В поисках Энософии

Натали Лукьянова

В поисках Энософии

Глава 1, Амириан

– Ты готов отпустить душу?

Голос Амириана звучал низко и отдавал железом, а светло-серые глаза, блестевшие холодом в летних сумерках, ничего не выражали – только безразлично смотрели сверху вниз на человека, который в неестественной позе лежал на влажной, после дождя, пустынной дороге. Человек перед Амирианом в муках умирал – и явно Амириан был не тем, кого бы хотел увидеть умирающий. Но что хотел человек – Амириана не волновало. Никогда. Он спокойно повторил свой вопрос.

– Ты готов отпустить душу?

Человек продолжал молчать. Его тело сводило судорогами, а в глазах читался ужас и животный страх – он едва мог пошевелить языком, что бы произнести хотя бы слово. Но в маленьких зрачках, если приглядеться, можно было увидеть в режиме ускоренной перемотки сцены жизни и поступки человека, о которых он теперь жалел. Человек жалел о том, что сделал, но сильнее всего он жалел о том, что сделать не успел и уже никогда не успеет.

– Будешь сопротивляться – тебе же хуже, – сказал Амириан. Улетит твоя Душа легко или мне придется силой отобрать ее у тебя – для моего меча нет разницы. Боль, которая не идет ни в какое сравнение с этой твоей предсмертной агонией ощутишь ты – не я. Отпусти душу и утешься тем, что, может быть, в следующий раз она выберет более решительного человека. Твой час пришел, человек, и ты это знаешь.

Умирающий покорно закрыл глаза и тут же киносценки исчезли. Он ощутил, как что-то тягучее поднимается из его живущего последние секунды тела. Амириан пристально смотрел в самое нутро человека, в самую его суть. Умирающий был загипнотизирован этим взглядом, боль начала отступать, но на ее место пришло странное ощущение, как будто то, что человек считал собой, разъединяется с его телом. Человека начало тошнить. Он чувствовал, как его тело становится легче, а нечто невесомое, но бесконечно значимое и необъятное, проявляется через каждую его клеточку и выходит наружу, соединяясь в мерцающее облако. Чем больше становилось облако, тем труднее человеку было дышать, но тем легче, радостнее и свободнее он себя ощущал. С последним отголоском боли в теле умирающего облако прекратило расти. Оно парило в воздухе недалеко от человека, и тоненькая, едва заметная нить соединяла его тело с мерцающим всеми цветами радуги облаком.

– Да, вот так. Нужно было смириться и отпустить.

Привычным движением Амириан выхватил из-за спины меч с темным, почти черным волнообразным клинком и молниеносно перерубил тонкую блестящую нить, которая связывала облако и человека.

С последним человеческим вздохом звуки пропали, экран погас – очередной киносеанс жизни закончился. Мерцающее облако ярко вспыхнуло ослепляющим светом. Амириан достал из внутреннего кармана своего доходившего почти до земли кожаного плаща свечу, поднес к облаку – и тут же фитиль зажегся радужным пламенем. Облако мгновенно потеряло свое мерцание и сжалось до размера человеческой головы. Секундная вспышка, и оно взмыло вверх, оставив после себя в воздухе лишь крупицы некогда мерцающей пыли. Амириан спрятал горящую холодным племенем свечу во внутренний карман, перекинул меч за спину и бросил последний взгляд на тело уже мертвого человека, чьи душевные метания и телесные страдания он секунды назад живо наблюдал. Кто-то другой, будь на месте Амириана, возможно, попытался бы разделить с умирающим его последние секунды и поддержать хотя бы словом – но только не Амириан. Зачем ему чужие сожаления? Чувства – удел человека, чувства – побочное явление обладания душой. Души, как теперь и у лежащего на земле трупа, у Амириана не было.

Труп начал остывать – холодная, влажная земля помогало ему в этом. Тело скоро кто-то заметит и вызовет полицию или скорую или же равнодушно пройдет мимо, пока какой-нибудь сердобольный бездомный, как это часто бывает, не сжалится над никому не нужным трупом и не сообщит куда следует. Прежде сняв с еще не окоченевшего мертвого добротные ботинки – живому человеку они нужнее.

Сумерки уже перешли в ночь, когда Амириан перешагнул порог дома, который любой житель Дрейвона с радостью назвал бы своим. Три этажа, большой сад и персональная дорога, ведущая с шоссе к особняку, чья история насчитывала больше века. Когда-то здесь жил один богатый, но одинокий человек, теперь же дом принадлежал Амириану, которого тоже можно было бы назвать одиноким, если бы не дворовый кот, считающий себя полноправным хозяином этой территории. Кот иногда поджидал Амириана у входа, но сегодня ночью он явно был занят другими, более важными кошачьими делами.

Амириан толкнул входную дверь рукой, перешагнул порог и вошел в привычную темноту. Не разуваясь и не снимая кожаный плащ, он спустился в подвал, в одном из помещений которого прежний хозяин обустроил винный погреб, а Амириан не стал ничего менять. Единственное, что изменилось в доме с приходом Амириана – это счета за электричество. Прежний хозяин провел центральное отопление, местами даже положил теплый пол, что было очень кстати для Дрейвоновской сырой и промозглой зимы. Единственное средство отопления, которое иногда использовал Амириан – это большой старинный камин на 1 этаже: он любил читать под треск огня, и компанию ему часто составлял тот самый кот, вальяжно развалившись на кожаном кресле рядом.

Из винного погреба в гостиную Амириан принес бутылку выдержанного шираза – сегодня он почувствовал странную необходимость в согревающем вкусе пряного вина. Амириан откупорил бутылку и оставил вино подышать, а сам вернулся в подвал – на этот раз его целью был большой зал со сводчатыми потолками, проход в который был скрыт от невнимательного взгляда. Даже кот ни разу не заглядывал туда, по крайней мере, в присутствие строгого хозяина. Амириан отворил тяжелую дверь из старой, добротной древесины, которая каждый раз издавала характерный сухой скрип. Любой на месте Амириана тут же очутился бы в облаке сладкого и тяжелого запаха, который источали сотни или даже тысячи горящих свечей, освещающих огромный прямоугольный зал. Но Амириан либо давно перестал ощущать этот тягучий аромат, либо же никогда не ощущал его вовсе. Тяжелым шагом он измерил ряд длинных полок, уставленных свечами, выискивая для новой свободный уголок. Свечи были буквально повсюду – на полках, которые рядами, друг за другом, заполняли темные стены из кирпича, на полу и в многочисленных нишах в стенах. Это были особые свечи – их воск никогда не сгорал до конца, а пламя не гасло ни от дуновения ветра, ни от перекрытия кислорода. Свечи годами плакали восковыми слезами, пока однажды внезапно не погасали сами по себе. Амириан уверенно остановился напротив одной полки, засунул руку в плащ и вытащил ту самую свечу, которую зажег от мерцающего облака души умершего человека, счет которых он давно потерял. Свеча заняло свое место, среди тысяч себе подобных.

Амириан вернулся наверх, прошел на кухню, взял бокал из хрустального стекла на тонкой ножке и приподнял его выше уровня глаз, словно поднеся его к свету, если таковой бы горел, чтобы проверить идеально ли бокал чист. Будь на бокале хоть одна засохшая капелька, он немедленно бы отправился в посудомойку – неидеальности Амириан не терпел. Бокал прошел проверку строгих, почти прозрачных серых глаз и был достоин вместить в себя ароматное вино густого темно-рубинового цвета. Прежде чем сделать глоток, он поставил бокал на кофейный столик и подошел к каминной полке, которая была уставлена пустыми рамками для фотографий. Одна из них по странной причине стояла чуть кривовато, создавая хаос среди выверенного порядка. Амириан поправил ее – теперь рамки стояли идеально симметрично – так, как должно быть. Он аккуратно снял с себя меч и едва прислонил его к специальной подставке в углу – меч, словно живой, тут же прочно встал в нужный паз. Не снимая плаща, Амириан устало опустился в кожаное кресло, взял со столика бокал, медленно поднес вино к губам, сделал небольшой глоток и, наконец, прикрыл глаза.

Глава 2, Агния

На стенах небольшой уютной комнаты задорно танцевали солнечные зайчики, вторя движениям высоких деревьев в саду. Был почти полдень, когда у Агнии зазвонил телефон.

– Эрик, я же просила не звонить по утрам! Я хоть и выпила свой утренний кофе, но еще не пришла в себя – могу нагрубить.

– Не нагрубишь, а поблагодаришь! Еще и угостишь кофе или чем еще после того как узнаешь, зачем я позвонил. Есть интересная информация, тебе точно…

– Эрик! – перебила друга Агния – Не беси. Раз позвонил – выкладывай, но постарайся, пожалуйста, кратко и по делу. Что там у тебя на этот раз?

Агния зажала телефон между щекой и плечом, в спешке пытаясь собраться на работу – было сложно фокусироваться и на речи Эрика, и сообразить, что же надеть на предстоящую рабочую встречу с главным редактором – она обещала быть напряженной, если только разговор о возможном увольнении не входит в ваши ближайшие планы.

– Ты же слышала про эти странные смерти? Когда тела здоровых людей находят в неестественных позах и без единого следа борьбы, что странно, не находишь? Органы списывают это на внезапную остановку сердца, но понятно, что тут что-то не то, ну какая остановка сердца у 20-летнего студента, например?

– Эрик!

– Окей, понял. Этих смертей становится только больше, и нет никакого объяснения, что это – неизвестная очередная эпидемия или дело рук странного маньяка, который каким-то образом без причинения физической боли убивает совершенно непохожих друг на друга людей. Прихожане нашей церкви очень обеспокоены, и не только они – гости, с которыми я частенько болтаю после экскурсий, тоже без умолку говорят об этом. Людям страшно – и наш пастор уже не знает, какие слова найти чтобы их успокоить.

Агния слушала вполуха, параллельно пытаясь найти на заваленном записками и визитными карточками рабочем столе пропуск в редакцию.

– И да, я уже позвонил нашему общему знакомому судмедэксперту и узнал то, что не расскажут в новостях – у жертв есть то, что их объединяет – широко открытые глаза со взглядом, словно они увидели самого дьявола.

Внезапно руки Агнии перестали перебирать многочисленные бумажки – среди классического творческого беспорядка она увидела старую фотографию, на которой маленькая Агния с копной растрепанных, медных волос босая стояла на садовой дорожке рядом с красивым, седым мужчиной с добрыми глазами – ее дедушкой.

– Эти смерти странные, понимаешь? Ты как никто должна понимать.

Эрик явно ждал мгновенной реакции подруги, но ответом ему была тишина.

– Алло? Ты все еще здесь?

Агния слегка сдвинула брови, наклонила голову чуть набок и спрятала фотографию в верхний ящик стола. Взяв телефон в руку, она крепко сжала его в ладони.

– Хорошо, я скоро заеду к тебе, не могу отказаться от кофе, который делает ваша милая девочка бариста. Обсудим все подробнее, но я уверена, что у этих смертей, как и всегда в таких случаях, есть вполне логичное объяснение.

*****

Жаркий летний день был в самом разгаре, когда Агния припарковала старенькую Ауди неподалеку от церкви, где работал, или точнее было бы сказать, практически жил Эрик. С третьего раза пульт сработал, и она смогла закрыть машину – хотя кому нужна ее уставшая красная малышка? Тем более, что может случиться на парковке у святого места? Правда, в таком мегаполисе, как Дрейвон, произойти может что угодно и где угодно. Агния направилась во внутренний дворик на территории церкви, где в теплое время года работала уютная кофейня. Круглые деревянные столики прятались в тени высоких кленов и каштанов – им посчастливилось остаться в живых после пожара, который полностью уничтожил крышу церкви и превратил в пепел все ее внутреннее убранство. Церковь потихоньку восстанавливали силами прихожан и за счет пожертвований богатых жителей Дрейвона, пожелавших остаться неизвестными. Город, по загадочной причине, оставался равнодушным к судьбе церкви, на месте которой столетия назад была каменная часовня, а до нее, если верить городским легендам – языческий храм. Сегодня же это была не просто действующая церковь с регулярными службами и курсами для тех, кто только встал на религиозный путь – в ее стенах регулярно проходили классические концерты при свечах и современные тематические выставки, призванные разжечь в уставших от их единственной жизни и постоянных проблем людях искру веры.

Эрик был классическим Эриком – сам позвал на встречу, и сам же на нее опаздывал – типичный трудоголик, уходивший с головой в работу и теряющий при этом ощущение времени. Агния взяла два кофе и села за их любимый столик – с него открывался живописный вид на церковные колокола. Их звон всегда успокаивал Агнию. Когда кофе достаточно остыл, к столику подлетел Эрик, развернул стул спинкой к себе и сел, даже не взглянув на заботливо купленный заранее дня него напиток. Светлые, местами выгоревшие волосы привлекательным беспорядком падали на лоб – Эрик постоянно поправлял их пятерней. В зеленых глазах плясали до неприличия взбудораженные искорки – было понятно, что информация, которую он приготовил для Агнии, волнует и его. Иначе с историком религий быть не могло – все, что даже с большой натяжкой можно было назвать мистическим, априори вызывало в нем живой, совсем неакадемический интерес.

– Итак, я угощаю тебя кофе, как мы и договаривались – выкладывай, что такого ты не успел сказать мне по телефону? У меня не очень много времени – еще нужно успеть на одно скучное интервью, а потом у меня встреча с редактором, на нее нельзя опаздывать, ты знаешь.

Эрик предупредительно оглянулся по сторонам, сделал большой глоток кофе, придвинулся на стуле вплотную к столу и начал рассказ.

– Недавно к нам забрел очередной городской сумасшедший, вещающий о скором конце света, людях, погрязших в грехах и все такое. Мы к ним привыкли, где им еще найти благодарных слушателей? Но этот сумасшедший знал то, чего знать никак не мог – он сказал про глаза полные ужаса у недавних жертв. Он кричал, что в город пришел Дьявол, что он чует его, и что этот дьявол высасывает из людей души.

Резким движением Агния поставила стаканчик с кофе на стол и строго посмотрела Эрику в глаза.

– Следи за тем, что говоришь, пожалуйста. Никаких высасываний душ быть не может, не воспринимай всерьез всяких фриков – хочешь будоражащей мистики, возобнови подписку на канал с сериалами, попробуй быть как все – жить станет легче, поверь.

Сказав это, Агния повернула голову в сторону, пытаясь найти, на чем же можно остановить взгляд, чтобы успокоиться. Эрик наклонился еще ближе в сторону Агнии – настолько близко, насколько это было возможно.

– Прости, я не хотел ранить тебя. Но есть еще кое-что, что ты должна знать. – Глаза Агнии вернулись к лицу друга. – Один из постоянных прихожан работает волонтером в хосписе и рассказал мне про женщину по имени Ева, чей муж погиб много лет назад, будучи еще вполне крепким и здоровым. Его смерть, как и нынешние, списали на внезапную остановку сердца. Но у женщины есть своя версия случившегося. Она хлопотала на кухне, когда услышала резкий крик мужа – он работал на заднем дворе их дома. Ева выглянула в окно и увидела, как нечто темное, внушающее беспричинный животных страх, но похожее по очертаниям на человека, нависло над ее мужем и словно высасывало из него душу. От шока Ева замерла и не могла сдвинуться с места, в чем винит себя до сих пор. Конечно же, ей никто не поверил – ее посчитали сошедшей с ума от горя вдовой, вот и все.

Эрик замолчал и внимательно смотрел на Агнию – его глаза излучали тепло и поддержку. Агния отвела взгляд в сторону – и в этот момент зазвонили колокола. Эрик дал подруге время прийти в себя и добавил как бы невзначай.

– Кстати, скоро приезжает Ида, у нее запланировано несколько собеседований в университеты. Мышка стала совсем взрослой и теперь будет жить со мной.

– О, правда? Рада это слышать – я соскучилась по твоей младшей сестренке. Устроим вечеринку в ее честь?

– Да, этим мы займемся позже – еще есть время до ее приезда, сегодня ночью домой я все равно не приду – нужно готовиться к выставке, написать анонс, проверить экспонаты и все такое. Только заеду домой и заберу пса.

Эрик все так же внимательно смотрел на Агнию, он ждал когда его подруга сама озвучит то единственное верное решение, которое она не могла не принять. Агния откинулась на спинке стула, скрестила руки на груди и сказала:

– Окей, я встречусь и поговорю с Евой. Я уверена на миллион процентов, что фантазия убитой горем женщины нарисовала понятное ей на тот момент объяснение смерти ее мужа, не более. Ты же уже взял телефон больницы, не так ли?

Эрик, довольно улыбаясь, вытащил из нагрудного кармана клетчатой рубашки мятую бумажку, на которой явно впопыхах был написан телефон больницы и фамилия Евы.

– Я знал, что ты не откажешь. Чтобы ты не говорила – где-то в глубине ты продолжаешь верить в то, что когда-то видела сама, и не можешь закрыть глаза, когда кто-то переживает то, что ты когда-то. Уверен – ты отыщешь реальную причину этих смертей и развеешь страхи, царящие в городе. Я горжусь тобой, искорка.

Глаза Агнии увлажнились на секунду, но она решительно вытерла непрошеные соленые капельки тыльной стороной руки, взяла записку из рук Эрика и тут же по телефону договорилась о встрече с женщиной, по имени Ева.