Звездный Июль

Однако удержаться от всеохватывающей жажды не могла. Я поддалась ей, открываясь распутным порывам, всё глубже окунаясь в омут грязных ощущений.

Грязных, но сладких.

Упоительных…

Подчиняющих…

А-а-а-а!

Я тихо простонала в подушку, когда ливень эйфории омыл меня сверху донизу. Или снизу доверху. До звёздочек в глазах!

Я тяжело дышала, вульгарно развалившись поверх спутанного полотенца.

Между ног было влажно и некомфортно.

Нужно вернуться в ванную.

Я отключила свет и забралась под струю воды.

«Зеркало» вспыхнуло видом соседней комнаты. Хихикая, в неё ввалилась обнажённая троица: Хогер и две девушки-блондинки. Я присела и выключила воду. И только потом вспомнила, что меня не видно и не слышно.

Девушки были неуловимо схожи: стройные, голубоглазые, с тонкими, правильными чертами лица и высокой грудью. Как у меня.

Скажем прямо, я тоже была на них похожа.

Видимо, ему просто нравились блондинки.

Ему нравилось их… принимать, как выразился дворецкий.

Везде.

Интересно, меня он тоже намерен…

На этой мысли у меня свело между ног, там, где недавно было так сладко.

Стоп! Мне платят не за это! У меня есть должность.

А вот эти вот непристойности пусть он с кем угодно другим вытворяет!

Я просто больше не буду находиться по соседству, вот и всё!

Всё очень просто!

И твёрдо решила, что найду завесу для бесстыдного зеркала. Куплю кусок ткани и завешу. Нужно только придумать, как это сделать, чтобы можно было снимать и вешать обратно. Вдруг слуги узнают и донесут? Придётся объяснять, что меня вынудило к столь странному поведению…

Больше непристойные желания на меня не накатывали. За стеной не стонали. Поэтому я быстро привела в порядок причёску и обновила макияж. Выглядела я очень свежо. Ванна взбодрила. Щёки разрумянились. Глаза сияли.

Стоит сказать, что настроение у меня было прекрасное. Я чувствовала, что полна бодрости и энергии, которую требовалось срочно куда-то приложить. Но едва я успела разобраться с внешностью и вещами из чемодана, как ко мне постучали.

За дверью обнаружился дворецкий.

У него, в отличие от меня, настроение было ни к Махлу.

– Вы опаздываете к трапезе, госпожа Хоуп, – обратился он ко мне с упрёком.

– Ой, извините! Нужно всенепременно приобрести хронометр! – воскликнула я, сунула ноги в домашние туфли и поскакала в указанном направлении.

Столовая располагалась на первом этаже.

Её двери были приоткрыты.

– …ты думаешь! – неслось из-за неё. Я узнала по голосу господина Донована. – Ты обещал, что больше такого не повторится!

– Больше такого не повторится! – с лёгкостью снова пообещал господин Хогер, как проказник-мальчишка, пойманный на очередной шалости.

– Боюсь, что мне опять придётся менять прислугу!

– А что, им не понравилось? – удивился хозяин дома. – Мне – очень даже! Так душевно вышло! И вошло!

– Ты совсем потерял контроль! Если так будет продолжаться, я буду вынужден…

– Нет, дорогой. Мы же это с тобой обсуждали. Ты не будешь мне указывать, что мне делать в моём доме. В противном случае, как ты помнишь, я готов пойти на крайние меры. И ради своей цели я пойду до конца.

Слова лились спокойно, без надрыва. Без нажима.

Но я чувствовала – пойдёт.

Не знаю в чём и куда, но оказаться на пути у Криса Хогера я бы не хотела. Он снесёт любую преграду, как паровоз на полном ходу.

Тут в коридоре за моей спиной послышались шаги.

С подслушиванием пора заканчивать.

И с подсматриванием.

Вообще нужно быть скромнее.

Я постучала в дверь и вошла.

– О, Грейс, совсем о вас забыл! – воскликнул Хогер. Он сидел во главе стола и вовсю уминал ужин, не дожидаясь сотрапезников. – Прекрасно выглядите. Вот видишь, Мэтью, не все слуги недовольны.

– Чем? – поинтересовалась я.

Донован выдвинул стул по левую руку от музыканта, и я села, куда мне указали.

– Вы чем-нибудь недовольны на новом месте? – Крис покрутил вилкой в руке, вроде «вообще, в принципе».

– Я? Нет! Комната великолепна. Бренд косметики для волос «Шёлк и вереск» – мой любимый. Прекрасный аромат!

– Я заметил, – буркнул директор, усаживаясь напротив меня, по правую руку от Хогера.

– Вам очень к лицу, – заметил певец и вернулся к еде.

– Что? – не поняла я.

– Всё! – Звезда одарила меня поощрительной улыбкой.

Я сочла разумным промолчать.

Ужин был роскошным, и молчать мне понравилось. Чем больше молчишь, тем больше в тебя поместится.

Однако после еды меня ждало испытание модисткой. Поэтому пришлось себя ограничивать. Хотя это оказалось очень непросто. Учитывая, что это был первый приём пищи за сегодняшний день. За фейерверком событий я этого даже не заметила!

Барышня от модистки действительно появилась, практически сразу после ужина. Она обмерила меня всю и удалилась. Зато появился Донован и принёс коробку писем и приглашений.

– Разберите к завтрашнему дню почту господина Хогера. – Он сунул коробку мне в руки.

– Вот это всё?!

– Нет, не всё. Это для начала. Пока можете обойтись ближайшей неделей. Составьте график посещений светских мероприятий с учётом важности персон. Не более одного визита в день.

– Следует ли мне учитывать в графике расписание концертов?

Концертный директор поморщился, будто ожидал от меня другого ответа.

– Непременно, – выдавил он из себя.

Хотел поймать меня на том, что я их не учла? Нет, ну я не настолько глупа!

– Где я могу с ним ознакомиться?

Донован посмотрел на меня так, будто я к своим годам не выучила таблицу умножения.

Я молчала.

Он вынул из кармана сложенный лист.

– Благодарю. Что ещё мне следует учесть?

– По обстоятельствам.

– Отлично! Я могу приступить к работе?

Выражение лица моего собеседника можно было трактовать только как «не можно, а нужно», и я закрыла дверь.

…Даже на грубую сортировку по датам и титулам отправителей мне пришлось потратить весь остаток вечера. Голова после ночного недосыпа уже не варила, и я завалилась спать, оставив распоряжение дворецкому разбудить меня пораньше.

Глава 8. Форменное безобразие

Грейс

…В итоге разбудила меня модистка. Она и две её помощницы, воспользовавшись моей растерянностью, протиснулись в комнатку с объёмным чехлом и передвижным, довольно узким зеркалом на колёсиках. Не знаю, привезли ли они его с собой или здесь где-то раздобыли, но выглядело оно внушительно.

– За работу! – беспардонно скомандовала модистка своим помощницам, тыча в меня пальцем.

Она была вся монументальная, как статуя Ричарда Пятого, столь грузного, что его всегда изображали сидящим на троне. Ибо конечности не выдерживали и прогибались.

В шесть рук меня сначала раздели, а потом утянули в корсет и одели, игнорируя моё вялое сопротивление. Подкатили зеркало и…

Я сразу проснулась!

И поняла, откуда такое пренебрежительное отношение.

Наряд был… вызывающим.

И это очень скромное определение, на мой вкус.

Грудь практически вывалилась из выреза. Каким-то непонятным чудом розовые ареолы были скрыты полосой пенных кружев. Правда, лиф был пошит таким образом, что форма полушарий была почти идеальной, они торчали вперёд, как половинки мячика.

Очень вызывающе торчали.

Само платье чем-то напоминало школьную форму: тёмно-синего цвета, с белыми манжетами и белой же лентой-чокером, похожей на воротничок. Платье облегало изгибы, как перчатка. Даже интимный бугорок внизу живота. Благодаря пошиву юбка сужалась книзу, повторяя контур тела. Зато турнюр не просто всё поднимал сзади, но изрядно преувеличивал, из-за чего бёдра казались шире и богаче, чем на самом деле.

И тут, радостно улыбаясь, будто дарила дорогой подарок, модистка поднесла коротенький белый фартучек, вроде тех, что носят школьницы в торжественных случаях.

Или горничные каждый день.

Его надели на меня с быстротой молнии, и лямки легли по бокам от груди, делая на ней дополнительный акцент.

– И последний штрих! – с триумфом воскликнула модистка, дав сигнал помощницам, и те поставили передо мной ботиночки на высоченном каблуке.

С невероятной ловкостью обувь оказалась затянута на моих ногах.

Кажется, я стала выше сантиметров на десять.

– Как! Нравится? – гордясь собой, спросила мастерица.

– Ужасно!

Меня нарядили, как публичную девицу на витрине борделя!

– Прям всё-всё, как велели-с! – Бойкая дама жестом разделила мир пополам: выше груди и ниже.

– Кто «велели-с»? – Я уже с трудом себя сдерживала, но модистка упорно не желала замечать недовольство.

– Господин Хогер-с! – подобострастно уведомила она. – Даже лично-с эскиз нарисовали-с! Я прям точь-в-точь!

Она бросила взгляд на своих помощниц, и те закивали, подтверждая: хозяйка велика́ и могуча, почти как сам Хогер! Так всё и было!

Это стало последней каплей.

Я сделала решительный шаг вперёд… и чуть не грохнулась. Меня спасло только массивное зеркало, в котором отражалась беспутная горничная в твёрдом намерении соблазнить господина.

Ма́хлово платье не давало сделать нормальный шаг!

Семеня, как стреноженная лошадь, я неслась со скоростью улитки в соседнюю комнату. Распахнув в гневе дверь, я ввалилась внутрь и чуть не рухнула на Хогера, ещё влажного после ванны, на котором из одежды было лишь узкое полотенце вокруг бёдер.