скачать книгу бесплатно
Тюльпан на снегу
Кучкар Наркабил
Рассказы Кучкара Наркабила пронизаны ярким солнцем и человеческим теплом. Характеры персонажей легко узнаваемы и могут напомнить читателям об отзывчивом соседе или беспечном приятеле, о незаурядном родственнике или верном друге… Вы встретите здесь и простых, сердечных людей, и бессовестных мошенников, и напыщенных «сильных мира сего». Житейские истории, в которые попадают герои книги, неизменно увлекательны, а все сюжетные коллизии раскрыты настолько живо и глубоко, что трогают до глубины души. И главное: эти рассказы несут мысли об истинности и неотвратимости доброты. Особое место в творчестве писателя занимают произведения, повествующие о событиях Афганской войны, а также своеобразные новеллы о ветеранах Великой Отечественной.
Кучкар Наркабил
Тюльпан на снегу
БУМАЖНИК
– Вы читали рассказ Чехова «Бумажник»?
– Читал, а что? – говорит лежащий на диване Олим-абзи
.
– На Востоке есть точно такая же притча.
– Хотите сказать, что Чехов списал ее?
Олим-абзи перекладывает подушку под голову, и молчит, уставившись в потолок.
– Нет… Не думаю.
– Молодец… Во многих произведениях Чехова рассказывается о том, как человек, сталкиваясь с трудностями жизни или оказавшись в сложной ситуации, ощущает внутри себя какое-то непонятное чувство. И это никто не в силах объяснить. Ни критик, ни писатель. Сила Чехова именно в этом. И вы, читая его, тоже чувствуете это, и говорите себе: о-о-ой, да это же я, ведь и со мной случалось то же самое… Чехов приближает вас к себе. В этом его сила. Такое дано не каждому. Особенно его рассказы, это нечто! – лежа на диване, абзи раскидывает руки.
Абзи говорит верно, вникая в суть. Он – человек, который старается основательно изучать мировую литературу. Не могу не признать этого.
– Вы читали его одноактную пьесу «Ночь перед судом»? – спрашиваю ни с того ни с сего.
– А что?..
Не читал. Попался. Попался с поличным. Настало время проучить Олимбая, который вот уже неделю морочит мне голову, поучая, как понимать Чехова. (Мне было хорошо известно, что данное произведение не было включено в книги, опубликованные ранее, что о нем не рассказывают в высших учебных заведениях в лекциях по искусству, что его упустили даже заядлые поклонники творчества писателя, и что он не переведен на узбекский язык.)
Олим-абзи поднялся, сел. Пристально посмотрел на меня.
– Итак… Я хотел бы знать ваше мнение.
Абзи погрустнел… Я ждал, что он скажет сейчас: «Э-ей, разве у него было такое произведение?».
*Абзи – уважительное обращение к старшему по возрасту мужчине.
Победоносно улыбнувшись, поднялся с кресла, открыл холодильник. Взял минералку. Он все еще пристально смотрел на меня.
– Хотите?.. Холодненькая…
Абзи достал из кармана сигарету, вышел на балкон (он много курит). Затянулся.
Мне стало немного не по себе. Когда он вернулся в комнату и сел на диван, я добил его:
– Вообще-то Чехов вместо маленькой пьесы мог бы сделать из нее рассказ. В действительности это готовый рассказ, а не пьеса. Не понимаю: может, было лень писать рассказ, и он сделал пьесу из готового сюжета?..
Олим-абзи разразился громким хохотом. Покачал головой.
– Подождите, дорогой. Подождите… – он опять развел руки в стороны. – Во-первых, обратите внимание на фабулу этого произведения. Здесь не нужны никакие переживания, тем более комментарии. Ненужные комментарии как кусок в горле. Во-вторых, писатель тонко чувствует, что действительность становится более убедительной, когда она выражается в действии. Потому что это Чехов! Чехов – писатель, который мог грести в обеих лодках: и в прозе, и в драме. В-третьих, пьеса не одноактная.
Я провалился с треском. Смотрю на Олима-абзи с удивлением. Одним глотком опустошаю бутылку с минеральной водой.
–
Он сам же писал, что одноактная!
Абзи улыбается. Растягивается на диване, опирается подбородком на ладонь.
– Ну и что?.. У меня к вам вопрос.
– Давайте.
– Где в этом произведении завязывается узел?
– Там, где в комнату мошенника входит соседка, и этот негодяй представляется доктором.
– Правильно. А когда он развязывается?..
– На суде. Который состоялся на следующий день.
– Во-о-от. Всё ясно. Значит, в пьесе два акта. Чехов оставил развязку – ситуацию в суде, рассчитывая на внимание и понимание зрителя. А режиссер, который не понимает этого, ставит пьесу с одним актом. Вот и всё… Теперь – спать. Завтра поговорим. Послезавтра пойдем на рынок. Купим Любе шубу.
Сметливый человек владеет миром. Я еще раз признаю сметливость соседа по комнате. Нет, он не просто начитанный, он еще и из тех, о которых говорят: «В тихом омуте черти водятся».
Мне еще долго не удается заснуть. Абзи уже вовсю начал храпеть. Ну, ты и хитрый татарин! Наверное, спектакли, которые он ставит, крутые. Даст Бог, поеду в Казань – обязательно посмотрю его постановки…
Проснулся рано.
– Олим-абзи, вставайте. Рассвело. Все уже проснулись. Даже младенцы. Чего так долго спите?
– Пусть младенцы и просыпаются… У них есть родители. А я сирота. Сироту сколько ни корми, он всегда голоден. – Отворачивается к стене и, накрывшись с головой одеялом, продолжает спать.
Я стягиваю с него одеяло и бросаю на пол. Он нехотя поднимается.
Умывшись, Олим-абзи роется в чемодане. Достав что-то, кладет на стол. Потом опять возвращает в чемодан.
Я уже не выдерживаю. Хочется побыстрее выйти на улицу, подняться по крутому склону в гору… Надеваю спортивку, открываю дверь.
– Подождите три минуты за дверью. Я скоро выйду, – говорит абзи. – Да, кстати… завтра спозаранок поедем на рынок?.. Купить Любе шубу, не забыли?
– Помню, помню! – вырываюсь в коридор.
Небо хмурое. Всё в каком-то напряжении. В тишине раннего звенящего утра ощущается дрожь высоких гор, окруженных дымом облаков.
Я дожидаюсь абзи возле ворот санатория, окруженного горными скалами, будто охраняющими наше спокойствие. Подумал, что такая погода вряд ли воодушевит Олимбая и расположит к прогулке.
Так и вышло.
– Ну что, сыночек… что-то сегодня погода невеселая, я вам скажу. Или вам хочется искупаться под дождём? – недовольно буркнул сосед.
–
Ничего, абзи, давайте побегаем.
Мы стали подниматься по крутой дорожке, устланной красным гравием, обсаженной с обеих сторон высоченными стройными соснами.
Бежим, абзи запыхался.
–
Любе купим шубу… Завтра пойдете со мной на рынок?
– Пойду. Не разговаривайте. Трудно будет дышать.
–
Шуба, небось, дорого стоит?
– …
Олимбай отстал. Я подзываю его, киваю головой. Где там… У абзи нет желания.
Я, топая на месте, дожидаюсь, пока он догонит меня. Абзи резко останавливается, опирается ладонями на колени.
– Вы идите. Я здесь подожду. И за меня побегайте, – еле выговаривает он.
Климат Кисловодска таков, что здесь, когда адаптируешься и начинаешь дышать всем телом – воздух сам тебя поднимает, не устаешь, готов подняться не только в горы, но к самому небу. Кто это понимает, не остановится на полпути, подобно моему абзи, не запыхается, поднимаясь по горной тропинке: вон сколько людей поднимаются и спускаются.
Я «взял» эту высоту. Здесь каждый занимается по своему. Кажется, что этих людей (с разных уголков земного шара, разной национальности) объединяет одна-единственная цель – бодро встретить утро в горах. Все дружелюбны, улыбаются друг другу. Все желают всем здравствовать, встречают наступление нового дня с добрыми помыслами. Для меня великое удовольствие, слышать это очень приятно. Наверное, и для остальных так же…
Чистейший, веселый горный ветерок, очистив наши легкие, уступил место дождю. Дождь начал капать по одной капельке – то там, то здесь.
Я начал спускаться по горной тропинке вниз, в санаторий. При спуске бегут не ноги, а сама тропинка, не устаешь.
Дождь усиливался. Небо будто вздрогнуло, прогремел гром – засверкала молния. Не видно Олима-абзи, который остался на полпути. Давно смылся, наверное. Небось, спит, свернувшись калачиком.
Вот это да!.. Полило прямо как из ведра. Легкая спортивка на мне намокла до ниточки. Все – и кто поднимался в горы, и кто спускался – укрылись под хвойными деревьями.
Почему-то прогулка под дождем мне нравится, становится весело. И в детстве я не мог сидеть дома, когда идет дождь. Выбегал на улицу… Как знать, может я родился, когда был ливень?.. Ведь я родился в начале весны, пятого марта.
Итак, я весь промок. На меня смотреть одно удовольствие. Под проливным дождем, радостно грохочущим небом, как одинокий безумец, бегаю по тропинке…
Нет, оказывается на тропинке я не один. Во-о-он, идет миловидная, статная женщина под голубым зонтом, одетая в белую прозрачную блузу и шорты, в белоснежных кроссовках на стройных красивых ножках. Она легко поднимается навстречу ко мне по крутой горной дорожке. Будто белая роза под голубым небом…
– Доброе утро, девушка, – тяжело дыша, приветствую ее.
Женщина под зонтом с улыбкой кивает, на ее белокожем лице расцветает очаровательная улыбка, золотые локоны до плеч волнуются на ветру. Эх, друзья, слова бессильны, чтобы описать красоту этого божьего создания, источающего всю прелесть женского обаяния. Я чуть не сорвался в обрыв, стараясь еще раз посмотеть на это чудо природы. Красота имеет такую силу, такую мощь, что за это она, естественно, требует жертв. Раз так, иди себе не оборачиваясь, знай свое место…
Когда после поворота ступил на более крутую тропу, то увидел, что возле появившихся луж лежит кошелек фиолетового цвета.
Кожаный бумажник был мокрым, закрытым на замочек-молнию. Когда открыл, увидел содержимое: пачку пятитысячных купюр – пятьдесят тысяч. Не знаю, то ли бес попутал, но в голове промелкнула мысль: «Беги на рынок, тоже купишь шубу для жены…»
Но вдруг, как обухом по голове: «Это не твои деньги, у них есть хозяин…»
Показалось, что кто-то там, наверху, наблюдает за мной. И неожиданно подумал: «Хозяйка этого кошелька – та женщина». Повернувшись, я побежал за ней.
Эх-хей, она прошла и второй поворот!.. Помчался быстрей.
Вот зараза, никак не дается эта дорога, непросто бежать вверх. Тем более, дождь и не думает останавливаться. Со злостью бьет прямо по лицу, застилает глаза. Ноги не несут, запыхался уже. Даже упал, поскользнувшись…
А женщина в том же темпе, не очень-то торопясь и не оглядываясь, идет по тропе. Даже не думает повернуться. Между нами каких-то тридцать шагов…
– Девушка, э-эй…Остановитесь, ну остановитесь же!
Она меня услышала, но даже не повернула головы.
Я разозлился. Ускорился и подбежал к ней.
– Девушка, на минутку остановитесь!.. (Еле удержался, чтобы не сказать: «Вы глухая, уши заложило?!»).
Женщина остановилась, посмотрела на меня с удивлением и даже с некоторым осуждением. В лице отразилось то ли ненависть, то ли еще что-то…
– Чего вы хотите от меня? – сердито спросила она.
– Ничего не хочу. Вот, держите. Уронили.
Дамочка растерянно смотрела на бумажник. Взяв зонтик в левую руку, поковырялась в карманах шортов.
– Да-да, мой. Мой… – ее голос дрожит.
– Вот, возьмите, раз ваш! – говорю я.
Женщина уверенно взяла бумажник из моих рук, невольно открыла его, посмотрела внутрь. Потом, резко подняв на меня взгляд, покраснела. Грустно улыбнулась. Затем раскрыла свой зонт надо мной. С сожалением осмотрела мой жалкий вид.
– Спасибо вам… – сказала она дрожащими губами.
–
Догоняя вас, упал, – стесняясь своего вида, произнес я.
Красавица протянула зонт мне. Теперь мы шли уже под одним «небом», который укрывал нас от дождя. Дрожащими руками она достала из бумажника три пятитысячные купюры и протянула мне.
– Примите… Я хочу, чтобы вы это взяли…