Вторжение с экрана

– Ну и что дальше? – недовольно поинтересовалась она у пространства.

И тут старик обернулся.

5. Вторжение

Аня, зажав рот обеими руками, таращилась во все глаза на научную руководительницу, стоящую с мечом в руках над телом незнакомца. Его череп был рассечен надвое, суровое мужественное лицо превратилось в кровавое месиво. Виталия Сергеевна задумчиво провела пальцем по запятнанному багровым лезвию.

– Кровь красная, горячая, – констатировала она тем же тоном, каким сообщала на заседаниях лаборатории о результатах эксперимента, и отточенным движением стряхнула с клинка дымящиеся капли. – Не морок.

Вита подобрала рассыпанные монеты и связку ключей, внимательно разглядывая поверженного противника. Откуда этот тип здесь взялся? Похож то ли на свихнувшегося ролевика, то ли на заблудившегося арабского террориста.

Ее размышления прервал отчаянный вопль из соседней лаборатории.

– Аня, возьми ту пушку – и за мной, – решительно скомандовала она, указав кончиком меча на валяющийся на полу дезинтегратор.

Желудок Ани подступал к горлу, когда она смотрела на мужчину с развороченной головой, но ослушаться научную руководительницу она не посмела. Вопль повторился. Еще раз, и еще. Съежившись, Аня подняла оружие убитого Атридеса, оказавшееся тяжелым для девушки, и аккуратно выглянула в коридор.

Дверь соседней лаборатории была выворочена, и из нее валили зеленомордые человекообразные страшилы с кривыми саблями. Орки, безошибочно определила любительница компьютерных игр. Ожившие орки!

Сзади раздался шорох, и аспирантка в ужасе обернулась. Еще один пустынник, взглянув на погибшего собрата, с яростным кличем поднял свой лучемет…

Пальцы судорожно вдавили кнопку дезинтегратора еще до того, как Аня успела это осознать. Воин Атридесов с дырой в груди завалился лицом вперед, нелепо подогнув под себя руку с пушкой, а Аня все давила на кнопку, будто боясь ее отпустить. В оконном стекле возникла и стала шириться дыра. Аня опустила дезинтегратор; полоса разрушения поползла вниз по окну, стене, задела батарею, и из дыры под давлением хлынула горячая вода. Аня опомнилась и отпустила кнопку.

Компьютер все еще был включен. Ну, конечно! На экране шло сражение. Отсюда и вылез этот, второй, пока она отвлеклась. Аня не пыталась понять, как это возможно. Ею владела только одна мысль: прекратить, пока из заэкранья не появился кто-нибудь еще. Бросившись к компьютеру, она дважды нажала три «волшебных клавиши», забыв о своем первоначальном намерении сохраниться. Экран погас, жужжание компьютера стихло. Сердце у Ани колотилось громко и отчаянно, словно зверек в клетке посреди горящего зоопарка, на какое-то время его гулкий стук заглушил все остальное, и Аня не сразу осознала, что из коридора уже довольно долго слышится звон металла о металл. Виталия Сергеевна!

Аня встрепенулась. Ее научной руководительнице нужна помощь, а она здесь застряла! Подхватив под мышку тяжеленный дезинтегратор, а второй рукой волоча по полу за ремень не менее громоздкий лучемет, Аня высунула нос в коридор. Виталия Сергеевна отбивалась от свирепых орков, ее клинок лязгал о жуткого вида сабли. Два орка неподвижно лежали в неестественных позах. У одного не было головы, что случилось со вторым, Аня не поняла, но под его телом расплывалась густая зеленая лужа.

– Ой, – сказала Аня. – Ой…

Ей пришлось зажмуриться, чтобы ее не стошнило, но стало еще хуже. Не хватало, чтобы еще какой-нибудь пришелец с той стороны экрана располосовал ее саблей, пока она беспомощно топчется тут с закрытыми глазами! Аня застонала, увидев эту картину словно наяву, и заставила себя разлепить одно веко, потом второе. Виталия Сергеевна свалила третьего орка, но из комнаты с сорванной дверью лезли новые. Аня деревянными руками перехватила дезинтегратор. Надо просто сделать вид, что это компьютерная игра. Ты же мочила этих тварей сотню раз. Представь, что в твоей руке «мышь», и давай!

Аня поймала одного из орков, размахивающего ятаганом, в крестик прицела, и нажала кнопку. Монстр упал, и она перевела прицел на следующего. Только не думай о проигрыше: в этой игре не перезагрузиться. Думай о бонусах. Десять очков за каждого орка, сто очков обменяешь на ленту мастерства, и больше не думай ни о чем.

– Молодец! – крикнула Виталия Сергеевна. – Брось мне второй ствол!

Вряд ли Аня сумела бы бросить лучемет, она и поднять-то его могла с трудом. Но научная руководительница не стала дожидаться. Уйдя из-под удара кривого клинка, она метнулась к аспирантке и подхватила ремень лучемета. В ее руках это оружие вовсе не выглядело тяжелым. Она вскинула лучемет, и тонкая линия раскаленной плазмы перечеркнула разом троих орков.

– Надо выключить компьютер, – пискнула Аня.

Виталия Сергеевна кивнула и, переступив через мертвого орка, исчезла в зияющем дверном проеме.

Картина разрушений в лаборатории вызывала сердечную боль. Перевернутые блоки хроматографа, разорванные провода, на полу – цветные лужи растворов, вытекших из разбитых колб, порубленные стулья… Цепляясь за остатки одного из них, в неестественной позе лежало тело молодого человека в белом халате с кроваво-красными пятнами. Вадим, младший научный сотрудник. Вита, вложив клинок в ножны, присела у тела и на всякий случай пощупала пульс. Нет, «скорую» вызывать бесполезно. Парню не повезло.

Но откуда здесь, черт побери, появились орки? Само по себе наличие орков по эту границу сна и яви не очень смущало Виту. Ей приходилось водить дружбу и враждовать с куда более диковинными существами. Ее интересовало другое: как твари проникли в лабораторию? И еще араб в бурнусе… Он с орками заодно? Или же это совпадение? Опыт учил, что в жизни находится место как самым удивительным совпадениям, так и самым причудливым альянсам.

Экран компьютера, за которым работал Вадим перед смертью, все еще светился. Вита пригляделась и поморщилась. Работал, как же! Молодой балбес играл. Играм в жизни тоже должно быть место, но патологической страсти к «мочиловкам» на фоне лесов Средиземья Вита решительно не понимала. Почему людей так тянет драться с чудовищами, колдунами, орками? Наяву это вовсе не столь увлекательно, как воображают себе те, кто привык сражаться «мышкой» вместо меча.

Кстати, об орках…

Зеленокожий разбойник, прячущийся за дубом на экране, выглядел родным братом тех, чьи бездыханные тела валялись в коридоре. Вита прищурилась. Орк оскалился, будто в ответ, и вышагнул из-за дерева, угрожающе поднимая ятаган. В ту же секунду меч рефлекторно оказался в руке у Виты, тело само по себе встало в стойку. Орк на экране растерянно прижал уши и отступил, принимая защитную позицию. Он меня видит, поняла Вита. Этот зеленый тип, персонаж «игрушки», видит меня. Безобидный экран монитора стал вдруг окном в тот мир, вот в чем дело. Орки, с которыми она дралась в коридоре, пришли из другого мира.

В правом верхнем углу экрана появилась точка, быстро разросшаяся до огненного дракона. Чудовище целеустремленно летело прямо на Виту, и взгляд его злобных глаз очень ей не понравился. Вита кинулась к компьютеру, понимая, что летающий гад слишком стремителен, и корректно выйти из программы не удастся. Она просто выдрала сетевой шнур. Монитор погас, и только трехпалая лапа с ало-багровыми переливами на коже, скрежетнув когтями по столу, перекатилась и упала на пол, будто срезанная ножом. Линолеум под ней потемнел и подплавился.

Вита перевела дух и слегка поежилась, представив несостоявшуюся схватку с огненным чудищем. По всему выходило, что, промешкай она секунду, дракон прорвался бы на эту сторону целиком. Ну, и что это за безобразие? Какому недалекому колдуну вздумалось так пошутить?

Вопросы типа «Верите ли вы в колдунов?» Виту смешили. Человек науки, на веру она не принимала ничего. Она твердо знала, что колдуны существуют. Это люди, которые научились использовать законы природы, еще неведомые науке, толком не понимая принципы их действия и ложно интерпретируя их физические основания. Родная сестра Виты была колдуньей. Ее лучшая подруга – тоже.

Вита вытерла о штору руку, выпачканную в зеленой крови, и, достав из кармана мобильник, набрала номер Фаираты.

6. Гримгрэй Ледяной Глаз

– Как ты посмела потревожить мои занятия, жалкая? – громовым басом вопросил старец, грозно глядя на Фаирату. – Я уничтожу тебя!

Не то чтобы колдунья оказалась совсем не готовой к такому повороту событий. Все-таки она колдунья! В отличие от большинства полуслепых обитателей нашего мира, она умела видеть несколько тонких планов и знала о существовании иных миров. Она почти сразу поняла, что происходит. Это открылось окно в другой мир, ранее неведомый. Причина такого нарушения стенок, разграничивающих миры, оставалась неясна, но факт был неоспорим. Старец, не выпуская из левой руки не то колбу, не то реторту со змеиной головой, подхватил правой внушительный посох и шагнул к Фаирате. Она вскочила с кресла и отпрянула.

Фаирата была колдуньей, но не бойцом. Во всех приключениях, коими ее жизнь была богата, рядом с ней находилась Вита, которая сражалась за нее и вместо нее. Нет, Фаирата не пряталась за чужую спину. Просто всегда как-то так получалось, что… Просто в минуту опасности Вита инстинктивно делала шаг вперед, а Фаирата – шаг назад.

Вот и сейчас Фаирата сделала шаг назад, а Виты рядом не было. Колдунье не пришло в голову поступить так, как поступила бы подруга: использовать любые подручные средства, выдернуть шнур питания, разбить монитор чем-нибудь увесистым, пырнуть старика ножом, в конце концов. Реакция Фаираты была реакцией колдуньи: отступить и поставить энергетический щит. И обратиться за помощью к высшим силам, ей покровительствующим.

Старик вышагнул из экрана и оказался огромного роста, чуть ли не вдвое выше Фаираты, отличающейся миниатюрностью. Он медленно и неотвратимо надвигался на нее, угрожающе направив ей в лицо навершие своего посоха.

Фаирата сдернула с шеи шнурок с мобильным телефоном. «Sony Ericsson» – черный, угловатый и более тяжелый для точеной шейки, чем хотелось бы, он диссонировал со стилем колдуньи. В памяти телефона хранился один-единственный номер. Это был дар ее бога, Хешшкора Всемогущего.

Фаирата нажала кнопку. Старый маг шел, и его черная мантия развевалась, словно под ветром, от вихря сил, текущих сквозь него. Навершие посоха разгоралось ярким голубым огнем, в светло-синих глазах колдуна застыл лед, а змеиная голова в колбе скалилась торжествующе и с издевкой. Фаирата пятилась вместе со своим щитом, прижимая к уху мобильник.

– Абонент не отвечает или временно недоступен, – произнес в трубке равнодушный женский голос.

Фаирата растерялась. Такого не может быть! Заурядный с виду, на самом деле этот аппарат был амулетом вызова, способным связаться с богом даже в ином пространстве. Почему он не отвечает? На ее памяти этот Хешшкор отвечал всегда. Ни разу он не уклонялся от помощи своей посвященной, как бывало с другим Хешшкором, прежде единственным покровителем Фаираты. Постепенно она привыкла к тому, что в любой момент может на него опереться. И теперь зашаталась без опоры.

Она не знала, что ее бог сидит сейчас в темной лаборатории физфака без капли силы и флегматично посасывает принесенный братишкой «энергетик», а мобильник его разряжен, как и он сам. Он все потратил на свою Вселенную. Но если бы Фаирата и знала об этом, что бы изменилось? Какое ей дело до другой Вселенной, когда ее собственная вот-вот вспыхнет под ударом магического посоха и погаснет насовсем?

Старик ударил. С посоха сорвались голубые молнии, они оплели ее щит световой паутиной, дергаясь и треща. Фаирата в панике добавила в щит энергии и, сжав еще один амулет, висящий у нее на шее – золотую раковину, раскинула руки в стороны, строя специальную конструкцию силы:

– Приди, о Хешшкор!

Вызов по золотому амулету требовал сосредоточения. Молнии быстро выжигали щит, временно лишившийся подпитки. Приди, взмолилась Фаирата про себя. Приди скорее!.. Увы, порой Хешшкор не отвечал на вызовы. А бывало и хуже, когда он приходил и бросал ей: «Выкручивайся сама!» Из-за этого непостоянства она уже давно предпочитала не обращаться к нему вовсе. Но что делать, если обратиться больше не к кому?

Щит опасно задрожал. Взгляд Фаираты заметался от амулета к свирепому магу и обратно. Вдруг краем глаза она уловила движение слева. Саша! Ее верный Саша в белом махровом халате, проснувшись, бежал на помощь любимой супруге, вооружившись очками и размахивая табуреткой:

– А ну убирайся вон, не то я тебя…

Щит дрогнул и рухнул. Старик отставил посох в сторону и поднял колбу со змеиной головой, произнеся несколько слов. Фаирата почувствовала, как глаза змеи впиваются в ее душу, парализуя и замораживая. И Саша, занеся табуретку, на полдороге застыл, будто змея поймала и его своим взглядом. Саша, я люблю тебя, хотела она крикнуть в последний раз, но губы уже не слушались. До смерти оставалось всего ничего…

Канал еще не успел исчезнуть. Неожиданно для всех прямо перед старым магом возник черный гибкий силуэт. Мужчина в черной майке и черных клепаных кожаных штанах с длинными, ниже плеч, иссиня-черными вьющимися волосами, резко протянул раскрытую ладонь к змеиному сосуду. Тот выпал из рук старика и откатился в сторону, не разбившись.

– Ах ты! – старик перехватил посох и врезал набалдашником прямо в лоб новому персонажу.

У Хешшкора была надежная защита. Не чета жалким щитам смертных. Беда заключалась лишь в том, что он материализовался чересчур близко к злобному магу, оказавшемуся внутри его суперщита. Тяжелый набалдашник, усиленный вложенными в него заклинаниями, с хрустом пробил лобную кость и вошел в мозг.

Боги не умирают, но боль чувствуют, как и любое обладающее телом существо. Даже, возможно, острее: ведь им, в силу их божественности, нечасто приходится испытывать подобные ощущения. Хешшкор закричал, и тело его содрогнулось в агонии. Он попытался сформировать плазменный импульс и напоследок покончить с противником, но движение вышло смазанным: члены переставали подчиняться ему. Он оставался в этом теле, сколько мог, но все усилия были тщетны. Не в состоянии больше терпеть боль, он вынырнул в эфир и растворился в нем. А мертвая оболочка в черной майке и кожаных брюках упала на залитый кровью ковер.

Гримгрэй Ледяной Глаз усмехнулся, глядя на то, как эфирная сущность покидает тело беспомощно распростертого на полу мужчины. Он догадался, что перед ним бессмертный. Что ж, если со здешними бессмертными так легко справиться, этому миру не останется ничего, кроме как лечь у его ног.

Но не следует забывать и о своем мире. Гримгрэй наклонился, опираясь на посох, и, подняв реторту с Эндорой, аккуратно обтер ее поверхность зеленой гардиной. А затем внимательно изучил межмировой канал, через который проник в это диковинное место. Физически канал представлял собой небольшое прямоугольное окно. Энергетически же… Маг нахмурился: рисунок энергетических линий был ему незнаком. Кроме того, к ним примешивалась некая чуждая энергия, совсем другого толка, но абсолютно необходимая для существования канала, он был уверен. Гримгрэй проследил ее движение к прямоугольному окну и вспомогательному мерно жужжащему ящику по гладким черным веревкам. Связь с родным Давалором терять нельзя, а потому Гримгрэй поместил всю систему в защитный силовой кокон и поставил вокруг ловушки – для тех несчастных, кто дерзнет попытаться снять его кокон.

Двое замороженных – мужчина и женщина – были неподвижны. Женщина с золотым амулетом в руке, мужчина – с дурацким четвероногим стульчиком без спинки. Гримгрэй вынул из оледеневшей руки безобразную мебель и отбросил ее в угол. Вот так гораздо лучше. Старый маг был немножко эстетом. В его покоях стояло несколько наиболее удачных ледяных скульптур. Прищурившись, он решил, что при случае заберет туда эту женщину. Но покамест его ждут более важные дела.

Гримгрэй прошелся по зале, выглянул в окно. Черная, как сама бездна, Бетреморогская башня, возвышающаяся чуть поодаль, на отшибе, привлекла его внимание. Он просканировал башню и остался доволен обнаруженным.

– Что за прелесть, – губы его тронула неконтролируемая улыбка. Поразительное существо, куда там Эндоре.

Улыбку мага стерли пронзительные трели. Он моментально огляделся. Трели издавала маленькая овальная коробочка, лежащая на хлипком столике из не внушающего доверие материала.

Гримгрэй обошел столик со всех сторон, задумчиво рассматривая коробочку. Опасной она не казалась, хоть и продолжала назойливо верещать и мелко дрожать вдобавок. Внутри нее пряталась энергия той же самой странной природы, что у окна межмирового перехода. Слабенькая, но весьма причудливо закрученная. Сперва старик подумал, что перед ним волшебная шкатулка с безыскусной музыкой, но извивы энергии были чересчур тонки и хитроумны для примитивной шкатулки, он даже ощутил нечто вроде сдержанного уважения к мастеру, сработавшему такое.

Не торопясь, он изучил механизм открывания крышки и, лишь убедившись, что он действительно так прост, как кажется, аккуратно поддел крышку ногтем и откинул ее. В тот же миг пространство заполнилось громким и требовательным женским голосом:

– Файка, ты там заснула, что ли? Или только что соизволила проснуться, лежебока? Файка, я на химфаке. У нас тут такое творится… Да что ты молчишь? Это я, Вита!

Гримгрэй понял, в чем секрет коробочки. Это магическое устройство связи. А вот и картинка на обратной стороне крышки – портрет женщины, чей голос он слышит, обрамленный неизвестными рунами.

– Говори потише, женщина, – буркнул он. – Не выводи из терпения, не то испытаешь на себе мой гнев, – Гримгрэй не выносил громкой суетни и хлопотни и невысоко ставил женщин, с коими, по его мнению, эти явления были неразрывно спаяны.

– Мне твой гнев до лампады, – Гримгрэй не был уверен, правильно ли он понял незнакомку; возможно, она имела в виду какую-нибудь магическую формулу? – Можешь свернуть его в трубочку и засунуть себе в анус, – она говорила все так же громко, но тон неуловимо изменился: не бестолковая суета слышалась в нем теперь, а лед и железо, что-то близкое самому Гримгрэю. Это так удивило его, что он упустил смысл предыдущей фразы. – Ты кто вообще такой?

– Гримгрэй Ледяной Глаз, – представился он с достоинством и снисходительностью. Имя великого мага было известно каждому жителю Давалора с младенчества: матери пугали им непослушных детей. Но на собеседницу оно не произвело ни малейшего впечатления.

– Очередной колдун, да? Где Файка?

Очередной колдун! Так Гримгрэя уже несколько сотен лет не называли.

– Если твоя Файка – наглая рыжая девка, отвлекшая меня от ученых занятий, то я ее убил! И до тебя доберусь, ничтожная!

– Вот как, – голос в коробочке похолодел еще сильнее, хотя это казалось невозможным. Фактически, он опустился ниже абсолютного нуля. – Буду ждать встречи, Гримгрэй. Ты станешь не первым, кого я убью – но одним из немногих, кого я прикончу с удовольствием.

Коробочка резко запищала, и голос исчез. Связь прервалась. Старик потеребил бороду, искоса разглядывая изображение женщины, и чем дальше, чем больше оно ему не нравилось. Вита – кажется, так – улыбалась на портрете, но в этих устах слово «убью» звучало естественно. Светлые – или седые – волосы коротко, не по-женски, острижены, в уголках глаз – мелкие морщинки, наверняка от привычки язвительно щуриться, а за холодной серой пеленой глаз чувствуется сила. Не сила бога-покровителя, не энергия природной магии, а непоколебимая уверенность независимости.

Гримгрэй захлопнул коробочку, и досадный портрет скрылся с глаз долой. Что это он, в самом деле? Он – великий маг, достигший вершин в своем искусстве, а она – женщина. Абсолютно предсказуемо, кто кого убьет.

7. Пора принимать меры

Гримгрэй, повторила про себя Вита, чтобы запомнить. Гримгрэй Ледяной Глаз, тебе конец. Файку я тебе не прощу.

Вита дружила с Фаиратой с восемнадцати лет. Их знакомство началось не слишком радужно: колдунья заманила Виту к себе в замок, ибо волшебные книги сказали, что для решения ее проблемы требуется некто, не поклоняющийся ни темным, ни светлым силам. И Вита проблему решила, заработав этим уважение в колдовских кругах, а попутно не на шутку привязавшись к обаятельной Фае. С тех пор она решала Файкины проблемы неоднократно. А теперь вот не успела…

Она набрала другой номер.

– Федор, это Виталия. Если ты стоишь, сядь или возьмись за что-нибудь, – она сделала короткую паузу. – Федор, твоя мать мертва. Ее убил человек по имени Гримгрэй Ледяной Глаз. Ты знаешь, кто это? Нет? Выясни по своим каналам как можно скорее. Я хочу оторвать ему башку.

Последние слова она прокричала торопливо. В коридоре вновь послышались вопли и лязг. Сердце сжалось: непутевая Аня, она же осталась там! Быстро сунув телефон в карман, Вита обнажила клинок, привела лучемет в боевую готовность и выглянула в коридор.

Глаза ее нашли Аню, скорчившуюся за массивной тумбой и наблюдавшую оттуда за тем, как на мечах дерутся две группы странных длинноволосых субъектов, и у Виты вырвался вздох облегчения.

– Что это за хиппи? – шепотом осведомилась она, мотнув головой в сторону сражающихся.

– Какие же они хиппи? – удивленно откликнулась Аня. – Это эльфы. Светлые бьются против темных.

У одной группы кожа и впрямь была темнее, чем у другой. Но внешностью они обладали вполне человеческой. Раскосые, как индейцы, и гривастые, как молодежные кумиры.

– С чего ты взяла, будто они эльфы?

– Так ведь уши острые! Сразу видно, что вы, Виталия Сергеевна, в компьютерные игры не играете.

Ага, вот что в них казалось странным: неестественно заостренные верхушки ушей.

– Полагаю, спрашивать, откуда они взялись, бесполезно, – мрачно произнесла Вита. – Пора предпринимать какие-то меры.

– Вы собираетесь влезть в драку? – ужаснулась Аня.

Вита поразмыслила.

– Пожалуй, нет. Пусть себе дерутся, лишь бы наших не трогали.

Чуть поодаль лежало тело пожилой лаборантки, непонятно – убитой преднамеренно или просто попавшей под горячую руку. Но ей помощь уже не требовалась, а на Виту с Аней эльфы не отвлекались, демонстрируя, что взаимный конфликт для них важнее всего.

– Нужно отключить все компьютеры, – сказала Вита. – В крайнем случае, разбить мониторы. Хотя… сколько времени на это уйдет, сколько монстров успеет проникнуть из-за экрана? Нет, надо покончить с вторжением одним ударом. Знаешь, где находится распределительный щит?

– Н-нет, – правильно, откуда аспиранточке знать такие вещи?

– Бери дезинтегратор и следуй за мной. Я тебя проведу, а ты уничтожишь щит.

Аня округлила глаза:

– Но ведь тогда выключится все электричество в здании!

– А чего мы, по-твоему, добиваемся?

8. Феод

Мама!

Феод Хешшкора стиснул зубы и помотал головой, пытаясь прогнать темную пелену перед глазами. Мама мертва. Два слова – и твой личный мир рушится осколками. Тридцатисемилетний колдун давно уже не был беспомощным мальчиком, не мыслящим жизни без мамы, но к такому известию никогда не бываешь готов.

В ушах стоял голос тети Виты. Она что-то хотела от него, твердила какое-то имя. Феод слышал голос, но не различал слов. Главные слова уже прозвучали. Что еще может быть важно?

Чисто выбритый мужчина с густым хвостом огненно-рыжих волос выключил телефон и опустил его в нагрудный карман классического черного пиджака. Партнеры по бизнесу деликатно выжидали, делая вид, что изучают меню и интерьер ресторана.

– Извините, – пробормотал Феод, вставая. – Мне нужно отлучиться.

– Разумеется, Федор Александрович, – вежливо откликнулся один.

– Конечно, господин Муратов, – кивнул другой.

Феод проследовал к туалету, забыв барсетку на столике. Ноги казались деревянными. Не ответив на улыбку юноши развратного вида, отирающегося возле умывальников, господин Федор Муратов, глава солидной фирмы по производству химического оборудования, надежно запер замок кабинки, воздел вверх руки, сомкнутые ладонь к ладони, и негромко произнес заклинание. О чем подумает юноша, когда пройдет полчаса, час, а он так и не выйдет из кабинки, было ему безразлично.

Тело мгновенно стало невесомым, а затем растворилось в воздухе, перейдя на иной план бытия. Колдуна влекло через длинную черную трубу внепространственного переноса. Как бы ни повернулась судьба договора, который он сегодня собирался подписать, сейчас он должен быть в Хешширамане. Проститься с матерью.

Труба выплюнула его в его собственных покоях в замке Хешшираман, которые он делил с супругой, ныне гостящей в Деадарге-3. Дверь в залу, служившую кабинетом матери, была приоткрыта. Федор застыл на пороге, увидев своих родителей. Мама вздымала руки к небу, папа находился в каком-то полузамахе, вот только в его длани не было оружия. Оба были мертвенно бледны и недвижны. А в нескольких метрах от них раскинулось еще одно мертвое тело, на первый взгляд, принадлежащее молодому черноволосому байкеру или рок-певцу, неведомо каким образом оказавшемуся в волшебном замке. Феод узнал его. Это была телесная оболочка его бога, Хешшкора Всемогущего.