Выбор или выбираться!

В пятом классе начали дополнительно набирать ребят в лыжную секцию. Я тоже записалась, мне нравилось кататься на лыжах, но я очень уставала: необходимо было идти пешком около 2 км до секции. Там катались на лыжах 5-10 км., бегали кроссы, разминка и прочее. Параллельно приходилось выполнять всю домашнюю работу: кормить скотину чистить у них, готовить себе еду. Топить печь, таскать воду с колонки, стирать на руках – стиральной машинки не было. Осенью и весной носить для этой цели воду с колонки которая находилась не так близко к дому. Одним словом, работа, работа и еще раз работа. Необходимо было успевать учиться в школе… Через несколько месяцев тренировок я выдохлась и начала обманывать и тренера, и маму. Тренеру говорила, что мама не отпускает, а маме – тренер заболела. Успехи в секции у меня были, но не всегда хватало сил, как было сказано выше… Долго это продолжаться конечно же не могло. Однажды мама и тренер столкнулись в автобусе – обман был открыт. Мне влетело. Но разве тренер мог знать сколько дел мне приходилось делать по дому? Я никому не рассказывала о ситуации в семье… Тренер сделал свой вывод – лгунья, ленивая и отчислила меня из группы в секции. В тот момент я вздохнула с облегчением и печалью одновременно.

Кроме лыж я мечтала научиться кататься на коньках… Однажды мама принесла мне коньки коричневые на мальчика, очень потрепанные. Но какая разница? Это были настоящие коньки – моя мечта осуществилась! Я тут же побежала тренироваться на лёд. Благо, на реке в этот год было не очень много снега и можно было спокойно обучиться катанию на коньках. Мне казалось, что речной лёд – идеальное место для тренировок, если что, то я никогда не была на настоящем катке.... Тот лёд, припорошенный снегом, казался идеальным местом для обучения. Ближе к концу зимы, в школе начали проводить соревнования по бегу на коньках. Я вызвалась участвовать, считала, что я достаточно круто могу кататься. Пришла на каток, одела коньки, встала на старт, и тут поняла, что глубоко ошибалась. Я просто не смогла ехать на этих коньках, постоянно падала. Смех и свист стоял со всех сторон, это был позор. Позор, который с трудом пережила. На до мной еще несколько дней смеялись ребята в школе.

Примерно в это же время меня настигла первая любовь. Мне нравился мальчик из старшего класса. Но он на меня не обращал внимания. Несколько раз, уже ближе к лету, мы оказывались с ним в одной компании. Я страдала. Очередной раз, мы баловались с ребятами. Я подняла камень, подбросила в воздух со словами:

– На кого Бог покажет!

Камень угодил прямо в голову этому парню, немного рассек кожу. Он бросился за мной, с желанием побить, но я была быстрее.

– Попадись мне, ненормальная! Я тебе голову сверну!

Крикнул он мне вслед. После этого, все мои романтические чувства улетучились. Влюбленность прошла.

Шестой класс.

Мне двенадцать лет. Когда бабушка умерла мне стало совсем тяжко. Вся домашняя работа свалилась на меня. Мама не обращала на меня внимание: как я учусь, в чем одета, ей было все равно. Нет, на собрания в школу она ходила, при необходимости могла отругать меня и надавать подзатыльников…. Главное для неё было, чтобы рядом был мужчина, которого как ей казалось, она любит. Этот мужчина сел полностью ей на шею, как я уже ранее говорила, не я хотел ни работать, ничего делать по дому. Иногда устраивался на работу, но старался зарплату не приносить домой, тратил на себя. Мне было обидно, когда мама покупала не мне какие-то вещи, а своему сожителю. Запомнились несколько таких ярких моментов, когда она ему купила шубу, а я ходила в старом драповом пальто на вырост, с чужого плеча. Вообще у меня большинство вещей были на вырост или отданы кем-то. Когда вещь становилась мне по размеру, была уже такой затасканной и замызганной, что было стыдно выходить в люди. Благо, что в то время в школе была форма и мы не отличались ничем друг от друга, если только гипюровыми фартуками, воротничками на платье, остальное все было в едином стиле. Думаю, меня это частично спасло от стыда и позора за свою одежду. Помню, как мама единственный раз купила мне бордовую полосатую кофту по размеру, и я пришла в школу гордая и счастливая от того, что у меня наконец-то вещь по размеру, новая и которая мне нравится. Почти год я проходила в этой кофте снимая лишь для стирки…

В этот год мне запомнился один из моих неблаговидных поступков, о котором я до сих пор вспоминаю с сожалением. Мне было очень сложно в своем одиночестве … В минуты, когда я была занята домашней работой, начинала фантазировать и представлять, что я просто Золушка в этом доме. Мама казалась злой мачехой, с которой я вынуждена жить. Тем более она периодически мне говорила: «наверное тебя мне в роддоме подменили…». Я «дофантазировала» до такого, что мне стало казаться, что это так и есть.На первом месте у неё всегда стояли мужчины, с которыми она жила и по остаточному принципу была я. Наверно из-за этого я и придумала для себя своеобразное сказку что она всё-таки не родная, а приемная. Настоящая мама живёт в деревне, тетя Юля и просто отдала меня этой маме так у него не было детей. Я несколько месяцев крутила эту мысль-сказку в своей голове. В какой то, из дней, меня в школе очередной раз обижали, я не выдержала и сказала:

– Зачем вы надо мной издеваетесь? Мне и так плохо, я живу с мачехой…

Девчонки тут же заинтересовались, стали расспрашивать об этом. Меня понесло: рассказала небылиц о своей воображаемой маме, частично правду о том, как мне живется. В течении этого дня и следующего ко мне тянулись ребята, дарили кто ручку, кто заколку, некоторые угощали чем-нибудь вкусным. Молва разнеслась быстро и за пределы нашего класса, в эти дни я была Звездой. Я не думаю о последствиях этой ситуации, просто в этот день мне было очень хорошо: кто-то меня пожалел и принял меня в свою компанию, на какой-то период времени. А потом все узнали правду, была расплата, об обмане узнали… Было ещё хуже, чем раньше, я рыдала от боли и от бессилия того, что в моей жизни так мало счастья. Рыдала от стыда что наврала, что обидела своими словами свою маму, я так и не призналась ей, что так говорила тот момент, в то время. Мне было очень стыдно не знаю, была ли она в курсе или нет этой ситуации. Было тяжело на душе. Маме об этом поступке я рассказала уже во взрослом возрасте, было страшно признаваться в этом, покаялась перед ней за этот поступок.

Конфликты у меня были не только с девчонками, но и с парнями одноклассниками. Так как я росла среди мальчишек, чаще всего вела себя как они, никакого кокетство никакого восприятия что я девочка. Могла ответить пацанам на их языке. Поэтому были ситуации, когда меня били и били очень жестоко до крови. Но в одиночку парни боялись меня бить, всегда или вдвоём или втроём. Затем я их вылавливала по одному и наносила ответный удар. Наверное, это не могло длиться до бесконечности, в какой-то момент или мы повзрослели или они поняли, что я всё равно каждого из них выловлю выпишу им по первое число, они отстали. Запомнился очень ярко один случай, с одноклассником Андреем. Мы поссорились прямо в школе на перемене, у нас завязалась потасовка. Он стал бить меня со всей силы, я в ответ. В какой-то момент, я не увернулась, он ударил меня со всего маху по лицу и разбил нос. Вокруг нас стояла толпа одноклассников, смотрели на эту драку все внимательно, никто не пытался нас разнимать, всем интересно было чем это закончится. Сейчас это было бы снято на телефоны. Ярко помню, как я сидела над этой луже крови, которая растекалась по полу и рыдала. Подняла на него глаза и сказала: «чтоб ты сдох как как твои родители» … Затем пошла умываться. Родители Андрея умерли. Не помню кто точно, но один из них утонул, а второй, не выдержав этого, повесился. Мальчика воспитывали дедушка с бабушкой. После девятого класса он ушел из школы, а через какое-то время повесился. Были ли мои слова роковыми в тот момент, или я просто предсказала его будущее, я не знаю.

Каждое лето, частично осенью и весной, когда гуляла по берегу реки старалась принести домой по маленькому бревнышку или стволу дерева. В то время очень много всяких коряк и деревьев прибивало к берегу реки Кама. По ней сплавляли лес, пароходство на тот момент было очень развито. Каждый раз, когда такое «сокровище» тащила домой, считала и думала, на сколько в этот раз мне хватит поленьев. Таким способом мы экономили на покупке дров и угля. Затем я распиливала эти бревна или толстые ветки деревьев и складывала. Всегда радовалась, когда к осени было несколько приличных рядов поленницы из этих дров. Значит мёрзнуть зимой мне придётся меньше. Дом постепенно ветшал, ему требовались мужские руки.

Ремонт в цокольном этаже.

Периодически я пыталась на протяжении нескольких лет сделать ремонт в цокольном этаже дома. Дедушка не успел перед смертью доделать эту часть дома: котельная, печь, кухня, обеденная зона. В результате это помещение использовалось только как котельная. Подвальное часть дома была выкопана и частично обустроена наполовину, то есть 7х 4,5 метра. Я до сих пор иногда во сне спускаюсь туда и растапливаю печь, котел…

А теперь представьте, что пыталась сделать двенадцати – четырнадцатилетняя девочка с этим подвалом. Она вёдрами вытаскивала землю для того, чтобы увеличить эту площадь и все пространство облагородить, мечтала сделать там ремонт, перенести кухонную зону. Ну разве под силу это сделать одному маленькому ребёнку? Деревянная лестница ветшала, периодически ломались ступеньки и мне приходилось ее ремонтировать. Хотя в доме у мамы всегда был кто-нибудь из сожителей. Со временем там не просто всё обветшало, появились сквозные дыры, через подвал зимой задувало холодном. Вначале было не понятно куда уходит теплый воздух, потом оказалось, что это наша собака Грея вырыла несколько проходов в дом, для того чтобы с улицы забежать зимой в тепло если мы её не пустили в дом. Когда это обнаружилось, я сделала несколько попыток заделать эти щели. Надо было заливать цементом … Дом стоял на склоне горы: одной стороны дома была опорная стенка с другой просто отмостка. Опорная стенка частично обвалилась, грунт в виде глины было очень сложно убирать, восстанавливать деревянные опоры. Что мог сделать ребенок без помощи взрослых? Затыкала дыры ненужным тряпьем, старыми тазами, ведрами, наполненными глиной… У взрослых была своя жизнь: гости, выпивка, у мамы работа. Надо отдать маме должное. Она ни разу в жизни из дома ничего не унесла, не пропила. Работала на двух работах, тянула свою лямку…

Я по-своему пыталась бороться с ее пьянками. Выливала водку в помойное ведро, разбивала бутылки с этим напитком, все было бесполезно. В какой-то момент мама начала пить не только водку и брагу, но и тройной одеколон, очиститель для стекол. Мне было страшно. Я не планировала попасть в детский дом. Поэтому по утрам, после ее застолий, старалась разбудить пораньше чтобы привести ее в чувство и отправить на работу. Зачастую это выглядело так: я брала ведро с холодной водой и просто окунала ее голову туда до тех пор, пока она не придет в чувство. Не понимаю, откуда у меня брались силы это делать. Со временем все ее приятели и подруги стали меня бояться и уважать. Когда я возвращалась домой из школы все ее друзья сразу расходились, находили неотложные дела. Это было естественно, после того как я некоторых из них пару раз спустила вниз головой по лестнице с крыльца дома. Иногда мама пыталась улизнуть на пару с ними, но все эти попытки быстро пресекались.

Зимой у меня было развлечение прыгать с крыши сарая в снег, своеобразная проверка на слабо: смогу или нет. Когда же стала чуть постарше, меня обязали чистить эту крышу от снега. Однажды мне помогала подруга Оксана. Было очень скользко, она не удержалась, полетела вниз. Сугроб был высотой более трех метров, но, так как мы этот снег перекидывали от стенки сарая образовался своеобразный тоннель, туда она и улетела. Смотреть на это было очень смешно, я расхохоталась как она кубарем, то головой, то ногами ударялась то в стену сарая, то в сугроб. Понятно, что это был нервный смех, но я не могла остановиться. Она на меня очень сильно рассердилась и после этого несколько недель не разговаривали, со временем мы помирились.