Страж Монолита

* * *

– Ну что, очнулся? – поддерживая голову, заглядывая в глаза, осведомилось размытое лицо Волка. Возле губ оказалась фляжка с водкой.

– Антишок вколол? – спросил стоящий неподалеку Лебедь с автоматом наперевес. Он не удержался и делал фотографии своим ПДА разбитого вдребезги болотного кровососа, для масштабности положив рядом с трупом банку консервов.

– Вколол, щас полегчает. Эй, сталкер, имя помнишь? – спросил Волк, то раздваиваясь, то вновь сливаясь в одно лицо.

– Ты еще спроси, где живу, – полушепотом ответил Бобр, – Бобр я, – тем не менее ответил он. Водка пролилась внутрь, обожгла изнутри и, казалось, позволила наконец-то задышать.

– О! Смотри, шуткует, стало быть, жилец, – заулыбался Волк. – Знатно ты его разделал. Силен, силен – нам такие люди нужны.

Обнаружив на груди привязанный бинтом посторонний предмет, Егор захотел снять его и даже протянул руку, поскольку в том месте нестерпимо чесалось.

– Не трогай, это «кровь камня», как раз тут неподалеку выкинуло, – пояснил Лебедь, – минут через десять снимешь. В себя придешь и убираться отсюда будем… пока тихо, – добавил он.

Через пару минут Бобру действительно полегчало, картинка прояснилась, в глазах перестало расплываться, а в ушах гудеть. Встав сначала на четвереньки, потом, опершись на дробовик, – на ноги, он осмотрел чудовище. Действие холодца уже закончилось. Несколько укороченная версия огромного кровососа, раскинув изувеченные конечности, лежала мордой в песке, верхней части черепа не было. Мозг же, раздавленный человеческим ботинком, вышел за края и застыл желто-красными хлопьями, словно плотная мыльная пена, в которую уронили кусок мыла, застыла волной, и легкая рука фотографа запечатлела это момент.

– Ну что, кончил начальника Карьера? – схохмил Лебедь.

– Не смешно, – заметил Бобр, вставая. – Я готов.

Отряд развернулся и гуськом, вслед за Волком, побрел вдоль полосы аномалий к ближайшему выходу из него. Время было за полдень.

Без приключений добравшись до землянки под контейнером, отряд расположился на отдых. Их встретил осунувшийся Кривой, при появлении сталкеров он заметно приободрился.

– А где Фома? – спросил он. По молчаливым взглядам он все понял и не стал продолжать. – А что за тварь там орала? Я отсюда слышал, уже думал идти выручать.

– Незачем идти было, у нас вон, герой есть, – сказал Лебедь весело и кивнул в сторону покрытого грязью Бобра, – в одно лицо болотного кровососа уделал. Щас фотки покажу и по сетке ребятам скину, пусть подивятся.

Кривой удивленно присвистнул и с удивлением уставился на Бобра.

– Расскажешь? – с некоторым сомнением спросил он.

Бобр еще под действием антишока только махнул рукой.

– Расскажу потом… в лагере, – после паузы добавил он и начал раздеваться.

Через десяток минут сталкеры сняли, наконец, с себя замызганные комбинезоны и залитые водой берцы. Волк быстро примотал скривившемуся от боли еще больше Кривому «ломоть мяса». Почистив оружие, перекусив и помянув Фому, Волк и Лебедь достали с десяток синтетических контейнеров для артефактов из рюкзаков. Егор нашел причину осечки дробовика, она была очевидна. Прыгая с головой от гранаты в болотную воду, он забил дробовик грязью и глиной. Теперь же вычистив оружие, он побил свой собственный рекорд по количеству грязи, вынутой из оружия за одну чистку. В принципе, наверное, он побил рекорд всех тут сидящих.

– Мы пока до тебя добирались, когда ты в отключке лежал, немного собрали. Здесь место на артефакты богатое. Хотя как знать, может завтра их еще больше будет, вечером Выброс, – с этими словами Волк и Лебедь начали аккуратно открывать контейнеры.

Чего там только не было: подарки от химических аномалий: «пленка», пара «колобков», порождения гравитационных аномалий: «золотая рыбка», три «выверта», «грави», «душа», «кровь камня». При виде этого богатства Бобр растерялся, только Лебедь, внимательно сощурившись, наблюдал сбоку за Егором, при этом его рука как бы невзначай лежала рядом с почищенным «Фортом». Налюбовавшись на неземную игру огней и света артефактов по сравнению с бледным освещением землянки, которая освещалась двумя походными фонарями, Волк по кивку Лебедя предложил, обращаясь к Бобру.

– Ты, сталкер, знаешь, Зона крыс не любит, и мы не из таких, потому и ходим по ней. Дело ты сделал большое, нам помог и себя выручил, выбери себе свою долю. Все, что в общей ходке добыто, кроме оговоренного, делится по совести.

Бобр еще раз осмотрел богатство, общая стоимость которого, по его скромным подсчетам, доходила до сотни косых, протянул руку к «душе».

– Это, – указал он на «душу» нежного светло-кремового цвета, с сеткой разводов, проходящих по всей его поверхности, попеременно мягко вспыхивающих разными оттенками от оранжевого до белого.

При приближении к артефакту руки сталкера он затрепетал и запульсировал огнями чаще, потом, словно успокоившись, снова ушел в свою неспешную игру внутренним светом. Стоимость этого артефакта, по самым скромным прикидкам сталкера, минимум двадцать тысяч. «Душа» – редкий и дорогой артефакт, его свойства позволяют буквально вытащить с того света человека и заживить раны, с которыми бы не справился самый лучший хирург в самых идеальных условиях. Либо же этот артефакт может использоваться как аптечка, время от времени восстанавливая здоровье сталкера, но, соответственно, постепенно теряя свои свойства. В любом случае это был, наверное, самый ценный артефакт из сегодняшней коллекции, ну разве что «золотая рыбка» могла бы поспорить с ним в стоимости.

– Ну что ж, твое. Забирай, – сказал Волк. – Что еще?

– Нет, больше не надо. Спасибо, – подумав, ответил Егор.

Он знал, что делиться с ним они были не обязаны, они вообще могли бы не показывать сбор, и он бы ничего не узнал. Такой неожиданный подарок наполнил его ликованием и воодушевлением, и дело было не в деньгах. Он переложил «душу» в свой контейнер и облокотился на стенку, оставив остальных сталкеров самим разбираться с хабаром и пропуская их разговоры мимо ушей. Он никогда ранее не добывал такой артефакт и не видел его собственными глазами. Теперь же, будучи владельцем этого сгустка жизни, он поднес его близко к глазам, словно пытаясь разглядеть, что же там прячется внутри. Игра света в причудливых разводах артефакта завораживала. Свет то появлялся изнутри и, пробегая по сетке рисунка, угасал на поверхности, то как будто собирался на поверхности и по тем же прожилкам убегал внутрь, то вдруг сама «душа», словно встрепенувшись, делала глубокий вздох и увеличивалась в размерах, то вдруг сам артефакт равномерно освещался целиком и потухал, уходя в задумчивость.

– Выброс через полчаса, всем оправиться, – скомандовал Волк.

Вся команда, взяв оружие, вылезла наверх, включая Кривого, который уже избавился от «ломтя» и практически не проявлял признаков беспокойства по поводу сломанных утром ребер. Сделав дело, Егор отбил подсохшую грязь с одежды и обуви, благо умыться он успел водой из фляжки еще у Карьера, который был не далее чем в полутора километрах от места их нынешней дислокации. Спустившись вниз, сталкеры, задраили люк и расположились по своим углам, им предстояло переждать Выброс, переночевать и утром выдвигаться в обратную сторону, чтобы вечером быть в Лагере новичков. Небо в стороне завода Юпитер розовело, это можно было принять за закат, но облака практически не покидали небосклон, и солнце просто не могло окрасить красками Большой земли сумрачные картины Зоны. Тревожно завыли слепые псы, порывы ветра выгнали откуда-то пару плотей, и они пробежали под наливающимся кровавыми красками небом мимо незакрывающихся дверей контейнера.

Глава 4. Возвращение

Группа сталкеров из четырех человек выдвинулась из контейнера в сторону кордона. Легким шагом, без лишних слов они растворились в утренних сумерках, перечеркиваемых редкими каплями дождя и внезапными порывами холодного ветра. Дорога назад также заняла весь день, но, как это бывает в ходках, показалась короче. Ведущие попеременно Волк и Лебедь спокойно и аккуратно обходили новообразованные аномалии, иногда застывая на секунды в раздумьях. Зверье практически не интересовалось путниками. Всего на их пути встретилось несколько смешанных стай кабанов и плотей, которым сталкеры уступили дорогу, еще одна стая плотей, которая сгрудилась над чем-то большим, лежащим в грязи между двумя холмами, а в бинокль было видно, как в воздух взметаются их клешни и хлестко бьют по тому, что лежит посередине. Кучка слепых собак, тревожно нюхающих воздух, прощупывающих ментальную обстановку, не сочла четверку людей посильной добычей. Молодой кровосос, принявшийся было преследовать колонну и высветившийся на ПДА Волка, был отогнан гранатой из подствольника и, правильно поняв недвусмысленный намек от людей, потерялся с экрана ПДА. Группа не хотела рисковать, задание Сидоровича было выполнено, и каждого грел приличный хабар. «Хороший все-таки у них ПДА, надо бы тоже такую машинку заиметь», – думал Егор, прикидывая, сколько торговец может заломить за такой прибор.

По пути назад им встретилось несколько одиночек, выдвинувшихся за хабаром. Пара из них отклонилась, чтобы не встречаться с группой, но двое других не свернули с маршрута. Приветственно махнув рукой, они сошлись. Перекинувшись несколькими словами об обстановке по маршруту, Бобр заметил, какие осторожные любопытные взгляды кидали в его сторону сталкеры. «…Это тот самый сталкер, который в одиночку уделал болотного кровососа», «…мы же видели фото, что он сделал с этой тварью, на ней живого места не осталось», – словно говорили их взгляды. Бобр вдруг осознал, как выглядит его поступок в глазах новичков, да и бывалых сталкеров тоже. Раздумывая об этом всю оставшуюся дорогу, он незаметно для себя улыбался. Вернувшись к ночному сталкерскому костру, к которому также вышли Волк, Лебедь и Кривой, что само по себе было событием, Бобр за чаркой прозрачного несколько раз рассказывал про Фому, про болотного кровососа, про то, как удирал и как убивал кровососа, каждый раз переживая по-разному и по-новому эту историю. Сталкеры – народ веселый, особенно когда день подошел к концу, и пришло время заправится возле ночного костра Казаками, и шутка за шуткой история окрашивалась в комичный цвет. В конце концов все более и более дружный гогот пьяных сталкеров вызвал недоуменное сообщение от Сидоровича, мол, «чего вам нехристи не спится?», чем вызвал новый приступ веселья. В итоге уже далеко за полночь Шут и Малена, поддерживая друг друга и надрываясь от хохота, отправили в сеть историю о том, как сталкер Бобр с перепугу забил прикладом гадившего в камышах болотного кровососа.

Наутро после всеобщей попойки, а похмелье в Зоне – событие крайне редкое, Бобр привел себя в порядок и спустился к Сидоровичу.

– Ну заходи, герой, – довольно пробурчал Сидорович, по его глазам было видно, что он прочитал историю про Бобра и теперь тихо посмеивался, глядя на сталкера.

Егор, поприветствовав барыгу, сделал вид, что не заметил настроения торговца, пересчитал деньги за проделанную работу и отдал Сидоровичу на хранение. Такая была традиция: выполнил заказ – получи деньги, посчитай, хочешь отдать на хранение – отдай своими руками, чтобы знал, деньги были, и ты их сам добровольно отдал. Теперь на Егора записана приличная сумма в сорок штук, «душу» он решил не продавать, поскольку деньги особо не требовались, а ценность этого артефакта в иной момент могла стать гораздо выше обозначенной торговцем. Закупившись по мелочи, припасами, патронами для дробовика и новым усовершенствованным ПДА, который, с обменом на старый и с изрядной трепкой воздуха в очередной торговой баталии, обошелся Бобру в пять косых, сталкер все-таки в хорошем настроении вышел на свежий воздух. Поднялся на чердак, где завалился на спальный мешок и начал настраивать и разбираться с девайсом.

Лагерь заметно опустел. Шут и Малена, взяв напросившихся четверых новичков, решили отправиться на разоренный Карьер, пока прознавшие об освобожденном Карьере другие сталкеры не вынесли оттуда все ценное. Ковыряясь в новехоньком ПДА, Бобр с удовольствием отметил преимущества нового гаджета по сравнению с его первой и родной машинкой. Картинка давалась четче, поэтому детали карты выглядели действительно информативными, сам ПДА, кроме улучшенного железа, имел расширенный диапазон поиска артефактов, позволяющий засекать их вне прямой видимости, библиотеку о мире Зоны, где сталкер несколько раз прочитал о новых найденных аномалиях, и больше всего его порадовал ДЖФ (детектор жизненных форм), который мгновенно высветил имеющихся в округе пять человек, трое из которых были, конечно, его вчерашние напарники, а двое – дежурившие по лагерю новички. Поиграв с режимами чувствительности ДЖФ, Егор настроил его на максимальную чувствительность, пытаясь засечь орущих с самого утра на окружающих деревеньку тополях ворон. Остывающие внизу уголья в бочке обозначились как кабан, а в одной из дальних изб поселилось вроде как семейство крыс. Вороны, кстати, замечены так и не были, хотя Бобр и крутил ПДА над головой и поворачивал его в сторону деревьев, даже вытаскивал наружу руку, ничего на дало результат. Воронье мистическим образом никак не хотело обозначаться на экране. «Может, у них оперенье как-то мутировало, что детектор не высвечивает? – прикинул сталкер. – Надо будет у яйцеголовых спросить, чего они за чудесами гоняются, а простую птицу раскусить не пробуют». Высунув голову из чердачного окошка Бобр свистнул постовым, подошедший сталкер вопросительно уставился на него.

– Чего?

– Слушай… э-э-э… – начал Бобр, мучительно вспоминая кличку новичка, стоящего перед ним, но ничего не вспоминалось про этого парня, ровным счетом ничего.

– Молоко, – буркнул молодой, понимая что внутренняя борьба Бобра со складом памяти не приносит результатов.

– Во, Молоко! Чего это у нас вон к той хибаре, никак крысы завелись? – обрадовавшись подсказке, спросил Бобр.

– Не знаю, не видели, – мрачно ответил новичок.

– Ну так иди проверь, заразы нам еще тут не хватало. Да смотри, не пали без толку, – крикнул он вслед повернувшемуся в сторону указанной хибары сталкеру, вспомнив, почему Молоко – действительно Молоко.

Прозвища, клички, погонялы даются в Зоне легко и непринужденно. И, как правило, прикипают навек к ее носителю. Долговцы высокомерно пишут в своей отчетности: «сталкер по прозвищу… такой-то», самим сталкерам больше нравится слово «кличка», поскольку оно от слова «клич», а сталкерский народ силен, когда собирается в кулак. Бандиты же на своем погоняле и гоняют друг друга от воронки до карусели, а от карусели до трамплина, пока смерть не разлучит их. Новичок, пришедший в Зону, не имеет клички. Это примерно то же самое, как призывник в учебке, он еще не дух, которого уже можно учить реальностям армейской жизни, он только запах. Его не привлекают ни к каким делам, его не спрашивают ни о чем, его не замечают до тех пор, пока он сам не определится своими действиями. Вот и Бобр заработал свою кличку в одну из первых ходок. Помнится, как он, отдав все деньги проводнику за организацию «окна», просочился под колючками, под «вдруг погасшим» прожектором и, позвякивая плохо утянутыми пряжками, словно теленок с колокольчиком, убежал в сторону Лагеря новичков вдоль заминированной линии. Имея представления о некоторых правилах поведения в Зоне, полученные на Большой земле, Егор напросился отмычкой к тогда еще здравствующему сталкеру Фолу на Агропром. Это сейчас Егор понимал, что Фол был безответственным и очень посредственным сталкером, предпочитающим вместо того, чтобы подумать головой, сунуть вперед отмычку, но тогда он казался прожженным до костей сталкерюгой, умудренным опытом жизни в Зоне отчуждения. Тогда, с приключениями добравшись до локации Агропрома, с горем пополам отбившись от слепых собак, наделав больше шуму, чем толку, и оставив одного отмычку по пути возле электры, притаившейся в кустах, куда он отошел по нужде, группа из пяти человек остановилась на пригорке. Егора оставили организовывать лагерь, а сами ушли на сбор артефактов, поскольку время поджимало, а от молодого все равно толку нет и, как указал Фол, «нужно окопаться по самую шею». Недолго думая, молокосос Егор организовал костерок, примерно прикинул места лежанок вокруг и, кряхтя и обливаясь потом, натаскал из стоящего недалеко леска бревен, веток и прочего, соорудив вокруг поляны этакий бруствер высотой по грудь, который должен был защитить их от ночных нападений, как он тогда полагал, собак, поскольку страшнее зверя в Зоне он еще не видел. Вернувшиеся через два с половиной часа сталкеры отвалили челюсть, увидев вместо недавно чистого холмика нагромождение сушняка, за которым ничего нельзя было разглядеть, даже довольно щерившегося Егора, который держал их на мушке своего плохонького обреза.

– Смотрите, прям бобер какой-то, – сказал тогда кто-то из них.

С тех пор так и повелось, стал Егор Бобром. Да и плотинка его все еще имеется до сих пор, правда, порядком уменьшенная, поскольку облюбовавший эту же опушку народ мал-помалу просто отламывал понемногу от баррикады для костра. Но тем не менее бревна оставались лежать. На одном из них какой-то сталкер, возможно, в утренний час на дежурстве, вырезал ножом И+Ж, и бревно, словно почувствовав силу надписи, решило прорасти и выпустило корни в землю прямо из-под коры и из сучков. Теперь у полянки есть своя достопримечательность, живое бревно, которое также выпустило несколько молодых, упругих веток и в другую сторону, в небо, давая ощущение уюта и спокойствия. Кстати, прошедший по его следу Фол обнаружил пару трамплинов и жадинку, вокруг которых курсировал с поклажей новичок, и которых, увлекшись строительной работой, Егор, конечно же, не заметил. Новичкам везет.

Отправив Молоко проверить дальнюю избу, Бобр завалился было опять на мешок. Через несколько минут раздались пистолетные выстрелы и приглушенный расстоянием мат. Схватившись за дробовик и высунувшись из чердака, Бобр уже догадался, что послужило причиной шума. Также на крыльце появилась отдыхающая в лагере троица Волка. На шум прибежал второй дежурный новичок – Гара. Увидав Бобра, Лебедь кивком спросил, мол, чего за шум?

– Молоко крыс гоняет, – крикнул сверху Бобр.

– Он бы еще с автоматом с ними воевал, – сказал Лебедь.

И вся троица развернувшись вернулась в дом. Гара же поспешил на помощь приятелю. Молоко вылез из погреба, расположенного недалеко от полуразрушенного дома, погрозив разряженным «Фортом» в дыру.

– У, твари. Я вам устрою.

Глава 5. Переход

Так неспешно в Лагере новичков прошло несколько дней. Шут, Малена и двое из четырех отмычек вернулись с Карьера. Один влез в кислотную вдову, она обстреляла его кислотой, он умер от болевого шока, другой, идя замыкающим, отстал от группы и, наверное, попал в кислотную яму, в любом случае на ПДА его метка исчезла, а шумов, возможно, связанных с его исчезновением, никто не заметил. Кровососов они не встретили, после похода с группой Волка большая часть мутантов была выбита, остатки проредили пришедшие сразу вслед за Выбросом и за новостью о разорении гнезда кровососов сталкеры, вынеся большую часть артефактов. Группа Шута все-таки намыла кое-какой хабар, и теперь новички, сидя за костром, гордо смотрели на своих товарищей Молоко и Гару, которые оставались дежурными по лагерю. Постепенно из ходок вернулось еще несколько одиночек. Одного подрали тушканы, порвав в нескольких местах его одежду и рюкзак. Убегая, он растерял весь добытый хабар и теперь сидел у костра хмурый, видимо, соображая, что делать и как быть. Древню собаки прокусили ногу, он так и остался на долговской базе на заводе Росток, пока не заживет. В целом Бобр был предоставлен самому себе: днем чистил, ремонтировал одежду и оружие, вечера коротал под навесом за костром, слушая байки вернувшихся из ходок сталкеров и готовился к вылазке на свалку.

Но просто сходить за хабаром ему было не судьба. Сидорович, вызвав его в бункер, попросил доставить какой-то пакет на Янтарь, на базу ученых. Пообещал некоторое количество денег за работу, выдал дополнительно походные радости на четыре дня пути. НАТОвские саморазогревающиеся консервы и несколько других недешевых добавок, таких как сублиматы, на которые, как правило, Егор предпочитал не тратиться для походов. Такая щедрость от Сидоровича была удивительна, но сталкер не стал пользоваться моментом и ломить цену за свою услугу. На следующее утро он вместе с несколькими другими сталкерами, идущими на промысел в сторону Агропрома, двинулся в путь.

Всего в группе было четыре человека. Миновав свалку, где осталось двое сталкеров, Бобр вместе с Шестом вышли на территорию Агропрома, где от него отделился и Шест. Егор, привычно крутя головой, выверенным шагом двинулся в сторону Янтаря. Стараясь держаться естественных укрытий, предпочитая пройти вдоль аномалии, нежели появиться на открытом месте в прицеле потенциальных бандитов или в поле зрения случайного мутанта. Часто заглядывая в ПДА, Бобр не спеша продвигался по территории, держа курс на однажды обоснованную им полянку, давшую ему кличку. На этой поляне он планировал переночевать в случае, если там будут находиться другие сталкеры, если там никого не будет, что ж, будем искать варианты. Подбираясь к своей «бобровской» полянке, высмотрев в бинокль костерок и некоторое движение, сталкер двинулся к поляне. Отдельные желтые точки, засеченные на ПДА, обозначились как Стылый, Борщ, Кваша – вольные сталкеры. Бобр указал ПДА пометить их зеленым и пошел к поляне. Двое из них, Стылый и Борщ, были знакомыми сталкерами средней удачливости, Кваша, видимо, недавно появился в Зоне, по крайней мере на опытного он не тянул, и Бобр о нем не слышал ранее. Поприветствовав и достав свою пайку на стол, заодно отшутившись по поводу истории, выпущенной по веселому делу в сталкерскую сеть, Бобр выбрал первое дежурство. После чего, проверив в бинокль все подходы и просканировав на наличие близких аномалий и жизненных форм все доступное пространство, благополучно продежурил свою смену, вслушиваясь в ночную тьму, откуда доносились заунывный вой слепых псов, рыки каких-то тварей в леске неподалеку, да редкие хлопки возмущенных гравитационных аномалий.

Зона жила своей обычной ночной жизнью. Особо голодных или раздраженных тварей, желающих напасть на вооруженных двуногих, не нашлось. Ночью зарядил дождь. Стылый и Кваша сообразили навес из общакового, как оказалось, припрятанного на поляне, тента от грузовой машины. Утром, под то же крапание дождя, сталкеры, пожелав друг другу удачи, разошлись в разные стороны. Троица пошла на свалку, а Бобр дальше своей дорогой на Янтарь. Дорога была для него новой, а потому двигался он крайне осторожно, часто останавливаясь, чтобы осмотреться.

Несколько часов спустя, проходя мимо обрыва, ниже которого располагался заболоченный участок с химическими аномалиями, он увидел тела людей. Сверившись с ПДА, он убедился, что в пределах четырехсот метров есть всего две плоти, неподвижно лежащих, очевидно, спящих между бочками и ящиками, как раз где-то среди трупов.

– Плоти – это хорошо. Плоти – это показатель. Есть плоть, значит, нет кровососа, – сам себя подбодрил сталкер.

Видеть трупы было не впервой, но каждый раз это означало, что смерть побывала здесь чуть раньше него, возможно, они разминулись с ней на минуту, а может, она еще ждет его где-то здесь, подняв наточенную косу. Очень осторожно пробираясь вдоль заболоченной местности, Бобр наконец-то добрался до разбитого лагеря. Вокруг потушенного кострища валялись поеденные животными человеческие тела, сами плоти, спугнутые брошенным в них камнем, поспешили, негромко повизгивая, удалиться от человека. «Сытые», – провожая их взглядом, понял Егор.

Эти мутировавшие потомки домашних свиней, по мнению Бобра, были явно недооценены человеком по степени опасности и коварства. Некоторые сталкеры смеялись и шутили друг про друга, мол «глуп как плоть», но Бобр всегда помнил, что их тело покрыто костяной броней, из которой растут редкие толстые щетины, как у австралийского броненосца, такой незатейливый броневой покров вполне может направить пули в рикошет. Хитиновые заточенные клешни легко пробивают капоты машин, оставляя сколы и борозды на двигателях. При хорошей откормленности свиньи эти же клешни не всегда пробиваются из автомата, кроме того, плоть может имитировать простейшую человеческую речь, а некоторые ее индивиды с невероятным упрямством могут преследовать раненого одинокого сталкера, от которого исходит запах крови. Это, пожалуй, был один из худших вариантов смерти сталкера. В таких случаях, если человек, к огромному сожалению плоти, не падает и не теряет сознание, чтобы она смогла подбежать и прикончить его несколькими ударами острой клешни, плоть может плестись за сталкером, громким ревом созывая других хищников, которые смогут прикончить упрямого двуногого, и, может быть, тогда плоть получит свой кусочек мяса. В общем, по мнению Бобра, это был один из самых беспощадных и изощренных подборщиков Зоны.