скачать книгу бесплатно
– Это ты к чему? – с подозрением поинтересовалась баба Саша.
– Лещи были – во! – дед развел руки с оптимизмом истинного рыбака.
Родня, привыкшая к эксцентричности деда, не стала вдаваться в подробности прошлой рыбалки, а разбрелась по машинам и снова тронулась в путь.
Теперь ехали медленно, осторожно, словно прощупывая местность. За шестнадцать лет пригородная зона совсем пришла в упадок. Дома стояли полуразрушенные, трава и молодые деревья росли и на крышах, и на этажах, выглядывая через разбитые кривые окна любопытной зеленью.
Светофор наклонился и посмотрел на людей разбитыми фонарями. Карина заметила движение краем глаза, но не смогла точно определить, что именно движется.
– Кажется, светофор… – начала она. Но не договорила.
– Что «светофор»? – попросил уточнить дед.
– Кажется, он шевелился, – сказала Карина. Но на удивление это сообщение ничуть не встревожило деда.
– Подумаешь, светофор у нее шевелится! Ерунда какая. Вот если бы он работал – вот это бы сталось неприятственно.
Впереди идущие машины опять замедлили движение, и Карина силилась определить, в чем же дело. Наконец, причина обнаружилась.
– Что это там, впереди? – раздалось с заднего сидения.
– Вода… – произнесла Карина.
Половина дороги превратилась в полноводную реку. Слева, там, где когда-то затевался новострой, разлилось болото, и недостроенные дома торчали из воды, гротескно и нелепо отражаясь среди лягушачьей икры и прошлогоднего перегноя. Справа, однако, дорога оставалась совершенно чистой, и линия воды в точности совпадала с разделительной полосой на асфальте.
– Река, что ли разлилась? – спросил дед.
– Разлилась, – согласилась Карина. – Хотя, насколько я помню, реки-то тут никакой не было.
– Может, русло поменяла, – предположила баба Тоня, дед тут же возмутился:
– Поменяла? А какого рожна она течет, вон как по дороге? С каких это пор у нас реки дорожной полиции подчиняются? И ты смотри, зараза, ведь точнехонько по линии!
Обсуждать реку дальше не имело смысла, поскольку отцовская машина остановилась, а следом и остальные – на бетонном блоке, лежащем посреди бурлящей реки подобно острову, сидел человек.
Незнакомцу на взгляд лет было около двадцати пяти, одет он был в джинсы и футболку с надписью «Всеядное поколение». Обуви на нем не было, зато в левой руке он держал невероятных размеров персик, и, хоть и не ел его, но явно намеривался это сделать. Парень подождал, пока машины затормозят возле блока и после этого во всеуслышанье произнес:
– Приветствую! А так же от имени города, а не только собственного! Ожидали.
– Добрый день, – поздоровался отец, остальные кивнули в знак согласия. – Надо ли понимать, что нас действительно ждали, или это так говориться?
– И то и другое верно, – заявил паренек. – Если на постоянное место возвращаетесь, так милости просим, выбирайте жилье. Только без мародерства, этого здесь не любят. Да и чужая вещь вас не примет.
– А если нет у меня здесь дома? – спросила Алиса.
– Самоселов любых приветствуем.
Алиса кивнула. Она не сомневалась в подобном ответе.
– Ты тоже самосел? – спросил отец.
– Вот еще! – презрительно фыркнул парень. – Я коренной житель. Я никуда не убегал.
Все замерли. Семья давно обсуждала мысль о том, что мог кто-то и остаться в городе, когда все случилось, и что тогда сталось с ними?
– А… почему ты никуда не ушел? – спросил Антон.
– Стыдно было уходить! – воскликнул парень. – Стыдно было бросать его. Как ребенка испуганного оставить, как детеныша без опеки бросить!
– Хорош детеныш, – пробурчал дед. – Да и ты молод больно, тебе, поди, лет семь-восемь было, когда приступ прошел?
– Ехать пора, – сказал отец. – До вечера надо жилье найти, устроиться. А кто его знает, как оно будет…
– Пап, вы езжайте, а я догоню, – сказала Карина.
Отец кивнул, процессия тронулась неспешно к центру города.
– Ну? – спросил парень, догадываясь, что у Карины какие-то вопросы к нему.
– Ты изменился, да? – спросила Карина немного настороженно. – Нельзя остаться прежним, когда вокруг все… все вот так, – ей было трудно выразить свои мысли, но собеседник понял.
– Сформулировала! – хохотнул он. Потом спрыгнул с блока в воду и выпрямился во весь рост. Вода доходила ему почти до колен. – Не смотря на твою ссору с родным языком, мысль твоя не далека от истины. Действительно, все кто здесь остались – изменились. Только это не сразу понятно и простым взглядом не заметишь. А с чего вдруг такой вопрос?
– Чувствую странное, объяснить не могу, – сказала девушка.
– Ну, в целом правильно чувствуешь, – кивнул парень. – Позиции поменялись: раньше город подчинялся человеку, был его слугой, а теперь человек подвластен городу. И если ты не согласишься с этим – погибнешь. Ты еще все поймешь, и у тебя еще будет выбор, тут не пугайся, все случится вовремя.
– Что случиться?
Парень загадочно улыбнулся, хмыкнул, а потом развернулся и, не прощаясь, направился по реке прочь от дороги.
Карина завела машину, но прежде, чем тронуться с места, девушка увидела еще кое-что необычное: дерево в двух метрах от дороги стало медленно проворачиваться вправо, словно кто-то выкручивает его из земли. Карина закрыла глаза, встряхнула головой и снова взглянула – дерево продолжало вращаться.
– Невозможно… – прошептала она. – Внизу – корни…
– Что говоришь, внуча? – встрепенулась баба Тоня.
– Нет, нет, ничего, – быстро проговорила Карина. Не хватало еще стариков напугать. Мало ли… ну вертится. Ну и… ну его.
И девушка поспешила вперед, чтобы не потеряться и догнать родных.
. . .
– Это наш дом, – сказал отец, когда все семейство замерло перед неутешительным зрелищем: пятиэтажка, явно давненько не посещаемая людьми, совсем одичала. Там, где стекла в окнах поразбивались, блестела паутина. Паутина была усеяна глазами, не глазными яблоками, а глазами, такими, как их рисуют дети – плоскими, как листики. А может, это такие листики, от какого-нибудь странного дерева… Где-то окна вообще заросли, будто их и не было. Хорошо, хоть подъезд выглядел обычно и не обещал сюрпризов.
– Мы к себе пойдем, – сказал дядя Матвей, кивнув на свой дом по соседству.
Отец кивнул.
– Да, расселяемся пока, а вечером все, милости просим к нам.
– Часов в восемь подойдем, – кивнул дядя Матвей.
Квартира Карины и ее родителей располагалась на втором этаже и окнами выходила на другую сторону, поэтому неизвестно было, остались ли окна в их квартире и как вообще обстоят дела с освещением. Девушка направилась к подъезду.
– Карина, не суйся пока, – попросил отец. Именно попросил, понимая, что дочь уже взрослая и вольна принимать самостоятельные решения. Карина пожала плечами:
– Как скажешь, пап. Все равно придется зайти, не в палатках же сидеть, раз приехали…
– Ничего страшного, – произнесла подошедшая Алиса. – Здесь не опасно. Для вас – тем более. Не сомневайтесь, я бы знала.
Никто не стал спорить с Алисой и вовсе не потому, что она так уверенно говорила, а потому, что она редко была в чем-либо уверена, но если уж была – то никогда не ошибалась. Кроме того, ведунья не стала ждать остальных, первая шагнула в подъезд, погладила дверь и открыла ее без каких-либо трудностей. После Алисы сразу же заторопился дед и обе бабушки, Карина тоже было двинулась, но отец удержал ее за руку.
– Вот что, Карина. Ты уже взрослая, привыкла быть самостоятельной, потому – держи, – отец протянул ей связку старых ключей.
– Что это?
– Это от квартиры твоей тети. Светланы, сестры моей покойной. Она перед смертью наказала, если вдруг вернемся – тебе ключи отдать. Вроде как дарит она тебе квартиру, если так можно сформулировать. Ты, конечно, можешь любую другую выбрать, но это ж все-таки – не чужое.
– Спасибо, – Карина взяла ключи и подумала, что это похоже на тетю Свету – даже в панике она не забыла закрыть дверь своей квартиры. – Но сначала я домой загляну, хорошо? Хочу на свою комнату посмотреть.
– Это конечно, – сказал отец.
Было похоже, что никто за эти шестнадцать лет не заходил в их квартиру, хотя дверь оставалась открытой. Дверные петли заржавели, вокруг было много пыли и паутины и еще пахло такой особой сыростью, какая всегда появляется в нежилых помещениях.
Окно в детской комнате заросло, (Карина зажгла фонарик и обнаружила, что и следов стекла не видно – стекло переродилось в камень или во что-то похожее на камень). Комната стала совсем темной и неприветливой. Электричества пока не было, но отец уже распорядился после обеда поставить свето-ветровые накопители, называемые в простонародье попросту «паруса», а, значит, уже к вечеру в доме будет свет. В крайнем случае, завтра к обеду.
Игрушки и книги лежали на привычных полках, не тронутые изменениями, а вот пианино пустило корни в стену и обросло грибами, похожими на опята, только совершенно зелеными.
– Ты можешь выбрать другую комнату, – сказала из-за спины баба Тоня, но Карина покачала головой.
– Это не нужно. Мы с отцом договорились, что я буду жить в квартиры тети Светы, на втором этаже.
– Ну, правильно, ты же уже взрослая барышня. А если там тоже окна закаменели?
– Что-нибудь придумаю, – пожала Карина плечами. Ей было действительно не очень важно, что произошло с квартирой тети Светы. Сейчас, в эту минуту, Карина прощалась со своим детством.
Дверь в квартиру тети Светы оказалась, вопреки ожиданиям, не заперта. Карина повертела в руках бесполезные ключи и положила их в карман, потом толкнула дверь и вошла.
Здесь царило то же запустение, что и везде. В маленькой комнате окно затянуло щетиновой плесенью, в спальне кровать вросла в стену почти под потолком, совсем не понятно, зачем она на эту стену полезла (интересно, может, все кровати мечтают хоть какое-то время пожить на стене?). Зал и кухня с первого взгляда не изменились, разве что все было в пыли, но это уж не удивительно, и посреди кухни торчал невесть откуда взявшийся пень.
Карина попробовала открыть дверь на лоджию, но со стороны кухни это не получалось – дверь заклинило, и замок не поддавался. Карина прошла в зал и попыталась выйти на лоджию с этой стороны. Здесь дверь открылась.
На лоджии стоял старый буфет, стекла в нем все еще были целы, и посуда за этими стеклами все еще сохраняла приличный вид. Впрочем, что может случиться с посудой? Тетя Света всегда очень гордилась своими цветами, но сейчас от цветов остались только цветастые горшки. Ну, были бы горшки, а уж что посадить, найдется…
Девушка достала термос, налила в кружку горячий чай, но пить не стала, поставила кружку на стол и отошла.
– Первая кружка – домовому, – сказала она громко вслух.
Трудно сказать, верила ли Карина в домовых. Но что она точно знала, что здесь возможно все, в том числе и домовые.
Карина спустилась вниз, к машинам, взяла пару сумок и начала переносить вещи. После обеда придут братишки, помогут с тяжестями, но что-то можно сделать и сейчас. Ей удалось совершить несколько рейсов, прежде чем она столкнулась у машины со всем семейством. Бабушки, дедушка и родители в нерешительности стояли у грузовика и, кажется, не знали что делать.
– А, может, на улице поужинаем? – с сомнением предложила бабушка Александра. – И стол еще не распакован, и стулья. А то дома работы – ворох, так мы все к ужину не успеем.
– Дельная мысль, – кивнул дед.
– Так и сделаем, – согласился отец. – Слышь, Люсь?
Матушка пожала плечами.
– Мое дело, что б было, что на стол поставить, а где уж самому столу стоять – ваша забота. Тарелки сами таскать будете сверху-вниз.
– Тарелки – это проще, чем кресла, – здраво рассудил дед.
На этом и порешили.
– Молодежь, есть такая мысль, – сказал отец, когда все расселись за столом и принялись накладывать в тарелки соленые баклажаны, сайровый салат и рисовую кашу с кукурузой. – Надо город исследовать, где да что. Осторожненько, постепенно, но надобно. И людей узнать, кто обнаружиться. Что если вам это припоручить? А, Вадим, Карина?
– Конечно, – охотно согласился Вадим, Карина просто кивнула, она и не сомневалась, что исследования достанутся именно им двоим.
– А я не считаюсь? – спросил Антон, тщательно пережевывая, отчего фраза получилась скомкана, но и так было понятно, о чем он спросил таким обиженным тоном.
– Тебя отец твой Матвей просил не волновать, ты под другое заточен.
– Это подо что? – подозрительно спросил Антон и покосился на дядю Матвея.
– Водопровод будем с тобой налаживать, – охотно открылся тот.
Антон прожевал, задумался, а потом вздохнул и положил себе еще риса.
– Кто-то идет, – тихо сказал Вадим.
Действительно, кто-то приближался к их веселому застолью. Семейство несколько насторожилось. Конечно, странно ужинать на улице посреди общественного пространства и удивляться прохожим, но это был первый прохожий здесь, не считая встречного на реке, и поэтому он казался сейчас неуместным и совершенно чужеродным.
Братья тут же подвинулись ближе друг к другу, освобождая место за столом, но человек и не думал напрашиваться на ужин. Это был мужчина лет пятидесяти или где-то около того, одетый старомодно, но аккуратно, ухожено. Он заметил новое общество, подошел поближе, с любопытством разглядывая всех присутствующих, потом слегка поклонился.
– А, еще самоселы приехали, – воскликнул он весело. – Долговато вы ждали. Ну, и то хлеб. Вы тут устраивайтесь, я потом забегу, послезавтра, наверное, как в город вернусь.
– Вы уезжаете из города? – спросила Карина, потому что остальные молчали, а сказать что-то нужно было, иначе получалось невежливо.
– Да, надо машину выгулять, чтобы в город не влилась, а то потом с ней сладу не будет. Да и вам советую, каждые три-четыре недели из города машины вывозить, и технику хорошо бы. Заразиться, к примеру, магнитофон и начнет вам по ночам серенады завывать, с них станется, у них на все собственная страсть. Если город, конечно, отпустит, но тут уж как повезет.
– А если не повезет? – спросил Антон.
– Пастуха наймете. Пастухи и машины, и технику, и всякие механизмы пасут, это у нас принято, нормально. Ну так, поживайте! До встречи вам.
С этими словами он повернулся и зашагал дальше.
