Горностай в Небесной Обители

– Он, кстати, тоже из-за этой армейской наглости пострадал. Я вот думаю, что, если бы при дворе следовали Ритуалу, госпожа Вдовствующая Императрица не стала бы хлестать полководца Панду при всех своим высочайшим веером.

– Я тебе даже больше скажу: если бы при дворе был порядок, то даже если бы и отхлестала, он бы не стал бунтовать, а просто ушёл бы в отставку. Но таковы обстоятельства на этом участке Великого Цикла. Ругаться по поводу ветра и дождя – это болезнь.

– И если невозможно покрыть кожей все острые камни – то будет проще сшить себе сапоги.

– Мне всегда приятно, когда юноша твоего возраста цитирует наставления Горных Учителей.

– От вас и нахватался. А вы, получается, тоже что-то подобное культивировали, – осторожно спросил мальчишка, не забывая при этом выставить фасолину в довольно удачном месте. – Вы же не с детства были монахом.

– С детства я был совсем другим человеком, но можешь считать, что тот, прежний человек уже давно умер, что не имеет значения с тех пор, как я надел рясу. У меня теперь совсем другие дела, другие заботы, даже имя другое. Просто я немножко помню историю. Когда я готовился к экзамену на чиновника, что-то учил, ну и внимательно смотрел по сторонам.

– А боевыми искусствами занимались?

– Чтобы раздавать советы, не нужно этим заниматься. Не нужно вообще ничего всерьёз делать, чтобы раздавать советы.

– Я хочу быть уверенным, почтеннейший, что как раз ваши советы и окажутся полезными.

– Я применил немного логики. Чтобы победить мастеров боевых искусств, нужно и самому быть мастером боевых искусств. Но чтобы хорошо обучиться, необходимо прежде тщательно выбирать учителя. Нередко искусство очень сильно отличается и даже не похоже на боевое – но принцип всегда один и тот же. Получается, тебе нужен учитель, который практикует необыкновенный стиль. Потому что, как ты, наверное, уже и сам убедился, без серьёзных боевых навыков далеко между рек и озёр не уйдёшь.

– А с чего вы взяли, что я вообще хочу таким заниматься?

– Мне ясно видно, что у тебя есть особый замысел, который и определяет твою стратегию. Ты наметил себе противника, и этот противник силён. Ты не можешь нападать на него ни напрямую, ни со стороны. И в то же время сомневаешься насчёт возможности заманить его в ловушку ложным отступлением. Я вижу, ты вот что задумал: пробраться к нему тайком, как бы через тайный ход, и поразить буквально в спину! Монастырь тебя интересует только как ещё одна возможность подобраться к врагу со спины и атаковать его неожиданно.

– Если вы уж раскрыли мой замысел, то поясните, почтеннейший, что именно в нём не так.

– Дело в том, что ты ищешь в монастыре какой-то хитрый проход. Но проблема в том, что монастырь – это не какой-то проход, не способ куда-то попасть. Монастырь – это тупик, кладбище, конечная станция. Никуда из него не надо идти, потому что ничего другого уже не нужно. В монастырь есть смысл добираться, чтобы попасть туда, а не для того, чтобы его покинуть.

– Скажите, у вас в монастыре есть мастера, которые что-то такое практикуют? Я слышал, что в монастырях много искусных бойцов и даже отшельники часто обучают внутренним стилям

– В нашем монастыре есть самые разные люди. В прошлом они много чем занимались. Это позволяет поддерживать хозяйство монастыря в порядке, несмотря на войну. Но кем бы они ни были в прошлом – сейчас они в первую голову монахи.

– Тогда, может быть, вы подскажете, как мне отыскать такого мастера. Чтобы и сам умел, и был готов меня учить.

– Я думаю, тебе будет лучше пробовать разных мастеров и выбрать того, чьё учение тебе ближе. Но если тебе надо отыскать наставника как можно скорее, то один такой мастер, пожалуй, прямо сейчас стоит возле окна и слушает наш с тобой разговор. Попробуй обратиться к нему. Он определённо что-то умеет.

На этом месте смутился уже и сам Горностай.

Отпираться было бессмысленно. Поэтому он улыбнулся мальчишке, который перевёл взгляд на проём окна, а потом степенно вошёл через двери и поклонился.

– Можете сесть за наш стол, – произнёс монах. Несмотря на показную скромность, он был здесь явно за старшего.

Горностай быстро заметил, что два других стола пусты. Видимо, все остальные, кто здесь ютился, уже ушли в город по своим тёмным делам.

И только потом опустился за столик, а служанка в выцветшем до серости халате с волосами, собранными в простой шар на макушке, поставила возле Горностая плошку с подогретым вином.

Видимо, какое-то свободное место в гостинице было – иначе она бы его предупредила. Просто так в таких местах вином не угощают.

Между тем игра закончилась. Позиция была сложная, и кто победил, по-прежнему неясно. Монах углубился в подсчёты результата, а мальчишка теперь во все глаза смотрел на Горностая.

Тот даже немного смутился, а потом сказал:

– Почтеннейший сказал правду. Я действительно бродячий мастер боевых искусств. Возможно, он был прав и в том, что я могу чему-то полезному тебя научить.

– Но вы, похоже, из варваров.

– Это настолько очевидно, что я даже не пытаюсь это скрывать.

– Что ж! Думаю, стиль, который вы практикуете, – как минимум непредсказуем.

– Не буду скрывать – мой стиль больше подходит для дуэлей. Я не ищу ни бессмертия, ни должности среди небесных духов. Но ты относишься к дуэлям с таким презрением, что, думаю, только такой стиль к тебе и подойдёт.

– Вы по виду чужеземный варвар, а по наблюдательности – проницательный монах.

– Учение Просветлённого тоже почиталось некогда варварским.

– А вы тоже этим интересуетесь?

– В монахи не стремлюсь, но отношусь с уважением. В этом учении немало мудрости.

– Я тоже так думаю! Монахи тоже сдают экзамены! Чиновники потому и завидуют, что должности за монашеские экзамены не дают, а значит, там и подкупа меньше.

– Этого пока не проверял. К экзаменам меня, варвара, никто не допустит. Видел только пострадавших.

– Как мне называть тебя? – мальчишка, похоже, ещё не совсем потерял скорлупу культурного воспитания. Он был готов учиться у варвара, но пока ещё не научился обращаться к нему с почтением.

– Называй меня Горностаем, – был ответ.

– Это прозвище или у вашего народа ещё не пользуются именами?

– Это имя не хуже других. Его легко запомнить, оно почти не запятнано.

– В таком случае будет здорово, если я буду для вас Маленький Тигр.

– Это просто прекрасно. Если меня схватят, то я не смогу тебя выдать, потому что не знаю твоего полного имени.

– А вы что, опасаетесь, что вас схватят и будут допрашивать? Вы совершили что-то против закона?

– Нет. Но вижу: кое-что опасное замыслил тот, кого я буду учить.

– Вы в чём-то меня подозреваете?

– Подозреваю, но не опасаюсь, – заметил Горностай, – потому что не мне нужно опасаться твоего гнева.

– Может, вы ещё знаете, кому всё-таки надо этого гнева опасаться?

– Полагаю, Разящему Ястребу. Ведь именно он командует тем отрядом Красной Панды, что наступает на наш город. Получается, вам предстоит встреча. Для него она будет внезапной, а для тебя – давно ожидаемой.

– Ничего себе, вы придумали…

– Я не знаю, как ты связан с этим Сияющим Драконом. Может быть, что и вовсе никак. Это делает тебя особо опасным, ведь твоя атака будет непредсказуемой. Но мне ясно, что ему следует опасаться твоей мести. А тебе – последствий этой мести.

– Вы думаете, я этого испугаюсь?

– Я думаю, солдаты, которых ведёт Разящий Ястреб, не будут просто стоять и смотреть, как ты пытаешься убить их полководца.

– Я уверен, что они ненавидят этого мерзавца!

– Возможно, они и считают его мерзавцем. Но если бы ненавидели, то уже убили бы. И уж точно не шли бы на штурм по его приказу. Это мятежники, в их армии не получится просто так назначить командира просто потому, что Вдовствующая Императрица соизволила печать приложить.

– Вот потому они и побеждают!

– Непохоже, чтобы это тебя радовало.

– Не радует! Но не сильно и огорчает! Если династия не способна распространять своё влияние на всю страну даже силой оружия – какое может быть уважение к этой династии?

– Решено! – раздался внезапный голос.

Это был монах – о нём уже успели забыть.

– Ты выиграл, – сообщил монах, – с перевесом в пять очков. Великолепно!

Он поднялся из-за стола и пошёл прочь. Мальчик и Горностай посмотрели ему вслед, а потом опять перевели взгляд друг на друга.

– Я играю не очень сильно, – осторожно заметил Горностай, – а ты, я вижу, способен иногда даже его побеждать. Скажи мне, что он за игрок?

– Он играет сильно, очень сильно! – пояснил Маленький Тигр, собирая фасолины обратно в мешочки. – Но мне всегда поддаётся. Сам не понимаю, как он это делает. Настолько непостижимо его мастерство!

3. Удар, поражающий пять драконов за голубятней

Горностай, конечно, даже не предполагал, что ему в этом городке придётся давать уроки своего уникального стиля.

Как и то, что эти уроки могут быть и бесплатными.

Но он был готов к чему-то подобному. Жизнь странствующего мастера боевых искусств полна таких неожиданностей.

И пускай мальчишка вёл крамольные речи против правящей династии, а колонна другой, ещё более мятежной династии, подступала к городу, Горностай считал, что его собственная позиция хороша, пусть даже до конца игры ещё далеко.

Но, разумеется, он только что наблюдал перед собой двоих игроков, которые весьма превосходили его в оценке позиции. Но эти сильные игроки, похоже, были не против стать его друзьями. А это ценное приобретение, особенно если живёшь с такими в одной гостинице.

Маленький Тигр был настолько взбудоражен, что был готов перейти к тренировкам хоть немедленно, этим вечером. Однако у Горностая были пока и другие дела – те самые дела, которые и привели его в этот город. Несмотря на то что этот город стоит на опасном рубеже и скоро, возможно, окрасится кровью.

А пока Горностай заселился в этот «Уголок Спокойствия», оплатил за неделю. Хозяйка не выдержала и спросила:

– Вы платите с такой уверенностью потому, что знаете точно: в ближайшую неделю Красные Повязки нас не возьмут?

– Этого я предсказать не могу, – ответил Горностай, – а селюсь у вас с такой уверенностью только потому, что меня не особенно волнует судьба вашего города. Возьмут его Красные Повязки или не возьмут – меня это никак не касается. Да и вас, я думаю, тоже. Едва ли они поубивают всех жителей. Напротив, полководец Красная Панда обычно заигрывает с простонародьем.

– Но могут начаться грабежи.

– Грабежей я тоже не особо пугаюсь. Брать у меня почти нечего. А тот, кто всё же попытается, – дорого за это заплатит.

– А нам что делать? Простым людям, которые не сильны в бою?

– Сдавать комнаты мастерам боевых искусств вроде меня – и надеяться, что они будут вас защищать, – спокойно ответил Горностай.

И зашагал прочь, оставив хозяйку в полном недоумении.

Его путь лежал к середине города, где сразу за рынком располагалась старая, тесная и в то же время очень прославленная усадьба. По его сведениям, хозяин был ещё жив, но вместе с ушедшей эпохой уже прошла и слава её хозяина – знаменитого учителя Ша.

Усадьба тоже изменилась. Теперь её переделали под обычный заезжий двор, а про новых учеников хозяина вообще не было слышно.

Сперва Горностай даже думал попытаться здесь поселиться и всё разнюхать на месте. Но потом решил, что такая дешёвая хитрость будет слишком раздражать старого хозяина. Учитель Ша был ещё достаточно крепок умом, чтобы разгадать подобный приём, но и в то же время достаточно по-старчески раздражительным, чтобы прогнать хитреца взашей и не дать ему даже слово сказать.

А Горностай пришёл сюда не ссориться, а учиться.

Во внутреннем дворике пришлось пробираться между телегами, от которых порядочно пахло дёгтем. Горностай обогнул голубятню – за бамбуковой решёткой звонко хлопали крылья – и оказался в главной комнате.

Учитель Ша был на месте – всё такой же невысокий и худой, только лицо пошло морщинами, а борода сделалась уже совершенно седой. Крепко сбитый, он двигался быстро и как раз отдавал какие-то распоряжения своей поздней дочери – стройной девице с ясным лицом и в дешёвом зелёном платье.

Но на стенах небольшого главного зала, как и прежде, можно было увидеть оранжево-красные флажки с кисточками, мечи с ножнами из зелёной акульей кожи, звенящие колокольчиками уздечки. А где-то в совсем тёмных закутках этого дома скрывались длинные копья, отравленные стрелы и толстые щиты, ярко расписанные цветами и змеями… Казалось, коснёшься этого старинного оружия – и снова зазвучат острые словечки и крепкая брань всевозможных бродяг, а в душе проснутся их слава и доблесть…

Услышав шаги Горностая, учитель Ша повернул к нему навстречу сумрачное лицо с седыми бровями и тут же нахмурился: он не узнал этого гостя.

– Кто ты и с чем явился? – спросил хозяин.

– Зовусь я Горностай, а явился к вам за учением, – скромно ответил светловолосый.

– Гнать его? – поинтересовалась девушка в зелёном платье.

– Пока не надо, – важным голосом ответил старик и разгладил бороду. – Он из тех, у кого и лицо, и голова в порядке. В наше время большая редкость, – старик снова обратился к гостю: – Что это за имя такое, варвар?

– Это варварское имя.

– У тебя есть клан?

– Если и был – я давно с ними не общался. Странствуя среди рек и озёр, слишком далеко, чтобы клан мог мне как-то помочь.

– Откуда ты родом? – сурово продолжил расспросы старик.

– Из города Мо. Место незначительное.

– Можешь туда возвращаться! У нас не осталось свободных комнат!

«Видимо, потому, что мало кто из перевозчиков готов отправиться в путь прямиком навстречу армии Красной Панды, – смекнул Горностай. – Так что в городе застряло немало повозок».

Но он продолжил гнуть свою линию.

– Я слышал от людей, которым доверяю, – заговорил он, – что учитель Ша ударом кулака свалит быка, пинком забросит человека на крышу дома, и всё это – что важно! – совершит без особых усилий!

– Сами они такого, конечно, не видели, – проворчал старик.

– А ещё я слышал, что вас прозвали Учитель Ша с непобедимым копьём. Ваше мастерство было подобно небесному мечу императора Хуан-ди: вы были способны с лёгкостью «рубить металл, рассекать нефрит». Вы работали в технике «разящее копьё» и разработали уникальный удар, поражающий пятерых драконов, которому нет равного во всей Поднебесной. Копий у вас в достатке. Согласитесь ли вы поделиться со мной вашим искусством?

– Варвар, ты опоздал, – учитель Ша указал на свой живот. – Я растолстел!

– Но я не прошу вас сражаться. Прошу лишь научить меня вашему удару, поражающему пять драконов. Чтобы он не пропал вместе с вами!

– Моему удару? – усмехнулся старый учитель. – А я его и сам уже забыл. Начисто забыл!

– Телу непросто что-то забыть. Ваш разум может так думать, но тело-то помнит движения в потоках энергий.

– Увы, я живу ближе к этому телу и этому разуму. Мне лучше знать, что они помнят, что нет.

– Я слышал, что в былые времена, когда был казнён Цзи Кан, то вместе с ним исчезла и исполняемая им мелодия «Гуанлин сань», – напомнил Горностай. – А ведь эту мелодию создал Нэ Чжэн, чтобы убить царя Хань. Это была великая потеря для музыки – а ещё великий успех для бесчестных правителей.

– Ты так сильно хочешь ссориться с бесчестными правителями? Я вот – не хочу. Я жить хочу. Я долго жил, я привык.

– Но ваша техника может помочь выжить другим…

– Мои техники созданы, чтобы забирать жизнь, – напомнил учитель Ша. – Бесчестные правители культивируют только разврат и пьянство. Но этого им достаточно, чтобы придумать задорную казнь для врагов. Поэтому Цзи Кан для меня – не образец мудреца. И я не советую тебе брать его в образцы мудреца, пускай даже твой организм пока в целости.

Горностай смутился – старик оказался просто неприступным. Куда неприступней, чем стены этого города…

– Я ни в коем случае не симпатизирую мятежникам, – осторожно продолжил варвар. – Меня интересует именно ваша техника. Я опасаюсь, что она будет утрачена.

– Если она будет утрачена, то перестанет быть опасной. Тем лучше! Есть и другие, пусть их изучают.

– Мне она необходима.

– Чтобы людей убивать?

– Для Небесного Турнира.

На этом месте смутился уже учитель Ша.

– Если ты шутишь, то очень по-варварски, – заметил он.

– Я говорю серьёзно. Я путешествую, чтобы быть на Небесном Турнире.

– С чего ты взял, что Небесный Турнир вообще существует?

– Я узнал об этом от вестников.

– Что это за вестники?

– Ну, вестники. Которые приходят к тем, кто вроде как подходит к Небесному Турниру.

– Как они выглядят, эти вестники?

– Вы и в это не верите?

– Я о них слышал. Хочу узнать больше. Ко мне никто из таких не приходил. Но я про них слышал.

Тут уже горестно вздохнул Горностай.

– Этого я сказать не могу, – признал он. – Слишком далеко и давно это было. Не то что в другом краю, а можно сказать, в другом мире.

– Может быть и так, что и невозможно для человека о них что-то знать, – многозначительно добавил старый мастер. – Они всё равно что императорская гвардия – если к тебе придут, ты всё равно поймёшь, кто пришёл.

– Думаю, так и есть.

– А если так и есть – то тем более не научу!

– Вы не сможете мне это запретить! – настаивал Горностай. – Я буду ему учиться у ваших учеников! Или у тех, кто учился у ваших учеников!

– Вот и замечательно, вот их и ищи!

– Неужели вы думаете, что я собираюсь использовать вашу технику, чтобы творить зло?

– Я сам не знаю, как это лучше использовать. И тем более не отдам это варвару из неведомых земель.

– Но ваши годы на исходе!

– Да! Я старый и дряхлый, даже если тело что-то помнит, я не смогу этого повторить.

– Нет, вы совсем не одряхлели. Я хотел сказать, что смерть может поразить вас в любую минуту…

– Как и кого угодно ещё в это нелёгкое время.

– Вы отлично годитесь даже для Небесного Турнира!

– Если так – то тем более не научу! Зачем мне готовить соперника! О нет, даже и не мечтай! Удар, поражающий пять драконов, – ишь чего захотел.

Старый учитель Ша поднялся и ушёл куда-то во внутренние комнаты, продолжая бормотать что-то себе под нос.

Горностай поднялся и почтительно поклонился ему вслед, а потом перевёл взгляд на девушку. Та смотрела на него как ни в чём не бывало.

– Вы могли слышать, – пояснила она, – что мой батюшка – человек непреклонный.

– Слышал, естественно.

– А теперь вот убедились в этом лично.

– Но я надеюсь, что ты не такая. Скажи, ты могла бы дать мне пару уроков? Я уверен, что отец передал тебе этот удар.

– Ничего подобного! Мне незачем такому учиться. С драконами я воевать не собираюсь, и денег с меня за обучение не получишь.

– А я был готов заплатить.

– Нам хватает доходов с гостевого двора. Кстати, остановиться здесь тоже нельзя. Все комнаты заняты.

– Я предполагал. Но в таком случае – ты бы согласилась сходить со мной на свидание?

Девушка так и прыснула от этого предложения.

– Увы, – ответила она, – с этой стороны тоже закрыто. Наша крепость «У Голубятни» совершенно неприступна.

– И что же мне тогда делать? Спрошу точнее: что бы вы сделали в моём положении?

– Пошла бы прочь. На нашем гостевом дворе нет изменников.

«Изменников пока нет, но императрица уже завелась», – подумалось Горностаю.

Он не стал даже пытаться спрашивать о том, где можно отыскать других учеников, которые могли помнить легендарный удар. Ни капли тайны не должно было просочиться из усадьбы «У Голубятни».

Горностай поднялся и снова запетлял между телег. Хозяев заметно не было: видимо, попрятались по комнатам и ждали, что будет, а может, обстряпывали в городе какие-то сомнительные дела.

Он вышел из ворот, огляделся, обдумывая, что делать дальше, а в следующее мгновение что-то подсекло его ноги, и Горностай грохнулся на землю.

Уже падая, он успел немного развернуться и увидел, что над ним, почти неразличимо-чёрная на фоне неба, возвышалась дочь учителя Ша и целилась в него копьём с зелёной, под цвет её платья, ленточкой. Остриё копья покачивалось прямо у него над лицом.

Горностай отпустил посох и показал ей две открытые ладони, демонстрируя, что он не будет сопротивляться. А потом спросил:

– За что?

– Ты собирался попытаться напасть на моего батюшку исподтишка, – произнесла девушка таким тоном, словно это была самая очевидная вещь на свете.

– Но зачем?

– Чтобы он всё-таки повторил свой знаменитый удар на твоей гнилой шкуре.

– Даже если это и так – в подобном совершенно нет смысла, – заметил Горностай. – Если бы он применил этот удар по мне – я просто погиб бы на месте. Я не успел бы даже понять, что это был тот самый удар.

– Тем не менее тебе лучше забыть к нам дорогу, – произнесла девушка, но копьё убрала.

Горностай осторожно поднялся, стараясь не делать лишних движений. Отряхнулся и только потом сказал:

– Тем не менее я кое-что узнал.

– Узнал, что тебе тут не рады? Об этом ты мог и догадаться.

– Я узнал, что учитель Ша всё-таки обучил свою дочь кое-каким приёмам. Возможно, среди них есть и удар, поражающий пять драконов.

– Если ты думал меня удивить – у тебя не получилось, – произнесла девушка. Она явно очень старалась, чтобы сохранять невозмутимое лицо. – Разумеется, отец делает всё для нашей защиты. Война уже на пороге. И нам, девушкам, надо учиться защищать себя.

И скрылась за воротами.

Между тем из-за створок потянуло ароматом печёного мёда. Горностай принюхался и понял: это жарили на обед голубей, нашпигованных луком и яблоком.

Но пришлым варварам они не полагались. Так что он зашагал обратно в «Уголок Спокойствия», размышляя над тем, что услышал.

Похоже, он узнал из последней реплики ещё кое-что.

Дочь учителя Ша – к слову, было бы полезно узнать её имя – сказала, что отец обучил «нас, девушек». Интересно, кого она имела в виду. Получается, была ещё как минимум одна какая-то девушка, которую он обучал своему стилю. И среди этих приёмов мог быть и удар, поражающий пять драконов.

Он пока не знал, как это использовать. Но знать хоть что-то о тех, кто, может быть, знает нужный тебе приём, – это уже первый шаг к его изучению.

Кто же эта девушка? Она могла быть и кем-то из сестёр, и просто ученицей, которую привели под голубятню неведомые пути.

Последнее он и собирался проверить.

Добравшись до своей гостиницы, он отыскал хозяйку на заднем дворе, где она рыхлила небольшой огородик.

Горностай поискал нужные слова, не нашёл и потому спросил напрямую:

– Вы что-нибудь слышали о детях учителя Ша, который владеет гостевым двором «У Голубятни»?

– Разное о них говорят. Как по мне, это не гостевой двор даже, а что-то вроде усадьбы клана. В городе они тихо держатся, но люди говорят, они много что умеют.

Это Горностай знал и так.

– Я много слышал об учителе Ша, – продолжил он, – но ничего не слышал о его детях. У него есть молодая дочка, но неужели кроме неё никого.

Хозяйка начала вспоминать.

– Ну дочка у него от последней жены, – заговорила она, – а двое старших сыновей, уже совсем взрослые, если ничего не перепутала, в столичной гвардии служат, а может, и не служат уже. Он не особо про это распространяется. Мастер он великий, к нему из всех уездов учиться раньше приезжали, но даже он с Красными Повязками проблем не хочет. Чтобы не пришлось отвечать, почему он здесь, а два его сына – в императорской гвардии.

Итак, два парня и они далеко. Значит, это какая-то посторонняя девушка.

И уже это было в ней интересным.

Но Горностай понимал, что углубляться в это можно бесконечно. Сейчас его мысль провалится в эту бездну из домыслов – и поминай как звали.

Надо подремать. А потом потренироваться с этим Маленьким Тигром. Хорошо бы узнать больше о его мастерстве.

– А где Маленький Тигр? – осведомился он. – Он сейчас у себя в комнате?

– В город ушёл, – отозвалась хозяйка, снова склоняясь над грядкой. – Сразу после вас. И до сих пор не вернулся. Мальчишка, дело такое. Сами понимаете, сами таким были…

«Надеюсь, он не попадёт там в беду, – думал Горностай, поднимаясь в свою комнату, – из-за своего длинного языка и боевого характера».

Это было опасное сочетание. Но если посмотреть с другой стороны: как воспитать настоящего бойца без этих качеств?

Как сказал кто-то из классических поэтов древности, «недостаток большого поэта порой становится его достоинством».

Комната показалась ему теснее, чем выглядела, когда он её снимал. Он скинул верхний путевой халат, аккуратно пристроил посох возле всё ещё свёрнутого матраца.

Потом опустился на пол и решил погрузиться в медитацию, чтобы очистить разум и немного подремать.