Янтарь. Вирус бессмертия

Трофим во все глаза смотрел на сталкера, информация, так просто сказанная им, освещала значительный объем вопросов, которые иногда посещали Трофима, но по причине вечной занятости он никак не мог тратить на это время. Берик, очевидно, не менее ошарашенный новостью, присвистнул.

– Так мы что не первые? Не первооткрыватели? – спросил он.

– Не-а, – Якорь мотнул головой и затянулся. – Получается, Док, вирус твой мог и отсюда сбежать, – он опять указал на кладбище, – но тут все в цинк закатаны, вроде как не сбежишь. Мы проверили несколько ящиков, все запаяны. А мог и из другого места выйти, сам понимаешь, тут дело непредсказуемое, – сталкер выкинул окурок.

– А где же лаборатория? – спросил Трофим. – Нам надо туда… там же все материалы.

Якорь по-дружески похлопал Трофима по плечу.

– Не торопись, Док, хорошее дело быстро не делается. Тут перед тем как в аномалию лезть, надо подумать хорошенько, а ты в лабораторию за вирусом неизвестно в какой форме лезть собрался, стремительный какой, – он улыбнулся.

Другие бойцы Свободы, постепенно закончив дела, начали подтягиваться к группе, встав кругом и положив руки на оружие.

– Надо было тебя не Доком назвать, а метеором, – он хохотнул, – мы тут наблюдали, как ты с химерой играл, – лица Якоря и Моли начали растягиваться в улыбке, – то палкой ее огрел, то в морду поцеловал, вы, я смотрю, вообще быстро все решаете, особенно уважаете в аномалию щучкой занырнуть, – он кашлянул смехом.

Компания зеленых оживилась. Якорь решил вспомнить случай с химерой и в красках рассказал все товарищам, добавив своих моментов, вроде того, что Док пихал в нее палкой, потом она кувыркала его по земле, а после скинула его в аномалию. Не понятно почему, но именно то, что мутант сбросил его в аномалию, вызвало восторг и смех у свободовцев. Очевидно, это было местное специфичное чувство юмора, наверняка если бы Док погиб, это все равно стало бы анекдотом.

– Как она тебя, Док, в командировку отправила?! Пинком да без чемоданов?! – уже откровенно смеясь во весь голос, не сдержался Якорь.

Компания вокруг шумела в голос, для свободовцев случай Трофима с химерой казался очень смешным.

– Не успел чемоданы собрать, – буркнул Трофим, стараясь не улыбаться.

– Ага, без крема для загара выехал! – откровенно ржали сталкеры, похлопывая ученого по скукожившемуся комбинезону.

– Ладно, ладно, – прокашлялся Якорь, утихомиривая расшумевшуюся компанию. – Моль, ты как думаешь, стоит в Х6 лезть?

– Нет, не стоит. Ходячие все ушли, мы с холма наблюдали, они не по округе пошли, они тут, – он притопнул ногой по земле, – под нами. Если их там такая толпа, то они задушат нас за милую душу, пикнуть не успеем. Вопрос следующий: нафига на рожон лезть, если жить охота, да еще и без защиты, – Моль достал тряпицу и начал стирать нанесенный на лицо рисунок. Рисунок отходил, бесследно сходя со лба и щек.

– Есть защита, – сказал Трофим.

– Ну-ка, ну-ка, Док, поясни, – сразу посерьезнев, спросил Якорь.

Гуторившая компания смолкла. Стало слышно, как в вечереющее небо, почти очищенное от облаков, вдалеке каркают вороны и в траве на окраине деревни пока еще робко пробует заводить свою трель сверчок.

– Вот защита, – Трофим указал на прикипевший к груди кристалл, – экранирует от воздействия мертвецов. Проверено.

Моль удивленно посмотрел на Трофима, протянул руку, попытался вытащить, но поскольку этого не получилось, он включил налобный фонарь, подошел сам и вплотную осмотрел его с разных сторон.

– Обычный, что ли? – спросил он, – у меня такой сейчас есть, на кладбище подобрал.

– Да обычный, – ответил Трофим, – и я нашел четвертую категорию. Объект под аномалией, под разломом, не знаю, как это возможно.

– Ой ли? – сталкер секунду поколебался, думая о своем, – ну теперь все сходится, Док… – он странно хмыкнул, – никогда бы не подумал. Ты уверен, что кристалл защищает? Я, пожалуй, взгляну на твоего объекта.

– Так, горячие финские парни, давай поторапливать не спеша, – сказал Якорь. – Ты, Моль, конечно, дырки умеешь в одежде делать, но мертвецам оно не особо мешает, так что подумай. Тут Док с Бериком у нас мастаки, и вон лаборанты в помощь, а нас там никто не ждет. Давай сначала отдохнем, оправимся, пульки посчитаем, потом уже и решим. Вон ночь катит через пару часов, а вы в поход мылитесь.

На том и порешили. Отряд разошелся на приготовления, за топливом для костра, за водой из имеющегося недалеко колодца и по другим немаловажным для ночевки делам. На вопрос Якова, можно ли вообще эту воду трогать, свободовец по прозвищу Тихий утвердительно кивнул.

– Мы же ее кипятить будем, а так и раньше из него воду брали, ничего не случалось. Чистая, – боец зачерпнул рукой воду из ведра и отпил. – Если что и должно было случиться, то случилось бы еще со мной два года назад, но для науки мы обязательно прокипятим, – успокоил он.

Сталкеры соорудили большой лагерь на чистом пятаке земли. Сняли броню и экзоскелеты с убитых, тела перетащили к аномалиям. Четверых свободовцев перетащили к остову избы, в котором толпились жарки. Двенадцать долговцев оттащили к мощным воронкам. Собрались все. Ночное небо уже раскинуло свои крылья над головами, пустив полную луну в просвет облаков, вдалеке на низкой ноте, протяжно и печально завыли слепые псы. Вперед выступил Якорь, сняв с головы шлем.

– Братья Свободы, Посох, Липа, Алый, Грач. Вы уходите в лучший мир, мир, который выбрали сами. Вы были свободны, вы жили свободно, вы умерли за свободу. Мы не оставляем вас Зоне, ни мутант, ни контролер, ни Зона не тронут вас больше. Идите с миром в последний путь. Часть вашего пепла останется с нами, а часть ветер донесет туда, куда вы хотели при жизни, – он обернулся. – Кто-то хочет что-то сказать?

Вперед вышел один сталкер и что-то положил в руку одному из погибших бойцов.

– Прощай, друг!

– Погружайте, – скомандовал Якорь.

Бойцы вышли, взяв за руки и за ноги тела, и одного за другим забросили их в жарки. Пламя взвыло тысячами градусов, жадно пожирая плоть и вознося вверх яркие искры, освещая лица собравшихся. Тела занялись красным углем и таяли как свечи, проседая внутрь и растворяясь в аномалиях. Меньше чем через пять минут от сталкеров остались только краснеющие угли.

– Теперь этих, – Якорь указал на двенадцать трупов бойцов Долга.

Все присутствующие прошли с десяток метров и встали недалеко от воронок, невидимых совершенно, но помеченных воткнутыми в землю маленькими светоотражающими треугольниками.

– Есть кому что сказать? – Якорь обернулся к сталкерам, задержав взгляд на Трофиме, затем на Берике, после посмотрев на лаборантов.

Никто из экологов в действительности не знал ни имен, ни позывных этих бойцов, возможно, у них в связи с этим и появились угрызения совести, но никто не шагнул вперед, чтобы что-то сказать.

– Ясно, – хмуро сказал Якорь. – И вы, люди, идите с миром. Погружайте, – махнул он рукой.

Свободовцы принялись за работу, также помогать им вышли Яков и Сагитай. Бойцы стаскивали тела в аномалии, не дожидаясь, пока они расправятся с первыми, сразу же забрасывали следующие. Воронки бесновались, ощутимо гудя мощными гравитационными силами, сгустившись до белого тумана, вращаясь и разрывая попавшее в них, они пожирали тела с жутковатым треском костей. Их мощь чувствовалась на расстоянии. Разрывая трупы, они как живые забирали куски и остатки друг у друга. Уже на последнем трупе долговца одна из аномалий перегрузилась, замерцала белыми проблесками и вдруг, успокоившись, выплюнула из себя полупрозрачный светящийся мягким желтым цветом артефакт причудливой продолговатой формы с наростами.

– Золотая рыбка! – воскликнуло сразу несколько человек.

Один из сталкеров подобрал ее и спрятал в контейнер. Никто не оспаривал это, поэтому Трофим решил, что артефакт пойдет на общие цели. Последнее тело бросили в «голодные» аномалии, которые забрали у только что выкинувшей артефакт и «недоеденные» ею части других тел. Весь процесс занял меньше пары минут, и сталкеры разошлись.

Скоро к точке подтянулось еще пять бойцов Свободы с рюкзаками, груженными различным снаряжением. Прямо среди ночи они отправились минировать подходы к Пепелищу, расставлять сигнальные устройства, датчики слежения и, не мудрствуя лукаво, устроили штаб в одной из изб, оборудовав его станцией связи, компьютером, питающимся от аккумулятора артефактной сборки. Сагитай и Яков хотели полюбопытствовать, но им запретили, поскольку информация подобного рода не афишировалась для посторонних. Часа два ушло на вынимание Трофима из его костюма. Расстегиваться он уже не мог, поэтому «лаборанты» и Берик вскрывали комбинезон болторезом, по очереди сменяя друг друга, иногда применяя ножовку по металлу. Когда же его вынули из того, что осталось, он, находясь в штанах и рубахе, в полной мере ощутил ночные плюс семь градусов. Для него, конечно, нашлись теплые вещи, и он, перемотанный одеждой с чужого плеча, уже в полночь сидел вполне уютно на пеньке, поджав под себя ноги, и дул чай с дымком в окружении своей группы и свободовцев.

– Ну что, Док, – к ученому подсел Моль, – не передумал еще посмотреть на своего объекта?

Трофим отрицательно покачал головой, держа обеими руками кружку чая.

– Я вот тоже думаю, если сейчас с тобой не пойду, то сам в жизни туда не полезу. Останется это Пепелище за нами или нет, еще вилами по воде писано, место-то стратегическое, долговцы его теперь из принципа отдавать не захотят, а мертвецы в любой момент обратно полезть могут. Ребята наши вход нашли, он же и выход.

– Где?! – оживился Трофим.

– Там, – он неопределенно махнул рукой в темноту, – у нас сейчас следующие варианты: либо взорвать тоннель и заварить железные ворота ко всем чертям, либо узнать, что там в этой шестой лаборатории. Мы вообще сидим тут как… – он запнулся, – небезопасно сидим, в общем. Мертвецы сами ту дверь открыть не могли, ее изнутри открыли, – Моль сделал паузу, глядя на реакцию Трофима. – Это означает что? – спросил он.

– Что? – широко раскрыв глаза, переспросил Трофим.

– Это означает, что кто-то изнутри открыл дверь, понимаешь? Открыл и, может быть, вышел. Потом, за каким лешим вся ватага ходячих вдруг решила смыться в тоннель?

Трофим нервно обернулся, нащупав в подсумке кристалл.

– Я вот тоже с собой ношу теперь, – показав артефакт, просвечивающий цветом крепкого чая в свете костра, сказал сталкер. – Ребята там на посту стоят плюс сигналку поставили там чуть дальше в тоннеле, но неспокойно все это.

– Да не то слово, – кутаясь в непромокаемый плащ, согласился Трофим.

– А знаешь что еще, Док? – наклонившись к самому уху некробиолога, спросил сталкер.

– Да что еще? – не в силах сдержать нервный озноб, спросил Трофим.

– Мне тут ребята карту скинули, считай, что восстановили и дорисовали ее экстренно, были у нас старые, затертые, только понять мы их не могли до поры до времени. Этот тоннель, куда смылись мертвецы, который ведет к Х6… если по картам смотреть, так вот из Х6 есть еще один ход. Тоннель такой неширокий, так вот, он прямехонько ведет под этот ваш самый неприступный Янтарь.

Костер громко щелкнул искрами сырой древесины, на мгновенье чуть ярче осветив сидящих вокруг людей, оживив их игрой света.

– Моль, – твердо сказал Трофим, глядя сталкеру в глаза. – Я иду сейчас. Я должен.

Глава 18. Зверь

– Не понял, – недоуменно воззрился на снимающего комбинезон Берика, – это что за пляски?

– Уходим мы, Якорь, – сказал Моль, разглядывая кристалл, по совету Трофима расколотый на несколько частей.

– А… – протянул свободовец, так и не поняв, что бы это значило. – Куда?

– Я с Доком пойду в лабораторию, ему, видите, уже невтерпеж, да и нам надо точку зачистить и проверить, – наклонив голову, рассматривая крупный скол кристалла, ответил Моль.

– Ясно, – Якорь нахмурился. – Тоннель – дело опасное, бойцов побольше надо, да пушки поскорострельнее, дистанция маленькая.

– Бойцы не помогут. Только народ положим. Вон Док, я так понял, намерен без шума и пыли пройти и вернуться, так я помогу. Видишь, он даже лаборантов с собой не берет, – заметил Моль.

В действительности Трофим ранее отвел в сторону всех троих из своей группы и объяснил ситуацию. Берик сомневался вообще в целесообразности такой спешки и необходимости двигаться туда без зачистки Долга, но Долгу сюда уже не пробиться без больших потерь, и не факт, что они сунутся в подземелье, а не взорвут его со всем содержимым. Сагитай и Яков, внимательно выслушав, что без кристалла они не выйдут наружу, трезво рассудили, что работа работой, а жизнь дороже. Яков отдал Трофиму один из своих пистолетов, взяв взамен его ПМ.

– Смотри, Док, это тебе не Макаров, это Desert Eagle, тут отдача такая, что тебе стрелять только одиночными с паузой. Вот три обоймы калибр сорок четвертый, магнум на семь патронов, – перекладывая обоймы в кармашки Трофиму, говорил Яков.

– Спасибо, – сильно сомневаясь в полезности такого громоздкого оружия, поблагодарил Трофим.

Но это было ранее. Сейчас же в свете налобных фонарей и ночного костра в окружении сталкеров Свободы Моль, пощупывая, где и как Трофим расположил осколки кристалла, подшивал их к своему комбинезону изнутри, также раздевшись до нижнего белья. На двоих у Трофима и сталкера было почти три десятка осколков от трех артефактов. Замотавшись от ночного холода в плащи, они на время переквалифицировались в портных, пришивающих кристаллы в ложные кармашки, размещая их на лодыжках, в области колена, паха, солнечного сплетения, груди и головы. Комбинезон Моли оказался хоть и древним, но совершенно не устаревшим, современный контрольный модуль, помеченные изнутри точки крепления датчиков, сенсорное проекционное стекло – все это вызвало у Трофима удивление.

– А ты как думал, Док, что мы все индейцы? – не без самодовольства заметил его интерес Моль. – Мы же тебе говорили, у нас кадры что надо имеются, хочешь, к нам пойдешь? Аппаратуру тебе организуем, помощников… – он покосился на Берика и «лаборантов», – ну, в общем, если лаборанты с тобой вдруг не пойдут, то наши ребята завсегда примутся.

– Не лаборанты они, – буркнул Трофим, перекусывая нить зубами.

Ему почему-то надоело, что Якова и Сагитая, приставленных к нему как наблюдателей и охрану, называют лаборантами.

– А кто?! – недоуменно спросил сталкер.

Капезович, сидящий рядом и помогавший Трофиму то светом, то рукой, насторожился.

– Это? Это… охрана моя, чтоб не сбежал…

– Не понял, ты что под арестом, что ли? – напрягся сталкер, переводя взгляд на Сагитая и Якова.

– Да не совсем. Ребята, кто вы? Расскажите хоть людям, а то ни я, ни Берик, ни вон мужики не знают о вас ничего. Сейчас, может, на Янтаре люди гибнут, а утром вам некуда идти будет, останетесь здесь, ни вертолет не прилетит, ни еще что. Объявят карантин, и все.

Трофим давно заметил за собой, стоит ему побыть в открытой Зоне несколько часов, как он менялся, становился тверже, прямее, даже где-то злее, но не той злостью, от которой хочется сломать, а той злостью, когда хочется отбросить все ненужное, лишнее, мешающее и двигаться дальше в сторону неизвестного, не оставляя за своей спиной непонятое. А тут, в Зоне, на ее меняющем все ветре и облучении он уже больше двенадцати часов. Яков и Сагитай явно не ожидали такого хода от Трофима.

– Док… ты чего? – начал Сагитай.

– Я бы промолчал, ребята, но мне уже самому интересно в свете последних событий, кто так интересуется там c Большой Земли, и еще мне обидно вот за это, – в его руке показалась небольшая прозрачная силиконовая капсула с чипом микросхемы, питающего элемента внутри и усиками антенн. – Этот маячок в моем вспоротом комбинезоне был. Я когда артефакт из подкладки вынимал, нашел, у Берика такого нет.

– У нас нет на это права, Док, – ответил Сагитай.

– У вас не было права вот на это! – громко сказал Трофим, кинув в них маячок.

Один из сталкеров быстро подобрал его.

– Сейчас выясним! – и исчез в темноте, очевидно, направившись в местный штаб.

Как-то незаметно у «лаборантов» исчезли лежащие рядом автоматы, а позади встали два бойца Свободы, нарочито громко щелкнув предохранителями оружия. Сагитай и Яков подняли руки, у них моментально вынули пистолеты и ножи.

– Трофим, елки-палки, мы же тебе жизнь спасли, – сказал Яков.

– Спасибо. И я вас спасаю, с собой не беру, так что мы квиты, – Трофим опустил иглу и нитки, собираясь с мыслями. – Двести могил у секретного бункера, который имеет номер шесть, как и наша лаборатория, занимающаяся вирусами. Двести могил и лаборатория вирусных форм жизни. Берик, скажи как специалист, что это значит?

Берик Капезович, сидящий рядом, прокашлялся.

– Это испытания. Испытания боевого вируса. Последний контрольный этап над человеком, две выборки по сто, – негромко сказал он, сам пугаясь вдруг осознанного.

– Почему тела не сожгли? – спросил Трофим, обводя взглядом собравшихся сталкеров, лица которых от удивления вытянулись.

Моль, открыв рот, следил за происходящим, по-турецки сидя на земле, разложив на коленях частично вывернутый комбинезон. Якорь напряженно сощурил глаза, как от яркого света, глаза превратились в амбразуры, рука лежала на пистолете. Другие сталкеры в гробовой тишине обратились в слух.

– Не сожгли, очевидно, для того чтобы проконтролировать состояние объектов после физической смерти. Стало быть, захоронение объектов не было последним этапом, ожидались эксгумация и вскрытие, – ответил Берик так, словно сознавался в чем-то содеянном им самим. – Этот наш вирус – военная разработка, Трофим Аристархович, а мы… наша лаборатория должна возродить, доработать вирус или найти финальную его стадию.

– И сейчас кто-то хочет получить этот вирус и информацию о нем таким способом, неофициально, заглядывая из-за плеча с опережением графика отчетов и исследований. Я, кажется, знаю почему. Если есть карта, значит, есть и другие сведения. И сведения не новы для них, потому что информация о финальной стадии у них есть. Какие были указания на мой счет по окончанию исследований вы, наверное, не скажите? – спросил Трофим у бойцов.

Те молчали, глядя перед собой.

– А… вояки… – протянул Якорь, – в обертку их!

Два удара по затылку, и обмякшие тела были подхвачены, чтобы не упали в костер. На руки и на ноги тут же одели хомуты, на головы тряпочные мешки. Берик, расширив глаза, переводил взгляд с Трофима на бойцов и обратно.

– Быстро соображаешь, Док, – оценил Якорь. – Боевой вирус они с Зоны вытащить захотели… – он сплюнул в костер, – мало им дуракам гробов, еще ищут.

– А, может, это ошибка? – неуверенно предположил Берик. – Может, не все так серьезно?

– Эх, Берик, Берик, простая твоя душа. Разве ты думаешь, что разработки, в которые вложили столько средств, начатые десятки лет назад для войны, прошедшие испытания, вдруг отдадут простым ученым, как ты да я? – Трофим покачал головой. – А эти ребята, которые вшили мне маячок, просто обеспечивают мою безопасность? Наверняка они поставлены ко мне для того, чтобы своевременно информировать нанимателей о ходе исследований, не дожидаясь отчетов. Возможно, они пристрелили бы нас с тобой, если бы мы нашли то, что им нужно. А мы, видимо, найдем.

– М-да… – Берик почесал бровь, – м-да…

«Лаборантов», схватив подмышки, утащили, сразу же вытащив и выключив их ПДА.

Дальнейшие сборы прошли почти в полном молчании. Моль в точности повторял места расположения кристаллов на своем комбинезоне, стараясь повторять даже размеры осколков. Рюкзаки наполнили провиантом и водой, вынув оттуда лишнее, то, что не понадобится в помещении. Наконец, Трофим и сталкер Моль были готовы, попрыгали и похлопали себя по утяжкам. Помахав руками, они в окружении бойцов уже собрались было идти, как вдруг Якорь остановил их.

– Постой, постой, Док, что это у тебя? – спросил он, указывая на огромный Desert Eagle, кое-как прилепленный к поясу сталкера. – Это твое оружие?

– Это? Нет, это мне «лаборант» подсказал.

– Нет, Док, с таким в Зоне ходить только для чистюль или для вида. Запомни, вот пистолет сталкера, – с этими словами он протянул ему австрийский «Глок-17». – Полностью пластиковый, предохранителя нет, достал и стреляй, только чуть сильнее курок придавишь, пульки вот тебе четыре обоймы, если не хватит, у братухи возьмешь… чему вас на Янтаре учат? Даже сохатые почти все с этим стволом бегают. Эх, наука, наука… теперь готовы, что ли?

Якорь, поняв, с кем имеет дело, теперь уже сам придирчиво осмотрел некробиолога, потрепал его за рюкзак, на сантиметр утянув ремни, заставил открыть и закрыть забрало, подергал за пояс, заставил снять один из подсумков и переложить содержимое в рюкзак, наконец, удовлетворенно кивнул.

– Ну, сталкеры, удачи.

В сопровождении двух бойцов Моль и Трофим двинулись в темноту, рассекая ее лучами фонарей. Через десять минут они оказались на окраине деревеньки. Трофим обернулся. Общего костра уже не было видно, что-то закрывало его, только едва уловимые отсветы можно было увидеть на стенах одной из сохранившихся изб. Впереди открылся овраг, поросший высокой травой, огромные грибы-дождевики размером с человеческую голову росли на его дне, сначала даже немного испугав ученого. Несколько небольших трамплинов и сама форма начинающегося оврага сильно напоминали другой овраг, который вел к разлому.

– Моль, ты знаешь, точно такой же овраг там за километра полтора, где разлом.

– Да, это один из выходов из лаборатории, запасной, наверное, – ответил сталкер.

Еще через несколько минут они пришли. Получилось, что вход в лабораторию проходил под кладбищем. Действительно, кто бы стал делать лабораторию под сельским кладбищем? Определенно, это были захоронения исследовательского материала, возможно, даже некая консервация по причине недостаточного места в самой лаборатории. Сталкеров встретила приоткрытая стальная дверь, покрашенная в оливковый цвет, до сих пор удерживающийся на металле, в нескольких метрах от которой стояло два свободовца.

– Смена караула, – сказал один из сопровождавших сталкеров.

– Давно пора, – зевнул один из стоявших на посту, – это кто? – осветил он Трофима.

– Это наука с Янтаря, идет своих спасать, – буркнул Моль.

– А… – неопределенно потянул свободовец. – Там растяжка и сигналка, через три и пять метров, сам найдешь или показать? – спросил он у Моли.

– Сам, – отмахнулся тот, – тихо все?

– Да тихо, – дико зевая, отвечал постовой. – Вон там, в кустах излом стоит… его поставили подглядывать, а он подслушивает… нехорошо, – усмехнулся он старой шутке.

– Ну-ну, – улыбнулся в ответ Моль и потрогал металлическую дверь, – смотри-ка… ни ржавчинки.

– Да ты на следующую посмотри, это так, калитка, а дальше уже ворота… – сказал другой боец, карауливший вход. – Мы к ним на всякий случай не подходим.

– Ну что, Док, – обратился Моль к Трофиму, – пошли?

– Да, – коротко ответил ученый.

Сталкеры ступили в мертвую темноту сооружения. Следы ботинок и босых ног четко виднелись в полутораметровом бетонном коридоре, окрашенном в такой же безвкусный оливковый цвет, как и ворота. Коридор высотой за три метра без всяких ступенек полого уходил вниз, постепенно сворачивая вправо, фонарь выхватил ожидаемую черную нить растяжки, а еще через два метра нить сигнального устройства. Сталкеры не пытались замаскировать гранаты, пустота коридора не предусматривала посторонних предметов, поэтому они просто придавили гранаты кирпичами, обозначая всем более или менее вменяемым людям наличие ловушки. Стальная дверь изнутри закрывалась на двойной поворотный затвор, густо смазанный смазкой и не тронутый временем. Сталкер зажег и потушил спичку, освещая дым серы налобным фонарем, который, никуда не двинувшись, постепенно растворился в воздухе.

– Вентиляции здесь нет, задраено наглухо, – прокомментировал свое действие Моль.

Через десяток метров узкий коридор резко расширился, уткнувшись в большие двухстворчатые ворота, через которые при строительстве завозили оборудование и строительные материалы, а по окончанию в целях маскировки и безопасности сжали выход до полутораметрового коридора, оставшегося за спиной. Ворота были выкрашены в черный цвет, с кованым и покрашенным в черное гербом Советского Союза, мрачно разделенным на две части едва раскрытыми створками ворот. Чиркающие следы мертвецов, ушедших вглубь, красноречиво говорили о том, что в этом подземелье, по крайней мере, эти неуспокоенные объекты нашли свой дом. Сталкер осторожно, стараясь не касаться ворот, заглянул внутрь, не спеша тем временем пройти дальше и рукой придерживая ученого. Его луч скользнул вперед, затем порыскал вдоль дальних углов стен и поднялся на потолок, рассекая больше чем тридцатилетнюю слепую тьму, царствующую здесь со времен последнего живого человека.

– Док, ты знаешь такое слово Эльдорадо? – спросил Моль после почти минутного осмотра пространства за воротами.