Выжить в Антарктиде

– То есть, на следующий год они опять приедут и уже начнут копать?

– Если будет чего, – вступил в разговор Володя. – Но вдруг обнаружится, что все это выеденного яйца не стоит? В науке часто случаются осечки.

Вика задумчиво смотрела на Юру Громова. Его профиль красиво вырисовывался на фоне светлого окна. Она вспомнила, как он удерживал сильными руками всклоченного и красного француза. «Мы могли бы вместе гулять по сухой долине Драконьего Зуба и купаться в теплых озерах, – размышляла она про себя. – Интересно, продают ли в магазине при отеле кроме сувениров еще и купальники? Хотя тут не купальник нужен, а гидрокостюм…»

Юра оглянулся, словно что-то почувствовал.

– Скоро буду иметь счастье присутствовать на вашем спектакле, – шепнул он. – Уже не терпится.

– Приходите, – она спокойно взглянула ему в глаза.

Они больше ничего не сказали друг другу, но этого и не требовалось. Их взгляды были красноречивы сами по себе. Они оба решили быть откровенны и не бороться с очевидным. Тем более, что чувство все возрастающей симпатии было обоюдным.

⁂

Сразу после ужина Анна увлекла Викторию за собой. Та больше не сопротивлялась, приняв решение.

– Идем быстрее, пока нас не запрягли, – гимнастка все в той же непосредственной манере волокла Завадскую за собой по узкому коридору. – Я все выяснила: и номер его каюты, и как туда добраться.

– Может, Сережу тоже позовем? – попыталась проявить инициативу Вика, но Анна бешено замотала головой:

– С ним потом! Сначала надо историка очаровать, прощупать почву. Мне известно, что он с Кинг-Джорджа летит транспортным вертолетом на Драконий Зуб. Договаривался он с нашими, груз и количество пассажиров не расписаны. Основная партия груза – это палатки, горючее и вода – уже доставлены на объект, а сам Белоконев летит налегке. Вертолет же 700 кг берет на борт. Все очень удачно складывается: Новый год мы встречаем со всеми, потом первого января инструктаж и утром второго вылет. Нам останется лишь раздобыть спальники, горючее и продукты на неделю.

– На неделю?! – ахнула Вика. – Но мы не можем…

– Так положено, с запасом. Погода будет нелетной или еще чего-нибудь приключится – такова техника безопасности. Там же совершенно дикие места, на тысячи километров никого нет. Излишки принимаются обратно по возвращению. И деньги вернут.

– Но, Аня, мы должны подняться на борт через пятеро суток! У нас обратный билет. Все это какая-то глупость!

– Да мы и вернемся, не бойся, – Аня остановилась перед нужной каютой и попыталась пригладить волосы. – Не в космос же улетаем. На Беллинсгаузене скучно, только если в бюро индивидуальный тур купить втридорога. А с Паганелем мы не пропадем. Возьмем и Сережу, так и быть, я ему тоже спальник приобрету – все же лишний мужчина в походе не помешает. Защитник! Хотя и с Паганелем будет двое сопровождающих из местных полярников. Вертолетчики с ним в долине остаются на все дни, потому что туда-сюда гонять машину нерентабельно.

– Господи, откуда ты все знаешь?

– Держу уши раскрытыми. Все будет тип-топ, подруга, у меня котелок на эти вещи хорошо варит, не в первый раз гастроли организую.

Она вытолкнула Вику вперед и уже стучала в дверь:

– Такой красотке он не откажет. Сыграй роль обольстительницы. Или ты не актриса?

– Да? – Белоконев открыл и вроде как облегченно перевёл дух. – Девушки, это вы. А я уж думал… Хорошо, что это вы!

Вика мысленно вздохнула и, облокотившись плечом о стену, улыбнулась:

– Мы пришли узнать, как вы себя чувствуете.

Завадская в одну секунду изменилась, стала совершенно другим человеком. Превращение, совершившееся на глазах Анны, было столь стремительным, сколь и неожиданным. Вика словно засияла страстным неземным светом. Анна, хотя и требовала от подруги решительных действий, застыла, пораженная. Она не понимала, как и что сделала Виктория, но разница в манере себя держать, смотреть, говорить была просто потрясающая.

– Мы беспокоились за вас, Геннадий Альбертович, – пропела эта ослепляющая незнакомка, на которую и сам Геннадий уже таращился, как кролик на гипнотический танец удава.

– Вы не появились на ужине, – вставила Анна из-за ее плеча.

Ей захотелось хоть немного привлечь внимание историка, но тот не отрывал взгляда от Завадской, оставаясь глух и слеп к другим раздражителям. Егоровой стало обидно.

– Уже был ужин? Давно? Я увлекся, з-забыл… – бормотал Геннадий, судорожно краснея и заикаясь.

– Наверное, вы выключили радио, – сказала Вика. – О том, что надо идти в столовую или начинается мероприятие, всегда сообщают.

– Радио? – Белоконев выглядел совсем растерянным.

– Вы позволите? – Завадовская указала внутрь каюты. – Я уже регулировала громкость и знаю, как это делается.

– О, да, п-простите, заходите, конечно! – Геннадий посторонился, пропуская их мимо себя. Прежде, чем закрыть дверь, он бросил нервный взгляд в коридор.

Его маневры не остались незамеченными.

– Вы кого-то ждали? – спросила Вика.

– Н-нет…

Геннадий вдруг метнулся мимо Завадской к столу и принялся тасовать раскиданные бумаги и папки с файлами. Он спешил прибраться, стыдясь беспорядка, устроенного им на рабочем месте. Смотрелось это забавно, и Вика, рассмеялась, легко тряхнув волосами:

– Не стоит так переживать, Геннадий Альбертович. Наверное, на кухне осталась ваша порция. Вы бы сходили туда…

– Д-да, но я не из-за порции… все это… простите! – историк залился краской пуще прежнего и выпрямился, комкая в руках какую-то бумажку.

Вика решила больше его не смущать и слегка притушила обаяние. Анна следила за ней во все глаза, пытаясь уловить и перенять все эти приемчики. Где уж ей, конечно, так сыграть, но хоть немного… В жизни же все пригодится.

– Видите эту круглую ручку на стене? – показала Вика. – Это выключатель внутрикорабельного радио, он у вас стоит в положении оф. Поэтому вы всюду рискуете опоздать. И все новости тоже мимо вас пройдут.

– Д-да, это… н-неудобно, – согласился Белоконев.

Вика отрегулировала громкость радио и улыбнулась:

– Вот теперь порядок.

– Спасибо. Н-не знаю даже, как благодарить…

– На самом деле, мы пришли к вам с небольшой просьбой…

Белоконев вздрогнул. Он словно очнулся от наваждения под воздействием новой, более сильной эмоции, а его глаза за стеклами очков приобрели шокированное выражение.

– Что вы сказали? Просьба?

Вика стояла совсем близко, что в условиях тесной каюты было нетрудно и выглядело одновременно и естественным, и будоражащим. Их рукава соприкасались, и до историка доносился пряный запах женских духов. Вот только все это уже не притягивало, а пугало его. Геннадий хотел отступить, попятиться, но сзади находилась вторая девушка, о которой он забыл.

– Наверное, просьба покажется странной и нескромной, но я все равно ее озвучу. Если нельзя ее исполнить, вы так и скажите.

– П-просьба? – Геннадий уже не только заикался, но и покрылся смертельной бледностью. – П-покажется с-странной? В-вы? Это в-вы?!

Вика озадачилась и спросила себя, не переигрывает ли она. Реакция Паганеля на ее простенький и ни к чему не обязывающий флирт была неадекватной. Она видела обручальное кольцо у него на пальце и потому никак не ожидала, что историк начнет пугаться ее и запинаться, как мальчишка.

– Мы бы очень хотели посетить долину с развалинами, – произнесла она, внимательно отслеживая выражение его лица. «Как бы его удар не хватил!» – Лучше всего сделать это в вашем присутствии. Вы удивительный рассказчик! Да и наблюдать за тем, как вы совершаете эпохальное открытие, было бы невероятно интересно. Конечно, наше участие мы оплатим по полной. Продукты, палатки, все это не вопрос. Если только вы дадите согласие…

Геннадий, кажется, позабыл дышать. Вика на миг прервалась, сведя брови к переносице, но потом все же решила закончить:

– Мы не помешаем, будем вести себя тихо и скромно. Поймите, быть рядом с тайной и не прикоснуться к ней, не ощутить на лице дыхания прошлого…

Кажется, Белокнева слегка отпустило. Он кашлянул, отвел взгляд, который больше не выглядел стеклянным. Вике показалось, что он готовится ей отказать. Анне за ее спиной тоже, видимо, так показалось, потому что она ткнула ее в плечо, понуждая действовать активнее.

– Знаете, – начал Геннадий, – эта просьба и правда неожиданная…

Вика мысленно извинилась перед ним и невесомо коснулась указательным пальчиком рубашки на груди Белоконева. Тот вновь замер, как напуганная птица.

– Но вы же понимаете те чувства, что мы сейчас испытываем?

– Д-да-а… – выдохнул он, вновь попадая под пресс ее очарования, которым Завадская так виртуозно пользовалась. – Я п-понимаю… и готов! Я окажу вам эту услугу.

Вика выгнула изящную бровь, словно не веря:

– Вы согласны?

– Да, – более уверенно откликнулся Геннадий.

– Нам с подругой можно будет к вам присоединиться?

– Да! – в третий раз сказал историк. – Если надо, значит, надо.

– Вот и хорошо, – Вика снова улыбнулась и отступила на шаг. – Все детали можно будет обговорить попозже. С моей подругой Аней.

– Да, я с удовольствием, – поддакнула Егорова, высовываясь из-за спины Завадской.

Геннадий скользнул по ней рассеянным взглядом.

Из динамика внезапно послышался треск, сменившийся бравурными позывными, а потом капитан объявил, что через полчаса в театральном салоне начнется спектакль «Моя прекрасная жизнь» и приглашаются все желающие.

– Простите, мне пора, – Вика посерьезнела, – я уже опаздываю.

– Конечно, – Геннадий, двигаясь подобно сомнамбуле, выпустил девушек в коридор, однако в самую последнюю минуту замялся и спросил: – Скажите… зачем вам в оазис именно в моей компании? Почему не с французом?

– Так безопаснее, – ответила Вика. – Вы же наш соотечественник.

– А, ну да…

Когда дверь за ним закрылась и девушки остались одни, Вика окончательно убрала с лица приветливую маску.

– Довольна? – она прислонилась спиной у переборке и прибавила едва слышным шепотом: – Гадость какая… словно младенца обманула.

– Ты чего, высший класс! – Анна показала большой палец. – Он сразу спекся. Даже хорошо, что мы к Паганелю обратились. Твой Громов вряд ли так быстро позволит себя уговорить.

– Громов не мой! – сердито прошипела Вика.

– Да? А в оазис ты полетишь разве не для того, чтобы побыть с ним рядом?

– И в мыслях не было!

– Ну и зря! Подвернулся шанс хорошего мужика к рукам прибрать, так лови момент! Даже за два дня на корабле можно многое успеть, а уж на природе, в палатке и подавно. В путешествиях все мужики расслабляются.

– Курортные романы не мое.

– Постель, между прочим, полезная вещь для здоровья. Только сама не втрескайся в него по уши.

– Все, я опаздываю, – Вика отклеилась от стены и зашагала к трапу. – Мне Бекасова голову открутит.

Анна усмехнулась ей в спину и неспешно пошла следом. У трапа они разминулись со светловолосым помощником капитана. Парень радушно улыбнулся, посторонился, чтобы пропустить девушек, и еще пару лишних секунд пялился вслед Виктории. Это не укрылось от все подмечающего взгляда Анны и вызвало у нее на губах еще одну презрительную усмешку.

Помощник капитана шел целенаправленно к каюте Геннадия Белоконева. На его вежливый стук, дверь почти сразу распахнулась.

– Господин Белоконев, вы в порядке?

– Да, спасибо, – Геннадий недоуменно уставился на погоны старпома. – А в чем дело?

В голове у него мелькнуло, что до капитана наконец-то дошли слухи о неудачной лекции. А поскольку именно она была оплатой за более комфортабельную каюту, последствия могли быть самыми разными. Но старпом только улыбнулся:

– Вы пропустили ужин. В наших правилах следить, чтобы пассажиры ни в чем не нуждались. Если вы в порядке и в услугах врача не нуждаетесь…

– Нет, я просто не услышал сигнал явиться в столовую. У меня не работало радио. Но сейчас все нормально, мне помогли поправить э-э… механизм.

– Хорошо. Тогда у меня к вам просьба…

– Просьба?! – вскричал Геннадий. – Как, еще одна?

Помощник капитана умело удержал на лице предупредительное выражение:

– Я прошу вас оказать нам честь отужинать в столовой для экипажа. По расписанию там как раз время подачи блюд. Мы выделим вам отдельный столик.

Геннадий потер рукой лицо.

– Хорошо.

– Прошу вас следовать за мной. Иначе боюсь, вы вновь заблудитесь.

– Хорошо, раз надо…

Белоконев взял ключ-карту от каюты, бросил взгляд на раскиданные по столу бумаги, прибавил к ним зажатый и сильно помятый конверт Анонима и оставил, как есть.

Шагая за старпомом, он обдумывал странную ситуацию. Может быть, просьба, на которую указывал Аноним, касалась чего-то еще, и две девушки были совсем ни при чем? Может, в столовой для экипажа к нему должен кто-то незаметно подойти и чего-нибудь передать? Но разве можно было предвидеть заранее, что он пропустит ужин? Нет, если только Аноним не какое-нибудь сверхъестественное существо, знающее будущее.

В столовой к Геннадию никто не подсел и не стал заводить разговоров. Нагрузив на поднос свою порцию, историк спокойно прошел на указанное место и поел без малейшего беспокойства со стороны.

«Все-таки дело в девчонках», – заключил он, хотя в чем смысл их демарша, решительно не понимал.

Он вспомнил про спектакль, когда выходил из столовой и захотел еще раз взглянуть на «колдунью со внешностью ангела», как про себя стал характеризовать Вику. Ведь она явно пыталась его завлечь в свои сети.

– Надо бы к ней присмотреться, – пробормотал он под нос, – но где же тут театральный салон?

Блуждая по лабиринтам корабля, Геннадий безуспешно искал дорогу. Посмотреть на схему, висевшую чуть ли не на каждой двери, конечно, не пришло ему в голову – он слишком был расстроен и озадачен. К счастью, скоро он буквально нос к носу столкнулся со знакомыми лицами, у которых можно было спросить направление.

– О, друзья мои, – вскричал он обрадовано, – вы-то мне и нужны!

– Какое совпадение, а вы очень нужны нам, – сказал Володя Грач, который в сопровождении Юры Громова только что безуспешно стучался в каюту историка.

Геннадий оглянулся и с удивлением понял, что ноги сами привели его к знакомому порогу.

– У нас к вам важная просьба, – продолжил Грач, – надеюсь, вы не откажете.

Лицо историка вытянулось.

– Мы бы хотели дослушать вашу лекцию до конца, – сказал Володя. – Кажется, у вас есть недостающее звено, которого нам сильно не хватает..

– П-проходите в комнату, – проговорил окончательно сбитый с толку Белоконев, роясь в карманах в поисках ключа. К собственной досаде, он вновь начал заикаться.

8. Геннадий Белоконев идет на откровенность

– Мы надолго вас не отвлечем, – сообщил Володя, когда Геннадий с крайне задумчивым видом пригласил нежданных гостей размещаться в тесном пространстве каюты.

– Вы из службы безопасности? – припомнил историк, морща лоб.

– Да, и пытаюсь кое в чем разобраться, – сказал Грач, осторожно усаживаясь на узкую койку так, чтобы хватило место и Громову. Хозяин же остался стоять, опираясь пятой точкой на край столешницы. – У меня к вам несколько вопросов.

– То есть лекция лишь предлог?

– Нет-нет, речь пойдет именно об Антарктиде. Но я думаю, всем будет проще, если вы не станете растекаться мыслью по древу, а коснетесь конкретных моментов. Первый вопрос, наверное, покажется вам бестактным, но он очень важен, и будет лучше, если вы все же на него ответите.

– Спрашивайте, – тяжело вздохнул Белоконев, про себя проклиная тот день, когда связался с Анонимом. Конечно, ничего хорошего он от расспросов Грача не ожидал, но первая же фраза окончательно выбила его из колеи.

– Скажите, Геннадий Альбертович, вы на самом деле занялись данной темой самостоятельно, на свой страх и риск, как всюду утверждаете, или вас все-таки кто-то в эту поездку отправил?

– Вы даже не представляете! – пробормотал Геннадий. Он судорожно соображал, стоит ли упоминать обо всех обстоятельствах, но в голове крутились слова из записки. Если Грач и его приятель Громов пришли сюда с ведома Анонима… Например, тот захотел, чтобы безопаснику стало все известно…

Тут Белоконев кое-что вспомнил:

– Однако вы телохранитель Долгова, – он устремил на Владимира беспокойный взгляд, – а значит, плывете вместе с французом Дюмоном. Почему я должен вам доверять?

– Считаете, я стану защищать француза? – уточнил Грач. – Не волнуйтесь, никаких тайн в его пользу я выведывать не собираюсь. Наоборот, допускаю, что вы мне поможете вывести Дюмона на чистую воду.

Геннадий опять тяжко вздохнул, все еще не уверенный, что с этими двумя стоит откровенничать. С другой стороны, физиономии у них были располагающие, совсем не бандитские, поэтому он все же попытался объясниться.

– Посылать меня никто не посылал, но, скажем так, надоумил, – сказал он, исподтишка проверяя, какое впечатление оказывают на собеседников его слова. – Я исследователь одиночка, за моей спиной не стоят ни мэтры исторической науки, ни институты. В Антарктиду я поехал как частное лицо, как писатель, освещающий проблемы освоения материка. Но вот подсказки и помощь, конечно, мне оказывали. Не так просто было получить разрешение на посещение антарктических станций, немало порогов потребовалось обить. Да и «добро» от англичан, чей турбизнес окопался в оазисе по соседству с Драконьим Зубом, пришлось ждать аж два месяца. Что касается темы… не иначе, как судьбой, я это и не называю. Хотя у судьбы в моем случае было вполне конкретное материальное воплощение.

– Что вы имеете в виду?

– Понимаете, я об этом еще никому не говорил…

– Дальше нас двоих эта информация не уйдет, – пообещал Владимир.

Белоконев замялся, но все же ответил:

– Помните Моцарта, которому человек в плаще и маске заказал «Реквием»? Заплатил деньги, но потом так и не явился забрать ноты… Вот и со мной произошла похожая история. Деньги на поездку пожертвовал неизвестный доброхот. А до этого он так же анонимно подтолкнул к изучению непростой темы, прислав пропуск в военный архив. Туда, видите ли, весьма непросто проникнуть.

– Затейно звучит, – Володя выглядел заинтригованным. – К загадочному типу в маске мы еще вернемся. А пока поясните, что же вам удалось узнать в том архиве?

– Этому как раз и была посвящена вторая часть моей лекции! Которую так некстати прервали…

– Вы не знали, что вместе с вами в те же места плывет Жак Дюмон? – вмешался Юра Громов.

– Да откуда?! – Геннадий всплеснул руками почти по-бабьи, выражая крайнюю степень возмущения, и при том едва не попал Громову по носу. – Французы вообще не имеют к этому отношения! Это наша история, наша привилегия, хотя…

Он резко остановился, но не потому, что заметил, как Громов уклоняется от его стремительных жестов – просто в голову ему пришла неожиданная мысль. Абсолютно другим, собранным и серьезным тоном Геннадий закончил так:

– Господа, наша страна имеет доступ к тайнам Антарктиды, наверное, с самого начала, но основной массив информации засекречен. Даже в наши дни полярники дают подписку о неразглашении. Не исключено, что в отчетах они о многом умалчивают. И вот я подумал: может, настала пора сделать все эти «неудобные» открытия достоянием общественности? Работа пошла по всем направлениям: и у нас, и за рубежом. Есть силы, которым это стало выгодно. Они нас провоцируют на спонтанные поступки, сталкивают лбами и смотрят, кто победит.

– Заговор мировой закулисы? – с тихим смешком спросил Громов.

Белоконев пожал плечами – думайте, что хотите. И замолчал.

– Так в чем соль? – спросил Володя, начиная терять терпение. – Что именно вы оба ищете в этой чертовой долине?

– Хранилище знаний древней цивилизации, – ответил историк. – Это же очевидно! Судя по историческим свидетельствам, таких хранилищ было два: одно располагалось в Тибете, а другое в Антарктиде.

– Шамбала? – изумился Юра. – Шангри-Ла? Вы серьезно?

– Да! – Геннадий поправил очки и откашлялся. – Я помню, что вы просили коротко, но я все-таки начну издалека, иначе полная картинка у вас не сложится. А я бы хотел быть понятым верно.

– Ну, хорошо, давайте издалека, – согласился Владимир и занял более удобное положение.

Уговаривать историка больше не пришлось. Оседлав любимого конька, он воодушевлялся с каждым сказанным словом.

– В 1903 году Эрнест Резерфорд и Фредерик Содди открыли закон радиоактивного распада, – вещал он. – В следующем году Содди читал об этом курс лекций в Глазго и озвучил идею, будто раньше на Земле существовала высокоразвитая цивилизация, которая владела секретом радиоактивного превращения. Злоупотребление атомным оружием ее и погубило. На Земле есть следы разрушительных войн: оплавленные камни Мохеджо-Даро, описания «летающих колесниц» и страшного оружия в индийском эпосе и так далее. Но, конечно, воевали друг с другом никакие не боги, а обычные земные люди, просто владеющие продвинутыми технологиями. Где-то хранятся и другие свидетельства превосходства одной цивилизации, более древней, над другими. Не только записи сказок или рисунки, сделанные дикарями, не понимающими ни сути конфликта, ни принципа действия страшного оружия, но нечто более серьезное: описание техники, чертежи, приборы. Все до крупицы просто не могло погибнуть! Наверное, из уст физика Содди эта мысль прозвучала впервые, но о конкретном Хранилище речи пока не шло.

– Думаете, Содди знал о чем-то конкретном? – уточнил Володя.

– О, нет, конечно, нет. Содди просто предположил. Но были люди, которые знали. Здесь я перехожу к сути нашей проблемы. Наверное, вы слышали о существовании советского разведчика Якова Блюмкина. Осенью 1929 года он был арестован по доносу своей любовницы. Блюмкин был очень интересной личностью: эрудит, превосходный актер и шпион, он ходил в экспедиции с Николаем Рерихом… короче, чтобы вас не утомлять лишней информацией, кончилось все тем, что его обвинили в шпионаже в пользу немецкой разведки и расстреляли. Все произошло очень быстро, за считанные дни. Протоколы его допросов и само дело оставались нерассекреченными много лет. Но однажды мне попали в руки некая папка. В ней хранились фотокопии показаний Блюмкина из архива НКВД. Мне удалось их скопировать.

Геннадий обернулся к столу, поворошил рассыпанные в беспорядке бумаги и достал несколько листов. Потом передумал, и, бросив листы в общую кучу, вытянул из-под бумажного вороха довольно солидную папочку с файлами и, пролистав, раскрыл на нужном месте.

– Поскольку с большинства документов по этому делу уже сняли гриф секретности, ксерокс мне сделали, хотя на это и пришлось добиваться отдельного разрешения. Я собрал досье. Потом, если захотите, можете и сами взглянуть, почитать.

– А где ваш компьютер? – удивился такому старомодному хранению материалов Громов. – Он же у вас был. Разве вы не храните в нем все свои наработки?

– Ох, компьютер! – лицо Белоконева вытянулось. – Я про него забыл. Он остался в салоне!

– Очень непредусмотрительно, – тихо заметил Грач.

– Да ладно, потом заберу. Я привык, знаете ли, все дублировать на бумаге, потому что с техникой у меня всякое случается: то батарея не вовремя разрядится, то, вот как сегодня, забуду ее где-нибудь, – Геннадий метнул в безопасника взгляд поверх очков и вернулся к документу. – Итак, допросный лист от 30 октября 1929 года. В вину Блюмкина вменяется то, что, будучи в 1925 году в Тибете, он вошел в доверие к далай-ламе и получил информацию о секретном «оружии богов», однако позже продал эти сведения представителю германской разведки Вернеру фон Штильхе за два с половиной миллиона долларов. Эту сумму нашли и изъяли при обыске сотрудники ОГПУ.

– Что за «оружие богов»? – не утерпел Володя, удивлено переводя взгляд с Геннадия на Юру Громова.

– В протоколе упоминается три устройства, но, судя по намекам, их было гораздо больше. В тех бумагах, что я видел, названы щипцы ваджра, с помощью которых древние плавили металлы, и колокол шу-дзи, который мог обратить в бегство и ослепить целую армию. Мне кажется, в последнем случае речь о приборе, использующем электромагнитные волны особой частоты. Но это еще не все, – Геннадий опустил папку и в волнении поправил постоянно сползающие с носа очки. – Далай-лама дал Блюмкину точные координаты второго Хранилища в Антарктиде. Укрытое в горах, в силу климатических особенностей не занесенных льдом, оно долгое время оставалось нетронутым и никем не охраняемым. Как бы ничейным. И там, в Антарктиде, помимо упомянутых образцов, хранилось еще так называемое «черное солнце» – ципинь сюань, альтернативный источник вихревой энергии. Дешевый и экологичный. С его помощью можно пересечь всю галактику за считанные дни.

– И все эти координаты оказались у немцев? – недоверчиво воскликнул Громов.

– Именно! Блюмкин утверждал, что на передачу информации у него была санкция и что это вовсе не его личная инициатива. Он намекал на высоких покровителей, но ему не поверили. Хочу заметить, что платить такую огромную сумму за пустышку никто бы не стал, значит, версию, будто информация о Хранилище у Блюмкина была его собственной выдумкой, нужно отмести сразу. В те годы проку от координат не было никакого. У Советов накопилось множество проблем иного характера, и поход в Антарктиду даже в первую десятку не входил. У немцев тоже не все было ладно после Первой мировой, однако чудо-оружие, как и источник энергии «черное солнце» им бы не помешали. Как бы там ни было, через девять лет, в тридцать восьмом году германское правительство организовало-таки экспедицию в Антарктиду.