Досье без названия

И Камилль опять замолчала. Через некоторое время она, казалось, вышла из той странной задумчивости, в которую погружалась только когда собирала воедино отдельные куски головоломки. Она посмотрела на Рафаэля, и он увидел в ее глазах слезы.

– Всё в порядке?

– Более или менее. Я просто вдруг поняла, насколько устала.

Глава девятая.

01.02.2016, Тель-Авив

Внезапно раздался звонок домофона. Он с трудом поднялся и подошел к двери. Снял трубку, сказал: «Да?» Незнакомый мужской голос произнес: «Давид, это родители Ари». Он открыл, дождался, пока они поднимутся, и проводил в гостиную. Предложив сесть, спросил:

– Как вы меня нашли?

– Один человек прочел его дневник и понял, где вас искать, – ответил отец Ари. – Вы можете что-нибудь рассказать о том, что происходило в эти последние месяцы?

– Что вы хотите знать?

– Как вы познакомились?

– В самолете. В прошлом апреле. Я проверял, застегнуты ли ремни безопасности, и вдруг увидел невероятно красивую кисть руки. Больше ничего видно не было, только эта рука.

Тут женщина заплакала. Слезы текли без остановки, но она не пыталась их вытереть и только смотрела на Давида. Ему показалось, что слова из него вытекают так же, как слезы из ее глаз.

– Я смотрел на эту руку и думал, что лучше не видеть лица. Было бы страшно обнаружить, что такая прекрасная рука принадлежит кому-нибудь отвратительному.

Он помолчал и продолжил, уже не останавливаясь:

– Я был на работе и не мог быть внимательным только к кому-то одному, мы должны быть вежливы и предупредительны со всеми без исключения. Правда, к концу полета я не замечал никого, кроме него. Он меня ошеломил. Не могло быть никого такого, как он.

– Потом я пару раз в месяц встречал его на своих рейсах. Он всегда был очень любезен, но никогда не пытался заговорить и ничем не давал понять, что думает обо мне не только как о стюарде.

– Я хотел его забыть, но не мог, совсем не мог. Летом из-за каникул я не видел его почти два с половиной месяца, и выносить это оказалось невозможно. И тогда я сказал себе, что если вдруг встречу его еще раз, то обязательно что-нибудь сделаю, чтобы дать ему знать.

– И это произошло в середине сентября, я заметил его издалека в аэропорту. Я должен был улетать, а он только что приземлился. Тогда я подошел и сделал вид, что поднял что-то, что он уронил, и так передал ему записку со своим именем и номером телефона. Он прочел, поблагодарил, и когда я увидел, как бережно он убирает мою записку в бумажник, то думал, что у меня сердце выскочит.

– Он позвонил на следующий день и попросил разрешения прийти сюда – как будто я мог ему в чем-то отказать. И с этого дня мы проводили вместе всё свободное время.

– В последний раз, когда мы виделись, он сказал, что хочет, чтобы наши отношения перестали быть тайной. Он не хотел больше использовать фальшивые имена в социальных сетях, хотел перестать скрываться. Он ведь даже перестал летать на моих рейсах, чтобы никто не заметил, что мы знакомы. Хотел хранить наши фотографии, а он себе это запрещал, боялся, что они кому-нибудь попадутся на глаза и у меня будут неприятности. Сам он был готов потерять всё ради того, чтобы мы могли жить нормальной жизнью, и просил меня подумать, смогу ли я поступить так же.

– О чем тут было думать? Впервые мы назначили следующую встречу у него. У меня было несколько выходных в начале января, и я мог наконец увидеть, как он живет.

– Я пришел довольно поздно, как мы и договаривались. Я был так счастлив… Ждал лифт и смеялся с какими-то незнакомыми людьми, потом из лифта вышла женщина – и я восхищался тем, как от нее чудесно пахло свежемолотым кофе. Меня всё радовало, всё. А потом я оказался перед его дверью и почувствовал запах газа.

– Я слышал, как в квартире звонит его мобильный и никто не отвечает, чувствовал этот ужасный запах и ничего, ничего не сделал, только помчался по лестнице вниз, звонил в квартиры и кричал, чтобы вызвали пожарных.

– Если бы я не ушел, если бы выломал дверь, я мог бы его спасти…

И он закрыл лицо руками, чтобы никто не видел, как он плачет. Они смотрели на мальчика, который тайком скорбел и некому было его поддержать или утешить.

– Ты не мог его спасти. Он был уже мертв. А вот его убийца был еще близко и мог использовать тебя в своих целях. Ты прекрасно вписывался в версию убийства по страсти.

Давид поднял на него заплаканные глаза:

– Убийца? Но я читал, что вместе с Ари погиб еще один человек. Я подумал, что… – и он опять зарыдал.

– Нет, – ответил отец, – они оба жертвы одного убийцы, и мы пока не знаем почему. Я читал дневник Ари, в его жизни не было никого, кроме тебя.

Теперь всё, что Давид скрывал ото всех несколько недель, выходило из него вместе с безудержными рыданиями. Его била дрожь и тело сводили судороги. Тогда мать Ари поднялась со своего стула, села рядом и обняла. Она утешала его, как утешают ребенка, и плакала вместе с ним. Сквозь слезы он слышал, как она говорит: «Милый, ты не хотел бы пожить с нами некоторое время? Только ты можешь понять, что мы переживаем». Когда он согласился, она сказала: «И сейчас мы поедем на кладбище». На что отец ответил: «Нет, сначала мы должны сделать для Ари одну важную вещь. Давид, ты сможешь описать как следует эту женщину, от которой пахло кофе?»

01.02.2016. Записи Камилль Руше

Из-за этого кота приходится убирать в собственном доме в воскресенье вечером. Он умудрился перемешать на рабочем столе все материалы для моей новой книги. Теперь буду закрывать на ключ не только кухню и ванную, но еще и кабинет. И молиться, чтобы он не нашел ничего интересного в спальне и гостиной. Надо бы проводить больше времени дома, но у меня столько работы. И еще нужно повидаться с Жоэлем по поводу компьютера.

Завтра надо успеть отвезти документы нотариусу мадемуазель Поль. Надеюсь, он найдет кого-нибудь, кто заберет кота.

01.02.2016, Париж. Квартира Юдифь

Утром Камилль получила СМС о том, что чистка вещей Юдифь наконец завершена. К счастью, несмотря на разницу во времени, та еще не спала. Общий счет ее совсем не напугал, она немедленно перевела денег, не забыв тысячу раз поблагодарить Камилль за заботу. В одиннадцать Камилль предупредила Рафаэля, что к пяти приедет курьер из химчистки.

– Ну вот, он ваш, – сказала она, отдавая ему свой компьютер.

– Вы всё сделали, как я сказал?

– Да-да, всё сделала. К тому же кот устроил настоящий разгром, пока меня не было, и уборка действительно была необходима.

– Тем лучше. Мне понадобится некоторое время, чтобы посмотреть, что там и как, а вам совершенно не стоит терять здесь время.

– Да, конечно, только прежде чем я пойду заниматься делами, можно попросить вас об одном одолжении?

– Попробуйте.

– Я придумала историю, безумную и оторванную от реальности, но она мне ужасно нравится. Можно я вам ее расскажу, а вы послушаете как профессионал? Я знаю, что вам всё это не нужно и что я в любом случае не смогу ее записать, но если я кому-нибудь не расскажу, то не смогу устоять.

– Хорошо бы мы могли выслушать ее все вместе. Вы же для всех это делаете.

– Ну конечно, и им тоже, а мы можем созвониться прямо сейчас?

– Не думаю, что получится раньше трех. Могу проверить.

– Меня правда разорвет, если я всё вам сейчас не расскажу. Можно, я обрисую вам свою идею в двух словах? Вы ведь вполне можете сказать, что это полный бред.

– Вы сами настаивали, что мы должны узнавать о ваших идеях только все вместе.

– А если я от инфаркта умру до трех часов? Нет-нет, прямо сейчас. Для начала плевать, что у вас нет алиби, вы тут совсем ни при чем. Главный герой – та самая мифическая женщина. Она двигатель сюжета и убийца, которого мы ищем. Как она добралась до нужной информации, понятия не имею, но что-нибудь придумаю.

– Хорошо, допустим.

– Тогда всё было так. Грэг начинает свое расследование. И, во-первых, для нее становится неприятным сюрпризом, что он вообще заметил ее существование. Во-вторых, она думает, что на нее вышли какие-то секретные службы, потому что Грэг, с ее точки зрения, точно на кого-то работает. Ее положение каким-то образом дает ей полный доступ к секретной информации, она опознает Грэга и следит за ним. Возможно, для этого она использует реальных французских агентов, не сообщая им о своей настоящей цели. Как же я путанно всё рассказываю… Вы понимаете, что я хочу сказать?

– Да, конечно. Кто-то на довольно высоком посту во французских секретных службах использует их ресурсы в личных целях, например, чтобы скрыть свои связи с террористами.

– Отлично сформулировано! Ну так вот. Ей не хватает информации, чтобы что-то понять, и она вынуждена встретиться с Грэгом. Это хорошо спланированная случайная встреча, и она играет роль женщины, которая ищет небольших развлечений, чтобы немного разнообразить свою жизнь. Например, для начала готова поболтать в кафе с незнакомцем. Но она понимает, что этого недостаточно. Чтобы развеять его подозрения, ей нужно что-то по-настоящему мощное. И создавая образ невинной овечки, она выбирает самый наглый ход. Она с обезоруживающем простодушием походя говорит о том, чего никто не должен знать: о человеке, сын которого работает на Моссад или на кого-то там еще. Она очень старается говорить спокойно, чтобы убедить собеседника, будто не отдает себе отчета в том, насколько это чувствительная информация. И срывает джек-пот. По мнению Грэга, ее не в чем подозревать. И он считает, что надо опасаться того, от кого она об этом услышала. Ну, что вы думаете? Это звучит нормально?

– Да, вполне.

– Возможно, во время разговора она как бы невзначай расставляла ловушки, чтобы он понял, как ее найти, или она хорошо знала, что сама найдет его, как только понадобится. И вот тут случилось что-то, из-за чего эта встреча стала последней. Может быть, между двумя встречами она поняла, что Грэг что-то выяснил и раскроет ее в ближайшее время. Или ей показалось, что устранить его – значительно менее опасно, чем позволить продолжать расследование. Хотя нет, есть еще третья возможность – что-то произошло во время самой встречи, и она решила действовать немедленно. Может быть, она поняла, что он всё знает, и решила выполнить свой план не откладывая. Как бы то ни было, самое главное, что план убийства у нее к тому времени уже был готов. Что вы думаете?

– Звучит нормально.

– Ну а дальше у меня небольшая проблема. Мне нужны ваши профессиональные знания. Очевидно, ей удалось убедить Грэга отправиться, предположим, к ней домой, но не думаю, что он согласился бы на это только из любопытства. Она могла, конечно, просто предложить ему провести с ней ночь. Нет, вряд ли. Пока у меня две идеи: или гипноз – и тогда можно объяснить ее очки, – или что-то, что она подлила ему в бокал. Первый вариант мне не очень нравится. Зато второй, по-моему, отлично придуман, но мне нужно для этого что-то реальное. Существует какое-нибудь вещество, которое делает человека послушным?

– А как оно должно действовать, чтобы ваш сценарий сработал?

– Быстро. И чтобы человек подчинялся любым приказам, но со стороны выглядел абсолютно нормальным.

– Можно найти что-то похожее.

– Что, правда? Невероятно! Но нужно еще, чтобы это вещество хорошо маскировалось за тем, что послужило причиной смерти. Или ядом должно быть оно же, только в другой дозировке. Возможно?

– Может быть.

– Ну, это уже не так важно, у вас наверняка что-то такое есть. И раз так, они оба отправляются к Ари.

– И почему же именно к нему?

– Потому что она знает, что он гей. Может быть, она заодно собирает информацию и о людях из посольства. Такой вариант мне нравится больше, чем предположение, что сам Ари рассказал ей о вашей семье. А когда Ари открывает дверь, она немедленно как-то дает ему то же вещество.

– И как же?

– Понятия не имею. Например, приближается, чтобы что-то сказать на ухо, и прыскает ему в лицо… Нет, это опасно и для нее самой. Не знаю, вы специалист. Вы сколько знаете способов застать человека врасплох? Ари ведь не был предупрежден, к тому же он просто человек, а не секретный агент, который всегда начеку. Я думаю, всё должно было произойти в течение двух минут после того, как они вошли в квартиру.

– Так быстро это сработать не могло.

– А сколько нужно времени?

– Минут двадцать.

– Ну значит, она убедила Ари выпить с ними вина. Грэг мог быть под воздействием препарата так долго?

– Да.

– Одного послушного человека ей было достаточно. А потом она подлила им в вино столько, сколько нужно, чтобы убить. Как долго она должна была оставаться в квартире, чтобы убедиться, что они мертвы?

– Не больше часа, если опираться на заключение патологоанатома.

– За это время она легко могла уничтожить все улики. И тогда можно объяснить кофе на плите. Я думаю, и кофе, и запах газа были нужны, чтобы сбить со следа собак. Она не думала, что кто-то вызовет пожарных, ведь газом пахло только в квартире Ари, а соседи не должны были ничего почувствовать. В любом случае собак там не было. Ну как вам?

– То есть мы ищем женщину, которая не только занимает достаточно высокий пост, но и очень талантливый полевой агент.

– Пока да. Хотя, может быть, сценарий еще придется изменить. А теперь вы будете работать, а я пойду наверх. Когда мы сможем поговорить вчетвером?

– Пока не знаю. Возвращайтесь через час, тогда скажу точнее.

– Отлично! До скорого.

Когда Камилль вернулась, Рафаэль всё еще внимательно изучал содержимое ее компьютера.

– Вы знаете, что такое троян?

– В смысле, троянский конь из «Одиссеи»?

– Нет, в информатике.

– Не очень, но идея, наверное, та же?

– В целом да, так проще объяснить. Она получила доступ к вашему компьютеру и делает в нем всё что хочет.

– Это опасно?

– Посмотрите на эти файлы. Они были созданы или изменены после пятого января.

Камилль посмотрела на его список и нашла там два документа, которые сама создала за это время; остальные были ей совершенно незнакомы. Открыв, она обнаружила описания планов уже прошедших или будущих терактов.

– Это не мое, – сказала она, изумленно посмотрев на Рафаэля.

– Конечно. Очевидно, что вы не имеете к этому никакого отношения. Сложность в том, что это работа настоящего профессионала. Теперь она в любой момент может выдать вас за организатора любого из терактов или всех сразу.

– Но почему она выбрала именно меня?

– Мы пока не знаем, но, думаю, просто потому, что нашла вашу визитную карточку в записной книжке Грэга.

– Ах да! Моя карточка…

Подумав некоторое время, она спросила:

– И что вы будете со всем этим делать?

– Приберусь немного. Вы можете дать мне пароль от своего почтового ящика?

– У вас разве его нет?

– Есть, конечно, но я бы хотел получить разрешение, прежде чем им воспользоваться.

– Делайте, что считаете нужным. Честно сказать, всё это настолько мерзко, что я вообще не хочу больше прикасаться к своему компьютеру. Это как изнасилование.

– Не волнуйтесь, мы всё поправим.

Камилль встала и опять пошла наверх. Ей пришлось возвращаться еще пару раз, прежде чем стало возможно обсудить всё вчетвером. В своем сценарии она в основном уделяла внимание плану убийства и возможностям его осуществить, но их, похоже, больше интересовала личность убийцы, и они снова и снова спрашивали об этом. Камилль даже подумала, что они пытаются отвлечь ее от настоящей причины, по которой попросили участвовать в этом деле. Когда они с Рафаэлем рассказали о своих последних открытиях, ей показалось, что Моисей и Гедеон слушают и одновременно собирают картину происходящего на основе множества фактов, о которых она не знает и никогда не будет знать.

Когда разговор закончился, она по привычке осталась на месте.

– Вы действительно уверены в том, что это наш убийца? – спросил внезапно Рафаэль.

– Это единственная гипотеза, которая у меня есть. Чтобы история не разваливалась на части, именно она должна была их убить.

– Вы боитесь ее?

– Я? С какой стати мне ее бояться? Из-за компьютера?

– Поэтому и не только.

– А что она может мне сделать?

– По вашей версии, она уже убила двух человек, чтобы скрыться. Она включила вас в план и пытается скомпрометировать. Не для развлечения же она этим занимается. Она может планировать и ваше убийство тоже.

– Но у нее были основания убить Грэга и Ари. А меня-то зачем? Я же вообще не представляю никакой угрозы. Вот смерть может действительно придать мне ценность.

– Не очень понимаю вашу логику.

– Ну подумайте сами. Ее никто не видел после убийства, и она уверена, что всё прошло отлично. Все опасности устранены, никаких осложнений. Она не знает, как вышло, что мы с Грэгом были знакомы. Если я играла какую-то важную роль в его работе, значит, моя смерть может привлечь внимание Моссада или кого-нибудь еще, правда ведь? А живая я меньше, чем ничто. Мне даже кажется, что пока это так, она может оставаться в тени. Согласны?

– Прежде всего я точно знаю, что мертвые молчат.

– Ну я думаю, что она умный, хладнокровный профессионал, она не делает лишнего.

– А я думаю, что вы недостаточно серьезно к ней относитесь. Она смогла сделать так, что вы приходили в ее квартиру и оставили там отпечатки пальцев, она проникла в ваш компьютер и заполнила его опасной информацией. Это наводит на мысль, что в ее квартире вы могли встретиться с кем-то очень неприятным, с кем-то из ее подельников или даже с ней самой, и умереть. И в этом случае уже никак не смогли бы доказать свою невиновность.

– Вы что, хотите меня напугать?

– Я хочу, чтобы вы были осторожны. Она занималась вашим компьютером не ради забавы. Будьте внимательны, и ни в коем случае никакой инициативы. Не вступайте с ней в контакт.

– А как конкретно мне надо соблюдать осторожность?

– Не общайтесь с незнакомыми людьми, не открывайте дверь никому, кого вы не знаете или с кем вы не договорились заранее, хотя и этого не стоит делать. Не ходите в кафе и рестораны, не возвращайтесь поздно домой, не входите ни с кем в лифт, не доверяйте никому, перепроверяйте все приходящие сообщения, назначайте встречи только лично, а не по телефону или почте.

– Но это же просто безумие какое-то! И сколько времени мне придется так жить?

– Не знаю. Может быть, несколько месяцев. Не могу вам обещать, что она остановится, пока мы ее не возьмем.

– Мне кажется, это какой-то бред.

– Вы будете делать то, что я сказал. Вы не отдаете себе отчет ни в опасности, ни в последствиях того, что оказались замешаны в этом деле.

– Ну хорошо, хорошо, я постараюсь делать то, что вы сказали, но вы не убедите меня в том, что мне действительно что-то угрожает. Я слишком незначительна.

– Я думаю, что лучше вас разбираюсь в таких вещах и опыта у меня больше. Могу вам уверенно сказать, что в этих делах не бывает незначительных людей.

– Это просто потому, что вы опираетесь исключительно на свой опыт. Но вас-то всегда ценят, вы же секретный агент. Вас уважают коллеги, от вас пытаются избавиться враги. Каждую секунду вашей жизни кто-нибудь да осознает, как много вы значите. А со мной всё наоборот, во всей этой истории нет никого, кто бы так на меня смотрел. Я всего лишь наживка, чтобы выманить ее на свет.

– И что же, по-вашему, я о вас думаю?

– В лучшем случае «странная какая-то», да я и сама знаю, что редко произвожу на людей приятное впечатление.

– А в худшем случае?

– О, да вообще ничего не думаете, мы же не размышляем о рабочих инструментах, разве что их надо чинить или заменить на что-нибудь поновее и получше. Ну давайте вернемся к началу нашего разговора. Ответьте себе на простой вопрос: если бы существовал только один способ разоблачить убийцу и отомстить за Грэга – позволить ей действительно убить меня, – вы бы согласились на это? Давайте представим себе, что в итоге этого расследования перед вами встанет необходимость принести в жертву всего лишь одного человека – и такой ценой остановить врага, который угрожает вашим коллегам и огромному количеству невинных людей. Как вы поступите?

Всё это она говорила, опустив голову и закрыв глаза. Каков бы ни был ответ, она не хотела его знать. Ему казалось, что она готовится услышать правду и вместе с тем боится и оттягивает минуту, когда это произойдёт. Но внезапно она открыла глаза и сказала:

– Я хотела бы вас поблагодарить за сдержанность все эти дни.

– То есть?

– Вы отвечали на мои вопросы, но не давили на меня, не пытались навязать свое мнение. Или пытались, но я этого совсем не замечала. В любом случае я вам очень благодарна, что столько всего узнала.

– Не за что. Вам ведь знакомо – «с обдуманностью веди войну твою»?

– Да, конечно! И «успех будет при множестве совещаний».

– И правда. Я часто забываю вторую половину.

– Я правильно понимаю, что на этом всё? Но если вдруг надо будет что-нибудь еще сообщить вам, как это сделать?

– Вы собираетесь сюда возвращаться?

– Конечно, в среду я надеюсь закончить уборку. Может быть, еще и в субботу придется что-то доделать, но в это время здесь будет и Юдифь.

– Тогда в среду в одиннадцать. Вы сами решите, нужно ли что-нибудь нам сообщить. Компьютер можете забрать, я всё вычистил. Сегодня вечером попросите Жоэля установить на него новый антивирус и зашифровать жесткий диск. Завтра поблагодарите его и обязательно напишите, что с новым антивирусом он, кажется, стал работать быстрее. Или вообще оставьте компьютер у него и завтра спросите, как дела, чтобы она знала, что у вас дома его пока нет. После этого поменяйте пароль от почты и сообщите его мне. Еще хорошо бы сменить номер телефона и использовать его для двухфакторной авторизации.

– Как-то слишком сложно, но я всё сделаю.

– Вы знаете, где лежит телефон для разговора в среду?

– Вас здесь не будет?

– Скорее всего, нет.

– А как же коробки?

– В среду их тоже уже заберут.

– Ой, а Юдифь, что мне ей сказать? Сколько часов я на нее работала?

– Вы назовете ей точное количество часов, которое провели в этой квартире.

– И последний вопрос: а если ко мне обратятся французские секретные службы?

– Отвечайте как есть: всё это время вы вели свою обычную жизнь, занимались уборкой. Проверьте свои записи и уничтожьте всё, что может связывать вас с нами.

– Так и сделаю. Ну, желаю удачи.

– И вам.

Она поднялась наверх и остановилась посередине гостиной. Вся эта квартира была прекрасной аллегорией последних дней. Темные углы, комнаты в подвале с крошечными окнами – всё это была лишь подготовка к тому, чтобы потом перейти к огромной гостиной, заполненной множеством неизвестных предметов. Здесь нужно было методично наводить порядок, именно так, как она разбиралась в людях и их жизни. Убрать засохшие ветки, чтобы понять, как выглядит дерево и как оно может расти дальше. Что же касается кухни, оставленной напоследок, – это была точка, к который сходились все действующие лица.

Пять часов работы – и наконец гостиная тоже была чиста и прибрана.

01.02.2016. Записи Камилль Руше

Это хуже, чем закончить книгу. Я умираю. Полное ничтожество. Ни на что не гожусь, кроме уборки.

А завтра надо быть веселой ради папы. Буду работать целый день, чтобы хотя бы к вечеру прийти в себя. Надо спросить у Юдифь, что ей купить к субботе.

Кот всегда встречает меня у двери и приветствует, когда я вхожу. А вот спит он один.

Глава десятая.

02.02.2016. СМС Камилль Руше

Юдифь, добрый день. Я почти закончила уборку. Это заняло у меня 45 часов в январе и пока 8 часов в феврале. Если хотите, чтобы к вашему возвращению я купила что-нибудь из еды, пришлите мне список. Думаю зайти в субботу, чтобы рассказать, что и куда сложила. В любом случае собираюсь прийти в понедельник и смогу отдать в чистку ваши вещи, если вы мне покажете какие. Очень прошу вас не пользоваться комнатами внизу. Скорее всего, у меня не будет времени, чтобы снова привести их в порядок перед приездом ваших родителей. Приятного вечера.

Записи Камилль Руше

02.02.2016

«Свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля».

Теодор прекрасно понял, что я вернусь очень поздно, и дуется. Он очень умен, этот кот: уже понял, что не сможет манипулировать мной так же просто, как мадемуазель Поль, и что надо найти другой способ дрессировки.

Не понимаю, как вернуться к новой книге. Утром пересмотрела все материалы, история кажется совершенно мертвой и вымученной. Надо успокоиться и завтра взглянуть на всё свежим взглядом.

03.02.2016