Азербайджанские тюркские сказки

– Не пей из этого родника, братец, – сказала она, – а то превратишься в лошадь.

Мучимый жаждой Киявыжых направился к другому роднику, но сестра опять предупредила его: – Не пей, братец, превратишься в собаку.

Тогда Киявыжых бросился к третьему роднику и, прежде чем сестра успела догнать и предупредить его, напился воды и тут же превратился в быка. Увидя это, горько заплакала Фатьмажых и сказала: – Говорила я тебе, братец, не пей из этих родников!

– Не огорчайся, сестрица, – отвечал ей бык человеческим голосом, – я все-таки тебе брат. До сегодняшнего дня мы оба голодали; превратившись в быка, и я буду сыт, питаясь травою, и тебя прокормлю, так как в рогах у меня неиссякаемый источник меда и масла. – Сказав это, Киявыжых лег на землю, сестра же взобралась к нему на спину и так пустились они вновь в путь-дорогу.

Через некоторое время они добрели наконец до родного села, где узнали, что семья их покинула эти края. Тогда они решили пойти на поиски семьи. Расспрашивая встречных и поперечных, добрались они наконец до шахской земли, где и нашли свое семейство.

– Взгляни на эту проклятую Фатьмажых, она живуча, как долгоносик, и смерть ее не берет, – сказала Дазгыз матери, завидя Фатьмажых, приближающуюся к ним на быке. – Выменяла брата на быка и едет на нем!

– Ничего, дочка, – отвечала Баш-ханум, – мы справились с двоими, справимся и с одной. Пусть едет, недаром меня прозвали клыкастой Баш-ханум, не мало таких, как она, сжила я со свету.

Покуда мать с дочерью вели такую беседу, Фатьмажых подъехала к крыльцу, слезла с быка и, войдя в дом, поздоровалась с отцом, мачехой, с сводными братом и сестрой. Они стали расспрашивать ее о судьбе брата и о том, что с ними приключилось. Не захотела Фатьмажых сказать правду и рассказала, будто брата задавил медведь, сама же она нашла в лесу быка, села на него и приехала домой.

Баш-ханум тотчас же придумала работу для Фатьмажых: она заставляла ее целый день чесать шерсть, кормила же ее очень скудно – за целый день Фатьмажых получала только одну обугленную лепешку. Фатьмажых забирала с собой шерсть, гребень для расчесывания шерсти, лепешку и отправлялась в поле, – здесь она пасла быка и расчесывала шерсть. Когда голод давал себя чувствовать, она питалась маслом и медом, которые ей доставляли бычьи рога. Не нуждаясь поэтому в лепешке, она каждый вечер возвращала ее мачехе вместе с расчесанной шерстью и гребнем.

Однажды во время работы поднялся ветер и унес кудель. Боясь мачехи, Фатьмажых бросилась за куделью и долго бежала, умоляя ветер сжалиться над ней и вернуть ей унесенную шерсть. Но ветер не внял ее мольбам и забросил кудель через дымовую трубу в какую-то избушку. Фатьмажых вбежала в избушку и остановилась, как вкопанная: перед ней сидела Баба-Яга. Избушка кишмя-кишела змеями и сороконожками. Они извивались в волосах страшной старухи, ползали по ее телу. Фатьмажых, дрожа от страха, обратилась к Бабе-Яге и сказала: – Бабуся, ветер занес мою кудель к тебе в избушку, верни ее мне, пожалуйста.

Старуха обещала вернуть девушке кудель, если та скажет, как ей понравилась избушка и она сама.

Испытывая с одной стороны страх перед ведьмой, с другой – боясь мачехи, девушка решила задобрить злую старуху и ответила:

– Бабуся, твоя избушка ничем не хуже избушки моей матери и сестры, а сама ты даже лучше их; чистота же у тебя необыкновенная.

По душе пришелся старухе такой ответ.

– Будь ты навеки благословенна, – сказала она. – Подойди и сядь возле меня. А я лягу спать; как только увидишь, что бежит белая, красная и черная вода, тотчас же разбуди меня. Я верну тебе кудель и отпущу тебя.

Сказав это, старуха заснула. Сидела, сидела Фатьмажых около старухи и вдруг видит бежит вода белая, за белой – черная, за черной – красная. Разбудила она старуху. Проснувшись, старуха окунула Фатьмажых в белую воду и стало тело девушки белее снега Саваланской горы. Провела старуха черной водой по волосам, бровям и ресницам девушки и стали они чернее камня Гишера; омыла она щеки и губы девушки красной водой – загорелись, заалели у ней щеки и зардели маковым цветом ее губы. Отдала старуха девушке кудель и отпустила ее домой.

После этого Фатьмажых вернулась к быку. Увидя перед собой писаную красавицу, бык спросил о причине такого чудесного превращения. Фатьмажых рассказала ему все, что с ней случилось.

– Сестрица, – ответил ей бык, – смотри, когда придешь домой, и когда будут тебя спрашивать, отчего ты так похорошела, – никому не рассказывай правду.

– Хорошо, – сказала девушка и, сияющая от радости, прижимая кудель к груди, забралась на спину быка и отправилась домой.

Пораженные красотой Фатьмажых, домашние стали расспрашивать, каким это образом она превратилась в такую красавицу. Фатьмажых, ломня совет брата, ответила:

– Я с утра до вечера расчесываю шерсть и пасу быка и я впервые слышу, что я так похорошела.

Как женщина опытная, бывалая – клыкастая Баш-ханум заподозрела, что чудо с девушкой произошло не без участия быка. Желая видеть дочь свою такой же красивой, как и Фатьмажых, она решила отныне поручить своей дочери пасти быка и расчесывать шерсть. Поэтому на следующий день, чуть свет, забрав с собой шерсть и гребень, отправилась Дазгыз пасти быка. Вот сидит она на выгоне и расчесывает шерсть. Вдруг опять поднялся ветер и унес ее кудель. Со всех ног бросилась она за куделью. Долго бежала сварливая девушка, браня ветер, требуя, чтобы он вернул ей утрату. Громко хвасталась она, что станет сегодня же красавицей и что слава об ее красоте прогремит на всю округу.

Случайно ветер занес ее кудель в ту же самую избушку. Вбежав в избушку и увидя ведьму, Дазгыз обратилась к ней со словами:

– Ах ты, уродина, верни мне кудель, которую ветром занесло сюда!

В ответ на такое обращение ведьма сказала:

– Сначала ты мне скажи, как тебе нравится моя избушка и я сама.

Дазгыз ответила:

– Что хорошего можно сказать о твоей избушке, кишащей гадами? Она подстать тебе, уродливая старуха!

Обозлилась старуха, но не подала виду.

– Подойди и сядь возле меня, – сказала она. – Я лягу спать, а ты сиди и смотри; как только побежит здесь вода белая, черная и красная, разбудишь меня, и я отдали тебе кудель.

Сказав это, старуха легла и заснула. Долго сидела Дазгыз возле старухи, вдруг видит бежит вода белая, за ней черная, а там красная. Разбудила девушка ведьму. Проснувшись, окунула старуха девушку в черную воду – и стало тело ее чернее камня Гишера, прошла старуха белой водой по волосам, бровям и ресницам девушки, и стали они белыми-пребелыми, омочила лоб ее красной водой и осталось на лбу пятно, словно выжженное каленым железом клеймо, и стала она настоящим уродом. Отдала старуха девушке кудель и отпустила ее. Дазгыз отправилась к быку, было уже темно, и она, погоняя быка, поспешила домой. При виде девушки родные пришли в ужас, – Дазгыз превратилась в такого урода, что тошно было смотреть на нее. Стали расспрашивать ее о причине такой ужасной перемены. Девушка подробно рассказала все, что случилось с ней.

Баш-ханум погрузилась в глубокую думу.

«Почему, – думала она, – Фатьмажых превратилась в красавицу, а моя дочь в урода? Ведь и та, и другая пасли быка, очевидно виною всему бык!» – и она решила погубить быка.

Хитрая Баш-ханум притворилась больной.

Как ни лечил ее Дадаш, она не поправлялась. Наконец, однажды говорит она мужу:

– Я видела во сне, что мне никак не поправиться. Есть одно лишь средство, которое может меня вылечить, но вряд ли ты к нему прибегнешь.

Дадаш поклялся, что он ничего не пожалеет, лишь бы поставить ее на ноги. Тогда клыкастая Баш-ханум сказала: – Если так, то знай, что я слышала во сне голос, который сказал мне: «если хочешь поправиться, вели зарезать единственного вашего быка и отведай его мяса, изжаренного на вертеле». Теперь, если хочешь, чтобы я поправилась, – зарежь быка.

Покорный воле жены, Дадаш зарезал быка. Накормили больную мясом, завернули ее в бычью шкуру и притворявшаяся больной Баш- ханум немедленно поправилась.

Бедная же Фатьмажых заливалась горькими слезами и горевала об участи брата. Вдруг капля крови быка заговорила по-человечьи:

– Не бойся, сестра, чудесная сила, превратившая меня в быка, обернет меня теперь петухом и одарит меня способностью помогать тебе в любой беде. Собери мои кости, брось их в колодец и закрой его. Когда тебе нужно будет платье – открой колодец – ты найдешь там необыкновенной красоты наряд.

Слова эти успокоили Фатьмажых, перестала убиваться бедная девушка. И началась опять прежняя полуголодная жизнь.

Надумал властитель шахской земли молодой шах Мамед жениться. По обычаю страны, созвал он всех своих подданных, в том числе опытных и бывалых женщин, для того, чтобы спросить у них совета. Баш-ханум, не желая брать с собой Фатьмажых, засадила ее за работу: она велела ей перебрать танак проса, смешанного с золой, и наполнить чашу слезами. Сама же с дочерью отправилась на торжественное собрание к шаху. Как только собрались приглашенные, обратился к ним шах и объяснил, зачем он их потревожил.

– Я молод, – сказал он, – хочу жениться и прошу вас посоветовать мне, как поступить, чтобы выбор мой пал на достойную.

Подумали, подумали гости и сказали:

– Не советуем тебе искать невесту среди чужестранок, как это делают некоторые. Кто знает, какой она окажется, – хорошей или дурной? Не лучше ли тебе выбрать любую из своего народа? Ты молод, красив, богат, ты носишь венец; всякая девушка с охотой пойдет за тебя.

Шах решил последовать совету своих подданных. Накормил, напоил он гостей, наделил их гостинцами. Гости и сами ели и с нищией братией поделились: кто давал им сласти, кто фрукты, а кто и деньги.

Одна лишь Фатьмажых не принимала участия в общем веселии. Пошла она к петушку, заливаясь слезами, рассказала ему о том, как злая мачеха наказала ее.

– Не плачь, сестрица, – сказал петушок, – ты сейчас увидишь, как мигом я пособлю твоему горю. – Созвал петушок своих кур, вмиг перебрали они все просо. Как только просо было очищено, он научил сестру, как вместо слез приготовить соленую воду. – А теперь, сестрица, – сказал петушок, – открой колодец, ты найдешь там роскошное платье, надень его и иди на собрание к шаху Мамеду.

Увидя, что урок, заданный мачехой, выполнен, веселая и радостная бросилась Фатьмажых к колодцу, открыла его и что же она увидела? Перед нею лежало роскошное платье, какое трудно было бы найти в царской сокровищнице. Надев платье, отправилась Фатьмажых во дворец. Желая, чтобы мачеха ее не увидела, она бросила горсть золы в ее сторону, а остальных гостей осыпала цветами. Боясь, что мачеха, вернувшись домой, заметит ее отсутствие, она пустилась бегом в свое жилище. По дороге она потеряла башмачок, который, соскользнув с ноги, упал в бассейн, находившийся в саду шахского дворца. Бассейн был так глубок, что башмачок достать она не могла. Воротившись домой, она сняла платье, положила его обратно в колодец и стала ждать возвращения мачехи.

Между тем гости стали расходиться из дворца. Протерев глаза, засоренные золой, вернулась домой и клыкастая Баш-ханум с дочерью, злая, презлая. Как ни в чем не бывало, Фатьмажых спросила мачеху, чем она так расстроена, и попросила рассказать ей обо всем, что она видела во дворце. Мачеха, видя, что заданный урок выполнен, похвалила девушку и стала рассказывать о tqm, что было во дворце.

Как только гости разошлись, шах Мамед повел своего красавца коня, слава о котором гремела по всей шахской земле, к бассейну. Он хотел искупать и напоить коня. Пугливый конь, увидя в бассейне башмачок, заволновался, заржал и стал бить копытами землю. Шах Мамед, желая узнать причину, почему конь не хочет пить воду, стал пристально смотреть в бассейн и вдруг увидел на дне его башмачок такой красивый, какого не найти даже на женской половине шахского дворца. С большим трудом извлек молодой шах башмачок из бассейна, долго смотрел на него и сказал:

– Эта находка должна принести мне счастье, та, на чью ножку придется башмачок, будет моей женой.

Взяв башмачок, шах вернулся во дворец.

На следующий день глашатаи объявили народу волю шаха: шах де нашел башмачок и решил жениться на той, кому придется он впору. Заволновались девушки, – каждой лестно было стать женой шаха, – и начались приготовления.

Девушки по семи лет не мывшие ног, окунали их в воду, мыли и скребли их. Шли приготовления и в семье клыкастой Баш-ханум. Не желая показывать нежную красоту Фатьмажых, мачеха спрятала девушку в яме, вымазанной глиной, в которой пекли хлеб, и принялась за свою дочь.

Плешивый Ашыр натаскал, приготовил воды.

– Ах ты, несчастная, – говорила Баш-ханум дочери, – хотя тело твое чернее угля, может быть счастье улыбнется тебе, ты станешь женой шаха и нам вздохнется легче.

Дазгыз, по совету матери, долго мыла и скребла свои ноги. Между тем шах, окруженный свитой придворных, обходил дома, но не находилось ни одной девушки, на чью ногу пришелся бы башмачок. Дошли они, наконец, и до избушки рыбака Дадаша, находившейся на самой окраине города. Дали Дазгыз примерить башмачок. Куда там! Можно ли было с такой лапой влезть в башмачок?!

Шах Мамед, опечаленный, повернул было обратно. Вдруг он слышит кричит петушок. Хлопая крыльями, громко пел петушок:

Сестрица бедная в яму посажена,Ручки, ножки крепко связаны.Грязищу с ног Дазгыз скребет,Ашыр ей воду подает.

Шах Мамед бросился к яме, велел открыть ее и, увидя Фатьмажых, попробовал надеть ей на ногу башмачок. Как раз впору он пришелся, будто самой судьбой был ей предназначен.

Фатьмажых, выбравшись из ямы, пошла к колодцу, надела на себя лежавшее там платье и предстала перед шахом во всей своей красе.

Молодой шах был так поражен красотой скромной девушки, что тут-же влюбился в нее. Все вместе направились они в город. По приказу шаха город разукрасили коврами, убрали цветами и весь народ пригласили на царскую свадьбу. На свадебное торжество собрались все – большие и малые, бедные и богатые. Сыграли свадьбу веселую; гости поели, попили, пожелали молодым счастья, дружной жизни, семерых сыновей и, призвав на них благословение неба, разошлись по домам.

Дружно и весело зажил шах Мамед с супругой своей Фатьма-ханум.

Однажды, по обычаю страны, пришла Дазгыз проведать свою сестру и, погостив у нее несколько дней, стала собираться домой. Фатьма-ханум не отпустила сестру и попросила ее остаться еще несколько дней и помочь ей постирать белье.

На следующий день, рано утром, пошла Фатьма-ханум с Дазгыз на берег моря стирать белье. После стирки захотелось Фатьма-ханум выкупаться. Разделись и стали купаться. Сестра поливала ей воду. Злая, завистливая девушка толкнула Фатьму-ханум в море, затем, надев ее платье и тщательно укутав себе лицо, вернулась во дворец. Ночью с укутанной головой легла она спать рядом с шахом. Шах, принимая ее за Фатьму-ханум, сказал ей – Любовь моя, радость моя, я так люблю, когда ты устилаешь своими волосами наше ложе, мне так сладко спится тогда.

Дазгыз, под предлогом, что волосы ее мокры, отказалась исполнить волю шаха. Кое-как провели они ночь. Утром вышел шах Мамед во двор умыться. Вдруг слышит кричит петушок. Он пел:

Сестрицу в море утопили,Ее сом-рыба проглотила.Она под сердцем шаха носитИ о спасенье небо просит.

Встревоженный вернулся шах Мамед в свои покои и стал пристально всматриваться в жену. И что же он увидел? Перед ним стояла женщина черная, как негритянка. О Фатьме и помину не было. Оставив Дазгыз во дворце, он отправился в город, собрал всех живших там рыбаков, привел их на берег моря и поведал им свое горе. Рыбаки закинули в море сети. В одну из сетей попался сом, проглотивший Фатьму-ханум. Вытащили сома на берег; шах и рыбаки окружили сома. Рыбе вспороли брюхо и извлекли оттуда полуживую Фатьму-ханум. Очнувшись, она рассказала шаху Мамеду о том, что с ней приключилось. Вернувшись во дворец, шах спросил Дазгыз, что бы она хотела получить от него в подарок- золотой нож или семилетнюю кобылу?

– Не нужно мне твоего золотого ножа, да вонзится он в твою грудь, – сказала сварливая Дазгыз, – дайте мне семилетнюю кобылу, я сяду на нее и поеду домой.

Улыбнулся шах Мамед, увидя, что не поняла Дазгыз его намерения, и велел привести семилетнюю кобылу. Перекинул на спину кобыле переметные сумки, – в одну поместил Дазгыз, в другую – щенка и кастрюлю. Испугавшись визга щенка и грохота кастрюли, кобыла стала биться, метаться и вдруг понеслась, что было мочи. Растрясла она Дазгыз досмерти и разбросала части ее тела по окрестным долинам. Так по заслугам была наказана злая девушка, которую долго еще поминали лихом и народ, и шах с супругой. А шах Мамед продолжал жить в счастьи и добром согласии с возлюбленной супругой своей.

Бахтияр

Жил-был старик по имени Бахтияр.

Был он очень беден. Однажды пришел он с работы усталый, поел немного просяного хлеба и лег спать. Ночью он увидел сон. Рано утром встал и сказал жене:

– Старуха! Положи в дорожную сумку немного просяного хлеба и творогу, я иду путешествовать.

Жена ответила:

– Куда тебе такому старому путешествовать?

– Старуха, – сказал он, – ты в мужские дела не вмешивайся. Я видел сон и хочу его найти.

– Эй, старик, ты с ума сошел, – пристала к нему жена. – Разве можно найти сон? Каждую ночь человек видит тысячу снов.

– Эй, старуха, не вмешивайся не в свои дела, приготовь то, что я сказал, – отвечал старик.

Старуха, не смея больше противоречить, приготовила ему все на дорогу. Старик, накинув сумку на плечи, попрощался с женой и пустился в путь.

Лапти подтянувши,Землю победивши,День да ночь – сутки прочь.

Так он дошел до пустынной степи, где увидел пастуха, пасущего большое стадо овец, с собакой, с ослом и со всем своим кочевым хозяйством и шалашом. Опасаясь собак, старик кое-как прошел в середину стада. Приблизившись к пастуху, он сказал:

– Да умножится твое стадо. Пастухи говорят: «проголодался – иди к пастуху, устал – иди к сарвану». – И при этом прибавил: —Уже несколько дней как я путешествую, просяной хлеб мой стал черствым.

Пастух, засучив рукава, подоил несколько овец и в супнике подал молоко Бахтияру. Тот, накрошив хлеба в молоко, подкрепил свой пояс[8] и хотел уже уходить. Пастух сказал:

– Дядя, откуда ты пришел и куда направляешься? Может, дорога твоя длинная, дай я приготовлю тебе немного масла и молочных продуктов.

Бахтияр увидел, что пастух хороший человек. Он сказал:

– Сын мой, я из таких-то краев; я видел сон и иду за этим сном.

– Дядя, – спросил пастух, – что это за сон? Разве за сном ходят? Человек каждую ночь тысячу снов видит.

– Сын мой, – ответил старик, – тот сон, который я видел, такой сон, что за ним ходят.

– Дядя джан, – сказал пастух, – продай мне твой сон.

Старик сказал:

– Ну что же, продам. – Он рассказал свой сон пастуху и взамен получил от него все стадо овец, даже собаку и осла в придачу. При этом они обменяли и свои имена: пастух стал зваться Бахтияром, а старик стал Мелик-Мамедом.

Бахтияр накинул сумку на плечи и пошел по дороге. Оставим его там.

Мелик-Мамед со стадом овец потихоньку направился в сторону своего села.

– Ай, ай! – жена увидела, что муж ее стал пастухом и идет со стадом овец. Она сказала:

– Эй, старик, чье это стадо? Теперь народ скажет: «Бахтияр в таком почтенном возрасте нанялся пастухом!»

Мелик-Мамед сказал:

– Баба, что ты? С ума сошла? У кого я буду пастухом? Во-первых, стадо мое, я его получил за мой сон, а во-вторых, я уже не Бахтияр, мое имя Мелик-Мамед.

– Жена немного растерялась, она подумала, – может, это не ее муж, а кто-то другой, только похож на него. Она сказала:

– Братец, извини, я думала, что ты мой муж Бахтияр, поэтому я так говорила.

Мелик-Мамед знал и раньше, что жена у него немного глуповата. Он сказал:

– Эй, баба, ты одурела! Разве я не твой муж? Я променял сон, а вместе с ним променял и свое имя.

Жена сообразила наконец в чем дело, обрадовалась и стала вертеться около мужа, как волчок.

Оставим Мелик-Мамеда с женою и расскажем о Бахтияре.

Бахтияр пошел помаленечку, потихонечку по горам, по долам и, наконец, под вечер дошел до стен одного города, как раз в то время, когда городские ворота закрылись. Сколько Бахтияр ни просил – в город его не пустили. Он отошел от дороги и, положив сумку под голову, лег около городской стены; он был пастух, привык спать в поле, и поэтому сразу же уснул. Под утро он услышал голос какого- то человека: «Бахтияр! Бахтияр!» Поднявшись на ноги, он посмотрел направо, налево и увидел, что со стены крепости его кто-то зовет. Позвали его и второй раз:

– Что ты стоишь? Скоро утро, иди подержи! Я сейчас приду!

Бахтияр подошел к стене и увидел тяжелый хурджун. Взял он хурджун и положил на землю. Вдруг видит: из городских ворот какой- то человек вывел двух лошадей и опять запер ворота. Повернувшись к Бахтияру, человек сказал:

– Чего стоишь? Привязывай хурджун на лошадь, садись и поскачем. Отец может спохватиться, нас могут поймать и убить; с самого вечера сколько раз я подходил к крепостной стене и делал тебе знаки, а ты не замечал. Я уже хотел вернуться, но подумал, – может, ты уснул, нагнулся со стены и увидел, что ты и в самом деле спишь. Что делать? Раз уж я вышел из дома, садись на лошадь, и поскачем.

Бахтияр был поражен. Не знал, что это за тайна? Что сказать? Откуда этот человек знает его имя? Кто он? Под конец, положившись на бога, сел он на лошадь. Незнакомец сел впереди, Бахтияр за ним и стали удирать. До самого утра они скакали. Когда наступило утро, Бахтияр увидел, что его спутник – девушка и такая красавица, что ни есть, ни пить, только бы на нее любоваться.

Девушка обернулась назад и что же увидела? С ней ехал простой пастух, который, во всю жизнь даже кислой алычи не пробовал[9]. Девушка была поражена, не знала, что и сказать. Немного погодя, успокоившись, она спросила:

– Юноша, как тебя зовут?

Бахтияр ответил:

– Ханум, ведь ты же ночью звала меня по имени, а теперь не знаешь.

Девушка сказала:

– Тебя тоже зовут Бахтияр?

Парень ответил:

– Ханум, а что, разве кроме меня тоже был Бахтияр?

Ханум сказала:

– Да, был; знай и пойми: я дочь царя того города, зовут меня Перизад-ханум. У векила[10]моего отца был сын, звали его Бахтияром. Мы были влюблены друг в друга, но отец не хотел меня выдать за Бахтияра, хотел выдать за сына везиря, но я не хотела за него итти. Поэтому мы сговорились с Бахтияром, чтобы он в эту ночь пришел на то место, где ты был, а я, после того как заснут отец и мать, должна была притти туда, чтобы с ним убежать. Я сделала, как сказала; взяла двух лошадей, два хурджуна золота и пришла. Но сын векила испугался или случилось что-то, что он не пришел, а ты пришел и на том месте заснул; я же, приняв тебя за сына векила – Бахтияра, убежала с тобой. Что же делать! Значит, такова моя судьба. Погоняй лошадь – бежим! Мы не должны слезать с лошадей, пока не минуем владений моего отца.

Бахтияр, ударив лошадь плеткой, поскакал, а девушка скакала за ним.

Тихо скачущего пусть накажет имам.

До вечера они скакали и наконец приехали к границе владений другого царя и слезли с лошадей. Немного закусив, отдохнули. Девушка сама себе сказала: «Если Бахтияр – пастух, то из него еще что-нибудь выйдет, а если он простой скотник, то из него ничего не выйдет. Пока есть время, нужно от него отделаться». – Повернувшись к нему, она сказала:

– Бахтияр! У отца моего большой табун лошадей – можешь ли быть табунщиком?

Бахтияр ответил:

– Ханум, что такое табун?

Перизад-ханум сказала:

– Стадо таких вот коней, что под нами, называется табун.

Он ответил:

– Нет, ханум, я не могу быть табунщиком.

Девушка сказала:

– У отца моего много рогатого скота; можешь ли быть скотником?

Бахтияр сказал:

– Ханум; что такое рогатый скот? Нет я не могу быть скотником.

Девушка сказала:

– Ну, что же, будь тогда вожатым верблюдов. – Но и от этого он отказался. – Ну, будь вожатым мулов. – И от этого он тоже отказался.

Девушка поняла, что Бахтияр ничего такого не видел, и сказала ему:

– Бахтияр, у отца моего много баранов, cможешь ли ты их пасти?

Как только услышал он слово «бараны», у него и косточки заплясали. Он сказал: —Ханум, вот это мое занятие, отцы и деды мои этим занимались. Я даже мертвого барана могу оживить[11].

Услышала этот ответ девушка и немного успокоилась. Ночью они немного уснули, под утро сели на лошадей и опять поехали по дороге…

Как ветер по холмам,Как поток по долам,По сыпучим пескам,По колючкам, по кустам,По шумящим камышам,По горным ущельям,По тайным тропинкам.

Наконец, к солнечному закату они доехали до одного города. Слезли с лошадей и отвели их в караван-сарай. Почистив, накормив лошадей, они взяли хурджуны к себе в комнату и там расположились. Девушка сказала: