Одержимость дракона

Пустой саквояж мы заталкиваем в печку, и пламя тут же начинает жадно облизывать кожу своими алыми языками, отчего она пузырится и лопается. Мерзкое зрелище, от которого я отворачиваюсь.

Все рассчитано до мелочей, по минутам, но я все равно боюсь, что что-то может пойти не так. И когда Дэлла выскальзывает из кладовки первой, и я слышу громкий цокот ее каблучков на третьем этаже, а потом стук в дверь кабинета директрисы, начинаю считать про себя. Главное, не спешить.

Один… Два… Три…

Никто не должен заподозрить, что я – не она. Мы одинакового роста, у нас похожие фигуры и я одела темное платье – похожее на ее форменное, ведь девушка работает посыльной в одной из кондитерских столицы. Познакомились мы только потому, что директриса каждый день заказывает к вечернему чаю сладкую выпечку.

Расчет на то, что охранник не остановит девушку в плаще и она сможет беспрепятственно уйти. Даже если потом он заподозрит, что что-то не так – когда настоящая Дэлла спустится вниз, будет уже слишком поздно.

И все равно, спускаясь по лестнице, держа в руках большую корзину, накрытую тканью, под которой лежат мои вещи, я внутренне замираю всякий раз, слыша отдаленные голоса с третьего этажа. По спине ползет ледяная змейка страха, и мне кажется, что вот-вот сзади раздастся истошный крик: – Остановите ее! Она хочет сбежать!

Лишь когда я миную не обратившего на меня внимание охранника, пересекаю сад, стараясь не спешить, и моя дрожащая рука ложится на тяжелую бронзовую ручку калитки, я понимаю: все получилось.

Я свободна. Впервые после стольких лет заточения.

Глава 3

Три месяца спустя…

Я иду по открытой галерее первого этажа, наслаждаясь теплой погодой и запахами весны. Солнце, проникая сквозь каменные переплеты окон, расцвечивает плиты на полу широкими полосами. Свет. Тьма. Свет. Тьма. Дурачась, я наступаю исключительно на светлые полосы и улыбаюсь.

Прошло ровно три месяца с тех пор, как я сбежала из пансиона и от Грегора Аш Хара. Не знаю, искал ли он меня, но думаю, что да. Впрочем, сделать это было весьма затруднительно, ведь мы с Дэллой в ту же ночь уехали из столицы. Она, по ее словам, бежала от назойливого поклонника.

Я тоже бежала – в новую и, как мне казалось, счастливую жизнь. К тому же назвалась своим настоящим именем, а не тем, под которым меня знали в пансионе. Матильда Лоран – так меня звали в той, еще прежней жизни. Тиль – так меня звала только мама.

Мы с Дэллой вполне могли попасть в новый переплет – почти без денег, знакомств и жилья, но, видимо, сама судьба хранила нас. И когда почтовый экипаж пересек несколько городов, остановившись в последнем, у самой границы, каждой из нас удалось быстро найти работу.

Я устроилась вторым помощником библиотекаря в одну из старейших магических академий, располагавшихся в этом богом забытом городке. Говорили, что когда-то она была одной и лучших и находилась под патронажем самого короля.

Но с тех пор прошло несколько веков, и сейчас академия переживает не лучшие свои времена. Замку не хватает косметического ремонта, да и вместо отопления здесь по-прежнему только камины. Так что зимой по коридорам гуляют холодные ветра, заставляющие дрожать от холода и передвигаться короткими перебежками.

Платят здесь мало, но есть то, что я ценю сейчас больше всего: собственная комната, полный пансион, тишина и покой. И свобода… Которую я жадно вдыхала первые дни после побега и не могла надышаться. Заново привыкая, что не нужно следить за каждым своим словом, жестом, взглядом. Не нужно приклеивать на лицо дежурную улыбку и кивать в правильных местах.

А еще здесь есть книги. Множество книг, возраст некоторых насчитывает более тысячи лет. Ведь я все еще надеюсь разыскать способ вернуться в свой родной мир, ниточка с каждым из года в год становится все тоньше.

Отогнав грустные мысли, я выхожу на улицу, щурясь от яркого солнца и спеша вперед – туда, где уже стоит мой коллега и приятель, первый помощник библиотекаря Фабио Маркс.

– Прибытие ожидается через десять минут, если почтовый экипаж не опоздает, – произносит он, приветливо кивая мне. Я искренне улыбаюсь в ответ. Фабио чем-то напоминает мне мою погибшую подругу – у него тоже вьющиеся волосы, только каштановые, и зеленые глаза.

Правда, в отличие от жизнерадостной Алайи, приятель тот еще педант. Одевается с иголочки, всегда ходит чинно, с выпрямленной спиной, и больше всего на свете любит порядок. А еще я чувствую, что нравлюсь ему, хотя он никогда не переходит черту в наших отношениях. Как будто знает, что взаимностью я не отвечу.

– Скорее бы уже, – я оглядываюсь по сторонам и убеждаюсь, что весь преподавательский состав собрался у ступеней, а лица любопытных студентов выглядывают из окон.

Еще бы! Не каждый день к нам жалует загадочный королевский ревизор. Точнее, такого вообще никогда не случалось, но ректор академии, собравший нас вчера, уверил, что ничего необычного нет: – император решил оценить состояние академии, чтобы принять решение о ее дальнейшей судьбе.

– Вот он! – голос Фабио выдергивает меня из размышлений, и я перевожу взгляд на аллею, по которой сейчас летит черный экипаж, запряженный четверкой вороных лошадей.

Сердце вдруг сжимается от плохого предчувствия и в голове мелькает:

«Бежать!»

– Это не почтовый… странно, – бормочет приятель, но я его почти не слушаю, неотрывно смотря на дорогу.

Рослые, мощные жеребцы с бугрящимися мускулами, перекатывающимися под лоснящейся бархатной шерстью. Широкие ноздри, вишнево-черные глаза, длинные гривы, развивающиеся на ветру. Они кажутся мне предвестниками беды, гонцами из ада.

Я перевожу панический взгляд на экипаж, и краски сходят с моего лица, когда я вижу герб на двери с впечатанным внутрь драконом. Очень знакомый герб, который видела лишь однажды… три месяца назад, в кабинете директрисы.

Внезапно становится трудно дышать, и я рву ворот скромного темного платья, пытаясь ослабить его.

Не помогает.

Грудь тяжело поднимается в такт нервному тяжелому дыханию. Виски сдавливает от напряжения. Мне кажется, все это игра больного воображения. Расшатанных нервов. Паники. Запоздалого страха.

Перед ним…

Это было бы слишком жестоко со стороны судьбы: дать глоток свежего воздуха, чтобы тут же снова его отобрать. Но где-то в глубине души уже крепнет уверенность, что я права.

Хочется просто позорно сбежать, пока еще остается такая возможность. И я почти решаюсь на это, когда Фабио ободряюще сжимает мой локоть, неправильно истолковав реакцию.

– Не волнуйся, все будет хорошо. Вот увидишь, они не станут закрывать академию.

Я могу лишь кивнуть. Приятель решил, что я волнуюсь о своей работе.

В любом случае эта секундная заминка стоит мне всего. Потому что в следующий миг экипаж останавливается, взметнув под колесами пыль. Лошади нервно всхрапывают, перебирая копытами. Я застываю как статуя, живыми остаются только мои глаза.

Дверь распахивается и на ступеньке показывается начищенный до блеска высокий мужской сапог. Рука Фабио на моем локте сжимается чуть сильнее, но едва ли я замечаю это.

Потому что из черной глубины экипажа появляется он. Тот, которого я так боялась увидеть снова и кого почти смогла забыть. Мой хозяин.

Медленно выпрямившись, дракон занимает собой весь проем двери, а после уверенно и властно шагает на землю.

Тот же высокий рост, широкие плечи, тренированное сильное тело. Серебристые волосы, надменное лицо и темные брови вразлет. Полностью черная одежда – узкие брюки, рубашка, камзол. И глаза… тоже черные, похожие на мерцающую бездну.

Только что они смотрели на ректора, приветствуя того кивком головы, и вдруг дракон резко повернул голову и впился в мое лицо жутким немигающим взглядом. Пронзающим насквозь. Пугающим. Пробирающим до мурашек.

Я стою, не дыша, понимая, что это конец. Он заметил меня и бежать уже поздно. Как же глупо вышло! Если бы я только догадалась вчера на собрании спросить фамилию королевского ревизора…

Я судорожно сглатываю, когда взгляд дракона перемещается чуть ниже и леденеет. Глаза опасно прищуриваются, ртутные зрачки становятся похожи на узкие иглы. Он видит, что другой мужчина держит меня за локоть.

Чужак. Претендует. На его. Игрушку.

Напряжение нарастает, силовыми волнами расходясь от дракона. Мощная давящая аура направлена на меня, и только усилием воли я остаюсь стоять на месте, а не бросаюсь сломя голову прочь. Знаю, что все равно не поможет.

От него не сбежать.

– Прошу вас, лорд Аш Хар, пройдемте в мой кабинет, а после вы сможете лично побеседовать с каждым сотрудником академии, – голос ректора слышится будто издалека.

Что?!

Грегор Ас Хар медленно переводит взгляд на руководителя академии, вот только легче от этого мне не становится. Потому что в его глазах я уже прочла приговор, а еще вдруг вспомнила слова, которые он мне тогда говорил.

…Будь готова принять мои правила игры… Никаких правил…

Я свой первый ход сделала, убежав. Ответный теперь за ним.

*****

За годы, проведенные в пансионе, я выучила три основных правила. Первое – рассчитывать можно только на себя. Второе: если ты хочешь противостоять законам этого мира, ты должна выучить их все. И третье – никому нельзя доверять. Абсолютно.

И это не раз спасало меня, например, когда директриса подсылала ко мне очередную свою любимицу, якобы с целью «дружить». О, нет, я не противилась, конечно же соглашалась. И потом с мрачным удовлетворением наблюдала, как провалившая задание девица оставляет меня в покое, так ничего и не узнав.

Я могла бы просить защиты у ректора, но зачем?

Ауран Да Гар относится ко мне хорошо, несмотря на то, что он тоже дракон. И я даже готова признать, что в чем-то могла ошибаться, думая об их расе исключительно в негативном ключе.

Насколько я знаю, он никогда не брал в дом архэ, и со своей женой-драконицей они живут душа в душу. Их брак бездетен. Именно студенты академии стали детьми для Аурана, и к каждому из них он относится по-отечески, хоть и довольно строго.

Он вряд ли станет мне помогать… Тем более, от ревизора зависит будущее его главного детища – академии.

…В этот поздний час я стою перед кабинетом, выделенным дракону, и никак не могу заставить себя войти внутрь. За весь день, что Грегор Аш Хар провел в академии, он успел развить бурную деятельность и переговорить со всеми, начав с ректора и профессоров. Таких мелких сошек, как Фабио или я, оставил на самый конец.

«Как десерт», – думаю я, кусая в волнении губы и призывая себя успокоиться. Фабио он вроде бы надолго не задержал, я видела того в библиотеке, когда шла сюда.

Успокоиться никак не получается.

«Он не может принудить архэ к близости, пока на ней нет браслетов, – проносится в голове информация, почерпнутая из законов, но тут же смывается другой, жестокой и отрезвляющей. – Но имеет полное право забрать ее к себе после подписания контракта».

Надо ли говорить о том, что я считаю, что в его доме мне уже ничто не поможет?

Я могла сбежать еще утром, для начала – к Дэлле, работающей в лавке белья. Возможно, вместе мы что-нибудь придумали бы. Не сделала этого лишь потому, что сначала хотела узнать, какие у дракона планы на самом деле.

Возможно, директриса вернула ему деньги, и он разорвал контракт. Возможно, давно нашел себе другую архэ. Последнее было бы лучше всего. Ведь по тем же законам, если дракон не предъявляет на игрушку никаких прав в течение полугода, она становится абсолютно свободной.

Три месяца. Именно столько мне оставалось продержаться, если бы чертов дракон не нагрянул сюда.

Набрав в грудь побольше воздуха, я стучу в дверь, не давая себе больше усомниться.

И захожу в логово зверя сама.

Грегор Аш Хара сидит за столом, вальяжно откинувшись на спинку кожаного кресла, и смотрит на меня в упор нечитаемым взглядом. Длинные, сильные пальцы крутят перо, и оно мелькает меж ними так быстро, что на мгновение кажется мне стрелой.

Хрусть!

С противным звуком перо сломается, когда дракон с силой сжимает кулак. Мне кажется, что с таким же звуком могла бы ломаться моя шея.

– Ну здравствуй… сбежавшая игрушка.

Между нами повисает зловещая тишина.

Отшвырнув в сторону перо, дракон встает и неспешно направляется ко мне, заставляя пружину внутри натянуться до предела. Стук его шагов по каменному полу отдается набатом в висках. Невыносимо. Оглушительно громко.

Я слишком взвинчена, чтобы что-то анализировать сейчас, но, кажется, моя магия его откровенно боится. Бьется внутри меня всполошенной маленькой птичкой, к которой приближается кот. Хищник со стальными лезвиями когтей, пока спрятанными меж бархатных лап.

В несколько длинных шагов Грегор оказывается рядом и нависает надо мной. Его присутствие откровенно пугает. Слишком остро я чувствую запредельную силу и темную ауру дракона.

– Значит, вот куда ты сбежала, пока я искал тебя… – мужской взгляд оценивающе-медленно скользит по моему лицу, фигуре, не пропуская ни малейшей детали. Иссиня-черные волнистые волосы убраны в скромную прическу, на лице ни грамма косметики, и я одета в простое платье библиотекарши.

Я молчу, потому что говорить что-либо здесь излишне. Он наверняка уже знает обо мне все: имя, должность, обязанности, зарплату. Что-то еще?

– Матильда… – он произносит мое имя так, что я вздрагиваю. Как будто перекатывая на языке сладкий леденец, пробуя тот на вкус со всех сторон и смакуя.

– Тебе идет это имя, – дракон внезапно оказывается в опасной близости от меня, почти вплотную. – Скажи мне, что еще изменилось за эти три месяца, кроме имени?

– Что? – я вскидываю на него удивленный взгляд, сталкиваясь с ответным, прищуренным и опасным. Беснующаяся тьма не дает усомниться, о чем именно он спрашивает.

Был ли у меня мужчина…

На миг мелькает дерзкая мысль соврать – ответить, что да. Возможно, тогда дракон оставит меня в покое? Но представив, как он наказывает Фабио или кого-то еще из-за меня, я понимаю, что никогда так не поступлю.

– Я жду, Матильда, – низкий, вибрирующий голос дракона раздается над моим ухом. – Или предпочитаешь, чтобы я выяснил это сам? Прямо сейчас?

Я снова вздрагиваю, из последних сил пытаясь удержать на лице маску спокойствия. Нет сомнений, как именно он собрался все выяснять.

– Ничего… – заставляю я выдавить себя, – ничего не изменилось.

Так мерзко я не чувствовала себя давно – с тех пор, как сбежала из пансиона. Почти забытое чувство полной бесправности сейчас горечью растекается в груди, заставляя сжимать ладони в кулаки. Хозяин решил проверить, не сломалась ли его игрушка, не запачкал ли ее кто-нибудь. Как и тогда, я снова оказалась в его власти.

Ничего еще не кончено.

– Прекрасно, – дракон подцепляет пальцами мой подбородок, заставляя взглянуть прямо в его глаза. Тьма в них мерцает, ртутный зрачок пульсирует, становясь все шире, грозя полностью затопить собой радужку. Завораживающе красиво и смертельно опасно.

Я понимаю, что происходит. Этому нас тоже учили – определять настроение мужчины по малейшим изменениям в его поведении, внешности. Он сейчас возбужден. Я чувствую жар, исходящий от его сильного тела, обволакивающий запах ледяной мяты, смешанной с цитрусовыми и мускусом.

– Вот как мы поступим, Матильда, – медленно произносит дракон, чеканя каждое слово, вбивая их в меня раскаленными гвоздями. – Сейчас ты пойдешь в мою спальню и останешься там. А после, – на его губах обозначается жесткая усмешка, – будешь всю ночь просить прощения. Очень старательно, как вас учили. Делать все, что я прикажу. И может быть, тогда я не буду наказывать тебя за побег.

Глава 4

Я стою, не в силах вымолвить ни слова, в ужасе от подобной перспективы, только сердце колотится, как сумасшедшее, норовя выпрыгнуть из груди.

А чего я ждала? Что он будет и дальше играть со мной в какие-то игры? Кажется, Грегору это быстро надоело, и он решил досрочно одержать реванш.

– Ты поняла, что я сказал? – глаза дракона угрожающе сужаются, когда он не получает никакого ответа.

Я пытаюсь вырваться из его хватки, отстоять себе хоть видимость свободы, но стальные пальцы стискивают мое лицо еще сильнее.

– Я не буду с вами спать, – произношу тихо, но твердо.

– Повтори?

– Я. Не буду. С вами. Спать.

Что-то очень темное и опасное заволакивает его глаза. Широкие зрачки мгновенно превращаются в тонкие иглы. Наверное, я никогда не привыкну к тому, как они это делают. Вожделение в них сменяется на другое сильное чувство: ярость.

Звериную. Лютую.

– Ты не смеешь перечить мне, человечка, – дракон перехватывает меня за талию, притягивая к своему напряженному телу. Я вновь пытаюсь вырваться, но добиваюсь лишь того, что вторая его рука смещается на мой затылок, обхватывая и жестко фиксируя его. Заставляя смотреть прямо в глаза.

Лицо дракона медленно приближается к моему. Тонкие ноздри раздуваются от гнева, на скулах ходят желваки.

– Ты моя архэ и я буду делать с тобой, что захочу, где захочу и когда захочу. Уяснила?

– Нет! Я не принимала браслеты! Вы не имеете права! – я беспомощно бьюсь в мужских руках, но добиваюсь лишь того, что злю его еще больше.

Сопротивлением. Непокорностью. Отказом.

– О правах заговорила? – дракон буквально выплевывает каждое слово, продолжая меня удерживать. – Так знай: архэ, принявшие браслеты, имеют их. А те, кто не принял, считаются просто вещью. Никаких прав, ни единого.

Я молчу, тяжело дыша. Отказываюсь принимать жестокую правду.

– Твое последнее слово?

Я чувствую, что дракон не только пытается запугать меня, но и использует силу. Давящую. Крушащую мою волю.

– Согласись, – его властный, ледяной голос вспарывает воздух между нами, обдавая меня осколками льда. Приказывая. Требуя подчиниться.

«Соглашусь, уступлю ему сейчас – значит, все было зря», – проносится у меня в голове.

– Нет! – в это короткое слово я вкладываю все отчаяние и боль. Ему никогда не понять, что за всем этим стоит. Годы борьбы и притворства, лютой тоски по дому, заставляющей по ночам кусать подушку и выть. От бессилия. Одиночества. Боли.

Не понять, каково это – быть оторванной от мамы, единственного близкого человека. Каждый день просыпаться и засыпать, думая о том, каково ей там, без меня? Как она живет в этом ужасе, не зная, что случилось с ее единственной дочерью?

Лицо дракона каменеет, и я знаю, что только что перешла последнюю грань. Больше не будет никаких правил, как он и обещал.

– Хочешь по-плохому? Изволь.

Меня отпускают так резко, что я по инерции качаюсь назад. Но в тот же миг тяжелые ладони дракона ложатся на мои плечи, давя на них и принуждая опуститься вниз, на каменный пол.

– Не трогайте меня! Нет! Я не хочу! – кажется, у меня начинается истерика. Я думала, что защищена законом, запрещающим драконам принуждать архэ к близости, вот только не учла того, что Грегору Аш Хару законы не писаны. Он сам себе закон.

– Я не спрашивал, хочешь ты, или нет, – цедит сквозь зубы дракон, смотря на меня сверху вниз.

Стоя на коленях, я с ужасом смотрю на надменное лицо, кажущееся сейчас особенно хищным. Пугающим. В его глаза, в которых бьется жуткое голодное пламя.

Он хочет меня. Желает, неистово. И он в ярости от того, что я сопротивляюсь.

Удерживая меня одной рукой на полу и не давая подняться, второй дракон расстегивает свой камзол. В глаза бросается пряжка ремня на брюках, натянувших ощутимый бугор.

«Я не смогу, – думаю я, малодушно закрывая глаза. – Просто не смогу».

Слышится какой-то металлический звук.

– Открой глаза, – раздается хлесткий приказ, но я мотаю головой, невзирая на то, что он удерживает меня за волосы. Боль хоть немного отрезвляет, не давая скатиться в пучину отчаяния.

– Открывай глаза, живо, – рычит дракон, и я каким-то шестым чувством понимаю, что мне сейчас лучше послушать его.

Глаза застилают слезы, зрение расплывается, когда я открываю их и пытаюсь сфокусироваться на картинке перед собой. Странно, но того ужаса, что я себе вообразила, нет.

Грегор по-прежнему в брюках, с застегнутым ремнем, а на указательном пальце правой руки, что я теперь вижу в поле своего зрения, красуется джейсар с камнем, похожим на звездную ночь.

Жуткий, пугающий. Я чувствую в нем сильную темную магию.

– Смотри на него.

Меня встряхивают, как куклу и фиксируют голову, вынуждая выполнять то, что он требует.

– Смотри.

Мне остается только одно: подчиниться.

Чем больше я всматриваюсь в мерцающую глубину камня, тем голос дракона становится все более отдаленным, доносясь как будто сквозь плотные слои ваты. Черная поверхность камня затапливает собой все вокруг. Она вокруг меня. Она внутри меня. И проникает еще глубже, убирая все посторонние образы и звуки.

Крошечные искорки-звезды вспыхивают тут и там, погружая меня в подобие транса. Лишая сознания. Воли. Что-то ломая во мне. Что-то шепча. Слов не разобрать, они минуют мой слух, откладываясь сразу в голове, как команды. Откуда-то я точно это знаю.

«Ментальное внушение?» – мелькает на краю затуманенного, уставшего от борьбы сознания мысль. Вот только это уже ничего не меняет.

Вспышки черных крошечных звезд усиливаются, ритмичной пульсацией отражаясь в моих расширившихся зрачках. А потом взрываются резкой болью в висках, и я теряю сознание.

*****

Прошлое…

– Тиль! – мама в своих мягких кожаных туфельках неслышно приближается сзади и обнимает меня со спины. – У тебя все хорошо?

– Ага, – нарочито беззаботно отвечаю я, вглядывалась в бескрайнее синее небо над замком с плывущими по нему пушистыми облаками. Яркое солнце слепит глаза, и я прищуриваю их, наблюдая, как под длинными ресницами собирается радуга от непролитых слез.

Просто я не хочу, чтобы мама сейчас видела мое заплаканное лицо. В четырнадцать лет многое воспринимается слишком остро, а у меня есть причина, чтобы спрятаться тут ото всех: лучшая подруга увела парня, который мне нравился. Между нами ничего еще не было, но мне казалось, он выделял именно меня.

Вот именно, что казалось.

– У меня сейчас будет экскурсия, – мама, работающая смотрительницей, а заодно и экскурсоводом в одном из старинных замков, иногда берет меня с собой на работу. – Погуляй пока по замку, но ничего не трогай, хорошо?

– Конечно, мам, я знаю правила.

– Вот и умница, – она звонко чмокает меня в щеку, и, напоследок взъерошив мои черные волосы, уходит.

Стоя на вершине одной из башен, я вижу, как ее маленькая стройная фигурка показывается на улице, чтобы встретить очередную группу иностранных туристов. Сначала она расскажет им общие сведения о замке, а потом поведет внутрь, знакомить с интерьерами. Это я тоже знаю.

Вздохнув, я начинаю спускаться по винтовой лестнице вниз. Замок, которому около тысячи лет, я изучила как свои пять пальцев, облазив тут каждый уголок.

Когда была совсем маленькой, представляла себя принцессой, чинно прогуливающейся по анфиладе его залов. Став чуть постарше, как и все дети, мечтала найти тайную комнату и спрятанные в ней сокровища. Правда, так ничего и не нашла.

И тем более удивительно сейчас увидеть на одной из площадок башни, залитой светом, вещь, которой здесь по определению быть не может. Старинную брошь в форме рубиновой вишенки с листочком из изумрудной эмали.

Странно. Последняя экскурсия была в замке три дня назад, и я точно знаю, что мама не водила туристов на эту башню, считающуюся самой старой. В любом случае брошь надлежит отдать, владелец наверняка уже ищет ее.

Наклонившись, я протягиваю руку, касаясь кончиками пальцев манящего сверкающего камня и… просыпаюсь.

*****

Какое-то время я продолжаю лежать неподвижно, вспоминая недавно виденный сон. Вновь болезненно остро отдавшийся в сердце и разбередивший старую рану. Почему я увидела его именно сегодня?

Прошло уже пять лет с тех пор, как я попала в этот пугающий мир, а прошлая жизнь все еще не хочет меня отпускать. Снится мне снова и снова, как будто это было только вчера. Замок, стоящий на вершине холма под искрящимся солнцем. Мамины теплые руки, обнимающие меня со спины.

И проклятая брошь-подвеска, что я до сих пор ношу, спрятанной в корсаже. Ни на миг не давая себе забыть о разнице между той, счастливой жизнью, и этой – пугающей.

Я размыкаю тяжелые веки и тут же рывком поднимаюсь с постели, потому что место, где я оказалась, совершенно точно не моя скромная комната. Судя по роскоши обстановки – ковру с высоким ворсом, креслам, обитым винным бархатом и огромному ложу, на котором я лежу, это спальня для важного гостя.

«Аш Хара», – отчетливо понимаю я, и паника затапливает с головой.