Никогда ни о чем не жалей

Придя домой, Дина поняла, почему у нее промокли ноги. Подошва на носках сапог, прямо на обоих, была протерта насквозь. Вот как она рьяно ищет работу – уже и сапоги до дыр сносила! Дина расстроилась до слез. Сапоги надо нести в ремонт. На это нужны деньги, а их пока не было. Конечно, это были не последние ее сапоги, но получается надо будет ходить в спортивно-молодежном стиле – в унтах и пуховике. А ей в последнее время хотелось выглядеть более женственно. Ну, вот, как всегда – только она шла и радовалась, а теперь… Сплошное расстройство. Анька, уже пришедшая с работы поинтересовалась, по какой причине печаль снова нарисовалась на ее лице. Дина рассказала.

– Ну и в чем проблема?

– Ну как в чем?! Что мне теперь в таком молодежном прикиде ходить? И как с работодателями разговаривать?

– Точно так же, как ты разговаривала в своем элегантном прикиде. А молодежный тебе очень даже идет. Ты не выглядишь на свои года. Мне кажется, это существенный плюс, кода разговариваешь с работодателями. Да и в унтах ходить легче чем на этих каблучищах. А в пуховике теплее. Между прочим, на днях похолодание обещают. И вообще, чего ты все грузишься? Радуйся, есть ведь чему.

– И чему же?

– Что у тебя есть что еще надеть, что ты молодо выглядишь, что у тебя есть мы. А сапоги починишь. Кстати, как на счет работы сходила?

– Завтра пойду с паспортом, вроде подхожу им.

– Ну вот, еще один повод для радости.

– Меня ведь не приняли еще.

– Ну так примут.

В комнату зашла мама.

– По какой причине сыр-бор?

– Дина работу нашла, сапоги все истоптала, но нашла все-таки.

– Анька, ворона! – Дина чуть ее не стукнула.

– Что, правда нашла? А что с сапогами?

– Мам, на счет работы я не знаю, завтра еще пойду, а сапоги я протерла. Насквозь. Оба.

– И шибко переживает, что не может ходить в своем элегантном прикиде. Придется ей как молоденькой девушке бегать в пуховике и унтах. Кстати, это даже плюс – посмотрят, что ты такая молодая и в паспорт не заглянут, сразу на работу возьмут.

– Мама, я ей все-таки тресну!

– Тихо, что вы как дети несмышленые у меня. Мало мне с Маней проблем, вы еще. Детский сад, честное слово. Дина, у нас какие-то твои старые сапоги есть.

Мама достала из кладовки старые Динины сапоги. Внешний вид у них был еще вполне хороший. Протерся только внутри мех на пятке. Каблук у них был средний, устойчивый. Сапоги были ничего, только с юбкой смотрелись не очень. Хотя носить можно было, за неимением. А с брюками и джинсами тем более. Только Дина их не любила за то, что у них был скользкий каблук. Именно каблук, а не вся подошва. И когда в них идешь, поскальзываешься так смешно – как будто чарльстон танцуешь. Когда носок остается на месте, а пятка идет наружу от себя в сторону. Но делать нечего. И Анька не преминула заметить:

– Ну вот, а ты переживала. Все складывается, радуйся.

На следующий день Дина встала пораньше, вместе с Анькой. Они на скорую руку попили чай и вместе вышли из дома. У подъезда разошлись в разные стороны.

– Ты к нам скоро вернешься?

– Не знаю еще. Может сегодня же, только паспорт возьму. На счет работы велели подойти после пяти. Дома, пожалуй, долго не задержусь, Рамиль после обеда нарисуется.

Но все сложилась совсем не так. Когда Дина открыла ключом дверь, ей на встречу вышел Рамиль.

– Ты что, дома что ли?

– А че, не ожидала?

– Просто думала, что позднее будешь.

– Своего, наверное, хотела привести.

– Ничего подобного. Просто за паспортом пришла. Чего цепляешься.

– Не цепляюсь я. Пожрать приготовь чего-нибудь. А то в холодильнике шаром покати.

– Ладно, сейчас. Продукты хоть купил?

Дина конечно же немного расстроилась, что он уже дома. Но пока он спокойный, можно и приготовить поесть. Леся удивлялась, что Дина готовит, убирает, стирает. Она советовала совсем разделиться, разъехаться по комнатам, каждый пусть готовит для себя, ну и стирает соответственно. Но Дина качала головой. Встать в позу она просто боялась. Снова Рамиль будет орать. Да и с деньгами пока было не очень, себе не на что продукты покупать, так что можно было есть за счет бывшего мужа. На что Леся резонно замечала, что, когда они разъедутся, покупать придется и продукты, и все остальное. Так что надо привыкать.

Дина вздохнула. Если вести раздельное хозяйство, не понятно тогда с кем сын. Пока он жил у своей девушки, но частенько наведывался домой. У кого он будет питаться? Да и трем человекам разъехаться по трем комнатам оказалось проблематично. Это надо было организовать грандиозную перестановку. Мобилизовать сына и бывшего мужа было неимоверно сложно. Рамиль на подъем был очень тяжел. Заставить его что-то сделать, тем более, если он не хочет было не возможно, как и убедить в необходимости этого предприятия. А тут надо было собраться всем троим – мужики должны были бы перетащить мебель. Но вдвоем – сын и отец – давно ничего вместе не делали. Просто потому что работа с места не сдвигалась, а ругань нарастала с каждой минутой. Рамиль в этих бытовых вопросах был очень трудный человек. И сын ни за какие коврижки не соглашался что-либо делать с отцом. Говорил, что теперь все равно скоро они разменяют квартиру, так что нечего зря надрываться. Конечно, они с Рамилем все же разъехались по разным комнатам, но чисто формально. Дина ушла в большую. Но когда Рамиль был дома, он в этой большой комнате, которая теперь считалась Дининой, допоздна смотрел телевизор, и конечно же, то, что нравилось только ему. Дина в такие вечера, если не была у мамы, сидела на кухне, и что-нибудь вязала или читала, ждала, когда он наконец-то уйдет спать в свою комнату А еще в той комнате остались все швейные машинки. И если Рамильложился днем после работы спать, шить было нельзя. Когда еще жили нормально, до развода, он без вопросов уходил спать в большую комнату, а тут ни в какую. То ли это включалось его глупое (и обычное) упрямство, то ли он поступал назло Дине.

Рамиль крикнул из комнаты:"Еще постирать надо, слышишь?"

Ну конечно, он сейчас ее загрузит по полной. Дина не удержалась, и сказала:

– Когда разъедемся, кто стирать тебе будет? Учиться уж пора.

Рамиль до сих пор не мог освоить стиральную машину, что вызывало у сына повод подкалывать отца. Кстати, и во всех остальных домашних делах Рамиль абсолютно беспомощен. Из еды он мог только пожарить яичницу и сварить пельмени. Но учится никак не хотел. Опять это его упрямство.

– Это уж мое дело.

Пока Дина загружала стиральную машину, он все крутился рядом.

– Даньке скажи, чтобы пришел и убрал там у себя.

– Ты точно так же можешь позвонить ему и сказать.

Но Рамиль как будто не слышал.

– А то все выброшу к чертовой матери! Развел бардак, весь в тебя! Перед людьми стыдно.

– Это перед кем?

– Максимыч приходил. И сказал, между прочим, что так жить нельзя.

– А ты бы Максимыча не водил в Данину комнату.

Сын Данька был большой бардачник. Творческий человек, он загорался разными идеями, многое начинал, но доделывал далеко не все. И все эти недоделки валялись по всей его комнате. Дину это конечно же раздражало, она пыталась в детстве его приучить убирать за собой, но почему-то тщетно. Рамиль намекал, что сын весь в нее. Дина, когда шила, то вокруг тоже валялись всякие лоскутки. Она конечно же старалась убирать, но иногда этот творческий беспорядок растягивался на несколько дней, пока она не доделывала, свое начинание. Рамиля это бесило. Дина его уверяла, что самое главное, содержать в чистоте прихожую, потому что чаще всего люди дальше и не проходят. Ну еще большую комнату и кухню. То, что на виду, куда можно было бы пригласить пришедшего в гости. Но Рамиль никак не внимал ее пожеланиям. И когда говорил на счет ремонта, что, мол, надо бы сделать, тоже сам не мог точно сказать, чего хотел. Только обвинял Дину и сына за полный бардак. Когда были живы еще его родители, Дина со свекровью могла договориться о ведении хозяйства. И, кстати, свекровь поддерживала творческое начало и внука, и снохи. Но как только родители умерли, Рамиль сказал, что надо кардинально переделать всю квартиру. С Диной они еще тогда жили более-менее нормально. Она его поддержала. Снесли старый встроенный шкаф в прихожей, но дальше дело не пошло. И прихожая была как после бомбежки. Дина очень смущалась, когда к ним кто-то приходил и лепетала, что они все никак не могут доделать ремонт. Какой уж тут порядок при таком разгроме. А эти постоянные споры отца и сына по поводу порядка в его комнате! Комната, в которую переехал Даня после смерти родителей Рамиля, была самая дальняя, маленькая. Дина тогда обрадовалась, что сын может спокойно заниматься своими творческими делами. Даже если и не прибрано, дверь закрыли, и не видно ничего. Ну пришли к нему его товарищи, так они все такие же, их это не шокирует. А если захочет привести девушку – пусть сам и убирает. А так, главное, чтобы не мусорил в большой комнате и на кухне. Но чем дальше, тем больше у Рамиля было претензий к сыну. А когда они с Диной оформили развод, он совсем достал своими придирками. Даня познакомился с девушкой, и почти сразу же ушел жить к ней. Дина тоже старалась бывать чаще у мамы. Шила, пока Рамиль был на работе, и потом очень тщательно старалась убрать за собой, ну и заодно и за сыном. Тот бывало на пять минут заглянет, а после него как торнадо просвистело. Но Рамиль был недоволен все равно. Практически любого, кто к ним заходил, вел через весь коридор в комнату Дани и показывал, какой у него сын неряха. Дане было глубоко наплевать. А вот Дина страдала. И считала себя виноватой, что никак не смогла приучить сына к порядку. И еще ее угнетало чувство вины, что она и сама тоже неряхи и грязнуля, плохая хозяйка. И мама, и сестра ее успокаивали, что люди все разные. Вот Даня такой, и его не изменить. Но зато у него золотые руки. И сама Дина тоже мастерица. И зря она на себя наговаривает, хозяйство она нормально ведет. Ну есть, конечно, такие чистюли, которые только и делают, что все время что-то моют, чистят, прибирают. Но не всем же такими быть.

Так думала Дина, пока стирала белье, и готовила обед. Ей нравилось заниматься домашними делами, когда она была одна дома. Раньше нравилось.... Тогда она чувствовала себя полноправной хозяйкой. Ей казалось, что у нее все получается хорошо. И хоть она не очень любила делать уборку, от сделанной работы получала удовольствие. Было приятно, что дома чисто и обед готов. Но если Рамиль был дома, у нее все валилось из рук. Даже когда они жили вполне нормально. А теперь тем более. Пока Дина чистила картошку, Рамиль смотрел телевизор. Она прислушивалась – когда он наконец выключит телевизор и пойдет спать. Но он почему-то не спешил. Может ему на работе удалось поспать? Это плохо. Так бы он уснул, и Дина спокойно доделала все дела. Рамиль зашел на кухню, налил себе чаю. Посмотрел на Дину вполне доброжелательно. Несмотря на то, что буквально полчаса назад раздраженно выговаривал ей. Он видимо был настроен поговорить, но Дина отвечала односложно, боясь, что он может к чему-нибудь придраться. Но он как ни в чем не бывало рассказывал о каком-то там Кулаеве, с которым работал. Дина слегка расслабилась. Может сегодня и пронесет, не сцепятся, как у них часто бывает. И спросила его:

– Ты чего спать не идешь? На работе хорошо поспал?

– Нет, сейчас пойду. А может и ты со мной? – Он подошел к Дине и слегка ее приобнял. – Так сказать по старой памяти…

Дина резко отпрянула.

– Знаешь, как-то не хочется.

– Что, только со своим полюбовничком только трахаешься? – Он изменился в лице.

– Слушай, мы с тобой в разводе, и это мое дело с кем у меня отношения.

– Конечно, шлюха. Может ты не только с ним, а еще с кем-нибудь.

Он явно закипал. Еще чуть-чуть и разразиться скандал. Дина вся сжалась. Но не показывая вида, сказала:

– Еще раз повторяю – мы в раз-во-де. И это мое дело, только мое, кого и сколько я выбираю себе в любовники. – Она вымыла руки и сказала – Я все засыпала в кастрюлю, осталось доварить и вовремя выключить. Белье машина постирает сама. Тебе нужно будет только достать и развесить. Приучайся вести хозяйство!

Схватила сумку, хорошо, что паспорт положила заранее, ноги в унты, пуховик на плечи. Тоже хорошо, что все заранее приготовила. Только не успела убрать сапоги и шубу в шкаф (как бы он не запихнул куда-нибудь), и выскочила из квартиры. Обидно только, что не нашла другую пряжу, чтобы начать вязать что-нибудь новенькое, и не подыскала новую книгу. Но это мелочи. Главное, успела вовремя свалить. Но ей было так обидно и больно. На глаза навернулись слезы. Надо держаться. А то наткнешься на кого-нибудь из соседей. Рамиль и так поливал ее грязью перед всеми, что она такая оказалась стерва, изменила ему, и он ее выгнал. Дина понимала, что не может оправдываться перед каждым, объяснять, что ей осточертело жить с ним, терпеть его скандалы. И это она приняла решение уйти от него. А то, что полюбила другого? Это тем более не надо никому знать. Но ей было неимоверно стыдно перед соседями. Какими они смотрят на нее глазами? Мама успокаивала, что не надо брать в голову. Это ее жизнь и на других наплевать. "На чужой роток не накинешь платок", – говорила мама. Дина понимала, что мама права, но все равно испытывала чувство вины и стыда. Она не стала вызывать лифт, потому что Рамиль ей в след кричал оскорбления. Побежала по лестнице и боялась, что сейчас кто-нибудь откроет дверь. Но на ее счастье в подъезде было тихо. Видимо все соседки-пенсионерки были в магазинах, гуляли или пили чай в гостях. Только выходя из подъезда, она столкнулась с бабушкой из квартиры напротив. Дина вежливо поздоровалась. Та в ответ улыбчиво закивала головой.

– Торопишься, Диночка?

– Да, тетя Вера, на собеседование иду. (Зачем ляпнула?)

– На работу устраиваешься?

– Угу.

– Вы, я слышала, разошлись?

– Да… – нехотя ответила Дина. Но тут же рассердилась на себя. Все равно все знают. Не буду оправдываться.

– Да и ладно, дело то житейское. Правда жаль немного, прожили то не мало, и сынок уже взрослый. Но ты еще молодая, наладишь свою жизнь, а жить, как я понимаю с ним не сладко. Свекра, молодец, выходила, не бросила. Мы тут с нашими бабками рассуждаем, что повезло дяде Мише, как ты ухаживала за ним. И тебе воздастся за это. Ну беги с Богом.

Глава 7

Дина задумчиво шагала, переваривая услышанное. Может и правда, не все ее тут клеймят и костерят, может многие понимают и сочувствуют? А то, что она свекра выхаживала, подвигом это на считает. Ей и тогда, когда он еще живой был, бабки говорили, что она мол, мучается. Конечно не совсем было приятно ухаживать за старым человеком, но то поделаешь. Дине его было жалко. Плохо, что свекровь умерла первая. За ней все равно было бы ухаживать проще – женщина ведь… Но и со свекром она справлялась без особых проблем. Скандалил с ним Рамиль, а они с Данькой нормально справлялись. Рамиля раздражало, что от отца много мусора. Дина недоумевала – ну а как же иначе? Человек старый, и руки дрожат, и координация не та, потом и ходить ему было тяжело. Неизвестно, какие мы будем. Так часто говорила Динина соседка с первого этажа. Дина с ней была согласна.

До остановки Дина дошла спокойно, не бежала сломя голову, будто за ней гонятся. Она успокоилась, но в груди все равно шевелилась обида. Зазвенел телефон. Рамиль. Чего ему надо? Может Дина чего забыла? Или спросит, как машину стиральную открывать, или, когда суп выключать? Дина представила, что придется возвращаться, и доделывать эти домашние дела. Неохота конечно. И Леся, и Анька с мамой точно бы велели ей не поддаваться на провокацию, и не возвращаться, но Дина колебалась. Она медлила поднять трубку, решала, что ответить. Но когда подняла, чуть не обалдела от шквала непристойных слов и оскорблений. Она сначала не поняла, в чем дело. Пыталась вставить слово в поток его ругани. Потом стала орать сама. Бросила трубку, тяжело дыша. Она не поняла, что так его завело? Ну ушла, хлопнув дверью, но прошло минут пятнадцать. Что это замедленная реакция? Или еще был какой-то раздражающий момент? Он позвонил снова. Не надо, не надо брать трубку. На кой он ей сдался. Но она не выдержала, нажала на кнопку вызова. Может взяла верх привычка подчиняться? Или же захотелось наорать в ответ? В трубке снова послышался мат в ее адрес. Насилу Дина поняла, чего он хотел. На городской телефон позвонил какой-то мужчина и с кавказским акцентом спросил ее, Дину. Рамиль сначала послал его, а потом позвонил Дине. И, всячески ее поливая, поинтересовался, зачем она дала тот телефон "своим хахалям", да еще чуркам. Дина ничего не понимала. Она городской номер давно уже никому не давала, только сотовый. И тем более лицам кавказской национальности. С ними знакомства Дина заводить точно не собиралась. Выдав в ответ гневную тираду с использованием непечатных слов, Дина бросила трубку, и потом вообще решила отключить телефон. Чтобы не надоедал. Но обида в ней просто бурлила. И сейчас это была не просто обида, а праведный гнев. Дина ускорила шаг. Но потом остановилась. И куда сейчас идти? На собеседование еще рано. К маме? Как-то не очень хочется. Весь вечер впереди, успеет еще поплакаться. А то придется сейчас все рассказать, да еще потом при Аньке повторить. И тут Дина вспомнила про Лесю. Давно ведь не виделись. Хорошо бы зайти, только вот свободна ли она? Дина включила телефон и набрала Лесин номер. Леся долго не брала трубку. Дина расстроилась. Хотела уже выключить телефон, но Леся наконец ответила. Услышав, что Дина хочет приехать, сказала:

– Давай конечно. Только не пугайся, я уборку затеяла. Хотя пока ты доберешься, успею доделать.

– Может не надо тогда? А то мешать тебе буду.

– Не будешь, не будешь, приезжай, я уже соскучилась по тебе.

Дина добиралась около часа. Она думала, что пока доедет, совсем успокоится, но как только она зашла к Лесе, вернее, как только Леся у нее спросила, что случилась, Дина разревелась. Она даже не ожидала от себя такой реакции. Леся молча пошла на кухню, поставила чайник. Дина поплелась за ней, все еще всхлипывая. Чайник закипел быстро. Леся налила чай, поставила кружку перед Диной и сказала:

– Ну, рассказывай.

Дина пошмыгала носом и стала рассказывать, прерываясь судорожными всхлипами.

– Понимаешь, Лесь, обидно так. Но я, наверное, сама виновата.

– Так, подожди, почему это сама?

– Ну это же я ушла от него, да еще с Лехой…

– Прекрати себя накручивать. Ты ушла, потому что он тебя достал. Все, вы развелись. А с Лехой – это твоя личная жизнь. И кто тебе звонит, не его дело. Кстати, что за мужик то был?

– Не знаю.

– Как так?

– А вот так. Я сначала, и сама врубиться не могла. Он же орал как резанный.

– Как всегда, – вставила Леся.

– Ну а потом поняла, что кто-то звонил, какой-то товарищ кавказской национальности меня спрашивал.

– А для чего?

– Не знаю. И откуда он телефон взял, тоже не знаю.

– Может доброжелатель какой постарался? Наверное, тебя хотят познакомить.

– С кавказцем? Не смеши меня.

– А ты уже смеешься? Это хорошо. Хватит киснуть. И тем более винить себя во всем. Я же тебе говорила. Это твоя жизнь. Живи как хочешь, и не надо не перед кем оправдываться. Ну пусть пока у тебя не лучшие времена, но они пройдут. Все пройдет.

– Не знаю, когда пройдет, и что потом начнется.

– Не важно, что начнется, ты главное верь в хорошее.

– У меня сейчас часто такое вот состояние бывает: подступает словно холодная вода, так же, как бывает, когда заходишь в озеро или в речку, дыхание перехватывает. Дома находиться не могу. Как будто стены давят, хочется выбежать на улицу, на воздух. Может это клаустрофобия? Мне кажется, раз я так вот с Рамилем поступила, ну что ушла от него, с Лехой связалась, то меня эти ощущения не отпустят никогда.

– Это панические атаки. Вроде как депрессия, но не совсем. Облегченный вариант. Это пройдет, нужно только время. И общаться с людьми, не оставаться одной. Можно конечно к врачу сходить, но это деньги. Хочешь – узнай сколько, я помогу.

– Нет, только не это. Я им не доверяю, этим врачам. Я как-то пробовала. Мы тогда сильно с Рамилем ругались, я вся на нервах была. Решила сходить к психотерапевту… психиатру… В общем, к какому-то психу. Рамиль, кстати не против был, сам через знакомых нашел врача. Мне врач тот посоветовал лекарства. Я уже собралась купить, хоть они и не дешевые были, но Рамиль опять же готов был оплатить. Но случайно в разговоре рассказала про это одной знакомой. Даже странно, что мы об этом с ней разговорились, потому что я ее не так хорошо знаю. А эта тема слишком личная. Ну и она мне в ответ рассказала, что у нее дочь несколько лет сидит на антидепрессантах. К ним привыкание, как к наркотику, без них уже и не сможешь жить, надо постоянно принимать. И побочные эффекты имеются – сильно, поправляешься. Дочка у той знакомой на пятнадцать килограмм поправилась.

– Ну, да, ты попала к психотерапевту, – закивала головой Леся, – А тебе надо к психологу. Он будет с тобой просто беседовать.

– Ну, не знаю я….

– А вообще, как я уже говорила, лучше общайся с друзьями, со мной, например.

– Так я тебе уже надоела…

– Не говори глупостей. Все нормально. Я всегда готова выслушать, хотя бы по телефону. А хочешь, поехали в выходные с нами на гору.

– Я ведь не умею кататься, да и денег нет.

–А ты просто за компанию, погуляешь в лесу на свежем воздухе. Я приглашаю в конце концов.

– Ладно, я подумаю. Слушай, сколько времени?

– Половина четвертого.

– Ничего себе, мне уже бежать надо.

– Куда это ты намылилась?

– Да на собеседование, я же тебе говорила.

– Ах, да, конечно. Только странно, что вечером.

– Почему странно?

– Не знаю, мне кажется, что все собеседования проводят в первой половине дня. Хотя я, конечно могу и ошибаться. Моя интуиция мне подсказывает… – Леся осеклась, – Ладно, не бери в голову. Поезжай, все внимательно выслушай, что тебе будут говорить, но сразу не соглашайся, скажи, что надо подумать. А дома перевари информацию. И запомни – если это твое, то ты обязательно устроишься. А если нет, и переживать нечего. Просто искать дальше. Поняла? И обязательно перезвони потом мне.

На остановку Дина шла со смешанным чувством. Обида на Рамиля все еще не проходила. Но вместе с обидой терзало чувство вины. Но и разговор с подругой поддержал, внушил пусть небольшую, уверенность. Только идти на собеседование почему-то расхотелось. В душе Дина чувствовала опустошенность, в теле разбитость, будто мешки разгружала. А ведь на собеседовании надо быть собранной и сосредоточенной. Но позвонить и отменить встречу она постеснялась. Ну ладно, была, не была. Время как раз оставалось аккурат прийти в эту фирму, к маме зайти Дина уже не успевала. "Попробую, – думала Дина, – Хуже не будет, а место могут и занять".

Неясные опасения Леси подтвердились. Собеседование прошло как-то странно. Да и сама фирма не внушала доверия. Предчувствие, что ничего не получится Дина почувствовала еще на подъезде к нужной остановке. Но она списала все свои страхи на нервное перенапряжение из-за скандала с Рамилем. И еще потому что немного опаздывала. На светофоре была большая пробка, но Дина успела к назначенному времени. Ну прямо тютелька в тютельку. Конечно, ей хотелось прийти хотя бы за несколько минут. Настроится на нужный лад. По крайней мере, не влетать в кабинет сломя голову. Она выдохнула перед дверью, натянула на лицо улыбку и, постучалась.

– Можно? Мне назначено на 17:15.

Дина постаралась выглядеть уверенной в себе, и не показать, что только что от остановки летела как спринтер. Но, зайдя в кабинет, Дина не увидела во взгляде потенциального работодателя (как она считала) изучающего интереса. Сидевшая за ближним столом женщина лишь сказала: "Да-да, проходите, садитесь"и снова уткнулась в бумаги. У Дины мелькнула мысль, что что-то здесь не так. Как-то не вязалась эта дама с образом начальника. По мнению Дины работодатель должен смотреть внимательно, оценивающе, на работу принимают в конце концов. А тут взгляд вежливый, чуть скучающий. "А может это никакой не работодатель, – мелькнула у Дины мысль, – может это просто менеджер по кадрам?"Но и менеджеры по кадрам тоже должны внимательно смотреть на тех, кто устраиваются на работу". Дама стала задавать стандартные вопросы: какое образование, где училась, последнее место работы. Вроде все, как и должно быть, но Дина вдруг закомплексовала. Ей показалось, что на ее диплом менеджера дама посмотрела пренебрежительно. А то, что ее основная специальность швея, и она в последнее время работает на дому и вовсе опустило ее ниже плинтуса. Дама перестала задавать вопросы, но продолжала что-то писать, довольно долго, потом смотрела в распечатанные листы формата А 4. А у Дины возникло очень сильное желание пойти домой. И плакать захотелось, как будто она маленькая девочка. Она уже не думала, что ей нужна работа. Домой, только домой. Но вот так просто встать и уйти как-то невежливо. Но дама, оторвавшись от своих бумажек, сразила ее вопросом:"На какую зарплату вы рассчитываете?"Дина растерялась. Вот этого она не ожидала! Ведь зарплата уже прописана в объявлении. И обычно, когда устраиваешься на работу, знаешь, на какую зарплату идешь, и смотришь, подойдет это тебе или нет. Она почувствовала, что краснеет. Надо что-то отвечать, а слова застряли в горле. И Дина брякнула первую пришедшую на ум цифру. Она никогда не искала работу по объявлению. Сначала попала по распределению. Это было в далекой юности. Потом, по окончании декретного отпуска пошла в ближайшее ателье на ура, ни о чем не думая. Ее взяли, что казалось вполне естественно. А потом ее Рамиль перетащил к себе поближе, поработала в его организации. А потом она устроилась по специальности, какую получила в колледже (который окончила заочно и между делом). Но и туда, в маленькую частную фирму, она тоже попала случайно, и тоже благодаря Рамилю. Сначала не очень-то и хотела, зато потом не жалела ни сколько. Только обидно, что все развалилось.