Закон Сансары

…Полифоническая мелодия старенького мобильника и чья-то хриплая брань вернули его к действительности.

– Какой нахрен «Мамец», я чуть уровень не прошел! – ревел чей-то сиплый пьяный голос.

Кирилл, стараясь не шлепать по собравшимся на полу лужам, подошел ко входу в крытую зону бара, откуда исходил шум, и, присев, аккуратно заглянул в дверной проем с нижнего его угла. Тут он все понял. Длинный играл в мобильный телефон Сэма, а звонок матери убитого, беспокоящейся из-за долгого отсутствия сынка, сбил ему прохождение очередного уровня.

«Так, – подумал Кирилл, – значит, гаджет, который я искал, пачкаясь в крови усопшего, умыкнуло это животное».

Тем временем Длинный, не замечая свидетеля, отпил большой глоток пива и закусил чем-то явно плохо жующимся. Он долго пилил зубами свою закуску, пока наконец не оторвал кусок. Присмотревшись к тому, что осталось торчать в сжатых пальцах Длинного, Кирилл испытал одновременно чувство тошноты и восторга. Закуской было ухо Сэма. Уже без мочки и части раковины, но вполне узнаваемо. Хоть это и выглядело мерзко, зато открывало новое направление передовой теории Кирилла: «сорную траву» можно не только перерабатывать в удобрение, но и включать в рацион молодых людей как курагу, изюм или зеленый сыр.

«А из этого зверя может выйти толк», – подумал Кирилл, с уважением глядя на жилистую спину трапезничающего каннибала. План созрел сам собой.

«Отдам Длинному своего „айфошу“ в обмен на полифоническое старье Сэма. Вот ведь параноик этот клерк! Все в хакеров играет – от смартфонов бегает. Неудивительно, что не женат еще, лошара. Ладно, искусство требует жертв. Старых жертв, – рассуждал он. – С телефоном Сэма вытащить из норы старую крысу „Мамец“, или как там она записана в мобильнике этого недоумка, не составит труда. Выверенные СМС-сообщения с номера любимого отпрыска всегда метят в цель. Перекинусь с ней парой фраз прямо в присутствии Длинного, пусть и под дулом его пистолета, чтобы он понял серьезность намерений, затем пообещаю ему полную свободу мародерских действий после моей расправы над стариками. Пусть обогатится. Такой „гурман“ достоин премии. А если копы займутся этим делом всерьез, то все укажет на него. Мотив – ограбление или каннибализм, как им угодно, а я вне игры».

Кирилл даже зажмурился от гордости за свою сообразительность.

«Хотя раз полиция еще не оцепила бар, несмотря на то, что с момента выстрелов прошло уже больше часа, – продолжал размышлять парень, – может, все правоохранители вообще испарились с планеты? Не будем же мешкать, надо найти к этому животному подход!»

Он осмотрелся. Дождь закончился, на темной воде с тихим стуком терлись шершавыми кранцами о пристань пришвартованные яхты.

«Чтобы войти в доверие к зверю, надо дать ему мяса», – рассудил Кирилл.

Вернувшись к трупу Сэма, он попытался оторвать тому оставшиеся пальцы, однако те, хоть и хрустели, не торопились расставаться с телом хозяина. Отделить их, давя ногой на костяшки кисти покойника, тоже не удалось. При очередной попытке это сделать Кирилл поскользнулся и с грохотом упал на мокрый дощатый пол.

«Видимо, придется отпиливать пальцы поганца кредитной картой», – сердито подумал он, поднимаясь, но пистолетная пуля, выпущенная из дверного проема подоспевшим на грохот падения Длинным, пробила его висок и опрокинула обратно на пол.

«Как же болит башка, – подумал Длинный, неуклюже пряча пистолет под майку и доставая большой филейный нож. – Кто тут у нас? А, знакомое туловище. Теперь не сбежишь. Ушки-то какие маленькие. У друга твоего они поухватистее будут. Ну ладно…»

Склонившись над телом Кирилла, он начал его разделывать, однако донесшийся отдаленный звук полицейских сирен заставил Длинного прерваться.

– Принесла нелегкая, – раздосадовано проворчал каннибал.

Отложив нож, он быстро обшарил тело Кирилла, забрал телефон, кошелек, снял с руки убитого недорогие часы и, тяжело шагая, побрел к выходу. Острую головную боль сменила ноющая ломота, ощущавшаяся где-то внутри черепа. Длинного мутило. Это состояние усугублялось сильным запахом рыбной требухи в порту. На крыльце бара скрипнула дверь. Длинный попятился назад, вглубь заведения, аккуратно выбирая наиболее прочные половицы, чтобы не скрипели под ногами. Впереди, в дверном проеме, показалась человеческая тень.

«Сколько их?» – мелькнул у него в голове вопрос. «Если один или двое, я справлюсь», – рассуждал каннибал, спрятавшись за поломанную бамбуковую стенку.

Сквозь прутья он увидел дюжего парня в полицейской форме.

«Вот это уши! – восхищенно пронеслось в голове у Длинного. – На такие можно масло с икрой класть».

Каннибал направил на полицейского пистолет сквозь травяное ограждение и стал ждать, когда появятся другие.

«Пропустить вперед и напасть сзади, – подумал он, – тогда и двоих сразу хлопну».

Полицейский потоптался у входа, а затем двинулся вглубь барного помещения, не заметив VIP Lounge-зоны, где прятался убийца. Вдруг в кармане Длинного зазвучала полифоническая мелодия. От неожиданности он спустил курок. Выпущенная пуля попала полицейскому в плечо, тот громко вскрикнул от боли. На крик на веранду бара вбежал напарник с дробовиком, и полицейские открыли ответный огонь в направлении полифонической мелодии.

«Наверное, очень вкусные уши у этой назойливой „Мамец“», – пронеслось в затухающем сознании изрешеченного свинцом каннибала…

…«Опоздал», – подумал Макс, видя, как расползается кровавое пятно на рукаве стонущего напарника, который вошел первым и принял пулю. Он быстро убедился, что «длинный гаденыш с мерзкой рожей» убит, и направился к коллеге.

За семь лет службы в полиции Макс уже один раз терял партнера, но тогда это был не оперативный выход. Его прежнего напарника зарезали в ночном клубе из-за смазливой девчонки, с которой тот познакомился, игнорируя ее агрессивных поклонников. Полицейский помнил, как отлучился по нужде, а на обратном пути какая-то стриптизерша настойчиво предлагала ему приватный танец. Когда он с трудом отделался от нее и, наконец, пробрался сквозь зомбированные электронной музыкой тела обратно, то обнаружил, что его напарник был уже мертв, а его новая знакомая исчезла. Выяснять, кто убийца его коллеги и была ли задержавшая его стриптизерша частью сговора по устранению молодого зарвавшегося полицейского, Максу было рискованно для его служебной характеристики. Он принял, по его собственному мнению, единственное правильное решение – скрыть факт своего присутствия в ту ночь в злополучном клубе. Ему не составило труда разыграть искреннее удивление и огорчение фактом смерти напарника, а также негодование по поводу нравов последнего. Однако после инцидента, сколько Макс ни успокаивал себя тем, что все равно напарнику помогать было уже поздно, а честное признание про их клубную жизнь могло лишь еще больше очернить репутацию молодых полицейских, угрызение совести мучило его по сей день.

Ранение нового напарника разбередило этот старый рубец на душе. Макс подбежал к опустившемуся в бессилии на пол коллеге.

– Как ты, Первый? – обеспокоенно спросил он.

– Жить буду, спасибо, – слабо улыбнулся Первый, – это плечо. Хорошего мало, но сторона левая, так что правой рукой держать черпак смогу!

– Держись, старина, я вызову скорую! – Макс достал мобильный. – Кстати, тебе не повредит отдохнуть месяцок на больничном. Получишь страховые – за пулевое сейчас сказочно отсыпают – сможешь свой «тырчик» на нормальную «телегу» сменить и семье время, наконец, выкроишь. За давностью лет жену, небось, с тещей перепутаешь – ха-ха, а она тебя, древнего и перевязанного, вообще в дом не впустит!

– Да, ты прав, – слабо улыбнулся Первый, – месячишко поваляться пойдет мне на пользу, а то больше трех часов подряд уже давно не спал, а тебе, может, повезет, и симпатичная напарница на голову свалится!

Он вздохнул и устало закрыл глаза. Кровавое пятно на мокрой рубашке увеличилось и запачкало уже почти половину ткани.

– База? Это Второй! Первый ранен… пулевое… да что я вам, медик что ли? Плечо – кровищи, хоть фуфайку выжимай… Адрес? – он оглядел взбухшие от воды перила портового бара, потемневшее на постоянном влажном ветру дерево стен и поломанную бамбуковую перегородку. – Адрес… в навигаторе остался, отследите по GPS, как в первый раз прям. Все! Ждем! Отбой!

– Где таких раков набирают? – выругался Макс. – Будут в течении 10 минут, отдыхай, друг, – обратился он к напарнику, – а я пойду осмотрюсь.

Тот, не открывая глаз, слабо кивнул.

Макс еще раз бросил озабоченный взгляд на Первого.

«Я тут бесполезен, – подумал он, – плечо не перетянешь жгутом. Не пополам же его опоясать… Так, посмотрим, кто там у нас еще „прикорнул“».

На всякий случай нащупав мокрую кобуру, полицейский приблизился к двум растянувшимся на полу покойникам. Оба лежали лицом вниз, рука одного из них «по-дружески» обнимала за плечо другого, а лицо было повернуто в сторону «собеседника», будто бы он желал сказать тому на ухо что-то ободряющее. Правда у «собеседника» уха-то и не хватало. На месте органа слуха у трупа была только дырка, окаймленная обрывками кожи и мяса.

Макс почувствовал легкий приступ тошноты. Преодолевая отвращение, он надел перчатки и начал обшаривать карманы и вещи убитых.

«Надо успеть до приезда медиков „разграбить город“», – решил он.

Подобный случай выпадал ему второй раз, когда в отсутствии напарника и свидетелей он мог почистить карманы покойников и компенсировать свою низкую, по его мнению, зарплату и несправедливое отсутствие премий, которых его лишили за систематические опоздания к началу рабочего дня.

В первый раз это была автомобильная авария где-то далеко за городом, когда ночью фура на встречном ходу задела углом и отбросила в кювет какой-то «паркетник», а сама потеряла управление, сошла с трассы и перевернулась. Водители обоих транспортных средств погибли. Макс возвращался на автомобиле от своего знакомого из другого города, когда увидел покореженные машины у опустевшего шоссе. Он припарковался рядом и вышел оказать первую помощь участникам происшествия. Когда ему стало ясно, что шоферам уже никто кроме священника не поможет, он сообщил об инциденте на базу.

База попросила его выяснить личности погибших, и ему пришлось точно так же, как в баре, надев перчатки, обшарить трупы несчастных в поисках документов. Макс помнил то жуткое отвращение и страх от прикосновения даже через перчатки к раздавленным, поломанным телам мертвецов. При осмотре тела водителя «паркетника», которому особенно досталось, желудок полицейского даже послал наверх к горлу теплую слюну, предвещавшую скорое испражнение, однако неожиданно он увидел нечто, что мгновенно заставило его желудок успокоиться, а сердце забиться чаще. В нагрудном кармане жилета жертвы он нашел зажигалку с инкрустацией. Макс был готов поклясться, что так блестеть могли только драгоценные металл и камни. Он давно бросил курить, но с такой вещицей можно было стать паровозом, лишь бы почаще на нее смотреть. Круглая сумма в кошельке покойника полностью подтверждала его оценку стоимости зажигалки. Даже когда полицейский забрал большую половину денег себе, в бумажнике осталось финансов на скромный загородный домик с участком.

«Разграбляли же города завоеватели в средние века? – улыбнулся он, пряча добытые зажигалку и деньги за солнцезащитный козырек своего автомобиля. – К тому же, кто еще кроме меня самого компенсирует утрату моих нервных клеток? Мне же приходится теперь покойников лапать! База?! Ха-ха. Тем более родственники таких мажоров на „паркетниках“ без проблем надыбают себе еще деньжищ, а мне, простому легавому, они нужнее!»

Следующие полгода он вздрагивал при каждом внезапном появлении начальника около его рабочего места или вызове на «летучку», опасаясь, что вскроются его «робингудские» делишки, но все обошлось.

И вот теперь, когда, склонившись над телом безухого, Макс торопливо шарил по карманам его брюк и поло, он испытывал то же отвращение, что и тогда. Однако жажда наживы и азарт облегчали поиски и помогали побороть тошноту. Промозглый ветер трепал одежду покойников, мешая «обыску» тел, и через какое-то время Макс почувствовал нарастающее раздражение. Оно усилилось, когда полицейский обнаружил, что кошелек покойника пуст.

«Ррррр, вот непруха! – выругался он себе под нос. – Бабки, скорее всего, забрал ранивший Первого верзила… Сейчас он лежит там, за перегородкой, и если я начну его трясти, то привлеку внимание напарника, что недопустимо. Вот хрень!»

Сквозь шум порывистого ветра и скрипа стоящих у причала яхт до Макса донесся слабый звук приближающейся сирены.

«Хороши черти, – он поморщился, хотя и так прекрасно знал, что по ночам „скорая“ работает без сбоев, а на ранения оперативников реагирует молниеносно. – Ладно, может хоть Первого залатают своевременно».