скачать книгу бесплатно
Глава 7.
Арина.
В институтском ресторане шумно.
Во время обеденного перерыва, множество столов тут занято. Даже несмотря на то, что «Монте кристо» самый дорогой ресторан в МГИМО. Это и правда подобие ресторана, а не типичная столовая. Здесь стильно, много отдельных зон, отделанных зеленью и светлым деревом. И всё же, подача еды, как бы дорого не стоило блюдо, отличается от настоящего ресторана. Но еда тут и правда более-менее сносная.
Часть студентов сидят группами, ковыряются в своих тарелках, переговариваются между собой или молча пережёвывают еду, уставившись в планшеты и ноутбуки. Часть толпится у линии раздачи, как и мы с подругами.
– В «Городе» котлета с гречкой мне обошлись бы в сто тридцать рублей, плюс суп гороховый за девяносто. А с утра отличный омлет за пятьдесят! Вкусно и дёшево. И мне очень нравятся красные стулья и красные светильники над высокими столиками у окна. А тут за стоимость одного блюда можно неделю питаться! – сетует Люся на то, что мы затащили её в менее бюджетное заведение.
– Ну-ну, ещё в «Трёшку» нас позови, – с сарказмом выдаёт Таня. – Мы же угощаем. Расслабься и наслаждайся.
В МГИМО много мест, где можно перекусить или полноценно пообедать. Есть кафе «Буфет», излюбленное место многих студентов, где почти никогда нет места, потому что это маленькая кофейня.
Кафе «Город», который очень по духу Люсе и многим стипендиатам. Там дешёвое меню, цены и блюда как в типичной столовой, по типу отбивной с макаронами.
Есть столовая «МП», в новом корпусе. Идти туда слишком долго, если ты не на юридическом. Но очень вкусные смузи и лимонады, ради которых можно потратить своё «окно». Люся обожает там овощной суп, просто потому, что тот стоит около пятидесяти рублей. Она, иногда, даже слишком экономная.
А ещё есть «Трёшка». Самая большая столовая, где третий этаж выделен только для преподавателей, второй – та же самая столовая для студентов, а первый – фастфуд. Есть и простенькие бургеры, и пицца, и воки, и суши, и разнообразные блинчики.
Есть «Коста». Кофейня, отдалённо напоминающая «Шоколадницу». Почему-то излюбленное многими преподавателями и студентами, кто хочет перекусить салатом или тостом по-быстрому.
Также, несколько крошечных островков на разных этажах с кофе, чаем и всякими снеками.
И, конечно, «Монте кристо», там, где обычно питаемся мы с Таней.
Меня не смущает шум в помещении. Не смущают даже взгляды и повышенное внимание к своей персоне: когда в институте появляется новенький, называющий при всех себя твоим братом – к подобному стоит привыкнуть. Смущает только разговор, ведущийся между подругами:
– Спасибо, мне ничего не нужно, – отнекивается Люся.
– А я говорю: попробуй пасту с сёмгой. И хватит уже стесняться! – настаивает Таня.
– Почти восемьсот рублей за какие-то макароны? Нет, увольте. И не настаивай, пожалуйста, так я чувствую себя ещё хуже… Давайте, просто встретимся после обеда? Мне здесь некомфортно.
– Я ж как лучше хочу!
– Ах! Сегодня что, день благотворительности? – возникшая за нами в очереди Анжелика пищит своим противным тонким голоском. – Ой, точно! Романова и Ясенева кидают подачки своей нищей подружке. Как благородно!
Руслана тут же мерзко хихикает, соглашаясь с Ликой. Неужели этим двоим больше заняться нечем? Люся уже порывается сбежать, но я крепко хватаю её за локоть.
– Не уходи. Останься, даже если им назло, – шепчу одногруппнице на ухо и добавляю уже громче, чтобы слышали все: – Никто не имеет права указывать где, и кому обедать.
– Именно, – поддерживает Танька, гордо задирая подбородок и хватая Люсю под второй локоть. – А если каким-то смазливым выдрам что-то не нравится, то дверь там!
– Я сейчас же позвоню мамочке, чтобы она с водителем прислала нам морепродуктов! Больше никогда не приду сюда, вдруг заражусь бедностью? – оскорблённо надув губы, сообщает Олейник.
Она и Скавронская одновременно разворачиваются и, громко обсуждая, что-то по типу: «челядь совсем офигела, места своего не знает», несутся к выходу. Может ли этот долгий день стать ещё хуже?
Подруги забирают свой заказ и идут занимать столик. А я ещё несколько минут дожидаюсь цезарь с курицей. Когда подхожу к девочкам, замечаю, как Зарницкая что-то увлечённо показывает в своём телефоне Ясеневой. Из глаз Тани чуть ли не сердечки вылетают, так любовно она смотрит в экран.
– И что там такого интересного? – спрашиваю, садясь за стол.
– Самоубийцы на мотоциклах, – успокоившаяся Люся откусывает большой кусок чизбургера и, пережёвывая, добавляет: – Хорошо нам знакомые.
– Не самоубийцы, а красавчики, – вступает в диалог Таня, заканчивая просмотр видео и убирая телефон. – И не просто знакомые, а сам Коршун! Дава загрузил на свой канал вчерашние гонки, где участвовал Марк. Я тебе скинула, посмотри. Там тако-о-ое! Просто восторг!
Не заинтересованно пожимаю плечами. Что я, сводного, что ли, не видела? Лучше бы не видела. Желательно вообще никогда!
Погружаюсь в свои мысли, опустив взгляд в тарелку и ковыряясь в ней вилкой. Думаю о том, что говорил Марк на паре. Нет же, глупости какие! Это просто его шуточки или желание выбить меня из колеи. Что он может знать о папе, чего не знаю я? Вздор, да и только. Мой отец справедливый и честный. Никогда не обманывал партнёров, всегда помогает сотрудникам в тяжёлой ситуации. Благотворительностью занимается не для вида, отправляя деньги в фонды, а физически курирует несколько детских домов. Так что пусть выдумывает, что хочет. Не поверю!
Поднимаю глаза и тут же натыкаюсь на объект своих дум. Опять он! Марк расслабленной походкой идёт по помещению. Большой палец правой руки зацеплен за карман модных джинсов. Пальцы левой руки крутят дорогой телефон последней модели. На губах, как и всегда, лёгкая ухмылка. Она как часть него, приклеилась и не стереть. Сын Нины замечает моё любопытство, свысока осматривает студентов, окидывает меня ленивым взглядом и идёт к нашему столику. Нет, умоляю, только не сюда! Потому что я в панике! Как будто сводный застаёт меня за чем-то непристойным. Будто я правда подглядывала за ним, пока он делал что-то из того, из-за чего моё сердце начало отбивать чечётку.
Мысленно приказываю взять себя в руки и с достоинством выдержать его тяжёлый взгляд. Пытаюсь снова держать лицо и выглядеть беззаботно. Не получается. И Марк прекрасно это видит. Какое же гадство!
– Привет, сестрёнка. Какая приятная встреча.
Наглец хватает стул у соседнего стола, разворачивает его задом наперёд и вальяжно садится, складывая руки на спинке. Наклоняется ко мне, обхватывая губами трубочку от моего лимонада, делая медленный глоток.
Завороженно слежу за этим жестом. И хочется стукнуть себя по лбу. Что за дурында бестолковая? Зачем смотрю на него? Заметив мой взгляд, Коршунов испускает самодовольный смешок.
– Если эта встреча и приятная, то явно не для всех, – морщусь я, брезгливо отодвигая от себя бокал с уже испорченным лимонадом, чем вызываю очередную ухмылку сводного.
– Не рада мне, Воробушек? – иронично приподнимая правую бровь, интересуется Марк, проводя пальцами по густым тёмным волосам.
Каждая встреча с ним, каждый разговор, вызывает напряжение. Заставляет волоски на теле встать дыбом, а кровь в венах вскипеть. И я не знаю причины этому. Никогда не испытывала ненависти к людям, но, кажется, сводный станет моим первым.
– А должна быть? Укрась это место своим отсутствием, пожалуйста.
– Арина так шутит, – Танька придвигается поближе к Марку так, что их плечи почти соприкасаются, и, наклонившись, заглядывает в глаза, мило улыбаясь. – Да, Ариш?
– Угу, – недовольно бурчу я.
– Заметил. Романова у нас сама доброта, – кажется, что Коршунов искренне улыбается Зарницкой.
Вау, он умеет улыбаться? Кто б сказал, ни поверила бы!
– Я Таня, а это Люся, – представляется подруга, заставляя Ясеневу смущаться. Люська у нас с мужским полом общаться совсем не умеет. – Так рада, что ты перевёлся к нам! И как тебе в МГИМО? Наверное, все достали вниманием, а? Ты у нас теперь звезда! – продолжает весело щебетать девушка. – Если хочешь, я проведу тебе тут экскурсию?
Коршунов не отвечает. Смотрит на часы в телефоне, снова бросает на меня надменный взгляд и выдаёт:
– У тебя остаётся всё меньше времени, Романова. И я сейчас не про пару, которая скоро начнётся.
После этих слов Марк встаёт со стула, разворачивается и покидает нашу компанию.
– Вот же душевнобольной! – не выдерживаю я, стукая ладонью о стол.
– О чём он вообще? – ошарашенно спрашивает Таня. Люся лишь с осуждением качает головой, провожая фигуру сводного.
– Ничего важного. Просто достаёт меня от скуки. Не обращай внимания, – вру подругам. Терпеть не могу обманывать, но правду им знать не стоит. – Лучше поспешим в аудиторию?
Девчонки, спасибо им за это, не достают расспросами, пока мы спешим на пару. Лекция оказывается скучной, как и последующая.
Я не люблю тратить много времени на размышления о малознакомых людях. Это мне не свойственно, потому что до последних дней, единственными людьми, о которых я много думала, были отец, мама и Толя. Обычно, если возникает какая-то выбивающая из колеи ситуация, я решаю: могу я что-то с этим сделать или нет. Если да, то делаю. Если же нет, то отпускаю и спокойно живу дальше. Не размышляю неделями о том, что было бы, поступи или скажи я иначе. Просто потому, что это ничего не изменит. Поступила, сказала, сделала – прошедшее время. Как говорится: чего не воротить, про то лучше забыть.
Но сейчас, сидя на последней паре и бездумно выводя на листе тетради какие-то кривые цветочки и веточки, я негодую оттого, что уже битый час думаю о сводном и его словах. Думаю, о том, вёл бы он себя так со мной, будь я более смелой дать ему отпор. Будь я как Таня. Оскорби он её, подруга бы нашла, что сказать в ответ так, что Марк и подойти к ней больше бы не рискнул. Но я не она. Я слишком мягкая. Часто теряюсь, если происходит выбивающая из равновесия ситуация. Во многом предпочитаю стерпеть и смолчать.
«Придётся делать всё, что я скажу. Иначе, все узнают позорный секрет твоего папаши».
Буравлю задумчивым взглядом лист бумаги со своими каракулями, пропуская мимо ушей всё, о чём усердно распинается преподаватель. Хмурюсь, вырываю лист из тетради и сжимаю бумагу в кулаке.
И это всё, что я могу. Отыграться на невинном листке. Конечно, я могла бы рассказать всё папе, но не привыкла жаловаться. И портить их отношения с Ниной из-за поведения её полоумного сынка, не хочу.
Как только нас отпускают с пары, прошу девчонок уйти побыстрее, чтобы не сталкиваться с Коршуновым снова. Дома проще. Если он решит заявиться, то там отец и его мать. Должны же быть у Марка какие-то рамки приличия и совесть, в конце концов.
На улице всё так же светит и пригревает солнышко. Светит так ярко, что приходится зажмуриться. На парковке полно студентов, которые радуются, что учёба закончилась и можно отправиться домой. Танькин водитель ещё не приехал. Люся собирается прогуляться до метро, пока хорошая погода. Сама подруга из Казани, но в Москве у неё живёт двоюродная тётка, которая согласилась приютить племянницу на время учёбы, чтобы той не пришлось жить в общежитии.
Мы уже прощаемся около моего «Лексуса», когда за спиной слышатся восторженные охи девчонок из параллельной группы и рёв мотоциклетного мотора. Марк останавливается возле нас, глушит байк и поднимает тёмное стекло на шлеме. Какой же он понторез! Кроме шлема и перчаток, никакой экипировки. Убьётся же! Как бы то ни было, это не моя проблема.
– Ты едешь со мной, Воробушек. Сейчас, – в повелительном тоне обращается ко мне сводный.
Создаётся впечатление, что Коршунов испытывает меня на прочность. А точнее, мои нервы.
– Спасибо, но у меня есть своя машина и я предпочитаю добираться домой безопасным способом.
– Какая же скучная у меня сестрёнка, – цокает языком Марк. – А ты? Такая же скучная? – обращается он к Тане. Подруга тут же отрицательно мотает головой, лучезарно улыбаясь ему. – Тогда запрыгивай, прокатимся.
Решительность, с которой Зарницкая в своей короткой юбке садится позади сводного, пугает. Она надевает второй шлем, обхватывает его талию руками, прижимается грудью к широкой спине, и прикрывает глаза. Несколько секунд замершего дыхания и мотоцикл под Коршуновым оглушающе ревёт, чтобы всего через долю секунды сорваться с места, оставляя после себя чёрные полосы на асфальте, дым и запах жжёной резины.
Мне остаётся только смотреть им вслед, гадая, что на этот раз задумал Марк.
Глава 8.
Арина.
Досушиваю волосы феном и выбираю, что одеть. Кручусь перед зеркалом, осматривая свой образ. Светлые джинсы с высокой талией, кремовый свитер с высоким горлом, заправленный в них. Пояс в цвет свитера. Защёлкиваю в ушах маленькие гвоздики в форме цветочков с розовыми камнями. Снова кручусь. Вроде бы хорошо. Долгожданная встреча с Толей заставляет немного нервничать в предвкушении.
Жуткий стук под потолком вынуждает вздрогнуть. Чуть не роняю флакон своих любимых духов. Сверху опять что-то падает, и желание проклясть этот день становится всё сильнее.
Рабочие по приказу Нины весь день обустраивают комнату Марку. Даже полы меняли с утра, потому что он захотел тёмные! Господин возжелал жить именно на третьем этаже и из двух гостевых выбрал именно ту, что над моей спальней. Да, она большая, а вторая в разы меньше. Но он и так дома не появляется! К чему сводному лишние метры?
От размышлений меня отвлекает звонок телефона. Танька. Наконец-то!
– Ты в порядке? – вопрошаю взволнованно.
– Нет… Совсем нет… – шепчет подруга.
– Он обидел тебя? Оскорбил? Распустил руки?!
– Дурында! Марк же не маньяк какой-то, – тут бы я поспорила. А Таня вдохновлённо продолжает: – Я не в порядке, потому что счастлива! – хихикает Зарницкая. – Он такой… Такой классный, ты не представляешь! И если б распустил руки, я была бы не прочь. Но мы просто прокатились в сторону центра, взяли по кофе и поболтали. Потом он уехал, а я осталась ждать водителя.
– Этот гад бросил тебя одну?
– Не бросил, а уехал по делам.
– Ага, знаю я его дела. Изводить людей и портить им жизнь.
– Ты слишком предвзята, Арин, – укоризненно цокает языком одногруппница. – Тебе стоит узнать Коршуна получше, потому что ты единственная, кому он не нравится. А вы скоро станете семьёй. Даже Марк расспрашивал о тебе. Уверена, он хочет поладить!
– Расспрашивал? – сощуриваюсь я с подозрением. – И что ему было нужно?
– Ничего особенного. Просто поинтересовался про вашу семью, про отца, тебя, маму. Про Толика спрашивал.
– Только не говори, что ты ему всё выложила.
– Рассказала. А что такого? Коршун хотел узнать семью, в которую входит его мать получше. Волнуется. Ты-то дружелюбия не проявляешь, – снова осуждающий тон. – А могла бы! Я тебя, подруга, не понимаю. Ты со всеми добрая, кроме Марка.
– Потому что ты не знаешь его! Твой обожаемый Марк – самовлюблённый хам с самым отвратительным характером на свете!
– Ты тоже не знаешь его, – подруга на мгновение замолкает, как будто задумавшись, а когда снова начинает говорить, в её голосе так и читаются хитрые смешинки: – Может, ты ревнуешь?
От её заявления меня бросает в жар, а потом прошибает холодный пот.
– Кого? Его? С ума сошла?
– Нет же, меня, конечно, – смеётся Танька. – Торжественно обещаю, что когда мы начнём встречаться, я не забуду про тебя, моя родственная душа!
– Просто будь с ним осторожнее, – сдаюсь я. Если Зарницкая что-то вбила себе в голову, переубеждать бессмысленно. – Обещаешь?
– Ладно-ладно! Тогда до завтра?
– До завтра.
Отключаю вызов. Подруга тут же присылает мне смайлик с сердечком. Захожу в диалог с ней в мессенджере и натыкаюсь взглядом на видео, присланное в обед. Палец зависает прямо над ним, и я несколько секунд не решаюсь нажать на кнопку воспроизведения. И всё-таки нажимаю. Врага нужно знать в лицо.
Видео загружается не сразу, пару раз подтормаживая. Оно длится целых десять минут, и все эти десять минут на ускорении, кто-то сзади, скорее всего, тоже на мотоцикле, снимает, как Коршунов на бешеной скорости соревнуется с каким-то парнем. Лавируют между машин на МКАДе, игнорируя все мыслимые и не мыслимые правила дорожного движения. В точку финиша, где уже собрана толпа парней и полуголых вульгарных девиц, сводный приезжает первым.
Ну хоть тут в экипировке. Это всё, конечно, зрелищно, но такая дурь! Одно неверное движение и можно соскребать мозги с асфальта. Теперь становится ясно, почему он вчера не явился ночевать, когда Нина так ждала его.
Выключаю видео, убираю телефон в карман джинсов и выхожу из спальни. Время спуститься на ужин. В столовой настоящая суета. Нина расставляет тарелки на столе. Насчитываю приборы на четыре персоны.
– Ариночка, хорошо, что ты спустилась! Принесёшь с кухни лимонад? А то домработница вышла за свежим багетом, а я совсем закрутилась.
– Твой сын придёт на ужин?
– Да.
Видно, как она нервничает. Я бы тоже на её месте нервничала. Никогда не знаешь, какой финт сводный может выкинуть.
