Выжить в Антарктиде

– Ник, мне очень хочется вам верить. Однако астероид ведет себя не слишком обнадеживающе. Накануне он, как сообщают астрономы, под влиянием гравитационных сил столкнулся с другим малым телом и раскололся на части. После чего у него даже вырос кометный хвост! Разве это не скверные новости? Теперь нам угрожает не один объект, а несколько!

– Это не плохо и не хорошо. Малая планета действительно распалась на несколько более мелких фрагментов после столкновения с другим метеороидом, случайно оказавшемся на его пути. Но части эти летят компактно. И есть шанс, что так и будет, ни один фрагмент на нашу планету не упадет. Во всяком случае, на сегодняшний день мы не можем говорить о том, что нашей цивилизации что-то угрожает.

– Но отчего он вообще распался? Удар был такой силы?

– Состав астероида неоднороден, да и форма далека от устойчивого шара. Шар трудно разорвать, но если имеются трещины, каверны… а они там есть, поскольку астероид следует окруженный взвесью, которая испаряется с его поверхности. Мы предполагаем, что астероид изначально представлял собой несколько отдельных камней, вмерзших в лед. Едва лед разрушился, камни разделились, но у них остались общая скорость и направление. Последнее очень важный фактор.

– То есть, наш астероид нетипичный. У него хвост, как у кометы, но при этом он слишком большой и имеет сложный состав.

– Конечно, его можно назвать не совсем типичным. Но хвост вовсе не является чем-то странным, так бывает. Когда астероид ударяется о другие тела, пыль или газ выбрасываются с его поверхности, создавая эффект вуали. Таких хвостатых малых планет – мы зовем их «активными» – в нашей системе до недавнего времени было обнаружено 13 штук. Наш пришелец, таким образом, стал 14-ым.

– Астрономы пока не дают оценок по поводу его дальнейшей траектории. А вы, Ник, как думаете, насколько велика вероятность, что пришелец все же войдет в земную атмосферу?

– Шансы этого избежать довольно велики. Но даже если какие-то мелкие фрагменты будут притянуты Землей, в зоне риска в основном наши космические объекты, спутники навигации и связи. Человечеству же, повторяю, ничего не угрожает.

– А если небольшой фрагмент не сгорит в атмосфере и достигнет поверхности, чем мы рискуем?

– Если рассуждать чисто теоретически…

– Да, теоретически. Без применения к сегодняшнему дню.

– Можно предположить, что по планете прокатится вал цунами. Где-то произойдут землетрясения. Проснутся вулканы.

– Это будет настоящий Апокалипсис.

– Если бы астероид целиком упал на Землю, то да, но, во-первых, тел такого размера, чтобы устроить нам ад, в ближайших окрестностях не наблюдается. А во-вторых, как уже говорил, не надо паники! Наша планета не первых год вращается вокруг Солнца, и у нее огромный запас прочности. Мы не расколемся надвое, не погибнем в огне пожарищ, как предсказывают тут некоторые «нострадамусы», и не утонем. В ближайшем столетии – так наверняка…

– Ничего, Антарктида на самом краю человеческой ойкумены, – оптимистично заявил Давыдов, отворачиваясь от телевизора. – Нас точно это никак не заденет.

– Ну да, при условии, что наш маленький остров не смоет цунами, – пробормотала Вика.

– Да не бери в голову, журналисты как всегда накручивают сенсацию, чтобы повысить рейтинг.

Желая отвлечься от мрачного интервью, Вика потянула Сергея в небольшой магазинчик сувениров, расположенный у выхода. Там сейчас никого не было, что позволяло хорошенько рассмотреть выставленные на витринах товары.

Набор в магазине был стандартный: открытки, кружки, брелоки, футболки с печатным принтом, марки и прочая ерунда. Вика присмотрела себе несколько открыток, блокнотиков и магнитик с забавным пингвином. Видя, что Сережа облизывается на зажигалку с гравировкой айсберга и надписью «я был в Антарктиде», она купила ее тоже и подарила коллеге.

– От меня на память, – сказала она.

– Добрая ты душа, – расчувствовался Давыдов и поцеловал Завадскую в щеку.

– Интересно, что надо сделать, чтобы и мне было позволено коснуться губами этой прелестной щеки? – раздался голос Игоря Симорского.

Вика едва заметно поморщилась. Продюсер уже успел войти в магазин и наблюдал, как она распихивает по карманам куртки приобретенные безделушки.

– Дорогая Виктория, – сказал он, подойдя ближе, – вы коварная дама. Я назначаю вам встречу, вы игнорируете. Я предпринимаю вторую попытку, добиваюсь согласия, но вы являетесь с другим кавалером. Вот и сейчас опять заняты, ни секунды лишней для меня никак не выкроите. Вы нарочно меня дразните или таков ваш ответ на мое деловое предложение?

– Можете считать, что да, таков мой ответ, – спокойно сказала Вика. – И если вы человек злопамятный, это для вас отличный повод испортить мне карьеру.

Симорский несколько секунд смотрел на нее, как если бы прикидывал, стоит ли добыча усилий. В том, что он не подошел после спектакля Визарда к гордячке, была и его вина. Он не решился устраивать скандал на виду у всех, а у этой учёной шишки Громова был слишком воинственный вид. Игорь вообще не любил свидетелей, предпочитал действовать тета-тет. Весь вчерашний день он пребывал в задумчивости, пытаясь оценить свои шансы, придумать хитрый план или хотя бы выкинуть Завадскую из головы. Но не преуспел ни в чем. Однако не в его привычке было отдавать другим то, что приглянулось. Отступление перед Громовым он в итоге решил считать временной тактической уловкой. «Завтра гляциолог улетит, вот тогда и посмотрим, чья возьмет», – мстительно и замирая от предвкушения, подумал он.

– Что вы, дорогая, я не воюю с прекрасными девушками, – улыбнулся Симорский, но глаза его блеснули, выдавая обратное. – Тем более, истинные королевы умеют обезоруживать.

– Кажется, вы пришли сюда что-то купить, а я загораживаю вам витрину. Извините! – Виктория взяла притихшего Сергея под руку и повела прочь.

– Ну все, ты его окончательно раззадорила, – шепнул Сергей, – теперь он не отстанет.

– Ничего, я справлюсь. Не в первый раз, – обронила Завадская.

Они остановились в тамбуре, чтобы застегнуть куртки.

– Если будет нужна помощь, я рядом.

– Спасибо, Сережа. Но тебе с ним лучше не ссориться.

– Как будто тебе это выгодно.

– Знаешь… может и выгодно. Правда. Я давно задумываюсь над тем, что неверно выбрала профессию. Будет конфликт – будет и повод поменять свою жизнь.

– И чем ты займешься? – Сережа с некоторым удивлением смотрел на нее. – Выйдешь замуж, станешь примерно домохозяйкой? Не слишком ли мелко?

Вика пожала плечами:

– Надоело плыть по течению. Больше всего мне нравилось то время, когда я организовывала праздники для детей. Хорошо бы создать свою фирму, заняться чем-то подобным…

– Для своего дела тоже связи нужны хорошие.

– Это верно.

Они вышли на улицу и оба тотчас зажмурились от ослепительного света. Ледник на горе напротив блестел в лучах высокого солнца. Пришлось срочно доставать из нагрудного кармашка темные очки.

– Не отходите от входа, стойте на месте и держитесь за поручни, – предупредил их какой-то служащий. – Ваша группа сейчас соберется.

– Окей, – успокаивающе произнесла Вика и прибавила по-русски для Сергея: – Кажется, нас приняли за кого-то еще.

– Так это Долгов с гостями жениться едет, – сказал Давыдов. – У них церемония в три пополудни. Забыла?

– А разве уже три?

– Нет, но сначала добраться туда надо, приготовиться. А вообще, ты знаешь, что в пост не венчают? – доверительно поинтересовался Сергей.

– Нет. Я даже не знаю, что сейчас пост.

– Рождественский. Церковь же по старому календарю живет. Я еще когда Долгов с этим предложением к нам пришел, поразился: как это они сумели архиерея уговорить? Но Патрисия, видимо, произвела на Владыку впечатление, крестилась с его благословения, в особое доверие вошла. И, боюсь, не от глубины веры старалась, а ради возможности разрешение на венчание раздобыть. Люди в основной массе у нас невоцерковленные и не знают, что 31 декабря православные священники не венчают. Только разве что по специальному распоряжению иерарха.

– А разве нельзя было подождать, когда пост закончится? – удивилась Вика.

– Нормальным людям можно и нужно, а им, значит, нельзя, – ответил Сергей. – Понимаешь теперь, какие средства они в ход пустили, чтобы прибыть в Антарктиду к определенному сроку? Свадьба, уверяю тебя, просто предлог. На самом деле им всем в оазис нужно, но тайно.

Вика закусила губу, потом, тряхнув головой, словно сбрасывая наваждение, иронично спросила:

– И ты считаешь, что Аня тоже имеет к этому отношение?

– Зря иронизируешь. Нечистое дело затевается, помяни мое слово.

– Тогда я тебя не понимаю, Сережа. Зачем ты летишь с ней в оазис?

Давыдов пожал плечами и мило улыбнулся, рождая на щеках лукавые ямочки:

– А что тут делать, в отеле? Вся движуха там будет. Хочу своими глазами посмотреть, какую аферу они замутят.

– Глупость какая! Это же опасно – под руку им лезть.

– Меня Аня попросила ей помочь.

– Аня?! Ты же утверждал, что вы не пара.

– А мы и не пара, – сказал Сергей, – это временный союз. Ровно до того момента, когда мы в Москву вернемся. Считай его «отпускным романом»

К отелю подрулил черный джип, из которого вышли Грач, Громов и еще один мужчина в бейсболке и темных очках.

– А вот и твой кавалер приехал, – отметил Давыдов, бросая взгляд на улыбающуюся Викторию. – Ты бы все-таки порасспросила Юру хорошенько, чего они в долине ищут. Он должен знать наверняка.

Но Вика почти не слушала его…

⁂Патрисия Ласаль-Долгов и Ги Доберкур

Пока в фойе отеля собирались гости, а Павел искал водителя, чтобы тот доставил до церкви хотя бы новобрачную в ее белоснежном платье, Патрисия скромно стояла в уголке и беседовала со своим соотечественником Ги Доберкуром. Лица их выглядели приветливыми и спокойными, но если бы кто-то услышал, что именно они с такими милыми улыбками говорят друг другу, то был бы шокирован.

К их счастью, любопытные уши поблизости не случились, и разговор так и остался тайной.

– Вчера вечером, не успели мы вселиться в отель, охранник опять устроил переполох, – тихо сообщила Патрисия. – К сожалению, мне так и не удалось выяснить, нарыл он что-то стоящее или нет.

– Что на сей раз его возбудило? – спросил Доберкур.

– Паша не стал мне сообщать, но кое-что я все же услышала. Грач одержим или делает вид, что одержим, идеей найти куратора мсье Белоконева. И это странно. Мы же с тобой считали, что он сам с ним связан. И жучок в каюте именно он разыскал. У него есть поисковый прибор, это совершенно точно.

– Кто именно из телохранителей работает на сторону, мы не в курсе. Фамилию тебе не назвали. Ты сама предположила, что это может быть Грач, но ошиблась.

– Ишевича с историком никто ни разу не видел, тогда как Грач у того торчал целыми днями.

– И все же я сразу тебе указал, что Грач не похож на связного. Но ты мало того, что упряма, так еще и действуешь импульсивно. В результате, он тебя еще больше подозревает.

– Грач словно заговоренный! Даже легкое увечье, и он бы выбыл из строя надолго. Ладно, я с ним поговорю. Если он не понимает намеков, может быть среагирует на откровенность.

– Ты допускаешь слишком много просчетов, Пат. Мне это не нравится.

– Это угроза? – Патрисия легко нахмурилась и заправила выпавший локон под белоснежную вязаную шапочку.

– Предостережение. Грач не пес, чтобы испытывать благодарность к тому, кто его однажды накормил. Ты плохо разбираешься в людях.

– И что ты предлагаешь?

– Искать другие пути. Слабые места. Компромат. Шантаж.

– С Грачом это не получится. У него нет слабых мест.

Доберкур усмехнулся:

– Они есть у всех. Предоставь это мне.

– Хорошо. Ты про Анну что-нибудь узнал?

– Наблюдаю за ней. На профессионалку не похожа, действует сама по себе. С актером у нее ничего серьезного, скорей, шумовое прикрытие. С Белоконевым не связана, его контактов не ищет. Я думаю, она к твоему супругу примеривается, и тем самым может быть нам полезна.

– Вот как… предлагаешь оставить, как есть?

– Пусть покрутится наподалеку, Грача поотвлекает. Он на нее уже стойку сделал.

– А Громов? – Патрисия раскланялась с проходившим мимо туристом, который шумно выразил восхищение «очаровательной невестой». – А группа поддержки этого русского историка?

– Громова заставить замолчать очень просто. С этим даже ты справишься. Историк беспомощен и неопасен, но вот Дмитрия Ишевича следует убрать еще до отлета.

– Только посмей мне испортить праздник! Сегодняшняя ночь не должна ознаменоваться ничем плохим. Начинать год и семейную жизнь с несчастья это дурная примета.

– Ты же атеистка и не веришь в приметы, – тут Доберкур увидел Жака Дюмона и махнул ему рукой, привлекая внимание.

– Зато люди в них верят. Пойдут разговоры. А мы же не хотим, чтобы нас рассматривали под увеличительным стеклом до отлета в долину? К тому же, если начнется дознание, нас могут и не выпустить.

– Ладно, потом договорим, – шепнул Доберкур и шумно приветствовал своего патрона: – Мсье Жак, сегодня чудесный день для свадьбы, не правда ли?

⁂Владимир Грач

Вчера весь вечер Володя носился по отелю из-за Паганеля, не спал полночи, перебирая в уме варианты, и утром едва смог продрать глаза, таким измученным себя чувствовал. Громов из жалости даже предложил ему никуда не ехать, он-де сам за погрузкой проследит. Но Грач отверг сей благородный реверанс. Громов тоже не двужильный. Ему еще предстояло собрать аптечку по обширному списку, который обязательно надо лично согласовать с врачом Беллинсгаузена, а потом присутствовать на свадьбе. Если ее проигнорировать или опоздать, Паша мог и не понять.

На Паганеля Грача брала досада. Как можно не заметить, кто подсовывает в сумку конверт?! Причем для этого Анониму надо было находиться совсем близко, однако этот пентюх даже примерно не мог припомнить, с кем сидел в автобусе. Он назвал только Егорову и Кирилла. Но те были у него перед глазами, а вот кто прятался сзади…

От беспомощности у Грача сводило зубы.

На камерах наблюдения в отеле было видно, что в отель Белоконев зашел вместе с Анной Егоровой и Сергеем Давыдовым. После них – Виктория Завадская и Дима Ишевич. Кто-то из них должен был видеть Анонима или сам им являлся. Но кто?

Опрос Давыдова ничего не дал, бестолковый артист только лыбился и нес какую-то чушь. Ишевич тоже развел руками и повинился, что сильно устал на погрузке, отчего его хваленая внимательность притупилась. Он шел пешком и примкнул у туристам случайно у самых дверей. К Вике из-за Юры соваться не хотелось, а вот от новой беседы с Анной, кажется, Грачу теперь было не отвертеться.

Возвращаясь в отель в нанятой машине, Володя пытался мысленно выстроить предстоящий разговор с гимнасткой. Надавить и припугнуть ее не получится, да и не хотелось с ней так. Поговорить предельно вежливо? Вариант, конечно. Вот только не будет ли он в ее глазах выглядеть слабым, не способным самостоятельно докопаться до истины?

Анна оставалась для него загадкой, и чем больше он о ней думал, тем больше вопросов она вызывала. Володя точно выяснил, что ее отпечатков не было на конверте, однако история с пистолетом сложилась не в ее пользу. И все же Грачу начинало казаться, что девушек подставляют. Не только Вику, но и Аню.

Вика была красива и олицетворяла для него все коварство, свойственное женщинам, не зря он сравнивал ее с Миледи из «Трех мушкетеров». А Аня обладала подозрительными навыками и хранила некий секрет. Кто-то прекрасно был осведомлен о привычках Грача и намеренно подводил к нужным выводам.

Фокусник Ашор сказал: «Это не я. Ищите в вашем ближайшем окружении. Те, с кем вы взошли на борт, с кем вы работаете и кого охраняете» А кто лучше всех знает о самом Граче, о его слабостях и пунктиках? Кто, как не те, кого он привык называть друзьями?

Грач ругнулся сквозь зубы. Ни одно имя из короткого списка не несло ему облегчения.

Тут Юра, которого они подобрали по дороге к отелю, наклонился к нему с заднего сидения и произнес:

– Вов, хватит голову ломать, ты же обещал! Свежим взглядом завтра посмотришь и все поймешь.

– Слушай, – Грач повернулся к нему, – как заставить женщину – девушку – сказать правду? У тебя же к ним подход. Чем ты их очаровываешь?

Юра издал смешок:

– Неожиданно!

– Я серьезно. Может, с комплимента начать, чтобы сразу обезвредить?

– Если ты будешь обращаться с девушкой как с противником, которого надо обезвредить, то ничего у тебя не выйдет.

– Не желаешь помочь, ну и ладно!

– Не сердись, Вов. Кого хоть исповедовать собрался?

– Все, забудь! Да и какая разница.

– Разница есть. Патрисию хочешь расколоть? С ней комплименты не пройдут.

– Нет, циркачку эту. Покоя она мне не дает, понимаешь? Впрочем, не важно это уже.

Джип затормозил перед горкой, на которой стояли корпуса отеля. Поблагодарив водителя, они вышли из машины и направились пешком по крутым ступеням деревянной широкой лестницы. Грач опять задумался о том, что где-то тут вчера Белоконеву подсунули конверт.

– Вова! – окликнул его с площадки Павел Долгов. – Хорошо, что ты вернулся. У меня к тебе просьба. Как говорится, не в службу, а в дружбу.

Грач приостановился наверху, ожидая, когда Паша приблизится.

– Володь, Сухов все еще не поправился, нога у него жутко болит, стоять в церкви долго он не сможет. Не мог бы ты его заменить?

Володя вздохнул и кивнул.

– Только мне по такому случаю переодеться надо.

– Спасибо! – Долгов неловко потоптался и протянул руку. – После него ты мой самый верный друг! Никого другого в роли свидетеля я не представляю.

Грач осторожно пожал руку, думая про себя, мог ли Паша его сдать кому-то с потрохами? Мысль была мерзкой сама по себе.

– Мы сейчас уже уходим, но ты не спеши. Приведи в себя в порядок, перекуси что-нибудь. До начала венчания еще долго.

– Ладно, – сказал Грач. – Дима с тобой?

– Да, машину ищет.

Володя еще раз кивнул и пошел ко входу, оглядывая живописную группку на верхней площадке: Юра, Вика и, как ни странно, Сергей Давыдов. Без Ани в кои веки. Интересно, где она?

Грач увидел Еговрову едва вошел внутрь. Аня была в магазине сувениров и приценивалась к каким-то мелочам. Не откладывая, Володя направился прямиком к ней. Судя по джинсам и вытянутому джемперу, Аня ни на какую свадьбу не собиралась.

Запихнув покупку в рюкзачок, Анна развернулась и едва не столкнулась с Володей.

– Черт! Это опять вы, – буркнула она и попыталась прошмыгнуть, но Грач придержал ее за плечо:

– Аня, у меня мало времени…

– А когда оно у вас есть? – с вызовом выпалила она. – Не понятно лишь, чего вы, такой занятой, ко мне цепляетесь!

Грач осознал, что повторяется, и слегка покраснел.

– Послушайте! Не будьте так агрессивны, я вас не трогаю, – он быстро убрал с ее плеча руку, на которую Аня воззрилась с оскорбительным прищуром. – Мне надо всего лишь уточнить одну вещь. Вы вчера на экскурсии всюду ходили с Белоконевым…

– Это запрещено?

– Нет, – он поморщился. – Но, может быть, вы заметили кого-то еще столь же навязчивого, кто бы крутился возле историка?

– Вы считаете меня навязчивой? Геннадий Альбертович был рад взять нас в поездку. Он признался, что одному ему было бы некомфортно. А так хоть поговорить будет с кем.

– Просто ответьте, кто сидел в автобусе сразу за ним. Или вился около него по дороге к отелю. Это все, что я хочу от вас услышать!

Егорова озадаченно вскинула брови:

– А зачем это вам? Вы тоже были в автобусе. Правда, сидели с Долговыми впереди.

– Вот именно. Глаз на затылке у меня нет, к сожалению. Я помню, что вы там шептались с ним, все просили новые истории о зимовщиках рассказать. Вы и Кирилл Мухин. Но кто сидел на самом дальнем ряду, я не видел.

– Там никто не сидел. Пустые места.

– Точно?

Анна тряхнула головой:

– У вас странный интерес. У Геннадия Альбертовича что-то пропало?

Грач невесело усмехнулся:

– Скорей, наоборот, кое-что прибавилось.

Аня смотрела на него, не отводя глаз.

– Ладно, – он разочарованно отвернулся, – если вам нечего больше вспомнить…

– Постойте, – сказала она. – Паганель был немного неуклюж и поскользнулся на ступенях автобуса, а ваш помощник его поддержал. Подал сумку, которую тот уронил. И шапку. Вы этого уже действительно видеть не могли, потому что вместе с Долговыми ушли к отелю.

– Мой помощник? Ишевич?

– Его зовут Дима, фамилию не помню. Меня удивило, что он крутился возле автобуса.

– В каком смысле «крутился»?

– Когда мы подъехали к лестнице, Дима нас словно поджидал, но отошел в сторону и встал так, чтобы автобус его загораживал. Я смотрела в окно и еще подумала, что он от вас прячется. Видимо, вы и его достали уже.

– Ерунда какая!

– Но так все и было, я не выдумываю. Димы не было на экскурсии, и, увидев его, я решила, что он отель проверял на предмет безопасности. Он был должен, по идее, вам о результатах доложить, но не стал. Он вышел из-за автобуса лишь когда вы в отеле скрылись.

– Вот как, – Грач даже растерялся. – Что ж, спасибо… Вы очень наблюдательная.

– Это просто так совпало, – Егорова улыбнулась и перехватила рюкзак поудобнее, плотнее прижимая его к животу. – С вами, как выяснилось, можно нормально говорить. Вы не всегда на людей кидаетесь.

Грач хмыкнул.

– Если со мной можно нормально говорить, может, скажете заодно, что именно вам в оазисе понадобилось?

– Не скажу, не надейтесь. Счастливо погулять на свадьбе!

Грач проводил Анну взглядом, а потом нагнулся и подобрал с пола чек на покупки, который она уронила. Итоговая сумма его впечатлила.

– Что ж ты за птица такая, – проговорил он, засовывая чек в свой карман. – И зачем тебе такая дорогая фарфоровая тарелка?

Была у него мысль, что дело все в Анином брате, который залез в долги или проигрался в карты, а сестра теперь вынуждена искать сокровища, чтобы продать на черном рынке и спасти непутевого родственника. Но когда нуждаются в средствах, считают каждую копейку, а Аня потратила на ерунду приличные деньги. Все-таки покупать блюдце с пингвином за сто двадцать долларов – это никому не нужный шик. И значит, дело в чем-то другом…

20. Церковь Святой Троицы

Сергей Давыдов

Сергей Давыдов всем, что имел в жизни, был обязан своей маме. Звучит немножко глупо, но таковы факты, которые сам он, кстати, признавал с легкостью. Он вообще был легкий человек: характером, в быту, в общении. Но тех, кто сходился с ним поближе, эта легкость очень быстро начинала утомлять. Многие даже называли ее инфантильностью или безалаберностью, но называли беззлобно, не с целью уязвить или позлорадствовать. Причинить вред этому беззаботному и покладистому человеку не поднималась рука даже у самых ярых сплетников. Сергей Давыдов, при всех прочих недостатках, имел потрясающую способность очаровывать всех, кто входил с ним в контакт. Его могли упрекать, подтрунивать над ним, но на него не могли долго сердиться.

Мать Давыдова слыла человеком амбициозным, из тех, кто не добился желаемых высот и потому вторую половину жизни делает суперстар из своих детей. Актерская профессия виделась ей в самых радужных красках: слава, деньги, знакомства с другими знаменитостями. Она мысленно себе представляла, как сидит в зале, а на сцене ее ребенку вручают награду (может, даже Оскар – и трансляция идет на весь мир).

Послушному Сереже ничего не оставалось, как принять мамину мечту за собственную. Сам же он был настолько легким, что любой порыв ветра мог унести его в далекие дали, а ему самому было все равно, куда держать путь.

Свой подъем на олимп славы Сережа начал с кружка театрального мастерства при бывшем доме пионеров, потом последовали любительская студия и первые выступления на большой (относительно большой) сцене, занятия с репетиторами и две неудачные попытки поступить в театральный. Мама не отчаивалась и искала пути-знакомства. Воинскую повинность Сергей отдавал при Театре Советской Армии. Там же наконец-то был замечен и прослушан известным режиссером, набиравшим курс на следующий учебный год. Дальше долгожданное поступление, пробы, съемки и муштра почище армейской.

Сережа для удобства вселился в общежитие, мотивируя тем, что репетировать порой приходится за полночь, но съехав от активной мамы, сын не стал самостоятельным настолько, чтобы грамотно выстроить собственную жизнь. Мама постоянно переживала, что Сереженька «никак не может зацепиться». Под «зацепиться» прежде всего понималась выгодная женитьба. На его курсе было много роскошных дочек известных актеров и режиссеров, но ее сын выбирал каких-то неправильных провинциалок. Нет, мама провинциалок понимала, ведь ими двигало знакомое желание устроиться, а у Сережи и квартира, и прописка – верх мечты для простушки из тьмутаракани. Но Сереже-то от подобного брака какая выгода?