вызов.

Когда за ним закрылась дверь, Марина подумала, что не успела придумать котенку имя. Может, это и к лучшему.

Девушка расстелила постель на диване и забралась под одеяло. Вначале она беспокоилась о безымянном котенке (и немного о директоре), опасалась, что проведет бессонную ночь… Но, после вчерашнего ностальгического концерта в исполнении меломана, Марина уснула, даже не успев загрустить.

Когда сон крепко смежил ей веки, а дыхание стало плавным, из кухни прокралась маленькая тень. Тихо вспрыгнув на диван, тень приблизилась к Марининому лицу и коснулась ее щеки когтистой лапкой. Девушка не двигалась, крепко уснув. Тогда тень, подрагивающими от восхищения пальчиками, начала теребить-перебирать чудесные Маринины волосы. Потом прикорнула ненадолго на теплой подушке, и к рассвету убежала обратно за плиту.

Утром Марина взглянула в окно – день опять выдался умытым, ясным. Конечно, не следовало верить апрелю в плане погоды, но пока все шло замечательно. Розовое, немного заспанное солнце подняло Марине настроение. Но сегодня девушку преследовали мелкие неприятности. Оказывается, вчера вечером она неплотно прикрыла дверь холодильника, и тот потек. Марина бросила на небольшую лужу тряпку, но протирать с утра полы ей совершенно не хотелось. И ночью она умудрилась так активно ворочаться в постели, что запутались волосы, и пришлось несколько прядей раздирать пальцами. Куда-то исчез почти весь изюм, хотя Марине казалось, что хватит еще на пару дней. Но все это казалось пустяками по сравнению с беспокойством за котенка (и немного – за директора).

В шесть утра на звонок в круглосуточную ветлечебницу никто не ответил. И в семь часов, и полвосьмого тоже. И только в пять минут девятого, когда Марина уже спускалась по лестнице, трубку взяла невежливая девушка.

– Какой котенок? Я только что пришла на смену, ничего не знаю. Перезвоните позже.

В восемь пятнадцать, в троллейбусе:

– Я еще не осматривала животных, сказала же, перезвоните позже! Ночью, насколько знаю, никто не умер.

В восемь сорок, перед крыльцом «Оргтехкома»:

– Да, жива Ваша кошечка, жива! Вовремя к нам привезли. Грязная какая, на помойке нашли, что ли?

Из разговора Марина поняла, что маленькой кошке уже немного лучше. Ей сделали необходимые уколы, дали микстуру, и даже выловили руками большую часть блох. Пока что пациентка успешно борется с болезнью под присмотром опытного врача. С глазами есть какие-то проблемы, но кошечка не слепая. Вечером животное можно навестить, и оплатить лечение.

Хорошо, Марина так и сделает. А после… после она навестит директора. В надежде, что таким образом сможет хоть немного смягчить свою совесть. С директором не случилось ничего страшного, и ее визит мог бы показаться странным. Но лучше повести себя странно, чем терзаться нескончаемыми угрызениями совести. Тамара бы ее поняла.

Марина добралась до работы без приключений, и размышляя о вчерашних событиях. Миновав огромного, сонного охранника Николая, девушка поднялась в свой кабинет. Поздоровалась с Лианой Петровной, уже пребывающей на своем месте, – кивок в ответ. Марина вздохнула и сняла пальто. Несмотря на излишнее, как зачастую весной, отопление, в кабинете было зябко. Лиана Петровна не доверяла кондиционерам и старалась держать форточки открытыми.

Находиться рядом с Лианой Петровной было неприятно – казалось, веет психологическим арктическим холодом. Было известно, что у нее любящий муж, три заботливые дочери и пять веселых внуков. Тем не менее, Лиана Петровна предпочитала проводить большую часть времени на работе. Она приходила раньше директора, уходила позже уборщицы, и часто трудилась на выходных.

С Оксаной, менеджером по работе с клиентами, было намного веселее. Темноволосая, темноглазая, с румяными щечками, она была похожа на сытую купчиху с картин давних лет. Одевалась ярко – юбки, шали, крупная бижутерия. Косметикой пользовалась безудержно и, на взгляд Марины, безвкусно. На голове – высокая кудрявая укладка, в ушах – серьги гроздьями. Щедрая на слова, богатая на угощения. Оксана всеми силами поддерживала и опекала новенькую. А также зачастую использовала ее вместо бесплатной прислуги.

Поеживаясь, Марина прошла к своему компьютеру и включила его. Умытый влажной салфеткой, монитор мерцал, ободряя девушку репродукцией старинной японской гравюры. На картинке печально смотрела вдаль изящная дама в длинных одеждах. На душе после вчерашних событий было как-то неспокойно.

Но не успела Марина загрузить рабочую программу, как сзади прозвучал звонкий, радостный голос Оксаны:

– Доброе утро, Лиана Петровна! Привет, Марина!

Лиана Петровна сдержанно ответила, не отвлекаясь от работы. Марина обернулась и поприветствовала коллегу.

Оксана принялась шумно раздеваться:

– Какие пробки! Еле успела! Еще и проспала… Бегала с утра, как белочка, кофе выпить не успела… Марин, ты не сходишь за кофе? – в руке Оксаны уже оказалась нужная сумма денег.

– Схожу… – вздохнула Марина. Стоило раздеваться.

Она положила Оксанины деньги в свой кошелек, опять накинула пальто и отправилась обратно на улицу. Можно было еще немного порадоваться солнечной весне.

Но на улице было уже пасмурно, предрассветное, лазурно сияющее небо затянуло серой пеленой. Пахло влагой и свежестью, недалек был дождь. Марина не спеша направилась в знакомое кафе по соседству, разглядывая чахлые березы вдоль улицы. Бурые сережки на ветках-прутиках стали крупнее, скоро проклюнутся блестящие, остро пахнущие листочки… Марина заметила на светлой пергаментной коре красную пару клопов–пожарников, занятых друг другом. Они были похожи на две капельки крови, и рубиново светились издали.

Весна – пора нежных слов и смелых обещаний. И страстной, чудесной, пьянящей любви… Для тех, у кого уже есть пара. Как вот у этих клопов. Для тех, кому повезло… Может быть, стоит завести еще и попугая? Важного белого какаду со смешным хохолком. И обучить его фразе «Я люблю тебя». На глаза навернулись глупые слезы, но Марина улыбнулась. Ей еще нет и двадцати шести. Все еще впереди.

Неширокая улица, серая от асфальта и строгого вида домов, быстро заполнялась людьми. Они спешили на работу, не обращая внимания друг на друга и на бледную девушку в темном пальто. Многие были погружены в себя, остатки сна еще не покинули их хмурые лица. Марина исподтишка разглядывала встречных молодых мужчин, некоторые казались ей привлекательными. У нее не было какого-то строгого идеала вроде «зеленоглазый брюнет ростом 182,5 сантиметра», ей нравились разные типажи. Мама считала причиной Марининого одиночества ее излишнюю придирчивость к будущему спутнику жизни, но дело было совсем не в этом. Может быть, достойных мужчин не так уж и мало, но по миру они распределены очень неравномерно. И поблизости от Марины их почему-то нет.

В маленьком нарядном кафе в один зал было пустынно. Лишь официантка, стройная полногрудая девушка с белыми кудряшками, медленно протирала небольшие столы, и при этом громко зевала. За прилавком со стеклянной витриной виднелась приоткрытая дверь на кухню. Там гремело и звякало, и струился божественный аромат кофе с корицей. Марина подошла к прилавку, разглядывая в витрине вчерашнюю сладкую выпечку.