скачать книгу бесплатно
Пауло очутился на территории мистического Синая, скрываясь от давления своей семьи. Он был из рода венецианской знати, которая занималась торговлей, сам же он не хотел участвовать в бизнесе родителей, к тому же бежал от любовной истории, о которой предпочитал молчать. Кто знает, может быть, его заставляли жениться ради какого-нибудь торгового союза. В итоге он был перекати-полем, без роду без племени, айтишник в дурацкой шапочке, который каждый день на несколько часов уходит в море.
Все мы здесь были эскапистами, пытавшимися на время выйти из социальной матрицы и перезагрузить жизнь.
* * *
Я шла променадной дорогой – по квадратным плитам, выложенным в песке, под фигурными фонарями на столбах. По одну сторону море, по другую – все дома посёлка Дахаб. Пустыня погружалась в синие сумерки. Путь мой лежал мимо танцевального клуба. У входа стоял Шоколадный. Он очень обрадовался: наверное, давно меня ждал. Похоже, он решил взять быка за рога. Интуиция подсказывала ему, что времени у него немного. Прекрасно, я ценю в людях тонкую интуицию. Мы пошли дальше вместе.
Я решила сделать ему приятное.
– У тебя необычный стиль. Ты одеваешься не как местные.
– Да, я учился в Дании.
– Чему же там учат?
– Я танцевал брейк-данс.
– Я видела, как ты танцуешь, в прошлом году, когда была здесь.
– Да, я тоже тебя запомнил. Но ты была с другим.
– Да.
– Ты пойдёшь со мной сегодня в клуб?
Ветер дул всё сильнее, песок царапал кожу и засыпал глаза. Я ничего не ответила спутнику и только засмеялась.
– Мы будем танцевать, а потом пойдём гулять в пустыню.
Он остановился и взял меня за руки, потом нашёл мой взгляд.
– Обещай, что наденешь короткую юбку.
Его откровенность хлестнула меня как удар, дыхание остановилось, к лицу прилила кровь. Это было унизительно, но страшно понравилось мне.
Я могла бы уточнить, «зачем мне надевать короткую юбку», сделав вид, что мы светски беседуем и у нас дистанция. Но я не стала.
Унижение нравится женщинам, если быть честными с собой. Борьба за независимость – это и борьба с собой тоже.
* * *
Ветер дул сильно, мелкий песок был колючий; продавцы убрали свои позолоченные узорами полотнища внутрь магазинов. Карим стоял снаружи, у своей лавки, одетый в тёплую куртку, и наблюдал, как я медленно приближаюсь в паре с Шоколадным. Лицо Карима выражало сдерживаемую ярость. Очевидно, причиной его чувств была я: в прошлый раз он был с Шоколадным приветлив. Мы остановились. Мужчины обменялись рукопожатиями. Этот жест всегда меня восхищал, главным образом тем, что символизирует уважение, но может означать что угодно, например, вызов и манифестацию соперничества.
К белым мужчинам Карим не выказывал признаков ревности, но конкурент из местных задевал его достоинство.
– Хорошая погода для прогулки, – сказал Карим.
– Сегодня в клубе отличная вечеринка, ты не хочешь пойти? – я улыбалась сладчайшей из моих улыбок, уравновешивая сарказм и дурное настроение Карима.
Шоколадный отвернулся.
– Что за вечеринка? – Карим немного смягчился, видимо, догадался, что позиции мои ещё не определились, и я пока не осчастливила конкурента.
Карим был гением дипломатии, но сейчас не скрывал своих чувств. Всем своим видом давая мне понять, что я совершаю ошибку.
– Всё равно сегодня нет покупателей, тебе нечем заняться, – я гнула свою наивную линию, «включила дуру в электросеть». – Мы будем так рады, если ты пойдёшь с нами!
– Сколько стоит билет? – похоже, мне удалось слегка смягчить его сердце.
– Триста паундов. – Это была первая реплика Шоколадного. Он тоже не был в восторге от нашей беседы, но держался независимо и на гневные стрелы Каримовых взглядов отвечал равнодушием.
– Что? Нет. Я не пойду на вечеринку за триста паундов. Для кого эта цена? – снова взбрыкнул гордец.
Похоже, Карим ставил своё достоинство Принца Дахаба выше моего общества, что, конечно, его украсило.
– Я могу договориться, тебе сделают скидку, – Шоколадный слегка глумился над Каримом. Европеец бы не понял ситуации и, возможно, даже подумал, что Шоколадный предлагает помощь, но я как женщина из патриархальной России видела, что один араб унижает другого намёком, что у того недостаточно денег и за него надо просить.
– Нет, – Карим развернулся и резким жестом открыл дверь в свою лавку.
– Карим! Ты закроешь магазин? Я хотела зайти! – крикнула я вдогонку.
– Закрою, не приходи. Я хочу спать, – Карим кивнул мне на прощание.
Оставшись вдвоём на улице, мы с Шоколадным танцором переглянулись. Он был искренне рад отступлению противника.
– Я никуда не пойду, – твёрдо сказала я. – Я забыла, у меня встреча сегодня.
Танцор молча кивнул и, сунув руки в карманы, вразвалочку направился обратно к клубу.
* * *
Переодевшись в белое и накрасившись, я вернулась. В лавке Карима было темно, похоже, он никого не ждал. Мы с Казимиром договорились встретиться здесь, поскольку мы оба знали это место. Я осторожно зашла внутрь. Карим расслабленно лежал на софе в углу, полностью одетый. Глаза у него смеялись.
– А вот и ты.
– Ага.
– Ты одна?
– Как видишь.
– Собираешься на свидание?
– Да, в рыбный ресторан.
– Куда именно? Там, где ты была вчера?
– Я вижу, у тебя всё под контролем.
– Даже у стен есть уши!
– Нет, какой-то местный ресторан, в деревне.
– О, я понял, ты идёшь с Казимиром!
Карим начал хохотать и даже сел на софе, плед сполз с его плеч.
– Почему ты так меня расстраиваешь? Ты всё время выбираешь не тех мужчин.
– Карим, научи меня выбирать правильных, я сама страдаю.
– Казимир меняет женщину два раза в неделю. Он всегда ведёт её в тот рыбный ресторан в деревне. Его тут все знают!
– Карим, но я не собираюсь за него замуж, мне просто интересно.
– Я знаю, тебе не нужен муж, ты большой начальник, у тебя два ассистента.
Карим показал, как я говорю по телефону.
Я расхохоталась.
– Карим, это мои товарищи, я давала указания, как закрыть проект, ведь меня уволили. А вторая девочка – подруга, она помогает мне с фестивалями.
– О, не ври, ты большой человек.
– Я одинокий человек. Вообще, я болею и не могу выздороветь.
– Что с тобой?
– Я покрылась пятнами. Смотри. – Я задрала кофту и показала живот в области рёбер под грудью.
– Тут ничего не видно.
Карим погладил мой живот. Это был абсолютно братский жест.
– Нельзя быть всегда такой красивой.
– Спасибо, Карим.
– Иногда что-то идёт не так, чтобы мы учили урок.
Над входом прогремел колокольчик, это зашёл Казимир. Он как всегда был в чёрном. Моё любимое рукопожатие мужчин.
– Как дела?
– Всё лучше и лучше. Прибыль растёт.
– Очень хорошо. Ты готова? – Казимир наконец обратил на меня внимание.
Плейбойские приёмы, отметила я.
Карим хитро смотрел на меня, покачивая головой.
* * *
Деревенский ресторан представлял собой небольшой сарайчик, в котором размещалась пластиковая стойка с ободранной клеёнкой для хозяев, с работающим над ней телевизором и два низких стола с разбросанными вокруг грязными подушками. Виден был вход в кухню, оттуда доносился грохот кастрюль. Телевизор демонстрировал египетский сериал про любовные страсти, артисты кричали и размахивали руками. Компенсировать колорит этого места могла только чудесная гастрономия. Я затаилась и наблюдала за Казимиром.
Он широким жестом подозвал хозяина – замасленного толстяка в грязной майке. Заказал всё самое лучшее – суп из морепродуктов для меня, какие-то лепёшки и жареную рыбу себе. У меня он даже не спросил, чего бы мне хотелось.
Девушкам не рекомендуется ходить на первое свидание в рыбный ресторан, потому что сложно есть рыбу с кучей костей и выплёвывать их на тарелку оставаясь при этом загадочной. Но в данном случае я понимала, что я лишь ассистент фокусника, и как таковой фокус не на мне. Поэтому я спокойно обсасывала креветок, выкладывая их панцири и усы на салфетку, складировала рядом кости, продолжая лучезарно улыбаться и молча кивать Казимиру. Кажется, он рассказывал о достоинствах местной кухни. Я ничего особенного не заметила – продукты были свежими, но думать, в каких санитарных условиях они готовились, мне не хотелось. Стоил наш ужин сущие копейки. Казимир оставил чаевые, но немного. Видно, что он живёт здесь давно, подумала я.
Когда мы уходили, дочь хозяина, закутанная в жёлтый хиджаб смуглая девушка лет семнадцати, бросила на меня внимательный взгляд. Наверное, она представила нашу ночь любви, и образ Казимира – европейского рыцаря в чёрном – питал её девичьи фантазии.
Дома он включил свет на просторной веранде, где редко и художественно, на большом расстоянии друг от друга, валялись уютные и элегантные вещи: местные экзотические пледы, инвентарь для винд-сёрфинга – чёрные эластичные майки и какая-нибудь красная деталь типа шорты, очки; доска у стены, кожаные шлёпанцы; журналы на столике. Было видно, что человек обосновался здесь надолго, и это весь его скарб, его дом, а не отель, где у каждой вещи нет места, всё случайно.
Он прошёлся широкой походкой одинокого и шикарного мужика. Предложил мне выпить вина и покурить травы.
Ночь в пустыне имеет свои цвета: это синий и жёлтый, но разбелённые, покрытые пеленой. Я смотрела на рамы дверей, подчёркнутых ярко-жёлтыми мазками фонарей, и серо-голубые песчинки на фрагментах земли, воздух был густой и прохладный.
Я уселась на матрасы, разбросанные у балкончика, ведущего в сад. Казимир выключил свет и сел рядом, обнаружив своё загорелое бедро рядом с моим, в короткой белой юбке. Я не чувствовала ни малейшего притяжения. Мы курили трубку и тихо вели разговор. Говорил в основном он.
– Я прожил неудачный брак. У меня остался ребёнок в Варшаве. В итоге я здесь уже много лет, занимаюсь спортом. Мне не нужна цивилизация.
– Но как ты зарабатываешь деньги?
– Я состоятельный человек, у меня есть акции и недвижимость.
– Но неужели тебе не скучно?
– Нет, мне очень интересны местные люди.
Тут я задумалась.
– А что за проблемы были с женой?
Казимир уронил лицо на ладони и начал дёргать корни волос у лба.
– Мы не понимали друг друга, она слишком многого от меня хотела. Семья – это так трудно.
– Ты привлекательный мужчина; думаю, многие девушки хотели бы стать твоей женой.
Казимир дежурно кивнул – внимание девушек было по умолчанию не важным.
– Здесь, когда я переживал развод, я упал в воду прямо на морского ежа. Мне под кожу вонзились десятки иголок, я пытался вынуть их все иглой, но кожа загнаивалась. У меня была очень высокая температура, я чуть не умер.
– Тебе было больно?
– Да, но я так хотел забыть всё это.
