скачать книгу бесплатно
– В этом ты права.
– Чего? Ты на что намекаешь?
– На то, что ты дура. Ты сделала чистосердечное признание только что.
– Ах вот значит как. Да ты же…
Я не стал дальше слушать. Закрыв уши ладонями, я взбежал на четвертый этаж, открыл дверь своей спальни, вошел, с яростью хлопнув ею, и подошел к окну.
«Высшие силы, – прошептал я, – помогите, умоляю. Я несчастнейший из людей. Господь, спаси меня, спаси. Прости, что часто забывал о тебе. Я твой жалкий раб. Спаси меня».
Солнце как раз село в этот момент, и весь небосклон озарился нежным розовым светом. Наш четырехэтажный особняк возвышался над всеми домами в Сомовке – районе, где я проживал, – поэтому ничто не могло заслонить от меня чудесный закат. Как же красиво, поражался я, неописуемо красиво. А ведь я и раньше много раз видел закаты. Но именно сегодня любуюсь этой дивной картиной. Почему именно сегодня? Чем особенен сегодняшний день?.. Боже, как странно. У меня будто отлегло от сердца… Да, очень странный день. Никогда в жизни не было у меня подобного дня, никогда еще не бурлила во мне такая чудовищная ревность. Я и представить не мог, что ревность настолько сильное чувство, способное короля превратить в ничтожество… Боже мой, столько переживаний из-за какого-то парня. Ну и что с того, что он красивый? Мало ли на свете красавчиков… Особенный день. Необычный день… Высшие силы, спасибо, что услышали меня. Так полегчало… Эх, уйти бы вслед за солнцем, далеко-далеко. Но ведь солнце опять возвращается. Значит, и мне придется вернуться… Нет, от реальности, от этого поганого дома никуда не уйдешь… Не хочу жить здесь… А небо из розового становится темно-синим. Сумерки. Скоро вызвездит. Хотя, уже наверно появились звезды. Да, вижу пару светил… Вон еще одна… Желаю, чтобы эти секунды длились вечно. Господь, останови время…
В комнате вдруг включили свет. Обернувшись, я увидел свою младшую сестру.
– Стучусь, стучусь, а ты даже не отвечаешь, – сказала Вероника удивленно. – Что с тобой? Что ты делаешь в темноте?
– Да так, любуюсь звездами.
– Ого, с каких пор мой брат стал романтиком?
– Сегодня.
– Хм, и что сегодня такое случилось?
– Да ничего особенного.
– Ладно, не хочешь говорить – не надо. Я не настаиваю. Я просто зашла к тебе сказать, что днем звонил твой тренер. Он спрашивал, вернулся ли ты из Франции. Я ответила утвердительно. И он просил позвонить ему, когда ты придешь с уроков. Если честно, он уже целый месяц звонит. Задолбал вообще!
– Хорошо, я ему позвоню.
Сестра вышла, а я подошел к телефону. Без всякого энтузиазма набрав номер тренера, я стал ждать. Слышались гудки. Трубку подняли.
– Алло, – послышался детский голос.
– Алло, Даку, папа твой дома?
– Да.
– Скажи ему, звонит дядя Кирилл.
– Какой дядя Кирилл?
– Даку, это я, Кирилл. Помнишь, я тебе самолет подарил?
– Самолет? – удивленно переспросил мальчик. – Ты тот самый русский, кого папа называет «бешеный»?
– Он самый.
– Хорошо, щас позову.
Через некоторое время я услышал твердый, как сталь, бас моего тренера.
– Алло, Кирилл!
– Здравствуйте, Минжашар Жакшылыкович.
– Ну, как дела? Хорошо, что позвонил. Что-то мне думается, ты окончательно отрекся от бокса.
– Да нет, Минжашар Жакшылыкович. Просто я был во Франции.
– Знаю, ты каждый год куда-то летаешь. В прошлом году в Эмиратах, кажется, был? И в позапрошлом тоже долго пропадал. В какую же тогда страну ты совершал вояж?
– В позапрошлом? Немного путешествовал по России. Потом был в Прибалтике, в Белоруссии, Украине, а затем в Турции.
– Ты у нас путешественник со стажем. Но рано или поздно корабль должен причалить в родной гавани. Поэтому ты и в Бишкеке, чему я безмерно рад… Ты у меня самый сильный боксер – я тебе тысячи раз это говорил, – и ты тоже прекрасно знаешь. Ты моя надежда, надежда нашего клуба, надежда нашей страны. Каждый раз я беспокоюсь, как бы ты не потерял форму. Я боюсь, что ты лишишься бойцовских качеств. Чрезмерное путешествие, праздное времяпрепровождение, алкоголь – все это ведет к глубокому нокауту в прямом и переносном смысле… В школьные годы ты был просто непобедим. Тогда в тебе жило уважение к строгой дисциплине. После того, как ты стал студентом, у тебя поражения появились. Ты не забыл прошлогоднего нокаута?
– Такое забудешь, – грустно протянул я.
– Вот видишь, причина всему этому – ты отдалился от нас. К тому же, я много раз слышал, что ты применяешь бокс вне ринга. Кирилл, это нехорошо. Когда ты на ринге, бей, круши – никаких проблем. Но находясь на улице, никогда не смей махать кулаками. Я тренировал тебя с детства не для того, чтобы ты наводил ужас на общество. Я вкладывал в тебя весь мой энтузиазм для того, чтобы мир видел гордо реющий флаг нашей страны и слышал торжественную мелодию нашего гимна. Мы – молодое государство. Нам необходимо громко заявлять о себе. Именно мы, спортсмены, несем ответственность за это, тебе понятно?
– Да, конечно, – ответил я.
– Это я и хотел тебе сказать. Кирилл, дорогой, ты – прирожденный боец. Ты – самый лучший и любимый из моих учеников. Я не хочу потерять тебя. Ты нужен нам. Очень скоро состоятся крупные соревнования – чемпионат СНГ. Кирилл, ты будешь биться там. Ты должен готовиться. Ты понимаешь, о чем я? Чемпионат пройдет в феврале в Алматы. Ты поедешь туда. Осталось немного времени – пять месяцев. Ты не будешь участвовать в отборочных турнирах. Понимаешь? Я все уладил в федерации бокса. Не хватало еще, чтобы ты получил травму. Ты должен поехать в Казахстан абсолютно свежим и без изъянов. Тогда у тебя больше шансов победить. Да никто и не сомневается, что ты самый сильный в своей весовой категории, не один раз ты доказывал это. Не подведи нашу страну, понял?
– Да, Минжашар Жакшылыкович.
– Так что, завтра бегом в «Огненные перчатки». Я жду тебя.
– Завтра? – кисло спросил я.
– Конечно! Тебя что-то не устраивает?
– Но ведь завтра у меня дела в университете, неотложные, – соврал я.
– Тогда послезавтра! Обязательно приходи!
– Хорошо.
Положив трубку, я упал на кровать. Устало закрыв глаза, я начал вспоминать финальный бой чемпионата Азии среди любителей, проходившего в Шанхае. Я четко помнил тысячи и тысячи китайских лиц, заполонивших огромный стадионище. Передо мной стоял мой противник – жилистый китаец по имени И Ка Си. Рефери из Бангладеш на ломаном английском перечислял нам правила. Мой визави смотрел на рефери и спокойно кивал головой, подтверждая свое согласие беспрекословно следовать им. А я агрессивно вперил в китайца глаза, желая сломить его дух еще до начала боя – давно проверенный способ. Он изредка поглядывал на меня и снова отводил взгляд, сосредоточив внимание на судье.
Рефери кончил болтать, и мы приготовились. Ударили в гонг, и я атаковал. Я хотел застать противника врасплох, но ничего не получилось. Он оказался обладателем превосходной реакции и интуиции. С легкостью минуя мои удары, И Ка Си успевал еще и наносить чувствительные хуки. Это меня окончательно разъярило, я бился, забыв об осторожности и игнорируя советы, которые кричал Минжашар Жакшылыкович. Китаец же, в полную мне противоположность, сохранял невозмутимость и хладнокровие. Я наступал и загонял его в углы ринга, но он выходил блестяще из таких неприятных ситуаций. Близился к концу первый раунд. Остались считанные секунды.
«Что ж, я уложу тебя во втором раунде, – мелькало в мыслях. – Нет, второй раунд мне не нужен! Я вижу, у тебя открыта левая челюсть. Я проникну туда!». Я занес руку для нокаутирующего удара и в этот только момент понял, что противник специально открылся, чтобы перехитрить меня. Было уже поздно. Ничего нельзя было исправить. Мощнейший апперкот – и я провалился в «угольную шахту». Глаза мои застлал мрак… Казалось, это длится целую вечность… Постепенно тьма начала рассеиваться, и я различил смутные очертания каких-то лиц. Они светлели и светлели, пока не превратились в лица склонившихся надо мной докторов. Нашатырный спирт и натирания висков ускорили приход в сознание. Я заметил также моего тренера, озабоченного уставившегося на меня. Даже оппонент мой нагнулся и сочувственно тараторил мне что-то.
Стадион скандировал имя победителя и название своей страны: И-Ка-Си! И-Ка-Си! Джонг-гуо! Джонг-гуо! И-Ка-Си! И-Ка-Си! Джонг-гуо! Джонг-гуо!
Когда я встал, поддерживаемый докторами, тренером и И Ка Си, стадион взревел, приветствуя и меня: Ки-рилл! Ки-рилл! Ки-рилл!
Человек, который несколько минут назад отправил меня в глубокий нокаут, теперь, как ни в чем не бывало, посадил себе на шею и пронес по всему рингу. Тем самым он выразил почтение к своему сопернику.
Да, я проиграл и приехал в Бишкек с серебряной медалью и психологической травмой. Никогда раньше я не падал в нокаут. Конечно, нокдауны имели место, но нокауты – нет. Долго не мог я оправиться от депрессии. Не мог я простить себя за оплошность, которую допустил.
Минжашар Жакшылыкович утешал меня, как мог. Он говорил, что даже великие боксеры не раз претерпевали то же самое. Все тщетно: его увещевания не помогали. Я уже с полной уверенностью мог бы завершить занятия боксом. Однако Минжашар Жакшылыкович не хотел меня потерять. Он снова и снова толкал меня на тренировки и спарринги.
Если честно, я сам виноват в том, что произошло в Поднебесной. Действительно, поступив в университет, я стал меняться. Правда, и в школе нельзя было причислить меня к лику святых, но университет испортил окончательно. Студенчество, по-видимому, пошло мне не на пользу. В школе-то я хоть тренировки не пропускал, а тут количество моих тренировок сократилось, я стал сачковать. Я решил, что лучше тусоваться в ночном клубе и пить прохладительные напитки, чем проливать пот в боксерском клубе.
Даже после знаменательного поражения я продолжал свое непохвальное поведение. Более того, я сделался еще хуже. Совершенно потеряв к боксу интерес, я вымещал злость на обычных людях. Тот проклятый нокаут превратил меня в настоящего подлеца.
Бедный тренер, осознавая, что я пропадаю, не отступал и назойливо пытался пробудить во мне прежнее рвение. Я очень уважал его, потому и таскался в зал, но делал это нехотя. Если бы я ослушался Минжашара Жакшылыковича, то обидел бы его.
Лежа на кровати, я проклинал всех – родителей, тренера, мою девушку, этого… новенького. «Пропади они пропадом!» – буйствовала душа.
Из домофона, висевшего над кроватью, я услышал крикливый голос нашей кухарки:
– Кирилл Игоревич, ужин готов. Все уже собрались за столом. Вы вообще не отвечаете.
– Все сговорились против меня! – заорал я в бешенстве. – Все вы сговорились против меня! Это какой-то розыгрыш! Злой умысел!
Чертыхаясь от гнева, я спустился в столовую.
Глава 3
Я провел тяжелую ночь, а утром поехал в университет в угрюмом настроении. Глаза мои покраснели настолько, что тошно было видеть себя в зеркале.
На меня опять смотрели неотрывно, но мне было все равно. У входа я остановился около своей фотографии и постоял немного, окидывая ее презрительным взглядом.
– Король студентов, – буркнул я, – никакой ты не король, оказывается.
С отвращением сплюнув, я вошел в здание. Я шагал со свирепым лицом, и все студенты и преподаватели освобождали дорогу. Не заметил даже протянутой руки ректора, прошел мимо. Я был готов разорвать первого встречного, кто подойдет ко мне с любыми словами.
Когда я переступил порог аудитории, никто не шелохнулся. Даже Володя с Сыргаком остались на месте. За эти годы все они усвоили один урок: когда Кирилл Арсеньев не в духе, с ним лучше не заговаривать. Наташа тоже не посмела приблизиться.
Внезапно я увидел, как Азат встал и подошел ко мне своей медленной, чуть раскачивающейся походкой. Я сжал кулаки.
– Привет, Кирилл, – ласково поздоровался он, протягивая руку.
Наступила гробовая тишина. Все замерли.
– Привет, Кирилл, – все так же ласково, но с некоторой растерянностью повторил Азат.
Все молчали. Конечно, никто из них не сомневался, этот несчастный, дерзнувший нарушить непререкаемое табу, в лучшем случае будет грубо послан на три буквы.
– Я видел, у тебя нет настроения, – молвил новичок. – Просто хотел спросить, что с тобой не так. Извини.
Он уже опускал руку, когда я схватил ее со словами:
– Здравствуй, Азат! Все в порядке.
По аудитории пронесся гул изумления. Только что на глазах у ошеломленных студентов произошло чудо. Никому не верилось.
Азат, добро улыбнувшись мне, пошел обратно на свое место, а я сел на свое. Тишина продолжала властвовать, и ни у кого не хватило смелости прервать ее.
Боковым зрением видел я, как юноши и девушки смотрят то на меня, то на Азата, то переглядываются между собой, удивленно покачивая головами. Естественно, их можно было понять: ведь я никогда не пренебрегал своими принципами и вдруг – о боже – сделал такое исключение. Да еще для кого? Для того, кого имел мотив уложить в первую очередь, так как моя девушка назвала его симпатичным.
Ни во время уроков, ни на перемене никто не обратился ко мне, потому что я еще не снял сердитую «маску». Но к концу последнего урока она потихоньку начала «сползать», и мое лицо приняло более радужное выражение. Наташа заметила это, и, когда дали звонок об окончании занятий, подошла ко мне с нежным, обеспокоенным видом.
– Мой богатырь, – промурлыкала она, обнимая и целуя, – ты плакал?
– Не спал. Вернее, очень плохо спал. Просыпался часто. Нервничал, бесился. Бессонница, короче!
– Прислонись головой к моей груди и поспи немного.
– Ты, что, с ума сошла? – вскричал я без злости. – Прямо здесь, что ли?
– Ну конечно, здесь. Все уйдут, и останемся только мы с тобой.
– Хм.
– Милый, я так соскучилась по тебе. Ты уехал на Лазурный Берег в июне, и до вчерашнего дня мы находились очень далеко друг от друга. Мы всегда путешествовали вместе, никогда не разлучались, а в этом году ты поехал один.
– Накануне вылета я тебя предупреждал, что купил билеты, и завтра летим. А в день вылета мы с отцом заезжали за тобой.
– С отцом? – прервала Наташа.
– Конечно. Должен же кто-то машину из аэропорта пригнать.
– А был же водитель?
– Он уволился… Короче, когда мы за тобой приехали, тебя не было дома.
– Мой дядя умер, и нашей семье срочно пришлось уехать.
– Вполне могла позвонить и предупредить. Я бы сдал билеты обратно.
– Но ведь у меня не было времени, милый. Я сидела и дожидалась тебя, когда нам внезапно доложили страшную весть. Я звонила тебе, но твоя домработница ответила, что ты уже уехал.
– Блин, ты даже не представляешь, как я нервничал. Не сомневался, что ты меня кинула, предательски вонзила нож в спину.
– Я тебя кинула?! Это ты меня кинул! После того, как ты уехал, я звонила Веронике и спрашивала, в каком городе ты остановишься. Она сказала, что будто бы в Каннах. Я даже заехала в турфирму и пробила телефонные номера всех отелей в Каннах. Потом я делала международные звонки в эти отели, однако тебя не оказалось ни в одном из них.
– Дурочка, я все лето провел в Антибе. В Канны я поехал лишь в начале сентября и то лишь один день пробыл. Канны и Ницца мне особо не понравились.
– Вот как? А Антиб чем понравился?
– Там красивые девушки, – проговорился я. – Ой, я хотел сказать: «красивая природа».
Наташа пытливо воззрилась на меня, и я в смущении опустил глаза, но вдруг разозлился и храбро встретил ее взор. Наступила длительная пауза.
