Волчья свадьба. Книга 1

      Пока что я не пыталась структурировать свои мысли, а просто позволяла себе болтать на разные (общедозволенные) темы. Иногда Ирма спрашивала значение какого-то непонятного слова, я объясняла. В общем, вечер прошёл довольно весело, хотя дома меня ожидала пустота и навязчивые домыслы.

      «Неужели я, правда, отличаюсь от остальных в группе? Чем я себя выдаю? Ведь для непринужденной болтовни сгодится разве что не Катеринка» – мучила себя подозрениями я. Паранойя замучила меня перед сном, интуиция подсказывала, что в истории с Ирмой не всё так просто.

      «Это всё ерунда» – пыталась внушить себе я.

      Что только не приходит в голову, когда остаёшься наедине с собой. Тревога только и ждёт, чтобы наступила тишина. Во мне снова завыл волк, словно Верхний Волчок звал меня. Но то ли меня считали неготовой для этой войны, то ли опасались, что мой род прервётся…

      Дилан был в недельной командировке в Таганроге, я не выдержала и позвонила, не в силах сдерживать внутреннюю тревогу. После долгих гудков послышался ответ:

– Да.

– Что в Верхнем Волчке?

      Он немного колебался с ответом.

– Что опять взбрело тебе в голову?

– Я задала вопрос. – не отставала я.

– Это не твоя забота… – на заднем плане послышались громкие мужские голоса.

– Чёрт возьми, Дилан, ты обманул меня! Ни в какой ты не в командировке! Что случилось?

– Кто тебе сказал?

– Отвечай! Что произошло? Снова нападение?

      Он издал звук, напоминающий рычание.

– Будь дома, я запрещаю тебе куда-то ехать.

      Кровь с двойной скоростью забегала у меня в жилах. Я бросила телефон на пол, от удара крышка отвалилась и выпал аккумулятор. Сила, которую некуда было выплеснуть, волнительно пульсировала в груди и раздавалась судорогами по всему телу. Нет, разум я не потеряла и никуда не уехала. Осталась дома. Полчаса я барабанила от злости кулаками о пол и стены, потом, вдоволь нарыдавшись, успокоилась. Беситься было бессмысленно.

      Утром, в очень плохом настроении, я переступила порог университета: в холле стояла Ирма… с человеком, который уже более полугода следил за мной! У меня даже мысли оборвались.

      Я встала как вкопанная. Они быстро разошлись, Ирма заметила меня и с улыбкой подошла.

– Привет! – сказала она и изобразила удивление, видимо, на моём лице очень хорошо отражалось настроение. – У тебя что-то случилось?

– Что это был за человек? Вы знакомы?

      Может, мне показалось, но в тёмно-карих глазах Ирмы мелькнуло лукавство.

– Н-нет, меня спросили, где найти какого-то профессора.

– Ясно.

– Ты испугалась? Ты знаешь его?

– Нет, впервые вижу.

      Мы пошли в аудиторию и до начала пары не разговаривали. Теперь я не была уверена, паранойя ли это. Возможно, чутьё?

      В этот день всё летело из моих рук, шея время от времени больно дёргалась от нервного тика. Тело звало меня в другой мир, а приказ Дилана гласил, что я должна остаться здесь. Внутри всё ныло, волнение изводило меня, хотелось получить хоть какие-то новости.

      «Как же мне быть?» – саму себя спрашивала я.

      Телефон я, разумеется, собрала и включила, на нём высветилось около десятка пропущенных звонков от Дилана и Светы. До Дилана дозвониться не получилось, сколько ни пыталась. С номера Светы позвонила мать, похоже, ей надо было убедиться, что я дома. Она, без сомнения, владела информацией. Я с напором начала задавать ей вопросы.

– Дилан дал понять, что началось нечто страшное. Его мобильный не отвечает. Он в Верхнем Волчке?

– Не знаю, возможно. Тебе ни в коем случае нельзя появляться там…

– Охотники ищут меня?

      Мать помолчала, потом выдохнула и призналась, что это так.

– Диана… ты всё-таки моя единственная кровная дочь, я не переживу, если с тобой что-то случится. Всё, чем ты можешь помочь клану, – это остаться в городе и вести нормальную жизнь.

– Но из-за меня же умрут люди!

– Люди умрут в любом случае. Это война. Ты должна понять, что клан делает всё возможное для выживания. Всех детей и их матерей эвакуируют, в деревне останутся только старики и бойцы. – она рассчитывала, что меня это утешит и, в общем-то, была частично права: похоже, мне и в самом деле лучше было остаться дома.

– Я сделаю то, о чём меня просят.

– Вот и хорошо.

      Так, тихо, почти шёпотом, мы закончили разговор. Ещё час я сидела и лила слёзы в кружку уже остывшего чая. Кто-то снова не вернётся, чья-то семья осиротеет после очередного побоища. Оставалось только маяться и утешать себя, что своими поступками я всего лишь ускорила то, что всё равно бы произошло.

      И всё же мне было странно, зачем Дилан снова сунулся в пекло, ведь, если его убьют, мой род также прервётся. Или он сам не усидел на месте?

      Первые новости от мужа я получила через три дня, в субботу. Члены клана покинули Верхний Волчок, четверо ранены, но никто не убит. А ещё умерла бабушка Полина. От старости или нет, я не спросила. Беженцами из деревни занималась спецслужба, им в срочном порядке оформляли документы, которых у них прежде не было, другая трудность состояла в том, чтобы организовать им жильё. И именно для этого требовалось присутствие Дилана: оценить фронт работ и организовать постройку жилья для беженцев. К нам в квартиру никого не подселили (причина, думаю, ясна без объяснений), к отцу и семье сестры Дилана тоже.

      Волков должны были расселить по деревням, а ещё лучше – выстроить им новую деревню в какой-нибудь глуши, рядом со своими и подальше от жилых массивов. Эта бомба замедленного действия могла детонировать в любой момент: потенциальные монстры не привыкли сдерживать своё желание обратиться и уж тем более не «застревали» в переходной стадии между человеком и волком. Но, тем не менее, это был единственный способ выжить.

      Три семьи временно разместились в доме Седого, где мы праздновали годовщину нашей свадьбы, ещё несколько – в Нижнем Волчке у себе подобных.

      Сам Дилан появился в понедельник, пришёл встретить меня после пар. Вздох облегчения вырвался из меня: жив, здоров. И не только мой взгляд стал спокойнее: Дилан ожидал от меня какого угодно бунта, но только не послушания. Да, это было подозрительно, нехарактерно для меня.

      …Но ведь это был далеко не конец истории. Раз охотники принципиально хотели уничтожить меня, то они должны были найти способ, как подобраться ко мне ближе. Зато была и обратная сторона сложившейся ситуации: обо мне наслышаны все члены клана, в том числе зарубежные.

      Больше новостей я не услышала, вечер прошёл в молчании, Дилан рисовал какой-то проект в ноутбуке и несколько раз ходил на кухню, чтобы налить себе кофе, я поняла, что он собирается провести за работой всю ночь.

      Во вторник утром на моём лице уже была надета маска озорной девчонки-фанатки медицины. Ирма, как будто бы моё зеркало, тоже часто улыбалась и пыталась шутить. Она уже успела познакомиться с моими бывшими соседками по комнате (и об этом я узнала только теперь!). На большой перемене мы все вместе обедали и договорились встретиться вечером в пиццерии. Надо же, сколько случайностей сразу…

      Чтобы не пришлось скучать, я взяла с собой пару командных игр и заранее продумала различные забавные темы для обсуждения. Разумеется, я привыкла, что людям со мной весело.

      После кафешки мы решили прогуляться. Слабо горели фонари. Я постоянно оглядывалась назад, мне казалось, что в спину кто-то смотрит. Девочки весело смеялись, хотя цепкий взгляд Ирмы тоже блуждал. Неужели она приехала к нам не просто так? Эта мысль уже перестала казаться мне параноидальной.

      На аллее мы устроили небольшой фотосет, Ирма снимала нас на свой профессиональный фотоаппарат, пробуя разные объективы. Я даже боялась себе представить, сколько всё это может стоить. Никому из группы она не афишировала своего богатства, ей не хотелось привлекать к себе внимание.

      Апрельский воздух постепенно остывал к ночи, но мы гуляли до тех пор, пока все по очереди не застучали зубами. Дилан позвонил и любезно предложил подвезти. Что ж, я как раз хотела познакомить его с Ирмой и потом спросить, что он о ней думает.

      Вечером я выплеснула на Дилана все свои подозрения относительно Ирмы. Он осадил меня и велел не делать пока никаких выводов. Что ж, тоже совет… похожий на совет учителя-философа, который уже знает ответ и хочет, чтобы ученик ещё раз хорошенько подумал.

      В среду второй парой стояла физкультура, меня оставили дежурить в раздевалке. Ко мне заглянула Ирма, составила компанию, чтобы я не скучала.

      Мы устроили друг другу мини-экзамен по анатомии в форме вопрос-ответ. Всё шло хорошо, я удивлялась, насколько правильно она строит речь. Нет-нет, её акцент был настоящим, но русским языком она владела отлично. И тут она неловко потёрла глаз, и под тёмно-карей линзой мелькнул такой знакомый, но редкий цвет…

      Я быстро замаскировала своё шоковое состояние, улыбнулась и решила не принимать решений, пока не появится исчерпывающая информация.

      Ирма больше ничем не выдавала себя: жила в общежитии, обладала спокойным рассудительным характером. Никакой враждебности я не видела. Я запуталась в своих догадках.

      Вместо погружения в учебный процесс я изводила себя домыслами, вечером отмахнулась от читального зала и просто пошла домой. Дилан был дома и готовил ужин.

– Ты знал это, да? – первый делом спросила я.

– Ты о чём?

– Что она – волк.

– Да.

– Откуда?

– Несколько раз встречались на съездах клана. Она – агент, следит, чтобы с тобой не приключилось беды, пока я отсутствую.

– И тот мужик тоже следит за мной?

– Да, – наконец, признался он. – Это наш, русский, и он был замечен тобой в первый же день.

– Что же ты сразу не сказал? – возмутилась я.

– Сам узнал об этом не так давно, не хотел, чтобы ты заостряла на этом своё внимание.

– Тогда кто эта девчонка, которая толкнула меня? Почему она сказала, что её загипнотизировал человек с жёлтыми глазами?

– Скорей всего, она врала. Я думаю, это одна из шестёрок Филина, её задачей было спровоцировать твоё превращение на людях.

– Но она была до смерти напугана!

– Потому что знала, кто ты.

      Я замолчала и опустила взгляд. Мне хотелось поделиться с Диланом некоторыми подозрениями относительно себя. И было страшно признаться и ошибиться.

– Дилан, я последние недели как-то странно себя чувствую… уже неделю как задержка.

      Его глаза обезумели, как будто он узнал нечто страшное, но его голос совершенно спокойно произнёс:

– Покажись врачу, не откладывай.

– Наверное, тут и так всё понятно. Вопрос в том, что с этим делать?

– Жить, – он выключил газ на плите. – Извини, я выйду.

      Он закрылся в ванной и включил воду. Я поняла, в чём дело, не торопясь помыла посуду, села за стол в комнате и принялась за домашние задания.

      Моя голова не хотела удерживать в себе мысли о том, что скоро мне предстоит стать матерью. По правде сказать, я была совсем не готова к этому. Через полчаса, когда Дилан, наконец, вышел из ванной, я уже забыла, что мы о чём-то говорили. Удалось-таки погрузиться в учёбу.

      Перед сном мы поговорили ещё раз. Обвинять Дилана за излишне скрываемую эмоциональность я не собиралась, но постепенно накатывающее осознание неизбежного расстраивало меня. Неужели придется бросить университет?

– Дилан, я не хочу бросать учёбу.

– Всё зависит от тебя.

– Не всё. Не лучшее время для рождения ребёнка…

– Или наоборот.

– Мы же с тобой договаривались, что ты дашь мне доучиться.

– Прости, Диана, я сам… – он запнулся и вздохнул. – Я был неосторожен… – снова сделал паузу и посмотрел на меня такими испуганными и умоляющими глазами, что я с трудом сдержала улыбку. – Ты хочешь избавиться от ребёнка?

– Нет, конечно! – воскликнула я.

      Дилан был шокирован больше меня, и это отразилось на его поведении: он часто моргал глазами, заикался, шумно вздыхал и не знал, куда деть руки. Не думала, что эта новость так взволнует его. Теперь стоило ожидать, что контроль каждого моего шага станет ещё более тотальным, а сам Дилан превратится в невыносимого зануду из-за неожиданно свалившегося на него груза ответственности. Успокаивало только одно: ребёнок родится не сейчас.

      Мы сидели в обнимку на диване и молчали. По лицу Дилана можно было понять, что он глубоко погрузился в собственные мысли. Желание, которое он загадал на нашу первую годовщину, в скором времени должно было исполниться и, судя по всему, это с трудом укладывалось в его голове. Забавная картина.

      Я подумала, что нам обоим лучше перестать витать в облаках и вернуться к реальности, и задала вопрос, который всерьёз волновал меня:

– Расскажи, что было в Верхнем Волчке?

      Он встрепенулся и ответил:

– Они построили дорогу от своей деревни к нашей, заняли дома. К счастью, всех жителей удалось эвакуировать вовремя.

– Твою бабушку убили они?

– Не совсем. У неё остановились охотники. Она накормила их отравленным супом и съела его вместе с ними. Все умерли. Собственно, это ещё больше разожгло ярость людей.

      Я сглотнула подступивший к горлу комок.

– Волки похоронили её отдельно от остальных тел, всё как положено, по обычаю. Отец забрал себе её книги. Мать всегда была для него главной женщиной в жизни.

– Это заметно… Очень жаль бабушку Полину…

– Хорошая смерть для волка, тем более, умерла она во сне, этот яд действует безболезненно. Так что и отец, и мы все можем гордиться ею.

      Он сейчас как будто утешал меня и себя заодно. Похоже, он до сих пор не поборол волнение, раз стал многословным.

      Говорили мы долго и о многом. Мне было велено ничем не выдавать Ирме, что я в курсе её задания. Целью было защитить меня и пока ещё совсем безликого моего ребёнка.

      Я решила, что о моём новом положении узнают только Ирма и Анка с Людой, остальным будет придумана легенда до лета, что я повредила плечо и не могу заниматься физкультурой, ну а в начале третьего курса всё и так будет видно без объяснений. Девочки восприняли новость с открытыми ртами, но потом взяли себя в руки и обещали хранить нашу тайну.

      Пока что я не ощущала каких-то кардинальных перемен внутри себя, но мне стало сниться, что я бегу куда-то с ребёнком в руках, один и тот же навязчивый тягостный сон на протяжении многих дней.

      Дилан отказался от поездки в очередную командировку, счёл своим долгом заботиться обо мне и время от времени встречать после учёбы. Что ж, он явно ждал ребёнка сильнее меня. Я заметила, что Дилан стал чаще улыбаться, однако теперь мне необходимо было ходить по врачам, на УЗИ, сдавать всевозможные анализы и пить специальные витамины, и следил за всем этим нетрудно догадаться кто.

      Никаких изменений в своей фигуре я пока не замечала, но перестала посещать дискотеки, в спортзале перешла на адаптированный к своему положению курс занятий фитнесом. Я с сожалением понимала, что это далеко не худшие перемены, которые вскоре произойдут со мной. Почему-то не было безмятежной радости от грядущего материнства, и вроде я хотела этого ребёнка, но надо мной висел чёртов дамоклов меч. Я нутром чувствовала, что что-то надвигается, ещё эти повторяющиеся сны…

      В тот день, среду, мы с Ирмой выбрались прогуляться по парку, пока шла физкультура, скинули с себя ветровки, подставили тела солнцу. Ах, как мне хотелось поговорить с ней о Верхнем Волчке, спросить, что она думает о сложившейся ситуации.

      Она оглянулась, я автоматически тоже. Сзади шли двое. Спереди, навстречу нам, подходили тоже двое, со скамеек тоже соскочили люди.

– Чёрт, ведь прямо на людях… – тихо прорычала я.

– Диана, ты их знаешь?

– А их не надо знать. Ты можешь превращаться?

– А… давно ты поняла?

– Давно. Они не знают, кто ты, устроим сюрприз.

– Нам нельзя. Поднимем панику.

      Люди подошли. Нас взяли в кольцо. Я осмотрелась: ни одного знакомого лица. Хотя, моё лицо наверняка было знакомо всем.

– Эта пусть идёт, – обратился один к Ирме.

      Она очень хорошо играла роль растерянной девушки.

– Она здесь гость, не знает города, – как ни в чём не бывало, ответила я.

– Да плевать, нам нужна ты, – послышалась грубая речь.

– Я вас слушаю, господа охотники, – улыбнулась я, словно эта встреча была вполне ожидаемой.

      В кругу шептались молодые парни, те, что помоложе: «Это та самая?» – «Да, на её счету десятки наших» – «Сука»… Прозвучало имя Захара, но ничего членораздельного я не расслышала.

– Ты пойдёшь с нами, – широко расставив ноги, объявил бородатый матёрого вида мужик.

– Нет, – без капли страха ответила я.

– Схватить её!

      Мы закричали тут же, изо всех сил звали на помощь, якобы нас грабят. Почти сразу прибежали полицейские, стали разнимать. Да, я не убила и не покалечила никого, но и у них были связаны руки, непонятно, на что они вообще рассчитывали. Слабый ход, очень слабый… Или они просто хотели припугнуть, кто-то использовал так называемое психологическое воздействие на меня, играл, как с мышкой.

      В университет нас подвезли на полицейской машине, мы сели пить чай в столовой и пытались завязать разговор.

– Ты молодец, – начала Ирма.

– Всё приходит с опытом. Видишь, оказывается, ты здесь не зря.

– Да… трудно тебе?

– Поначалу даже не пыталась себя обуздать, а потом… – я вспомнила, как чуть не убила Дилана. – научилась.

      Однако было ясно, что инцидент не исчерпан и в покое меня никто не оставит. После сегодняшнего случая я должна была ждать их нового нападения и бояться. Ещё два месяца – и Ирма уедет обратно в Австрию; а меня, вероятнее всего, куда-нибудь отправят на лето, спрячут.

      Дилан забрал меня после пар, отменил какую-то встречу. Он бы запретил мне ходить на учёбу, но ведь и дома я была в опасности. Решено было каждый день отвозить и забирать меня, везде ходить с Ирмой, даже в туалет.

      Спустя неделю я немного расслабилась, успокоилась, тем более, было, о чём думать: в животе происходили какие-то процессы, шевеления. Я пока не ощущала, что полнею или становлюсь несносной, и всё же реальность вокруг меня менялась.

      Это случилось в мае, перед июньской сессией. Мы шли перекусить после лабораторной работы, в коридоре было полно народу, я бегала глазами по знакомым лицам студентов. На лестнице мимо меня пробежала та девица, которая столкнула меня со сцены на дискотеке. Девочки узнали потом, что она не была студенткой нашего университета. Я не побежала за ней, но обратила внимание Ирмы, чтобы она запомнила лицо. И не зря.

      Однажды мы вышли «по неотложным личным делам», я стояла у зеркала, мыла руки. За спиной появилась та самая девица. Я мгновенно повернулась к ней лицом, но она уже успела наброситься и воткнуть мне под рёбра шприц. Я тут же вытащила его и развернула его прямо ей в живот, нажимая её же пальцем, чтобы содержимое выдавилось.

      Выскочила испуганная Ирма, секунду она оценивала ситуацию, потом оттолкнула загнувшуюся девицу к стене.

– Что это за вещество? – озверевшим голосом спросила я.

      Девица со шприцем в руке шумно дышала, видно было, что она в истерике. Она достала мобильный телефон, коротко сообщила кому-то: «Я почти сделала, но уколота сама, что делать?», затем выронила трубку на пол и уже была не в силах поднять.

– Это яд? – спросила я.

      Она закивала. Её тело свела судорога, она застонала и начала ёжиться, как от холода.

      Мы вызвали скорую помощь сразу. По официальной версии мы нашли девушку, которая уколола себя шприцем в женской туалетной комнате. Мы вызвались сопровождать больную. Врачи отправили образец вещества на экспертизу. Приехала полиция, в сумке девицы нашли ещё одну ампулу с тем же веществом. Предположительно яд. Сняли отпечатки.

      Пока мы сидели в коридоре приёмного покоя и ждали предварительного заключения врачей, я замёрзла, как будто в помещении было не двадцать пять, а ятнадцать градусов. Ирма недоуменно посмотрела на меня.

      Я задрала кофту – на месте укола синело пятно. Видимо, какая-то капля попала в кровь.

      Вышел врач, сказал, что девушка скончалась. Полицейские, двое молодых мужчин, начали расспрашивать все подробности произошедшего. Пришлось сказать, что девушка напала на меня со шприцем, но когда я её оттолкнула, вонзила его в себя. Каждое моё слово было записано на диктофон. Я пожаловалась на плохое самочувствие, попросила прощения и направилась к медсестре.

      Меня усадили на кушетку (честно говоря, я едва удержала себя в руках, чтобы не лечь), взяли кровь из пальца и вены. Мне поставили капельницу, около часа я лежала прямо в этой проходной комнате, позвонила Дилану, назвала адрес больницы.

      Мне вроде как прочистили кровь, я даже сходила в туалет без посторонней помощи. Ирма ждала в коридоре.

      Предварительные анализы показали, что в моей крови не обнаружено ядов.

      Но девушка-то умерла…

      Позже выяснилось, что это был какой-то гематический яд, названия я не запомнила. До утра меня оставили лежать в палате. Дилан смог попасть ко мне только когда врач и медсёстры оставили меня в покое.

– Ирма уехала в общежитие, – сообщил он.

      Я лежала, свернувшись калачиком и укутавшись одеялом, и оставила открытым только лицо. Озноб не прекращался.

– Я даже не знаю, как её звали и кто она такая.

– Это уже не важно. Тебе дали какие-нибудь лекарства?

– Нет, только капельница, недавно убрали… Всё, что они могли сделать, – это почистить мне кровь, никакого противоядия нет. Когда мне станет хуже, они переведут меня в реанимацию.

      Три женщины, мои соседки по палате, прекратили свои разговоры, я почувствовала, что они слушают нас. Дилан тоже это заметил.

– Мне страшно… – шёпотом призналась я.

– Тебе лучше находиться под наблюдением врачей. Всё будет хорошо, капли яда недостаточно, чтобы отравить тебя. Ты отделаешься лёгким недомоганием, а теперь отдыхай, я навещу тебя утром, – либо он действительно наивно верил в то, что говорит, либо просто пытался успокоить меня и себя заодно.

      Я на удивление легко заснула, несмотря на то, что закатное солнце ещё светило в окно. Во сне я снова обрела силу, мне виделось, что моему ребёнку (а это был сын) уже два – три года и мы спасаемся от врагов, я держу его за комбинезон в зубах и бегу. Я волк. Зима, везде лежит снег, дует сильный ветер, невозможно дышать, я просыпаюсь…

      Меня душили подушкой. Самый глупый способ убить. Легче было просто всадить в меня пару кубиков того самого яда, но то ли ко мне послали неумёху, то ли это был очередной трюк, чтобы запугать меня.

      Ногами я оттолкнула противника, вскочила, чувствуя, как во рту растут клыки, а на пальцах – когти.

      Включили свет, женщины переполошились и закричали. Я бросилась на человека, душившего меня. Знакомое лицо, некто из охотничьей братии. Пришлось насильно успокоить себя и не убивать его. Он полулежал, упираясь головой в стену: ползти больше было некуда.

      Дежурная медсестра вызвала полицию, но преступник сбежал, стоило нам на мгновение отвлечься.

      «Теперь произошедшим точно заинтересуются дознаватели, заведут дело и прочее», – устало подумала я.

      Поспать больше не довелось. Как можно было предположить, до рассвета меня и соседок по палате изводили вопросами, записывали, заставляли нас вспоминать мельчайшие подробности. Пришлось соврать, что того человека я видела впервые. Но как же так: два покушения за сутки на одну меня? И оба от абсолютно незнакомых людей? Как минимум странно и неправдоподобно.

      Кроме того, дознаватель с пристрастием расспрашивал, кем мне приходился Павел Смирнов, студент выпускного курса медико-профилактического факультета, я честно ответила, что никем, что он встречался с моей подругой, но год назад они расстались.

      Информацию обещали проверить и сообщили, что Павел скончался вчера от того же яда, что и девушка. Я ахнула. Всё это уже нельзя было назвать весёлыми студенческими играми. Ситуация запахла дымом. Тот, кто решил добраться до меня, взялся за это умело и всерьёз. Я чувствовала себя марионеткой в чужих руках, словно уже поймана. Кто-то пытался спровоцировать меня превратиться на людях, а заодно и убить кого-нибудь… Нападавшие были всего лишь расходным материалом. Похоже, ими управлял некто поистине жестокий и властный, или просто психопат.

      Утром я хотела уйти, но мне не хватило сил даже позвонить Дилану, чтобы забрал меня домой. Утомлённая дрожью в теле, я впала в забытье. На завтрак не было сил идти, одна из женщин заботливо принесла мне маленький пирожок без начинки и компот, я с удовольствием, но, не ощущая вкуса, съела.