Пробуждение холода

Гараил крепко вцепился пальцами в раму. Мороз, который он не чувствует. Нетающий снег в ладони. Белые волосы, голубые глаза и бледная кожа. Комната-изолятор. Всё указывало на обретенную стихию – не просто стихию, а силу холода…

Он прерывисто вздохнул и с внезапной яростью резко толкнул створку. Окно громко хлопнуло, задребезжали стекла. Дунул ветер, взметнулась занавеска. Вскрикнула служанка и жалобно взмолилась:

– Милорд…

– Позвольте мне, Олси. Гараил, – мягко окликнули его, и, обернувшись, он увидел бабушку, одетую в темно-зеленое платье с золотистой вышивкой. Лорд нахмурился, но даже не успел толком подумать, как его отвлекли слова: – Не буйствуй, пожалуйста.

Он оглядел покрытые инеем стены и мебель, потер лоб и кивнул. Снова подул ветер, но на этот раз от незакрытого окна. Служанка опасливо покосилась на Гараила, осторожно прошла мимо него к окну и захлопнула створку, задернула занавеску и отошла к столу, поправила сложенную стопкой одежду. Гараил посмотрел на темно-зеленую с золотистой вышивкой ткань, перевел взгляд на платье бабушки. Прямого покроя, с длинными свободными рукавами, закрытое под самое горло, с золотистой вышивкой, имитирующей колосья пшеницы – такое платье называлось «одеянием скорби», являлось традиционной женской одеждой их клана и надевалось только для прощания с умершими. И раз служанка принесла традиционную одежду и ему, то…

– Что-то случилось, – вслух закончил лорд мысль и посмотрел на бабушку.

Она сначала сказала служанке:

– Благодарю вас, Олси. Вы можете идти, – опустилась на уже заправленную постель и жестом пригласила его сесть рядом. И лишь когда Гараил устроился на кровати, спросила: – Как ты себя чувствуешь?

Он пожал плечами, немного подумал и ответил:

– Нормально. Наверное. Что-то случилось? Почему ты в… этом наряде?

– Случилось, да, – медленно произнесла она. – Но сначала скажи, ты что-нибудь помнишь?

Гараил покачал головой и залюбовался, разглядывая серебристо-серые бабушкины глаза, мягкую улыбку и красивое лицо, которое ничуть не портили морщинки. Бабушка же чуть прищурилась и настойчиво повторила вопрос:

– Хоть что-нибудь помнишь?

– Что именно я должен помнить? – уточнил Гараил. Но вместо ответа он получил лишь внимательный взгляд, и наружу прорвались эмоции: – Я ничего не понимаю, бабушка! Я вдруг увидел себя в зеркале белым, оказался в незнакомой комнате. Я не чувствую мороза! И… вот, – он разжал пальцы, в которых всё еще держал снег.

– Какие-то предположения у тебя есть?

– Хватит! – выкрикнул Гараил и вскочил с кровати, зло посмотрел на бабушку. – Хватит подталкивать меня к мыслям! Просто скажи, что произошло!

– За интонацией следи, – жестко произнесла она, и лорд мгновенно вспомнил, что говорит не просто с матерью отца, а с леди, которая долгие годы правила кланом и не терпит неуважительного отношения.

– Прости…

– Сядь. – Он безропотно подчинился и замер, стараясь даже дышать тише. Бабушка немного помолчала, прежде чем спросить: – Давай еще раз: что последнее ты помнишь?

Гараил нахмурился, глядя на снег, который всё еще сжимал в руке. Вспомнить… Проще восстановить цепочку событий сначала, да. А что считать началом? Наверное, Новый год, его только недавно праздновали. Значит, он с родителями и бабушкой встретил Новый год, второго числа вместе с мамой поехал в ее клан. Там она поссорилась со своими родителями и тут же велела собираться домой. И на третий день пути, на подъезде к городу, они попали в метель. А потом… потом только неясные образы, и лорд проснулся здесь.

– Мы ехали, – медленно произнес Гараил. – Метель поднялась, и водитель сказал, что придется ее где-то переждать. Потом… не знаю… мы остановились вроде бы… и мама вышла из автомобиля… не помню.

Он качнул головой и потер виски: тяжелые неясные воспоминания вместо ответов приносили лишь головную боль.

– Да, метель была знатная, – кивнула бабушка. – Ян почувствовал что-то неладное, отправился вам навстречу. А когда прибыл, то… обнаружил Энелию… твою маму, мертвой. И воины тоже погибли. Только ты жив остался, но ни на что не реагировал. Мы даже подумали, что ты разума лишился.

– Что? – спросил Гараил и испуганно посмотрел на нее. – Мамы… нет?

– Да. Ее больше нет, – подтвердила бабушка.

Осознание накатило удушающей волной, сжало грудь так, что вдохнуть стало невозможно. Голова заныла болезненной пустотой. Тело качнулось вперед и попало в горячий плен, и лишь спустя полминуты Гараил сообразил, что это просто бабушка обняла его.

Сознание внезапно отдалилось, скрылось где-то в белом сумраке. Дальнейшее осталось вспышками воспоминаний. Вот он переоделся в темно-зеленые с коричневыми лампасами брюки, золотистую рубашку и изумрудно-зеленый жилет с золотой вышивкой. Бабушка причесала его белые волосы и вывела за руку из комнаты. Потом он зашел в зал для прощания, где собрались все жители дворца. Священник в небесном одеянии вышел вперед и что-то беззвучно запел. Гараил вместо сухой ветки поднес к ложу мамы бумажные пионы – ее любимые цветы, которые он делал к ее дню рождения, а подарил, получается, на день смерти. И вспыхнул огонь, провожая души мамы и погибших ради нее воинов к Отцу-Небу.

После что-то происходило. Отец задавал вопросы, но Гараил не мог разобрать слов. О чем-то вздыхала бабушка и гладила его по голове. Ругалась служанка Олси и разжигала постоянно гаснущий камин.

Белый сумрак расступился так же неожиданно, как и появился. Гараил чуть нахмурился, оглядел кушетку, на которой сидел, письменный стол, заваленный бумагами, и стоявшего рядом с ним мужчину, одетого в серебристо-серый халат лекаря, вслушался в слова бабушки:

– Я не понимаю. У Яна же нормально всё было! Почему у Гараила… вот так?

– Не волнуйтесь, миледи, всё с ним в порядке, – успокаивающим тоном ответил лекарь. – Милорд Гараил обрел стихию раньше срока, аура оказалась не готова к подобному вмешательству и теперь экстренно перестраивается. Это всего лишь эмоциональная защита организма. Всё нормализуется, когда трансформация завершится.

– И долго это будет продолжаться? – поинтересовался Гараил.

Они вздрогнули от неожиданности, и бабушка взволнованно спросила:

– Как ты?

– Жив, очевидно, – пожал плечами он. – А что?

– Ты нас пугаешь. Молчишь, смотришь в пустоту и периодически всё замораживаешь.

– Позвольте мне, – попросил лекарь и щелкнул пальцами: – Милорд Гараил, слышите меня?

– Прекрасно слышу.

– Хорошо. Как ощущения? Есть что-то необычное?

Он прищурился, глядя на лекаря. Интересно, что тот подразумевает под необычным? Тепло тела? Жар от стен? Или искорку на кончиках его пальцев? Или странный полумрак, который не рассеивался от настольного светильника?

Последнее Гараилу не понравилось, и он просил:

– Что это за тень?

– Милорд Янериус шалит. Но мы сейчас про вас.

– Отец староват для шалостей, – пробормотал Гараил и нахмурился. – Мне это не нравится.

– Никому не нравится, но поделать мы с этим ничего не можем. Из-за сильного эмоционального потрясения его стихия вышла из-под контроля, – пояснила бабушка.

– Эмоционального потрясения? – переспросил лорд и внезапно вспомнил, отчего оно могло возникнуть, судорожно вздохнул.

– Нет-нет, нам одного стихийного буйства достаточно! – воскликнул лекарь и велел: – Смотрите на меня, милорд. Ага, а теперь дышите, ровно и глубоко.

Гараил рвано втолкнул в легкие воздух, резко выдохнул. Второй вдох дался легче, но болезненное ощущение в груди никуда не делось. Да и как оно может исчезнуть, если мама… мамы… Лорд закрыл глаза и сглотнул. Комок в горле даже не шелохнулся. Вдох! Да, тяжелый, но столь необходимый. Выдох ничуть не легче. Вдох. Выдох. Мамы нет. А он есть. Почему он есть?

Он жив из-за снега. Снег? Да, точно, тогда всюду летали снежинки. Они кружились, касались кожи и разума и что-то шептали. Этот шепот был важнее дыхания и сердцебиения, громче воя метели, перекрывал звон мечей и чей-то крик.

– Снег, – тихо шепнул Гараил.

– Что снег? – поинтересовалась бабушка.

– Он что-то шептал мне, – сообщил лорд и открыл глаза, посмотрел на искрящиеся льдинки, зависшие в воздухе, тронул одну из них пальцем, и она закружилась вокруг своей оси. – А еще кто-то сражался. Но я плохо помню почему-то.

– Это нормально, – успокаивающе произнес лекарь. – Сознание может блокировать травмирующие воспоминания. А вы еще и стихию тогда обрели, так что одно наложилось на другое. Со временем сможете что-то вспомнить.

– А если у меня не будет времени на это?

– Значит, не вспомните, – он пожал плечами.

Гараила такое положение дел не устраивало, но сообщить об этом он не успел: сознание снова уплыло в дымку.

* * *

Кабинет окутывала уютная тьма. Казалось, она прятала от всех проблем, от большого и жестокого мира, от необходимости принимать решения. В ней можно было бы раствориться, забыть обо всём, если бы не быстрые громкие шаги и требовательное:

– Прекрати пить!

Янериус тяжко вздохнул и с тоской проследил за маминой рукой, уводящей прямо из-под носа темную бутылку, и подпер голову кулаком.

– И не смотри так!

– А как мне смотреть? – безрадостно поинтересовался он. – Ты отбираешь мою единственную возможность забыться.

– Ищи другие способы, – велела мама. – Ты глава клана или кто?

– Очевидно, что никто.

Она резко хлопнула руками по столу. Янериус, не ожидавший такого, испуганно вздрогнул, отшатнулся и посмотрел на маму. А она не скрывала ярости, глядела столь грозно, что хотелось извиниться за все промахи каждого подданного и побежать их исправлять – лишь бы оказаться как можно дальше от этих сверкающих злостью серых глаз.

– Ты хоть понимаешь, что делаешь? – жестко спросила мама. – Ты осознаешь последствия своего поведения?

– Это просто коньяк…

– Я не про эту дрянь!

Глава клана стушевался. Жаль, что она говорит не про его попытку напиться: вторая тема их споров была гораздо хуже. В последние дни всё шло отвратительно, и самым…

– Ты вообще помнишь, что у тебя есть сын?!

…проблемным моментом стало состояние Гараила.

– Помню, – обреченно ответил Янериус и коснулся пальцем края пустого бокала.

– Да неужели?! И что именно ты помнишь, позволь узнать?

– Не позволяю.

– Ян!

– Да, мама?

Он не смотрел на нее, но чувствовал взгляд, пристальный, тяжелый. Возможно, мама пыталась прожечь этим взглядом пару дыр в непутевом главе клана. Или заставить его осознать свои промахи. Или сдвинуть с места, отправить к сыну, чтобы…

Чтобы что? Гараил всё равно ничего не воспринимает, просто смотрит в никуда и делает лишь то, что ему скажут. Сейчас нет никакого смысла разговаривать с ним. Сначала нужно дождаться, когда стихия станет единой с Гараилом, и только после получится что-то узнать и объяснить. Пока же остается надеяться, что бесконтрольная сила не разрушит защитные артефакты в изоляторе, которые уже хрустят от нереальной нагрузки.

– Янериус Зинейл!

Он поднял голову и взглянул на маму. Да, ее можно понять: внук находится в полубессознательном состоянии, сын сидит и ничего не предпринимает – и что со всем этим делать обычной женщине? Только волноваться и давить на эмоции, которые и без того нестабильны.

– Я уже говорил, мама: пока стихия не сольется с аурой Гараила, мы ничем не сможем ему помочь, – терпеливо сообщил глава клана. – Этот процесс нельзя ни ускорить, ни облегчить. И лучшее, что я могу сделать для сына – держаться от него подальше, чтобы не беспокоить своей силой. Сейчас его аура слишком чувствительна к чужим энергиям.

– Ты умеешь скрывать свою энергетику.

– Да, но это помогает только в случае с магами. Лорд всё равно ее почувствует.

Янериус спокойно и уверенно смотрел на маму. Она на мгновение закрыла глаза, едва слышно вздохнула и произнесла:

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. А это я заберу с собой. И не пей больше.

– Ладно, – смиренно согласился Янериус. – Спокойной ночи, мама.

– Спокойной ночи, – ответила она и ушла, забрав с собой бутылку.

Глава клана посидел несколько минут в тишине, коротко усмехнулся и открыл дверцу стола, достал запечатанную бутылку с синей этикеткой. Пить он не будет, нет, просто попробует содержимое раз пять – с первого глотка вкус не разобрать же.

– Я никчемный слабак, – вслух сообщил он, наполняя бокал. – Может, к лекарю сходить, пусть придумает, как мне уснуть без этого? Что скажешь, Вольф?

Дух-компаньон что-то недовольно проворчал в его сознании. Янериус хмыкнул и опрокинул бокал, посмаковал напиток и задумчиво пробормотал:

– Какой необычный вкус…

Глава 2

Тень-разведчица проскользнула в приоткрытое окно, подлетела к господину и коснулась его ауры, передавая образы чужаков. Он что-то зло прошипел на чуждом языке и погладил тень кончиками пальцев, тихо поблагодарил. Она довольно заурчала и улетела обратно.

Янериус проследил взглядом за ускользнувшим духом и закрыл глаза. Теперь он лучше чувствовал перемещения чужаков: они осторожно двигались по городу, приближались к цитадели. Глава клана догадывался, что Иваранто не прекратят своих попыток, а сейчас получил подтверждение предположениям. Но неужели они настолько глупы, чтобы открыто нападать на Орс-Зинейл? На своей территории лорд может уничтожать вооруженных чужаков без разговоров, и никто его за это даже не осудит.

Янериус поднялся со стула и, покачнувшись, схватился пальцами за край столешницы. Кабинет резко крутанулся перед глазами, к горлу подобралось ощущение тошноты. Сознание отдалилось, и только усилием воли глава клана сумел удержаться от обморока. Что это? Не так уж много коньяка он выпил, чтобы настолько опьянеть!

Он осторожно сел. Сознание упорно пыталось покинуть его, и Янериус понял, что долго не продержится, поспешно выпустил потоки тьмы и активировал барьер, напитав его своей стихией. И падая в забытье, велел:

– Защищай…

Приказ сам нашел исполнителя.

* * *

Гараил проснулся резко, словно от толчка, сел на кровати и прислушался. Стояла тишина, присущая ночному сну. Казалось, что всё спокойно, но некое новое ощущение не позволяло выдохнуть и расслабиться. Да и темнота вокруг странно колыхалась. Лорд хлопнул в ладоши, давая светильникам команду включиться, огляделся. Комната была всё та же, изолирующая, но всё окутывали тени, которые не исчезали от света. Как тогда, в кабинете лекаря.

Гараил поморщился и потер пальцами виски. В мозгу забилось болезненное ощущение чужого присутствия. Это… странно? Откуда в цитадели взяться чужакам? Ответа не было, но зато имелось внутреннее напряжение, которое не отпускало, толкало за пределы комнаты.

Не в силах противиться этому новому чувству, лорд накинул халат и вышел за дверь, двинулся вперед по освещенному тусклыми светильниками коридору. Густые чернильные тени обволакивали пол, стены и потолок, скрывали собой окна и двери. Длинный темный бесконечный коридор… внезапно обернулся ярко освещенной лестницей.

Гараил остановился и часто заморгал, привыкая к свету. Темнота оборвалась столь резко, будто кто-то намеренно создал ее в жилом крыле. Не кто-то, а отец – только ему подвластна стихия тьмы. Что всё это значит?

Лорд оглядел лестничный пролет и обнаружил на ступенях раненого воина клана. Немного помедлив, Гараил опустился на колени перед застонавшим мужчиной и оглядел сочащуюся из живота кровь. Нехорошая рана, чтобы справиться с такой, нужен сильный лекарь. Но и оставлять воина нельзя.

Гараил вернулся в темный коридор, подошел ближе к клубящимся теням и запустил руку в них, пытаясь нащупать штору. Внезапно его предплечье окуталось снежинками, тени брызнули во все стороны. «Я так могу?» – удивился лорд и провел рукой в сторону, наблюдая, как тьма разбегается от искристых снежинок. Любопытно, но лучше заняться экспериментами позже.

Гараил резким движением сорвал плотную штору, под звон осыпавшихся крючков вернулся к воину и прижал свернутую ткань к его ране, спросил:

– Что произошло?

Мужчина лишь качнул головой и резко побледнел. «Ему нужен лекарь, и побыстрее», – понял Гараил. Но времени искать не было – неведомое чувство настойчиво звало, требовало идти вперед, – поэтому он снова вернулся в коридор, разогнал снегом тьму и постучал в дверь, попросил открывшего ее сонного мужчину помочь раненому, а сам отправился вверх по лестнице: если верить внутренним ощущениям, то опасность притаилась где-то там.

На втором лестничном пролете обнаружился еще один воин, но этому уже никто не мог помочь. Гараил хмуро оглядел лежащего лицом вниз мертвеца с перерезанным горлом и рванул вверх, на чей-то тихий стон, присел рядом с девушкой. Она была без сознания, но упорно сжимала в руке обломок меча. Снова раздался стон, и лорд сумел сориентироваться по нему, вошел в коридор и быстро оценил ранения молодого мужчины, оторвал от шторы тонкую полоску и наложил жгут на ногу воина. «Нужно будет поблагодарить учителя», – мельком подумал Гараил и оторвал новую полоску ткани, осторожно снял наплечник и перевязал открывшуюся взору рану.

– Милорд… – выдохнул воин, болезненно поморщился и закончил: – Им нужен… глава…

– Отец? – переспросил лорд и мгновенно оценил перспективы остаться сиротой в неполные сорок лет. Нет уж, он еще не готов возглавить клан!

Сунув в руки воина остатки шторы, Гараил вскочил и помчался вверх по лестнице. Теперь он понимал, куда его вело ощущение опасности: на седьмой этаж, в кабинет отца.

Два пролета остались позади, и Гараил вбежал в короткий коридор седьмого этажа, оканчивающийся высоким окном, остановился, переводя дыхание. Из-за угла донесся звон мечей. Раз сражаются, значит, отец еще жив. Но почему здесь не чувствуется его стихия?

Раздался чей-то болезненный крик. Нельзя медлить! Лорд шагнул вперед и замер, осознавая ситуацию. Без меча. Без доспехов. Босой. В одном халате. Как он помогать будет? Ах да, стихия же! К этому еще нужно привыкнуть. Гараил сосредоточенно нахмурился, вокруг его ладоней закружились снежинки. Теперь бы понять, как спустить их на врагов. Но сначала стоит подойти ближе. Он медленно, стараясь не издавать шума, двинулся вдоль стены. Коридор впереди изгибался, мешая оценить обстановку. Лорд осторожно подкрался и заглянул за угол.

Шло сражение, воины постоянно перемещались, атаковали и защищались. Плиточный пол заляпало кровью, у стены сидела раненая женщина, пытавшаяся самостоятельно перевязать левое плечо, недалеко от нее лежали тела павших.

Взгляд лорда зацепился за эмблему на нагруднике поверженного врага. Черный кулак устремлялся ввысь, в синий круг с золотой окаемкой. Но… это же символ Иваранто, маминого клана. Как такое возможно? Они же союзники!

Раздался скрежет металла о металл, и этот резкий звук вывел Гараила из оцепенения. Следом пришла злость: как они посмели нарушить договоренность и напасть?! Лорд выскочил из-за угла и вскинул руку. С ладони сорвался рой снежинок, вгрызся в спины нападающих. Не особо навредил, не сумев пробиться через латные доспехи, но отвлек и позволил своим атаковать.

Один из врагов обернулся и побежал к Гараилу. Тот рефлекторно отшатнулся к стене, пропустил воина мимо себя и ударил его объятой снежинками рукой по плечу. Враг истошно завопил и замер, покрываясь слоем льда.

– Хм? – озадачился лорд и посмотрел на свою ладонь. Получается, он может замораживать тела? Тогда стоит быть осторожнее с прикосновениями, не хватало еще своим навредить.

Но бабушка же его обнимала и не пострадала. Значит, заморозка не всегда работает? Гараил тряхнул головой, отгоняя ненужные сейчас мысли, сел на корточки, коснулся руками плиточного пола и тихо произнес:

– Мне нужно их остановить.

От ладоней по полу расползся лед, скрыл под собой кровавые лужицы, легко коснулся сапог нападающих и вскарабкался выше, до колен, не давая врагам сдвинуться с места. Защитники не растерялись и мгновенно расправились с ними.

– Благодарим за помощь, милорд! – воскликнул старший среди воинов и низко поклонился.

– Пожалуйста, – рефлекторно ответил Гараил.

– Так, не стоим! – раздался грозный голос женщины. – Лерзи, Юр, отправляйтесь к Щитам. Зайни, помоги раненым.

– Так точно! – откликнулись воины и убежали. Осталась только светловолосая молодая девушка, растерянно оглядывающая коридор.

Женщина же болезненно скривилась, сильнее сжала пальцы на окровавленном боку. Гараил уже отработанным движением сорвал штору с окна и разорвал ее на широкие полосы, прижал одну из них к ране женщины.

– Слышала я о ваших познаниях, но не верила. Вы же ребенок еще. Ох!

– Лучше молчите, – посоветовал ей Гараил и просунул ткань под спиной женщины, связал два конца вместе. По-хорошему, стоило снять с воительницы доспехи, но этим пусть занимаются лекари.

– У вас рана… – раздался тихий голос за спиной.

– Это ерунда, – отмахнулся лорд и поднялся, посмотел на потупившую взгляд девушку. – Два пролета вниз, правый коридор. Там раненый, отведите его в лечебницу. Я наложил ему жгут четыре минуты тридцать две секунды назад.

Сам сказал, сам же и удивился тому, насколько точно определил время без часов. Неужели это одна из способностей, которая пришла вместе со стихией?

Девушка облегченно выдохнула, кивнула и поспешно ушла. Женщина хмыкнула:

– Слабачка. Так и не освоила первую помощь, – после взглянула на Гараила и мягко посоветовала: – Вам лучше вернуться к себе, милорд.

– Я так не думаю, – возразил он и пошел вперед, за убежавшими воинами. Ощущение опасности не отпускало, наоборот, нарастало, сжимало всё внутри, заставляло стихию прорываться наружу, окутывая тело снежинками.

От места сражения до кабинета отца была всего сотня метров, и лорд довольно быстро дошел до двери. Там тоже шло ожесточенное сражение. Щиты отца, Алейо и Веран, перегородили вход в кабинет и отбивались от наседающих врагов, которых насчитался целый десяток. Лерзи и Юр отвлекли на себя еще пятерых воинов. Да сколько же всего врагов проникло во дворец?! И почему отец ничего не делает?

Гараил зло выдохнул и стряхнул с ладоней рой снежинок, тут же сел на корточки и пустил лед по полу, решив повторить заморозку ног. Вот только первая атака предупредила врагов о новом противнике, и они успели отреагировать, отскочили в стороны. В ловушку стихии попались всего двое, но они оказались достаточно далеко, чтобы Щиты не сумели до них добраться, не освободив двери.

– Вер, сторожи, – коротко велел Алейо и выскочил вперед, резким взмахом меча снес голову замешкавшегося врага.

Остальные мгновенно рассредоточились. Одна группа оттеснила Щита в сторону, вторая взялась штурмовать Верана, третья стала отвлекать Гараила, слишком неопытного, чтобы рассеять стихию в разные стороны. Собственно, он и управлять-то силой толком не мог, действовал лишь интуитивно, каким-то неведомым для себя образом создавая ледяные щиты, разбивающиеся от первого же удара меча. И всё же одну атаку лорд пропустил, и меч распорол кожу на плече. Белая ткань халата окрасилась красным.

– Мелочь не убивать, – приказал кто-то из врагов на клесском языке.

«Обидно, – подумал Гараил и отошел назад, не позволяя врагу дотянуться до его ноги. – Не убивать? Значит, я им нужен? Зачем?»

Без разницы, зачем, важнее то, что они будут осторожничать. Возможно. Был только один способ это проверить. И Гараил рванул вперед, прямо на ближайшего врага. Тот едва успел отвести меч в сторону, чтобы «мелочь» не напоролся на него грудью, и обескураженно посмотрел на лорда. Удивление во взгляде сменилось болезненным осознанием, когда ладони Гараила коснулись нагрудника. Крик оборвался почти сразу, едва лед заморозил сердце и мозг врага.

– Не давайте ему касаться!

– Догадливые, да? – хмыкнул Гараил.

– Вырубите его кто-нибудь, – снова велел тот же враг, который назвал лорда мелочью.

На этот раз Гараил сумел определить говорившего и побежал к нему, легко проскользнув между тех двоих, что попытались преградить путь.

Йерис качнулся в сторону и недовольно цыкнул: он почти одолел Щита, стоявшего в дверях, оставалось лишь додавить раненого. А здесь этот мелкий лорд! И чего он приперся? Неужели сонные чары не сработали? Но нет, весь замок же спал, только Щиты и несколько воинов из элитных бодрствовали, что, собственно, ожидалось изначально. И вот этот незапланированно очнулся.

Гараил не мог знать, о чем думал предполагаемый командир врагов, видел лишь его недовольство и понимал, что в прямом столкновении не сумеет одолеть того, кто ранил Верана, одного из лучших воинов клана. Поэтому он сделал ставку на скорость и без остановки кружился рядом, уклоняясь от меча и кинжала, атакуя роем раздражающих снежинок и выискивая возможность коснуться. Но враг бдительно следил за его перемещениями и успевал отклоняться от объятых снегом рук.

Кто-то рискнул помочь и нарвался на замораживающую ладонь лорда. Всё-таки неспроста Гараил решил брать скоростью: мало кто в клане мог сравняться с ним, пусть еще совсем юным, но достаточно талантливым воином, чтобы с ним считались даже Щиты. Если бы он имел право носить меч, то оказался бы хорошим препятствием для врагов. Но увы, даже талант не позволял нарушать правила клана: до достижения пятидесяти лет оружие Гараил мог брать только на тренировках под присмотром наставника.