Принцесса где-то там 2

И еще не известно, кто в этом конфликте пострадавшая сторона.

– Тебя как-нибудь зовут? – поинтересовался Безумный Император.

– Тебе не узнать имя твоей погибели, Девятый! – взревела тварь и бросилась в атаку.

Безумный Император легко увернулся от первого выпада, парировал второй, а потом его черный меч прочертил огненную полосу на правом плече демонической твари. Именно огненную, ибо вместо крови из разреза полыхнуло огнем.

Особенности демонической анатомии, видимо.

– Сегодня я высосу мозг из твоих костей! – возопила тварь. – А потом высушу их и со всем доступным мне искусством вырежу набор флейт! И каждый раз, когда я буду играть на них, твоя душа будет корчиться в бестелесной агонии!

– Красиво у тебя подгорает, – сказал Безумный Император. – Но слова дешевы, а виски стоит денег.

Демон взревел, а затем, наверное, сделал самое глупое, что можно сделать в схватке с искусным фехтовальщиком. Он швырнул в Безумного Императора свой меч.

Бродяга отбил его, как простой выпад, и демоническое оружие с тихим всплеском скрылось под водой. Демон прыгнул вперед, сокращая дистанцию, и черное лезвие вонзилось в его грудь.

Тварь расхохоталась, схватилась за лезвие обеими руками и принялась насаживаться на него, все дальше и дальше, пока кончик черного меча, обрамленный языками пламени, не выступил у нее из спины.

– Брукса? – еле слышно пробормотал Ленни.

Уж не знаю, что он имел в виду. Может быть, просто бредил от страха.

Тварь попыталась насадить Безумного Императора на рога, а когда не вышло, ее когтистые пальцы потянулись к его горлу. Бродяга расхохотался, одним легким движением смахнул ее с лезвия, словно рукав от пылинки отряхнул, а затем одним точным, выверенным ударом отсек демону его рогатую голову.

Тварь рухнула на землю и загорелась, и полыхала до тех пор, пока от трупа не осталось ничего, кроме закопченного пятна на пожухшей траве.

Идеальное убийство, подумала я, глядя, как черный меч растворяется в руке Безумного Императора. Ни тела, ни оружия преступления.

Только двое свидетелей.

Безумный Император посмотрел на нас. А потом поманил пальцем.

– Привет, Боб. Подойди.

– Я ничего не видела, – на всякий случай сказала я. – И никому ничего не расскажу. А даже если и расскажу, то мне все равно никто не поверит. Ну, почти никто. Но я не…

– Да брось, это мелочь, – сказал Безумный Император. – Легионы Проклятых уже давно не могут выставить против меня никого достойного.

– Это, наверное, печально, – сказала я. Мельчают демоны, мельчают. С каким-то городским бродягой тысячу лет справиться не могут.

Даже немного за них обидно.

Я подошла ближе, и Ленни, надо отдать ему должное, двинулся за мной, но Безумный Император его остановил.

– Только Боб, – сказал он.

Ленни остановился в нерешительности. У него в кармане ожила рация, командир спецгруппы интересовался, что за чертовщина тут происходит, и все ли у нас в порядке.

– Все под контролем, – сказала я недоагенту Джонсону, и он повторил мои слова в свое переговорное устройство.

На том конце недоверчиво хмыкнули.

– Это совершенно точно не наш случай, – сказал Ленни. – Не вмешивайтесь.

Да уж, лучше бы они не вмешивались, подумала я. Если спецназ ТАКС попытается прыгнуть на Безумного Императора, я потом их трупы опознавать не собираюсь. А в том, что трупы обязательно будут, я не сомневалась.

Похоже, что Безумный Император и без сюжетной брони был превосходным бойцом.

– Я рад, что ты пришла, Боб, – сказал Безумный Император. – Мои дни в этом мире подходят к концу, и перед тем, как покинуть его навсегда, я хотел убедиться.

– Убедиться в чем?

– В том, что я тогда не ошибся, – сказал Безумный Император. – В момент нашей первой встречи, там, в больнице, я сразу понял, что ты такая же, как я.

– Надеюсь, что не такая, – сказала я.

– Нам не дано выбирать, – сказал он. – Бывает иногда, кажется, что этот выбор за нас сделали наши родители, но на самом деле у них тоже не было вариантов, и жребий был определен куда раньше.

– О чем мы вообще говорим? – спросила я и покосилась на Ленни.

Безумный Император поднял правую ладонь, щелкнул пальцами, и мир вокруг нас чуть-чуть потускнел. Как будто в фильтре фотошопа сдвинули ползунок в графе яркости. И заодно фокус сместили, потому что Безумный Император по-прежнему выглядел четко, а силуэт агента Джонсона слегка размылся по контуру.

– Что ты сделал?

– Назовем это сферой отрицания, – сказал он. – Я на время отделил нас от всего остального мира, и никто не сможет нас подслушать. Даже коллеги твоего молодого человека, засевшие вон в той машине с направленными микрофонами.

Он указал рукой. Метрах в двухстах от нас действительно стоял какой-то седан.

Представляю, как они там сейчас бесятся, пытаясь понять, что произошло и почему их, вне всякого сомнения, дорогущее оборудование вдруг перестало работать.

– Он не мой молодой человек.

– Но он твой спутник, – сказал Безумный Император.

– И это тоже был не мой выбор, – сказала я. – Как ты это сделал?

– Это магия такая, – сказал он. – В вашем мире до сих пор много магии, но даже если бы ее не было, это не беда. Свою силу я всегда ношу с собой.

– Кто ты такой? – спросила я.

Наверное, этот вопрос надо было задать с самого начала.

– У меня много имен, – сказал Безумный Император. – Можешь называть меня Лансом.

Он наврал, потому что несколькими минутами ранее сам призывал какого-то Ланселота, и вряд ли он звал тезку, потому что имя это не особо распространенное, но все равно я не могла не отметить определенного прогресса.

До этого он вообще никакого имени не говорил.

– Ладно, тебя зовут Ланс, как какого-то древнего рыцаря, – согласилась я. – Но это имя ни черта не отвечает на мой вопрос. Кто ты такой, Ланс? И почему ты думаешь, что я такая же?

– Я – забытая легенда, – сказал он. – Смутное воспоминание, недописанная книга. Я – тень на стене, я – блеск шпаги при лунном свете, хотя мой клинок и черен, как сама ночь. Я меняю миры и проигрываю войны, и демоны, как видишь, всегда идут по моему следу.

– Но я не такая, – сказала я.

– Пока еще нет, – сказал Ланс. – Но я вижу, что ты уже нашла свою историю. Или твоя история нашла тебя.

– Я как раз об этом и хотела с тобой поговорить.

Он покачала головой.

– Я прожил в этом мире дольше, наверное, чем в любом другом, исключая, разве что, мир, в котором родился, – сказал он. – Но я так и не смог до конца постичь законы, по которым он существует. Все очень просто, и в то же время очень запутано. У меня нет ответов на твои вопросы, Роберта.

– Жаль, – сказала я. Если уж Безумному Императору нечего мне сказать, то я уже и не знаю, к кому можно обратиться.

Подспудно я все-таки рассчитывала, что он сможет прояснить эту ситуацию по принципу «клин клином вышибают». Если ты столкнулась с чем-то безумным, то обратись к психу, и он объяснит тебе, что к чему.

Не факт, что это пойдет тебе на пользу, конечно, но какую-то информацию к размышлению ты все равно получишь.

Но Безумный Император не смог дать мне и этого.

– Но я знаю человека, у которого они могут быть, – вдруг заявил он.

– И кто же этот человек?

– Подпольный специалист по прикладному литературоведению, – сказал Ланс, и в свете происходящего этот термин вовсе не прозвучал безумно. – Я расскажу, как его найти, но на встречу ты должна прийти одна. Твои новые друзья…

– Они мне не такие уж и друзья, – сказала я.

– …наверняка заинтересовались бы его персоной, – сказал Ланс. – И если он увидит их, то ваша встреча не состоится. Он старается избегать внимания властей и спецслужб, а за тобой по пятам ходят и те и другие.

Лучше уж так, подумала я.

Лучше уж власти и спецслужбы, чем демоны из другого измерения, твари, собирающиеся играть мелодии на флейте из твоих костей.

– И как мне найти этого человека? – спросила я.

Он объяснил. Все выглядело довольно сложно, особенно если учесть, что люди из ТАКС постоянно висели у меня на хвосте, но не бывает нерешаемых задач.

Бывают только недостаточно творческие подходы.

– И он…

– Он сам расскажет о себе, если захочет, – сказал Ланс. – Но не возлагай на эту встречу слишком больших надежд. Вполне может быть и так, что он не сможет тебе помочь.

– Ну, хоть что-то, – сказала я. – А ты почему вообще мне помогаешь?

Он улыбнулся.

– Я мог бы сказать, что ты напоминаешь мне кое-кого из моих знакомых, – сказал он. – Но на самом деле ты напоминаешь мне меня. Я был даже немного младше тебя, когда моя история меня настигла, и это было уже очень давно.

– И вот ты здесь, – сказала я.

– И вот я здесь, – согласился он. – Но это не последняя моя остановка. Это лишь передышка перед очередной битвой.

– Почему ты решил провести ее именно так? – имея в виду спартанскую обстановку и не самые комфортные условия.

– Когда у тебя ничего нет, ты ни за что не несешь ответственности, – сказал Ланс. – Так мне казалось долгое время. Но, должно быть, я все-таки ошибался. Скоро я уйду из этого мира и получу то, что положено мне по праву.

Это была двоякая фраза, которую можно было толковать, как угодно, но я не стала уточнять, что именно он считает полагающимся.

– Значит, когда ты говоришь о том, что уйдешь из этого мира…

– Я не подразумеваю смерть, – сказал Ланс, печально улыбнувшись. – Было время, я искал встречи с этой дамой довольно настойчиво, но она все время отказывается приходить на свидания.

Я отметила, что он, наверное, не из того же мира, откуда меня вынули мои родители. У них там смерть мужчина, и его даже как-то зовут. Зачем мне эта информация? Да я и сама не знаю.

Может быть, просто сработала привычка копа сопоставлять факты.

– Когда она придет за мной, я передам ей, что ты ее ищешь, – пообещала я.

– Но не сегодня, – сказал Ланс. – Что ж, давай прощаться, Роберта Кэррингтон. Вряд ли мы еще когда-нибудь увидимся.

– Прямо сейчас пойдешь?

– А зачем тянуть? – спросил он. – Не буду смущать твоих не совсем друзей своим присутствием. К тому же, Легионы Проклятых уже явно меня заждались и сами себя не сокрушат.

Он воздел правую руку к небу, и реальность снова истончилась, и воздух перед ним замерцал, а потом там открылся очередной портал, сверкающий всеми цветами радуги, словно Ланс собирался шагнуть на Биврест.

Хотя, кто его знает, может быть, он и собирался. И безумным в этот момент он уже совершенно не выглядел.

– Удачи, Роберта Кэррингтон, – сказал Ланс, сделал шаг вперед и исчез.

А кусок Радужного Моста еще некоторое время остался висеть в воздухе передо мной, и сфера отрицания все еще никуда не делась, и никто бы не смог меня остановить, и на какой-то краткий миг меня охватило сильное искушение шагнуть вслед за Лансом, уйти в мир, в котором меня никто не знает, начать все с чистого листа, и даже если для этого придется биться с демонами, я наверняка что-нибудь придумаю. Фехтовальщик я, конечно, аховый, но может быть, хоть каких-то талантов от родителей перепало, и стоит только попробовать…

И мне показалось, что я увидела один из вариантов своего возможного будущего. Два клинка – короткий и длинный – вместо двух пистолетов, гнедой конь вместо «тахо», бешеная скачка, ветер в лицо, честная драка на улицах пустынного города, менестрели вместо блогеров, прекрасные юноши, падающие к моим ногам, и новые враги, потому что я не сомневалась, что у такой как я, враги обязательно найдутся. Мечи и магия, кровь и песок, пламя и сталь, и доблестный воин в древних, пропитанных мощью забытых богов, доспехах, достойный того, чтобы встать со мной рядом.

Это было будущее, прекрасное и страшное, пугающее и манящее, и во всем этом была только одна проблема.

Это было не мое будущее. Я знала, что могу сделать шаг вперед и занять чужое место, зачеркнув сюжетную линию какой-нибудь настоящей принцессы, девы-воительницы, превратив ее в обычную домохозяйку, и может быть, для нее это было бы только лучше, потому что люди редко получают удовольствие от превращения в героев.

А мое место здесь совершенно точно осталось бы вакантным, потому что никому оно не надо, и таких дурочек, наверное, больше нет.

И был еще Реджи, парень, которого я знала один вечер и одну ночь, а утром его попытались убить (из-за меня), и он впал в кому. И мне показалось нечестным по отношению к нему, если я сейчас просто уйду.

Если я не смогу ему помочь, то я хотя бы должна за него отомстить.

Биврест висел передо мной еще около минуты, призывая к себе и обещая невероятные приключения, новые знакомства, новые возможности и избавление от текущих проблем, но я осталась на месте, потому что… не знаю точно, почему.

Должно быть, потому что я не люблю незаконченных дел. Как говорил Ланс, Легионы Проклятых сами себя не сокрушат, ну а Мигель – сам себя не поймает.

И пулю в башку он тоже сам себе вряд ли всадит.

Затем Биврест растаял в воздухе, а сфера отрицания лопнула со звоном хрустальных колокольчиков, и резкость с яростью снова вернулись во внешний мир, и ко мне подбежал встревоженный Ленни.

– Что это было?

– Он ушел, – сказала я.

– Это я вижу? Но куда?

– Строить очередную империю, – сказала я. – Или сокрушать очередную империю, я особо не вникала.

– А о чем вы говорили?

– Мы прощались, – сказала я. – И он дал понять, что сюда больше не вернется. Можешь так и написать в своем отчете.

И почему-то от этой мысли мне стало печально, хотя толком я этого парня и не знала, и имя свое он назвал мне только сейчас, спустя полтора десятка лет после первого знакомства, и даже оно было ненастоящим.

Но я чувствовала, что вместе с ним какой-то сюжет ушел из нашего мира, и мир стал от этого чуть беднее.

Чуть меньше.

Чуть проще и чуть объяснимее. Горизонт придвинулся на сантиметр ближе.

И тогда я подумала, что если я – Цензор и убийца сюжетов, продолжу в том же духе и буду слепо выполнять требования ТАКС, то с каждым успешно выполненным заданием горизонты будут сжиматься вокруг меня все сильнее.

И в конце концов они меня раздавят.

Глава 38

Уже через пятнадцать минут, когда мы сидели в «тахо», и я выруливала в сторону какой-нибудь китайской забегаловки, мне позвонил агент Смит. Поскольку скрывать от Ленни мне было нечего, а правила таки соблюдать надо, я перевела звонок на громкую связь, и голос Эллиота громыхнул из колонок.

– Зачем вы ходили к Королю-Под-Мостом, Боб?

Значит, они о нем все-таки знали. Но он вел себя достаточно безобидно, и продолжение его сюжета явно лежало вне плоскости интересов ТАКС, поэтому они и не пытались ничего предпринимать.

Просто ждали и наблюдали.

Интересно, сколько еще таких героев им известны?

– Просто навещала старого знакомого, – сказала я. Наверняка они знают и то, при каких обстоятельствах мы познакомились.

– Он ушел? Это был портал? Какого он был цвета?

– Да, да, радужный, – сказала я, решив отвечать на его вопросы, используя минимум слов.

– Это вы заставили его уйти?

– Нет, – сказала я. – Просто так совпало.

– Удивительное совпадение, Боб. Он жил под этим мостом больше десятка лет и в одночасье пропал сразу же после беседы с вами. О чем вы говорили?

– О том, что от судьбы не уйдешь, – сказала я.

– Мне нужно знать, что он сказал, – заявил Эллиот. – Дословно.

– Перетопчетесь, – сказала я. – Это не имеет никакого отношения к текущему делу, и я уже довела до вас информацию в части, вас касающейся.

– Мне нужен полный отчет.

– Ленни напишет, – сказала я.

– Вы не облегчаете мне жизнь, Боб.

– Хорошо, что хотя бы в этих отношениях существует какая-то взаимность, – сказала я и положила трубку.

Он не перезвонил.

* * *

Мы с Ленни перекусили в китайской забегаловке (от печенья с предсказанием я отказалась), а потом поехали опрашивать свидетелей по какому-то рутинному делу о бытовухе, которыми отдел завален на девяносто процентов. Всю дорогу я смотрела на Ленни и убеждалась, что, даже если Мигеля обмануть и получится, себя обмануть я точно не смогу.

Он был хорошим парнем, наверное, но именно парнем, а не мужчиной, а я уже была не в том возрасте, чтобы западать на парней.

Единственные отношения, которые я могла представить для себя с агентом Джонсоном, это отвезти его в зоопарк, накормить мороженым и поцеловать в щеку на прощание, но и неприязни он тоже не вызывал, так что ближе к вечеру, чтобы не слишком торопить события, я уже брала его за руку, позволяла ему открывать мне дверь в машину, и мило улыбалась, когда он пытался шутить.

Заметно было, что ему эта идея тоже не по душе, и он предпочел бы проводить свое рабочее время каким-то другим образом, а не делая вид, что ухлестывает за странной теткой со сломанными ребрами и шрамом на подбородке.

А я все никак не могла выкинуть из головы слова Безумного Императора о том, что я – такая же, как он.

С чего он так решил? У меня совершенно определенно не было сюжетной брони – и в этом можно было убедиться, просто заглянув в мою медицинскую карту. У меня не было великой миссии, по крайней мере, мне не было о ней известно, я не могла доставать оружие из ниоткуда, меня не преследовали демоны (вот это, конечно, большой плюс), я не умела открывать порталы между мирами, и если мироздание куда-то и хотело меня призвать, напрямую оно мне ничего не сообщало.

И я не хотела быть таким, как он. Жить под мостом в домике, сколоченном из упаковочного материала, одной, без друзей и семьи, сторонясь заводить новых знакомых, в ожидании очередной порции демонов, которые попытаются меня убить. И, наверное, такое одиночество пугало меня больше, чем демоны.

Я не особо верила в «долго и счастливо», но все же, чем черт не шутит, мне хотелось бы его встретить. Я совершенно не представляла себя в роли матери, но когда пыталась нарисовать свою воображаемую старость, то видела себя прикольной бабушкой, окруженной безобразно ведущими себя внуками. Я сидела бы в кресле-качалке, завернувшись в вязаную шаль, пила бы крепкий кофе, противопоказанный мне всеми врачами, и под осуждающими взглядами соседей рассказывала бы внукам страшные и недетские сказки из своей полицейской молодости. И давала бы им посмотреть на коллекцию своих пистолетов.

Может быть, с грустью вздыхала бы о дедушке, который оставил меня слишком рано. При этом, конкретного образа дедушки мне воображение, конечно же, не подсказывало.

Но это никогда не был Дерек.

Никогда.

После работы в рамках оперативно-следственных мероприятий по поимке Мигеля мы с Ленни сняли комнату в средней руки мотеле и заказали шампанское в номер. Ленни откупорил бутылку, для достоверности смочил внутренние поверхности обоих бокалов, а потом вылил спиртное в раковину в ванной комнате.

Я не возражала. Настоящего повода пить шампанское у нас еще не было, да и, честно говоря, я его не очень люблю.

Ленни уселся в кресло под торшером и включил телевизор.

– Ну да, – сказала я. – Влюбленные проводят вечера в мотеле именно так.

Ленни выключил телевизор.

– А что они делают?

Я вздохнула.

– Задерни все шторы и выключи свет.

Он послушался.

Сначала погасил свет, потом подошел к окну и плотно задернул занавески. Повторил операцию со вторым окном, остановился. Мои глаза еще не привыкли к темноте, но я знала, что он сейчас делает.

Стоит, пялится в мою сторону и ждет дальнейших инструкций.

Кровать в номере, разумеется, была одна. Двуспальная. Я прыгнула на матрас, и пружины жалобно заскрипели.

– Теперь можешь сесть в кресло и помолчать, – сказала я. – Или поговорим, но не слишком громко. Со стороны всем должно казаться, что мы сейчас на стадии предварительных ласк.

В этот момент я пожалела, что в комнате темно. Мне хотелось посмотреть на него и убедиться, покраснел он или нет. Готова была поставить сто долларов против дырявого носка Кларка, что покраснел.

Тут я хотела бы заметить, что не собиралась обижать Джона намеками о том, что он не следит за собой и ходит в дырявых носках.

– Прикрытие на месте, – зачем-то сказал Ленни. – Они сняли номер по соседству, кроме того, фургон со спецгруппой припаркован меньше, чем в пятидесяти метрах.

– Ты меня успокаиваешь или себя? – поинтересовалась я.

– Себя, наверное, – вздохнул он. – Убийца же придет за моей головой.

– Меня заверили, что прикрытие надежное, как никогда, – сказала я, пытаясь его успокоить.

– Меня тоже, – сказал он. – Но ты же знаешь, как это бывает.

Разумеется, я знала, как это бывает. Операции, гладкие в стадии разработки, в реальности очень часто идут не по плану. Стоит только вмешаться какому-то случайному фактору, который невозможно было заранее предусмотреть. Да и мой предыдущий опыт сотрудничества с группой прикрытия ТАКС оказался, мягко говоря, не слишком позитивным.

Но Ленни я этого говорить не стала, парнишка и так переживал.

К тому же, я почему-то была уверена, что Мигель не придет. И дело даже не в том, что мы с Ленни изображали влюбленную парочку недостаточно убедительно.

Но это было бы слишком просто. Ты расставляешь ловушку, он в эту ловушку попадается. Такое могло сработать только в идеальном мире, а в нашем что-то обязательно пойдет не так.

У меня в жизни было много проблем, и, наверное, ни для одной из них так и не нашлось простого решения.

– Роберта, – неуверенно позвал он.

– Все еще здесь.

– А если бы все это было… ну… по-настоящему? У меня бы был шанс?

Удивительно, что он решился об этом заговорить. Наверное, темнота помогла ему принять решение. Когда не видишь лица собеседника, задавать подобные вопросы не так страшно.

– Все возможно, – ответила я стандартной формулировкой. – Но моего жениха недавно убили, и я еще не готова к новым отношениям.

Добро пожаловать во френдзону, иными словами. Проходи, присаживайся, ты тут надолго.

– Угу, – сказал он.

Наверное, даже он понял, что я ему соврала.

С Дереком мы расстались до того, как ему пустили пулю в голову, и несмотря на то, что мы вроде бы решили дать нам обоим второй шанс, перспектив у этих отношений все равно не было.

Зато был Реджи и та ночь, после которой Мигель отправил его в кому, и она, наверное, показала, что я таки открыта для новых отношений, если и он не против.

Наверное, он тоже был не против, но сейчас об этом уже не узнать. И агент Джонсон наверняка в курсе о том, что было, потому что ТАКС наверняка должно было донести до него информацию о деле в части, его касающейся.

Завибрировал переведенный в беззвучный режим телефон. Я взглянула на экран, оказалась, что звонит Джанет, и я к стыду своему сообразила, что за весь день даже не попыталась узнать, нет ли в состоянии Реджи каких-либо изменений.

Я взяла трубку.

Изменений не было. Он все еще лежал в коме, а Джанет пустили к нему в палату.

– Если тебе одиноко, приезжай, – сказала она. – Будем ждать вместе.

– Я не могу, – сказала я. – Я бы хотела, но не могу. Я все еще на работе.

– А почему ты говоришь шепотом? Ты в засаде?

– Что-то вроде того, – рассказывать ей, что я в мотеле и не одна, наверное, не стоило.

– Я не вовремя, да? Мешаю? Извини, я же не знала…

– Да все нормально, – сказала я.

После чего мы быстро попрощались, и я положила трубку.

Ленни этот разговор никак не прокомментировал, за что я была ему благодарна.

Тут, к гадалке не ходи, перспективы тоже рисовали не самые радужные. Если пациент впал в кому, и врачам не удалось вывести его из этого состояния за пару дней, изменения могут стать необратимыми, и к прежней жизни он уже не вернется. Да уже и не факт, что вообще хоть к какой-то жизни вернется. Прецеденты, конечно, бывали, но их можно было пересчитать по пальцам одной руки, и, насколько мне известно, все они были обусловлены сюжетными перипетиями. А Реджи вряд ли мог претендовать на роль главного героя.

Пока мне не стало совсем уж мрачно, я предложила Ленни поменяться местами и уселась в кресло. После короткого инструктажа, он уперся в кровать руками и принялся давить на матрас, чтобы заставить пружины скрипеть, а я начала стонать, постепенно повышая голос.

Для достоверности.

Ситуация была донельзя дурацкая, он скрипел кроватью, уже встав на нее на четвереньки и слегка подпрыгивая, а я стонала, и неожиданно для меня самой это оказалось довольно весело, и я настолько вошла во вкус, что соседи из номера за стеной принялись стучать нам в стену.

Ленни замер.

– Не завидуйте! – крикнула я. – Продолжай, дорогой.

Он кинул в меня подушкой и снова принялся скрипеть. А я положила подушку на лицо и принялась стонать из-под нее, словно в порыве страсти он решил меня немного придушить.