скачать книгу бесплатно
– Снова куришь? – с подчёркнутым недовольством в голосе говорит мама, откидываясь на спинку бежевого кожаного дивана. – Можно хотя бы не в помещении и не в моём присутствии?
– Уже выгоняешь из своего нового идеального гнёздышка? – складываю руки на груди, хмыкая. – Могу уйти прямо сейчас.
– Не неси чушь! Ты же знаешь, как я ненавижу запах табака.
– Знаю.
Знаю, потому что и отец курит, но мне всё равно. Смирится. Когда-то она и нас с папой любила, а к матерям бросивших своих детей испытывала ненависть. А потом вычеркнула нас из своей жизни, хоть и обещала всегда быть рядом со мной, а ему клялась в верности.
Ещё один урок: не стоит верить чьим-либо обещаниям. Это всего лишь слова, за которыми чаще всего стоит обман. Даже самый близкий человек может предать в угоду своим эгоистичным желаниям. Качаю головой, отгоняя навязчивые мысли. Не стоит стольких размышлений та, кто предпочла заменить свою семью чужой, в то время как родной сын и муж изнывали от тоски по ней. Я ведь так любил маму. Только она сдерживала меня от всего пагубного. Ради неё я бросал гонки, переставал ходить на вечеринки и начинал браться за голову, учиться. Хотел стать тем человеком, которого желала видеть во мне мама.
«Это в прошлом. Теперь могу жить как хочу, не оглядываясь на её силы, вложенные в меня», – убеждаю себя в тысячный раз, зарекаясь ковырять открытую рану, что до сих пор кровоточит.
В мои раздумья навязчивым звуком врывается окружающий мир. Мама постукивает тёмно-бежевого цвета короткими наманикюренными ноготками по мягкому подлокотнику дивана, привлекая моё внимание. При этом, мать всматривается в моё лицо внимательно, как будто пытается понять, что я задумал.
– Почему не позвонил? Мы бы встретили тебя.
– Одолжил тачку у Давы.
Она кивает. Знает, что Давид Назарян мой лучший друг с песочницы. Мне девятнадцать, ему пока восемнадцать, мы почти ровесники и всегда были отличной командой. Наши отцы сотрудничали, когда мы жили в России. Совсем мелкими начали играть в «Варкрафт», позже начали гонять смотреть на стритрейсинг, а потом и участвовали в своих первых гонках. Дава всегда был своим парнем. Лучше любого другого разбирался во всевозможных линейках стильных кроссовок. Умел выжать из любой ситуации максимум. Всегда знал, где закрытая вечеринка и лучшие девки. Мне нравилось зависать с ним. Даже уехав в штаты, мы не прекратили общение.
– А не позвонил, потому что хотел сделать сюрприз. Тебе не понравилось? Или ты против?
Делаю глубокую затяжку, плавно выпуская белёсый дым изо рта. Тут же доносится полный негодования звук собственного имени, слетевший с губ матери, в сторону которой повеял дым, заполняя удушающим облаком пространство и намертво въедаясь в её одежду.
– Разве я могу быть против, сынок? – интонация мамы меняется, становясь обеспокоенной. – Но я совсем не понимаю, что случилось. Как же твоя учёба в университете? Академ взял?
– Нет, – выдерживаю театральную паузу, всё ещё нагло ухмыляясь и заставляя маму нервничать. Равнодушно разглядываю кончик тлеющей сигареты. – Перевёлся в институт, где учится Давид. Я сюда надолго.
Такого она точно не ожидает. Вижу, как тёмные брови матери взлетают вверх, а во взгляде карих глаз читается то ли облегчение, то ли наоборот, паника. Сложно понять, что она чувствует на самом деле, всегда так было. Но догадаться, о чём мама думает, нетрудно: знает, что я приехал не просто так.
– И ради чего ты пустил всё под откос? Опять не понравился преподаватель? Или не поладил с девушкой? А может, снова очень скучные, по твоему мнению, сокурсники? Плевать, какие у тебя проблемы. Мы с отцом годами впахивали, ради твоего престижного образования. Будь добр, оценить наши старания! Надоело, что мой сын ведёт себя, как плебей!
Мама склоняет голову чуть вбок, не прекращая зрительный контакт. Мне, признать, не по себе. Наконец-то она снова похожа на себя. Как никто другой умеет ставить на место, даже если не произносит и слова.
– Если скажу, что потянуло к корням, на родину, поверишь?
– Шутить удумал? – интересуется мама, после чего встаёт, подходит к столу, опираясь на его край руками напротив меня, и чуть склоняется к моему лицу. – Девятнадцать лет, а ума так и не прибавилось!
Протягиваю руку к рамке, стоящей на столе ко мне изнанкой. Беру её и переворачиваю к себе лицевой. На фото мать, Романов и сводная. Сидят в ресторане на веранде среди цветущих лоз. Аркадий, что б ему пусто было, обнимает мою маму одной рукой, а свою дочь другой. Все так счастливо улыбаются, аж тошно. Других рамок тут нет. Не сдерживаюсь, мрачно ухмыляясь. Конечно, зачем ей фото сына, от которого она отказалась? Швыряю рамку обратно на стол. Стекло на ней тут же разбивается на мелкие осколки. Прижимаю окурок к прозрачному маленькому блюдцу, в котором лежат разноцветные декоративные камушки. Сминаю остатки сигареты, и только после этого поднимаю взгляд на мать.
Мой голос звучит громче, более требовательно, когда бросаю в ответ неумолимое:
– О моём будущем стоило заботиться до того, как ты уехала.
– Как я сразу не поняла… Он что-то сделал с тобой? – мама подступает ближе, хватая меня за плечи, а в голосе, поднявшемся на несколько октав, слышится тревога. – Поэтому приехал так спешно?
– Он?
– Твой отец! Расскажи мне, не скрывай!
– Издеваешься?
Хмурюсь, с возмущением глядя на мать. Уже было собираюсь высказать всё, что так давно и назойливо вертится на языке, но меня прерывает звук отпирающейся двери, и неуверенные, тихие шаги. Оборачиваюсь, чтобы на секунду столкнуться взглядом со сводной, которая молча топчется на месте, кусая губу и не сводя с меня глаз.
– Что-то случилось? – заботливо спрашивает мать.
– Там… В общем, ещё доставка приехала. Требуют твою подпись, – мямлит дочь Романова.
– Ах, конечно, Ариночка. Уже бегу!
Ариночка, значит. Даже имя какое-то до бесячего подходящее этой пай-девочке. Она всё ещё неуверенно жмётся на месте, как будто хочет что-то добавить, но меня стесняется. Ладно уж, сжалюсь над ней в первый и последний раз. Избавлю на сегодня от своего общества.
– Полагаю, на сегодня мы закончили, – отталкиваюсь от стола и встаю на ноги. Бросаю на маму быстрый взгляд. – Мне нужно вернуть тачку Даве и присмотреть себе новую. Так что на счастливый семейный ужин не жди.
Последним, что я вижу, когда вылетаю прочь из кабинета, задев сводную плечом, со всей дури захлопывая за собой дверь, это ошарашенное лицо девчонки. И Арина Романова ещё пожалеет о том, что влезла в нашу с матерью ссору и стала свидетелем моей уязвимости.
Глава 4.
Арина.
Утро понедельника. Мой путь в институт лежит через «Вегас Кунцево» и «Старс кофе». Не самая лучшая кофейня, но в разы приличнее, чем кофе в наших кафешках. После Италии в принципе сложно найти приличный кофе в Москве. Ставлю латте «Лимонный курд» в подстаканник, переключаю плейлист и ещё минут двадцать стою в пробке на МКАДе, до съезда на Мичуринский проспект.
И вот, наконец-то въезжаю на институтскую парковку. Нахожу местечко между красным спортивным «Порше» и чёрным «Бентли континенталь». Хорошо, что владелицы «Порше» и след простыл. Не испытываю симпатии к этой одногруппнице. Быстро подкрашиваю губы гигиеничкой, поправляю волосы и, забрав кофе и сумочку, выбираюсь из своего «Лексуса РХ». Машина – совместный подарок родителей на восемнадцатилетие. Папа настоял на такой большой машине, опираясь на то, что она безопаснее. Поэтому отец выбрал и модель, и комплектацию. Я же выбрала визуальную составляющую: кузов в цвете светло-бежевый металлик и салон цвета слоновой кости.
На улице всё ещё очень тепло, но уже с завтрашнего дня обещают дожди, поэтому стоит насладиться тёплым осенним солнышком. Я не могу назвать МГИМО архитектурно красивым решением, даже новый корпус. Да и главный вход выглядит не так помпезно, как у того же МГУ. Зато на заднем дворе имеются красивые маленькие аллеечки с милыми лавочками, где в хорошую погоду приятно посидеть во время «окна».
– Арин! – слышится со спины звонкий девичий голосок. – Ты чего застыла как памятник? Я тебя уже пять минут зову!
Поворачиваюсь, улыбаясь подруге. С Таней Зарницкой мы учились в одиннадцатом классе. Сразу подружились и поступить удалось вместе. Песочного цвета глаза девушки внимательно осматривают меня с ног до головы, хитро прищуриваясь.
– Ты точно моя родственная душа, – смеётся Танька. – Мы даже в одной цветовой гамме оделись!
А правда. На ней стильная бежевая юбка с высокой талией. Настолько короткая, что страшно представить, если подует ветер. Белый топ с внушительным декольте и бежевый пиджак. На ногах кремовые аккуратные туфельки. А на мне белое платье-блуза длиной до середины бедра с объёмными рукавами, поверх блузы бежевая короткая вязаная жилетка. На ногах короткие белые ботильоны с острым носом.
– Нужно срочно записать историю! Подписчики тебя любят. Зря не открываешь свою страницу, – тараторит Зарницкая, тут же доставая телефон.
Печально вздыхаю: подруга-блогер, иногда та ещё беда на голову. Таня перекидывает свой длинный блондинистый хвост на левое плечо и пару минут выбирает наиболее удачный ракурс съёмки. Затем включает запись и радостно приветствует свою аудиторию, желая им хорошего дня. Мне остаётся только молча помахать в камеру. Она почти завершает запись, как вдруг резко вскрикивает, хватая меня за рукав и дёргает в сторону. С губ подруги тут же слетает отборная брань, летящая в спину какому-то двинутому парню на чёрном спортивном мотоцикле. Но он, конечно же, её не слышит, на огромной скорости скрываясь за поворотом.
– Собака сутулая, что б тебя! – всё ещё кричит Танька в пустоту.
– Таких я ненавижу даже больше, чем идиотов на спортивных машинах, – фыркаю я, соглашаясь с подругой.
– Блин! – она смотрит на часы. – Время! Мы так опоздаем на лекцию по политической теории!
– Филимонов нас прикончит. Он же ненавидит опоздунов. Бежим скорее!
– Если бы не пары, точно нашла бы его на парковке и проколола колесо! – уже на бегу продолжает ругаться подруга.
Несусь за ней по улице, а потом и по корпусу, пытаясь не расплескать на себя кофе. И мы успеваем. Преподавателя в аудитории ещё нет, да и пара не началась. Зато наша староста Люся на месте. А возле её парты, как всегда вертится Лика Скавронская.
– Видела, как эта жирная ботаничка с самого утра поглощала бутерброды на лавке, – злобно чеканит Анжелика своей подруге Руслане Олейник, склоняясь над Люсей. – Эй! Ясенева, тебе худеть не пора? И как такое отребье только берут в наш универ?
– Ох! Достали эти нищие, – наигранно печально произносит Руслана, чуть ли за сердце не хватаясь. – Видела этих ущербных деревенщин, которые блоги ведут о МГИМО? Позор, да и только! Они портят репутацию нашего института! Моя младшая даже поступать сюда не хочет из-за них!
Как говорится, доброе утречко. На самом деле, сейчас очень модно у первокурсниц, живущих в общежитии, снимать студенческие влоги и короткие видео об учёбе в МГИМО. Особенно на факультете зарубежного регионоведения, там больше всего бюджетных мест. И я в отличие от многих наших однокурсниц совсем не осуждаю это рвение. Эти девочки много учились и трудились, чтобы попасть сюда. Проходной балл у нас слишком высокий, даже для платных мест. А для бюджета вообще конские условия. Даже мы с Таней, выходцы из обеспеченных семей, много учились и сдавали экзамены на общих условиях. Но всегда есть те, кто попадают по связям или за взятки, а не за свои труды.
Девчонки приезжие, простые стипендиатки из общаги в корне отличаются от приезжих девчонок учащихся за плату и снимающих дорогие студии на Арбате или Патриках. У последних гонора хоть отбавляй, но даже они никогда не сравнятся с москвичками. Такими, как Лика Скавронская, она же владелица спортивного «Порше», мнящая себя представительницей дворянского рода. У неё даже семейное древо есть, которым она не забывает тыкать всем в лицо.
Люся же, наша третья подруга, с которой мы познакомились первого сентября, достойна своего места больше многих тут находящихся. Она победитель многих олимпиад, а главное – заключительного этапа Всероссийской олимпиады школьников. Учится по стипендии, уже ведёт активную учебную деятельность и стала любимчиком многих преподавателей. Ясенева очень умная. И я уверена, что её ждёт блестящее будущее. Вот только нашим самопровозглашённым «королевнам» она мозолит глаза.
– Ой! – Таня проходит мимо Лики, задевая ту плечом. – Прости, Анжелка. Совсем тебя не заметила. Не надоело доставать других? Может, сходишь, перепроверишь свою родословную. А то я что-то сомневаться начала, что представитель дворянского рода может изъясняться как дворовая крестьянка.
– Зарницкая! Ты офигела? Решила заделаться защитницей обездоленных? – ревёт Анжелика. – Иди, куда шла!
– Анжелка, ты слишком нервная. Это вредно для кожи, – продолжает издеваться подруга, зная, насколько одногруппница бесится из-за такого варианта её имени. Залезает в свою сумку, доставая блистер с таблетками. – Вот, попей пустырник. Авось легче станет.
Не сдерживаюсь, хихикая в кулак. Танька за словом в карман не полезет.
– О, Романова, – замечает меня Лика. – Я так в тебе разочарована! Коренная москвичка с царской фамилией, должна была держаться меня, а общаться не со всякими отбросами с бюджета!
Первого сентября, когда собралась наша группа факультета Международных отношений после всех основных мероприятий, услышав мою фамилию, Лика сразу предложила дружбу, игнорируя Таню. Настолько эта девушка помешана на каких-то мнимых статусах. Если честно, понятия не имею, связана ли наша семья с теми самым Романовыми, ведь людей с такой же фамилией тьма-тьмущая. Единственное, что я знаю – мы, правда, коренные москвичи, но в пяти поколениях по обоим линиям. Дальше истории моего прапрадеда по маме и прапрабабушке по папе ничего не известно. А отец, как и мать не пожелали заниматься семейным древом. Для меня же разницы нет. Хоть в десяти поколениях, хоть приезжие. Главное, чтобы человек был хороший. А Скавронская явно таким человеком не была, поэтому дружить с ней я не стала.
– С, как ты выразилась, отбросами с бюджета, как минимум есть о чём поговорить, Лик, – спокойно произношу я, замечая, как девушка ещё больше краснеет от злости.
Я неконфликтная. Не люблю ввязываться в подобные ссоры, и всё же постоять за себя в силах. Собираюсь уже пройти мимо них с Русланой и сесть рядом с Люсей, как Скавронская резко меняется в лице и медоточивым тоном чуть ли не пропевает:
– Давидик! – расплывается Лика в улыбке. – Мы тебя заждались! Сядешь с нами?
Давид Назарян – тоже учится в нашей группе. Его отец владелец сети продуктовых магазинов по всему СНГ.
Неосознанно поворачиваюсь в его сторону. Парень стоит возле входа в аудиторию, приветственно склоняя голову на восклицание Анжелики. Он переводит взгляд на меня, чуть отодвигается в сторону, уступая место тому, кого я меньше всего ожидаю тут увидеть.
И вот, этот и так плохо начавшийся день, тут же становится в миллиард раз хуже, ведь рядом с Давидом находится Марк. Сын Нины и сам дьявол воплоти.
Глава 5.
Арина.
– Офигеть, какой новенький классный! – восторженно шепчет Таня, хватая меня под локоть. – Он и на фото ходячий секс, но в жизни ещё лучше!
– Н-новенький? – лепечу я.
– Общий чат курса ты не читаешь, но мы с Люськой вчера всё утро о нём писали в наш!
Так вот чем так были взбудоражены девочки. Чёртов Марк перевёлся именно в наш институт. А это значит, что он будет портить мою жизнь не только дома, но и на парах! Я-то по наивности считала, что он приехал погостить, и не более. Неужели решил остаться насовсем? Где ж я так согрешила?!
Не уверена, за что жизнь посылает мне испытание в виде этого наглеца. Единственное, в чём я уверена на все сто процентов, так в том, что Коршунов выглядит как боженька в своей чёрной кожаной куртке и серой футболке. Перевожу взгляд на его руки, которые держат чёрный мотоциклетный шлем. Так это был он!
– Пойдём, познакомимся, – просит Зарницкая, сощурившись глядя на Лику, которая уже на всех порах несётся в сторону Марка, стуча высоченными шпильками по полу.
На ней тоже чрезмерно короткая юбка. Теперь становится понятно, почему все девчонки сегодня вырядились, как на парад.
– Ты ослепла? Это же тот самый придурок на мотоцикле, который нас чуть не убил! – негромко возражаю я.
Но он слышит. Обходит Анжелику так, как будто она пустое место. Идёт в нашу сторону, останавливаясь напротив. Складывает руки на груди, вперив надменный взгляд в меня.
– Сестрёнка, разве так приветствуют старшего брата? – ухмыляется Марк. – Как некрасиво. Папочка тебя совсем не воспитывал. Но ничего, мы это исправим.
Ручка Люси падает, стукаясь о парту. А у меня ощущение, что землетрясение случилось и земля ушла из-под ног. Таня ошарашенно прикрывает рот рукой, а по аудитории проносится недовольный шёпот одногруппниц.
– Ты мне не брат! Я тебя даже не знаю! – негодую в ответ я. – А про воспитание, кто бы говорил! Судя по твоему поведению, с волками в лесу рос!
– Воробушек, тебе не кажется, что стало душно?
Этот ненормальный даже позволяет себе задрать футболку и помахать ей, как будто ему действительно душно, демонстрируя всей группе свой идеальный пресс.
– Сходи провертись, раз так жарко. Главное, людей не поубивай, когда снова решишь «эффектно» появиться в институте.
Мои слова выходят до жути детскими, но мне всё равно. Марк же снова издевательски усмехается.
– Прекрати быть настолько душной, Романова. И может быть, я прокачу тебя на байке, который так запал тебе в сердце.
– Ты меня не так понял!
– Единственное недопонимание между нами – это ты.
И я замираю на месте, долго не находясь, что ответить. В глубине души проскальзывает обида. Потому что я совсем не понимаю, чем заслужила к себе подобное отношение. Кто-то из группы уже откровенно хихикает за моей спиной.
Наконец-то в аудиторию входит преподаватель. Никогда так не радовалась появлению Филимонова. Учитель громогласно требует, чтобы все мигом расселись по местам, и Марк наконец-то отступает от меня, чтобы сесть с Давидом где-то на заднем ряду.
– Лучшая политика – это игнорировать болванов. Представлять, что их не существует и продолжать жить дальше, правда? – вздыхаю, удручённо качая головой, шёпотом обращаясь к Тане и Люсе, когда занимаю своё место рядом с девочками на первой парте.
– Кто он тебе? Откуда знакомы? Почему утверждает, что он твой брат? – требовательным шёпотом интересуется Зарницкая.
– Сын Нины.
– Нины, которая с твоим папой? У неё есть сын?!
– Сама узнала только вчера…
– Так, значит, новенький в чём-то прав. Он тебе почти брат. Точнее, некровный брат, а значит, сводный, – задумчиво тянет Ясенева, вертя свою ручку между пухлых пальцев.
Сводный брат. Совсем не подумала об этом. Когда отец возьмёт в жёны Нину, Марк на самом деле станет моим родственником. Какая несправедливость!
– Зарницкая, Романова и Ясенева, всё обсудили?! Или желаете продолжить в кабинете декана? – гневно выкрикивает Филимонов, замечая, как мы перешёптываемся.
– Георгий Эрнестович, прошу нас простить! Такого больше не повторится! – тут же оправдывается Люся перед преподавателем.
