Гнилое дерево

14-й мехкорпус, сосредоточившись в противотанковом районе и за отсечной позицией в районе Каменец-Литовск, Шерешево, Дзядувка, атакует противника во фланг и тыл в общем направлении на Жабинка и совместно с частями 47 СК уничтожает его.

17-й мехкорпус, оставаясь в резерве округа, переводится в район Пружаны в готовности усилить удар 14-го мехкорпуса или 47 СК.»

Владислав был знаком с этой директивой, видел ее у Карбышева, видел поднятую карту Белостокского выступа, и знал направления ударов почти всех частей двух армий. Но, за эти «знания» он здесь и сидит, по допуску 001: «совершенно секретно». А тут «голоса» сообщают его супруге сов. секретные данные. И никуда с этими данными не сунешься! Сам он – разжалованный, а жена имеет такое же «сомнительное происхождение», как и он сам. В одном шаге от «врагов народа»!

– Но в твоей директиве нет ни одного слова про наш корпус?

– Правильно. Задачей корпуса является удержание позиций в районе 66-го УР. Так?

– Так.

– А где находится корпус? Можешь не отвечать: где угодно, но не на своих позициях, а у него всего два-три часа на занятие позиций в укрепрайоне. Где наша бригада? Она не сформирована. А отсюда до границы всего 25 километров. 15 см К18 может добивать от границы до Бялоградов. А еще есть sIG 33, предназначенное для борьбы с дотами и дзотами. А Вонсош? И 121 пульбат? Они – смертники, если сюда не успеет подойти 2-я дивизия. Ведь на таком расстоянии крепость ничем им помочь не сможет.

– Ладно-ладно, развоевалась. Я не знаю, пока, что делать. Надо Карбышева ждать. Поговорить с ним.

С этого момента он стал внимательнее наблюдать за тем, что происходит в гарнизоне. Тем более, что Барби сообщила день и час начала войны: 04.00 22.06.41-го. Разговаривать с полковником Дролиным было бессмысленно: комендант мог только вздрючить неуемного старшину, а воз бы остался на месте. Так было всегда. Его противотанкисты совершенно не интересовали, он считал их лишними нахлебниками, тем более, в расформированном виде.

Карбышев появился в январе, вместе с прибывшими стволами 152мм крепостных орудий системы Кане, присланными для всех трех фортов. Установка этих монстров требовала значительных инженерных усилий, несмотря на то обстоятельство, что во всех фортах имелись тумбы-лафеты для этих пушек. Кроме того, с этими стволами прибыли и 24 152-мм гаубицы образца 1909/30 годов. Эти были тоже старыми, лишь несколько из них прошли модификацию. Но, стволы им заменили. Часть пушек Кане была флотской модификации, под унитарный снаряд со скорострельностью 12 выстрелов в минуту, а часть – крепостными, с раздельным заряжанием. Добыть однотипные пушки генерал не сумел. В остальные 36 готовых капониров устанавливались 76-мм ЗиС-7 на основе танковой пушки Ф-34. А вот с пулеметами была просто беда! Вместо крупнокалиберных ДШК и скорострельных ДС-39, поступали древние, как мир «Максимы», причем не модифицированные. А оборудование дотов было заточено под принудительное воздушное охлаждение. И приемники газов рассчитаны под эти модели, на «максимы» они не лезли. Тем не менее, старшине удалось соорудить оригинальный подъемник для установки тяжеленого, весом более 8 тонн, и очень длинного орудия в ограниченное пространство бронированного полукапонира, сделанного по образцу и подобию форта Красная Горка. Но, там пушки Кане стояли на низком лафете и на открытых площадках. Бронеколпаки для них так и не были изготовлены. Здесь же применили полную схему, созданную специально под условия Осовца еще в 13-м году. Здесь крепость была уязвима, как для авиационных, так и для ударов дальнобойной артиллерии противника. Внедренное новшество позволяло на месяц сократить срок установки батареи. Инженер-генерал, после установки первого орудия, зашел попить чайку к старшине на квартиру. Там Барбара подарила ему карандашный набросок его памятника в Маутхаузене.

– Что это?

– Памятник на месте гибели инженер-генерал-лейтенанта Карбышева. В ночь с 17 на 18 февраля 45 года Вы погибнете от переохлаждения в этом концентрационном лагере. Памятник и памятную доску установят после войны.

– Это специально для меня такое придумали?

– Нет, кроме Вас, в ту ночь такой смертью погибло еще более 500 человек.

Генерал одним глотком допил оставшийся в стакане чай и, не прощаясь, вышел. Через несколько дней он поинтересовался у старшины состоянием здоровья его жены.

– Она здорова, товарищ генерал-лейтенант. Но, хорошо видит будущее.

– Хмм, провидица? И давно это у нее?

– После попытки ее убить в прошлом году. Видимо, последствия контузии.

– Ну, ладно. А я было подумал…

– Нет, товарищ генерал, с ней все в полном порядке, но, новости у нее плохие.

– Что так?

– Она говорит, что Германия нападет на СССР 22 июня, утром. Осовец продержится 5 дней, и войска получат приказ на отход, и практически все погибнут в котле под Белостоком. Две армии. Брест будет сопротивляться до середины июля. Там такого приказа никто не получит. 26-го июня в результате воздушного удара будет уничтожен батальон связи 10-й армии, установить, кто отдал приказ на оставление позиций, не удастся.

– А про меня Вам она что-нибудь говорила?

– Говорила: Вы встретите войну в Гродно, в штабе третьей армии, затем переместитесь в штаб 10-й, где дела пойдут совсем плохо, затем, вместе со штабом армии, будете отходить на восток. 8-го августа при попытке прорыва в Могилевской области будете контужены и взяты в плен. Перед самой Победой Вас убьют. После войны будете удостоены звания Герой Советского Союза.

– А про Вас что говорит?

– Что обо мне в истории СССР нет ни строчки, только то, что армия, корпус и бригада, в которой я служу, будут вычеркнуты из списков действующих шестого июля, через две недели после начала войны.

– И ты, старшина, в это веришь?

– Верю, товарищ генерал. Я сейчас служу в 6-й противотанковой бригаде. Так она проходит по всем штабным документам. По тревоге мы должны прочно занять восточный берег рек Неман и Гожа до устья р. Свислочь. И обеспечивать удержание этих рубежей, прикрывая действия 11 мехкорпуса. Я, честно говоря, не совсем понимаю, как двумя орудиями и 32 бойцами прочно прикрыть фронт в 54 километра, и, к тому же, находящийся от места базирования в 88-ми километрах восточнее.

– Чувствуется, старшина, что кубики по твоим петлицам плачут. Если не ромбики. Ну-ка, давай пройдем к тебе!

Они перешли из казармы в квартиру. Барбара была на кухне и готовила обед.

– Как Вы вовремя! Я только что закончила готовить. Проходите, товарищ генерал. Отобедайте.

– Попозже, хозяюшка. Так что там про войну слышно?

– Ручка и бумага есть?

– Найдется.

– Пишите: в правом углу, Anlage 3, новая строчка, Der Fuehrer und Oberste Befehlshaber der Wehrmacht пробел F.H.Qu., den 18.12.40, новая строчка OKW/WFSt/Abt.L (I) Nr.33 408/40 g.K.Chefs, новая строчка, в середине, Weisung Nr.21, новая строчка, Fall Barbarossa точка, новая строчка Die deutsche Wehrmacht muss darauf vorbereitet sein, auch vor Beendigung des Krieges gegen England, Sowjetrussland in einem schnellen Feldzug niederzuwerfen (Fall Barbarossa) …

Генерал несколько раз переспрашивал некоторые слова, которые Барби читала с ошибками, немецкий она почти не знала, общий курс средней школы. Дмитрий Михайлович еще раз перечитал получившееся. А Барбара показала в нескольких местах на несовпадение с оригиналом, и попросила исправить.

– Как? Такие документы просто так не заполучить!

– Я его вижу, прямо перед глазами, товарищ генерал. С подписью от руки А. Hitler. А вот как, этого я не знаю.

Карбышев положил руки на бедра и еще раз перечитал первую страницу.

– Спасибо, хозяюшка! Пойдем, старшина!

– А обед? – спросила Барби.

– Спасибо, в другой раз.

Они вышли из квартиры.

– Показывай, что накопал! – старшина показал рукой на кабинет командира батареи, открыл его ключом, повозился у сейфа, достал толстую бумажную папку «Дело» и развязал завязки. Перевернул бумаги «лицом вниз». Первой сверху лежал план сосредоточения немецких и наших войск на момент 22-го июня.

– Чайку сделай, старшина.

Владислав высунул голову из двери и передал команду дежурному по батарее, как громко назывался наряд. А генерал зарылся в данные. Принесли чай, сахар и бутерброды с салом. На одной из бумажек Карбышев остановился, несколько раз перечитывая ее.

– Не верю! – он протянул ему листок, на котором рукой Барбары был написано, что отсутствие фланговых ударов по вытянутым вперед узким стрелам прорыва, были частью заговора военных против Сталина. Старшина взглянул на бумагу, еще раз перевернул пачку пробежался по закладкам и вытащил листок, с данными о судьбах всех командиров ЗОВО. И передал его генералу.

– Особенно обратите внимание на тех, которые подчеркнуты красным. У них подобные ситуации повторялись несколько раз. Они теряли войска, а сами умудрялись выйти живыми и здоровыми. И отход они начинали заранее, но, перед этим давая команду «держаться до последнего», оставляя войска без связи и управления. Как видите, их довольно много. Такая же бумажка имеется по КОВО. Барбара говорит, что есть несколько книг на эту тему. Здесь выдержки из наиболее известных. Вообще-то, товарищ генерал, теорию заговора мы развивать не будем. Абсолютно нет времени для этого. Но, по имеющимся источникам, можем доверять строго ограниченному количеству людей. Которые проявили себя в тот весьма нелегкий период. Из большого начальства это: Вы и генерал Копец. У него хватило смелости застрелиться, когда он узнал размер своих ошибок.

Карбышев криво усмехнулся.

– Павлова Вы исключаете?

– Без всякого сомнения.

Дмитрий Михайлович еще раз перечитал список людей.

– Радует то обстоятельство, что среди инженерной службы «красноподчеркнутых» единицы. А синяя волнистая?

– Нет данных. Далеко не все герои и предатели известны. Но, судя по всему, Барбара имеет возможность искать материалы на интересующих нас людей.

– Как она это делает?

– Не знаю, и она не знает.

– Ладно, давайте дальше.

Очень долго читал Крупенникова, который разбирал бои в нескольких УРах. Выписывал что-то себе на заметку. Закончили глубоко за полночь.

– Я бы не рекомендовал Вам, Владислав Николаевич, держать эти документы в сейфе комбата. Насколько я помню, из форта «три» идет потерна в сторону Бобровского леса. Там есть несколько помещений, в которых в стенах вмонтированы несгораемые шкафы. Посмотрите там. И вообще, имейте в виду эту потерну. Она достаточно широкая. В 14-15-м году там даже трехдюймовки протаскивали для фланговых ударов по немцам. Вход в нее сейчас завален взрывами. Пора вскрыть. Она вот тут вот! – он отметил место на плане. – копайте слева, там небольшая дверь, сами ворота не вскрывайте, пока не проверите ее полностью. Все поняли?

– Да, товарищ генерал.

На следующий день генерал уехал в Гродно, официально назначив старшину Преображенского ответственным за монтаж стволов пушек Кане. Начарт крепости майор Логинцев недоуменно пожал плечами, но, «кобыла с возу – бабе легче». Работать начарт не слишком любил, а вот побродить с ружьишком по округе – это хлебом не корми. Семью свою он оставил в Москве, и считал это место службы временным. Мазурецкие болота редко кому нравились.

Всю зиму в поте лица устанавливали орудия, а в перерывах разгружали боеприпасы, продовольствие, снабжение и обмундирование, пошедшие почти непрерывным потоком в крепость. Людей стало не хватать еще больше, но 15-го февраля на станцию Осовец из Ломжи прибыли бойцы 8-й дивизии 1-го корпуса. По плану развертывания они должны были прибыть крепость после объявления готовности номер один. Вслед за ними прибыл корпусной батальон связи и 130 полк корпусной артиллерии. Затем прибыл саперный батальон корпуса. Стало известно, что и вторая дивизия вышла на исходные и занялась обустройством предполья в 10-15 километрах севернее крепости, с опорой на батальонный ОП (опорный пункт) 121-го артиллерийско-пулеметного батальона в Вонсоши. Саперы занялись оборудованием дзотов на участке железной дороги Граево-Белосток. Но, штаб корпуса, по-прежнему, находился в Ломже и Белостоке. А в 6-й ПТБР никаких изменений не произошло: не было ни матчасти, ни людей. Задержка уже была очень странной. Основное вооружение бригады составляли не противотанковые, а зенитные орудия! 48 орудий МЗА и КЗА. Их не было! Крепость оставалась беззащитной перед авиацией противника.

Глава 2. Пакеты № 1

Старшина зажег фонарь, стоя перед небольшой бронированной дверью. Перед этим он днем возился с замком: поливал его маслом и подбирал к нему ключ из большой связки, на которой с «ятями» были написаны тушью и аккуратным почерком какие-то сокращения. Противно скрипнув, ключ, немного хрустя, провернулся. Пощелкав им туда-обратно, старшина продолжил открывать замок. Целых шесть оборотов. Сейчас дверь открылась почти бесшумно. Слева небольшой ящик, на котором видна пожелтевшая «молния». Внутри рубильник. Осмотрев его при свете неяркого керосинового фонаря, старшина решил, что пусть им займутся электрики. Им тут работы хватит! Двинулся дальше, на всякий случай отмечая пройденное расстояние в шагах и делая стрелку мелом на стене. Кобура ТТ сдвинута вперед. Но, никаких следов на припорошенном пылью полу коридора не было. Затхлый запах, ни ветерка. Противогаз старшина, на всякий случай, прихватил. Об этом напоминал ему Карбышев. В подземелье все могло быть. Та же старая картошка могла дать такие «газы», что и боевых не нужно. Но, «летучая мышь» горела ровно и не моргала, самыми громкими звуками были его шаги. Развилка! Старшина снял с вещевого мешка за спиной еще один фонарь, зажег его, и выставил в середине потерны. Свернул налево, и двинулся вперед по ответвлению. Потерна привела его в дот, где стояло шесть станков для «максимов» и два 76-мм орудия без затворов. Шторки амбразур закрыты. Попытка поднять перископ не удалась. Вернулся к развилке, погасил второй фонарь и пошагал дальше. Так! Две двери вправо и налево. Одна приоткрыта, на второй замок. В комнате на полу лежала мумия в форме царской армии. В руке – наган-самовзвод. Погоны с двумя звездочками. Голова прострелена. Барабан пуст. На столе много бутылок и большая связка ключей. Длинное письмо. Читать не стал. Вторую комнату открыл ключом из связки: продсклад и склад боепитания. Таких комнат нашлось больше десяти, правда, трупов больше обнаружено не было. В середине потерны, примерно, нашел встроенный сейф, к которому подошел один из ключей. «Дело» переехало на новое место жительства. Потерна оказалась очень длинной, но, в конце ее завалили взрывами. Вручную не разобрать. В трех крайних дотах работают перископы: снаружи лес. Есть приметное дерево. Надо бы прогуляться сюда ненароком.

Когда сошел снег, они с Барбарой верхом отправились к месту, куда вела потерна. Приблизительно место Владислав рассчитал, пройдя по потерне с теодолитом, компасом и шагомером. И привязал ОП к карте. В крепости заканчивали монтаж последнего, из 48, шестидюймового орудия. Нашли целых два опорных пункта: «пещера Волка», там требовалась расчистка секторов обстрела, и «Лось» (Lyk). Там дела были похуже: завал саперы устроили качественный. А вот ОП «Волков», так он обозначался на старых планах, позволял очень хорошо усилить перекрестным огнем оборону форта три. Недаром в потерну столько бетона вбухали. Но, шторки амбразур всех старых дотов требовалось заменить: и слабо бронированы и негерметичны. Интересно организована система колпаков с четырех-амбразурными пулеметными дотами, которые прикрывали непростреливаемые участки. Но, там требуются газовые шлюзы и замена маскировки. Нашли еще останки людей, жертв газовой атаки 15-го года. С этого момента комендант замучил всех с химзащитой. Потом все ему спасибо говорить будут, но сейчас – злятся. За выход из расположения без противогаза, и за то, что сумка с ним находится не у кровати во время отдыха – трое суток ареста автоматом! С точки зрения химической войны крепость подготовлена слабо. А времени и оборудования нет. Так что, противогаз – дело нужное.

Сразу после установки последнего орудия состоялся приезд большого начальства: генералы Павлов и Рубцов устроили смотр. В результате два полка 8-й дивизии убыли в неизвестном направлении на какое-то строительство. Больше всего Влада беспокоило отсутствие Карбышева и 6-й бригады. Вроде все сделал правильно, но, раз-два и крепость опять стоит полуголая. С такими мыслями старшина вел взвод вечером в субботу из бани. На носу апрель, а все как было, так и осталось. Отстоял вечернюю поверку, проследил за тем, как взвод произвел отбой и пошел домой. Барби быстренько накрыла на стол, и уселась рядом, следя как Владислав поглощает молоко с хлебом. В дверь постучали, и она пошла открывать. Пришлось вскакивать и напяливать снятую гимнастерку. В коридоре голос Карбышева и еще кого-то. Успел застегнуться, вошло три человека: Дмитрий Михайлович и еще два генерала, один из них – летчик, второй – артиллерист.

– Незваных гостей принимаете? – улыбнулся Карбышев.

– Здравия желаю, товарищи генералы. – ответил Владислав, продолжая застегиваться.

– Вы провели разведку потерны, Владислав Николаевич?

– Да, товарищ генерал. В настоящее время там размещены два взвода 109-го пульбата, ведут восстановительные работы.

– Ночуют там?

– Никак нет, там только три поста.

– Разводящий где?

– В караульном помещении.

– Проводите.

Разводящий со сменой пропустил всех четверых в потерну. Освещение уже работает. Гулкие шаги эхом разлетаются по коридору. У первого дота их остановили окриком. Владислав отозвался пропуском, получил отзыв, и они прошли мимо часового, вышедшего на шум из дота. Затем было слышно, что тот по телефону связался с караулкой и получил подтверждение, что это проверяющие из округа. Когда удалились от поста, Дмитрий Михайлович заметил, что не был здесь с 13-го года. Дошли до комнаты с сейфом, Влад открыл дверь, и они вошли в помещение.

– Знакомьтесь, товарищи! Майор Преображенский. Вы, Владислав Николаевич, восстановлены в звании, и Вам присвоено очередное воинское звание за успешный монтаж основного вооружения крепости. 6-я ПТБР, в основном, сформирована, вы назначены заместителем командира бригады по боевой подготовке. Однако, мы вынуждены пока не объявлять об этом. Знакомьтесь: командующий авиацией ЗОВО генерал-майор Копец, Иван Иванович, и начальник ПВО округа генерал-майор Сазонов, Сергей Сергеевич. Я бы хотел ознакомить товарищей с теми документами, которые Вы собрали. В частности, с действиями авиации противника на нашем участке. Я познакомил их с тем, как собирались эти сведения.

Сазонов и Копец числились без подчеркиваний в списке командиров ЗОВО. А Владислав был сильно обеспокоен отсутствием средств ПВО в крепости. Но, это беспокоило не только его. Он подошел к сейфу и достал две папки.

– А вы времени не теряете, я смотрю! – улыбнулся Карбышев. – Есть новые сведения?

– Конечно! Вас давно не было, Дмитрий Михайлович.

– Дела! И надо было Ваш вопрос решить.

– Вот по действиям авиации. А это про ПВО, вернее, про его отсутствие.

Помещение было довольно неплохо освещено, работала вентиляция. В углу стояла электроплитка с чайником. Две двухъярусных кровати, оружейный ящик, четыре шкафчика, небольшая подвесная полка с каждой стороны. Четыре неплохих кожаных кресла, большой стол. Довольно удобное помещение. Генералы ничего не сказали, а уселись читать документы и рассматривать схемы. Наконец, более молодой Копец оторвался от бумаг и сказал:

– Вы правы, Дмитрий Михайлович, предлагая ловушку для Геринга здесь. Другого выхода я не вижу. Но, меня беспокоят четыре гешвадера Хе-111. Они довольно высотные, а у меня маловато самолетов подготовлено для высотных боев.

– Время еще есть, Иван Иванович.

– Выяснилась одна интересная деталь: нападение могло состоятся 15-го мая, но, в этот день Муссолини вторгся на территорию Греции, поэтому Гитлер перенес дату на 22 июня. – сказал Влад. – Это – контрольная точка. Надо быть полностью готовыми к 15-му.

– Полностью готовыми мы никогда не будем. Такого в истории России не было никогда. – хрипловатым голосом сказал начальник ПВО. – Но, то, что я прочел… – он положил локти на стол и несколько раз энергично потер лоб. – Меня немного смущает один вопрос: все документы написаны двумя почерками.

– Тремя. Один из документов писал я, лично. А Варвара Михайловна по-немецки не говорит, я проверял. Она читала этот документ.

– Вы о плане Барбаросса?

– Да.

– Дмитрий Михайлович, я снаряды подогнал, и еще гружу восемь эшелонов. У ПВО снаряды будут.

– А я подготовил одиннадцать дополнительных аэродромов и 43-я дивизия готова перебазироваться на них. Вопрос о 9-й, 10-й, и 11-й дивизиях решен. Подобраны дежурные, которые не упустят момента. 15-е мая возьму на особый контроль. Но, у меня тоже вопрос к майору: Почему вы с женой не поехали к Сталину?

– А он ничего изменить не может. Предательство, давайте называть вещи своими именами, произошло здесь, под Киевом и в Москве. В том же Одесском округе в первый день было потеряно всего 3% самолетов, в основном, старых конструкций и неисправных. Они выполняли роль приманок. Ну, и, о том, что я – майор, я узнал только что. Вот, четыре треугольника.

Все замолчали, затем Сазонов спросил:

– У тебя стаканы есть, майор? – и вытащил из портфеля бутылку с сургучной пробкой. Обстучал сургуч и разлил водку по стаканам. Влад выставил соль, ржаной хлеб местной выпечки и сало. Довольно крупно порезал его.

– Домашнее. Тесть солил, хорошее сало.

– Бригада прибудет в Альзерский лес в середине апреля. Район оцепить, и никого не подпускать. Никто не должен знать, что там находятся зенитки. Позиции в крепости занять вечером 21 июня. Но, майор, отработай с корректировщиками, наблюдателями и службой ВНОС любые действия противника. – сказал Сазонов. – Буду контролировать. Понял?

– Да, товарищ генерал.

– Ну, что, Иван? Все, что хотели, мы узнали?

– Да. – ответил Копец, и поджал губы. Затем надел фуражку и встал. – Сказать, что рад был познакомиться? Не скажу. Но, хорошо, что такие люди есть. Теперь все в наших руках.

Когда возвращались в форт, Влад задал вопрос по двум полкам 8-й дивизии.

– Да, я в курсе. Со своей стороны проверял информацию по «П» и «Р», кажется, что она верна. Полки должны были убыть без тяжелого вооружения. Это так?

– Да.

– Они в Козловке. Вернутся в расположение 10-го мая. Там надо отселить большое количество людей. Готовят штатное место для противотанковых батарей 6-й ПТБр. Там танкоопасное направление. И готовят позиции на правом фланге Граевского ОП. Помогают второй дивизии.

– Так в крепости дел полно!

– Знаю. Я же сказал, что это – проверка. Поймите правильно, Владислав Николаевич, все требуется сделать так, чтобы создать у противника впечатление, что ничего не изменилось. Иначе спугнём. Почему и не хочу открыто публиковать вот эти приказы.

Он передал в руки Владислава приказы о его повышении и назначении.

– Это Ваши экземпляры. В строевую часть, пока, не передавайте. Но, все законно, правда, пришлось в Москву летать, и через ГАУ, ГВИУ и ГПУ решать вопрос. Леонтий Захарович сильно помог. Очень ему Ваш «тальный мостик» понравился. Сказал, что потребует оформить его как изобретение.

Кто такой Леонтий Захарович – Владислав не знал, но «спасибо» ему мысленно высказал. Сунул приказы в карман шинели. Наверху генералы попрощались, сели в машину и уехали. Карбышев, правда, из крепости уехал через четыре дня: проверял подготовку всех четырех отдельных артбатарей, и инженерное обеспечение позиций двух артиллерийских корпусных полков, основу контрбатарейной борьбы крепости. Артиллерия самой крепости такими дальностями стрельбы не обладала. Самым слабым местом было почти полное отсутствие тракторов, которые сейчас находились во вновь созданных МТС: вели полевые работы. Они должны были поступить в полки только по вскрытию «красного пакета»: плана мобилизации. Отменить посевную не удалось. Как и провести отселение крестьян с северного участка обороны. Разрешили убрать людей только с танкоопасных направлений и применить там минирование местности. И то – хлеб. Сам Карбышев уже осознал неизбежность и неминуемость войны, и сроки ее начала. Календарь у него работал в обратном направлении: осталось 102 дня и три часа. На календаре была среда 12 марта 1941 года, 23.30. Генерал сел в «Эмку» и тронулся в Белосток. Впереди и сзади разбрасывали грязь два БА-10, удалось протащить приказ о сопровождении поездок руководства округа бронетехникой. Это он вычитал у Барби, увидев, сколько генералов округа сложили головы под выстрелами диверсантов. Он, конечно, не слышал «шайсе», вырвавшегося из уст обер-ефрейтора Таубе в лесу за Нарезлем на Обозной дороге. Абвер уже вышел на охоту за головами.

А через месяц у Владислава началась «двойная жизнь»: утром и вечером он был старшиной, а днем превращался в грозного замкомбрига, гонявшего в лесу за вторым фортом батареи 6-й бригады. Официально штаб бригады находился почти в 190 километрах от крепости в Ружанском замке, недалеко от Волковыска. Командир – подполковник Юрьев. Его Владислав еще не видел. Он со штабом находился еще в Ружанстоке. Должен выполнять миссию прикрытия и демонстрировать, что здесь находится 6-я ПТБр, а не части 11-го мех корпуса, часть которых была отодвинута в тыл из-под Гродно. В бригаде те же проблемы, что и у всех артиллерийских частей: нет тракторов и мало автотранспорта. Непонятно зачем засунули довольно много бензовозов. Через некоторое время все прояснилось: большой склад с горючим организовали между 1-м и 2-м фортом на двух островах. Склад укрыт под землей в заросшей лесом части крепости. Организована погрузка-разгрузка с ж/д цистерн по трубопроводу. Склад крепости не подчинялся, был фронтового назначения. Поэтому его сооружение пролетело мимо Владислава. В конце апреля на первом форту появилась станция РЛС и радиодальномеры. Антенны большие и неподвижные, работают в одном направлении, а восемь дальномеров имеют пересекающиеся сектора наблюдения. Как работает система проверили на своих самолетах во время проверки генералом Сазоновым готовности ВНОС, наблюдателей и корректировщиков на ПУАЗО. Стрельб, к сожалению, не вели. Секретно. Сразу после майских праздников стало понятно, что готовят для фон Лееба и Гота. Карбышев приехал с Мостовенко и Хацкелевичем. Танкисты 6-го мехкорпуса квартировались в Белостоке, а 11-й находился в Волковыске. 11-й корпус во взаимодействии с восьмой ПТБр бьет на Сувалки с востока, а 6-й и 6-ая ПТБр в том же направлении с юга, стараясь смять части 20-го армейского корпуса генерала пехоты Матерна. Задачей двух корпусов является перерезать единственную железную дорогу в Вержболово, а мосты через Барту взяло на себя инженерное управление Прибалтийским округом. Влад, правда, сильно сомневался, что «прибалтам» что-либо удастся сделать, но уж слишком далеко были эти мосты от Осовца. Что готовилось на южном фланге, он так и не узнал. Там Карбышев опирался на других людей. В одну корзину яйца не складывал. Задачей 6-й бригады было обеспечить ПВО Осовца, затем выделить все противотанковые и 37 мм зенитные орудия, все бензовозы для обеспечения охранения и снабжения атакующих войск. На гарнизоне крепости «висит» и снабжение мехкорпуса боеприпасами, соответствующее количество которых, находится на артскладах крепости.