скачать книгу бесплатно
Василий Николаевич отвинтил пробку (подобное новшество появилось недавно и пока что только в Москве), наполнил стопки до краев и опустился в кресло. Вошла, прежде постучавшись, Клавдия Ивановна с подносом в руках, поставив перед мужчинами салатники и тарелки с закусками, вышла.
Хозяин поднял стопку.
– За гостя! – он выпил до дна. – Извини, Алексей, но у офицеров принято: тостующий пьет непременно вот так.
Алексей также в стопке не оставил и капли. Потому что… Ожидая разговора, ему хотелось расслабиться и не чувствовать себя скованно. Это для старшего лейтенанта в обществе генерал-полковника трудно, но он обязан постараться.
Василий Николаевич наполнил стопки.
– Позвольте, товарищ генерал, и мне произнести тост.
– Позволяю, сынок.
– За гостеприимность семьи, с которой имел честь познакомиться!
– Спасибо… – они выпили. – А теперь передохнем чуть-чуть… – хозяин улыбнулся. – А иначе свалимся под стол, так и не поговорив по душам.
Алексей позволил себе впервые возразить генералу.
– Русских не так-то просто свалить с ног.
– Все так, Алексей, но на здоровую голову и разговор получается здоровым, – Алексей, взяв крохотный бутерброд с черной икрой и сливочным маслом, отправив в рот, согласно кивнул. А Горовой продолжил. – Конечно, мы кое-что о тебе знаем, но всего лишь «кое-что»… Дочурка не из болтливых, поэтому информацию дозирует…. А нам бы хотелось знать больше… У вас что-то завязывается серьезное, если мы не ошибаемся…
Алексей кивнул:
– Не ошибаетесь… Более, чем серьезное… С моей стороны, уж точно…
– Ну так вот… Расскажи поподробнее о себе… Сам понимаешь, одна она у нас и дороже ее у нас никого нет и уже не будет никогда… Конечно, я мечтал еще и о сыне, однако… Не получилось… Бог даст, внук появится и тогда… Да что загадывать… Не стоит… Внимательно слушаю.
Алексей выполнил просьбу. Рассказал в деталях, не скрывая ничего. Собственно, и прятать у него нечего, обычная, как сам он считает, жизнь обычного человека: счастливое раннее детство, когда был любим отцом и матерью, школа, гибель отца в Афганистане, определение в суворовское, преждевременная смерть матери, сиротство, танковое училище, которое закончил с отличием и получил красный диплом…
Парень развел руками.
– Вот, собственно, и все, товарищ генерал.
Горовой поморщился.
– Да ладно… Какой я тебе дома генерал?
– Самый настоящий, – усмехнувшись, заметил Алексей.
– Хм… Называй по имени и отчеству и этого вполне достаточно.
– Слушаюсь, тов… То есть Василий Николаевич.
Горовой тряхнул головой и на лоб упал непокорный, покрывшийся легкой сединой, чубчик. Вернув его на ему положенное место и пригладив для верности ладонью, сказал:
– Судьба, парень у тебя… – Горовой, вздохнув, наполнил «Столичной» заскучавшие было стопки, поднял свою. – Помянем, Алексей, родителей твоих… Выпьем, не чокаясь… Как говорится, пусть земля им будет пухом.
Они выпили, отставили в сторону стопки.
– Родители могут гордиться… – закусывая, продолжил Василий Николаевич. – Ты сделал себя сам и ни перед кем не в долгу… Давно был на могилках?
– Больше года, – ответил Алексей.
– Надо попроведать отца и мать… Грех запускать могилы своих предков.
– Собираюсь, Василий Николаевич.
– Когда?
– Завтра… В Свердловске – плановая посадка и дозаправка самолета… Выйду… отмечусь в военной комендатуре, что… Думаю, проблем не будет.
– Не будет, – подтвердил Горовой.
– Вот… Перерегистрирую проездные документы на следующий день…. Надо еще заглянуть, так сказать, попутно и в суворовское, и в военное училище.
– Правильно… Когда должен быть в части?
– Послезавтра… Успеваю…
– Как служба?
– Нормально… – коротко, стараясь не вдаваться в подробности, ответил Алексей.
Горовой вновь поморщился.
– И что за молодежь нынче?.. Девочку попытался как-то порасспросить о том же, а она мне также: нормально и на том поставила точку. Что значит «нормально» – хорошо или плохо?
– Удовлетворительно, Василий Николаевич.
– При оценке «удовлетворительно» раньше срока звания не присваивают.
Алексей усмехнулся:
– Иногда, наверное, и это случается.
– Скажи прямо: с желанием служишь? Не по нужде?
– Я же выполнил посмертную волю отца…
– И что с того? Волю выполнил, а, возможно, сердце все-таки не лежит.
– Что вы?!
– Я – ничего, а ты…
Алексей позволил себе прервать столь грозного собеседника, не по-армейски эмоционально воскликнув:
– Без ума от армии! Это мое и сейчас, после года нахождения в строевой части, не осталось никаких сомнений.
– Тогда – все в порядке. Главное, чтобы чужое место не занимать; служить, а не делать вид, что служишь.
Алексей кивнул:
– Понимаю, поэтому стараюсь…
– Месяца полтора назад дочурка как-то так, невразумительно намекнула и про повышение по должности.
– Есть такое… Назначен командиром роты в том же полку.
– Вот тебе на! Это уже не «удовлетворительно», а «отлично»… Служишь-то по-настоящему всего-то год и… За что заслуги?
Алексей стыдливо опустил глаза.
– Думаю, что аванс, вроде как долг, и его обязан еще отработать… Придется доказывать, что не зря, что командование во мне не ошиблось.
Горовой недовольно хмыкнул.
– Скромность – украшение офицера, но не до бесконечности. Себя тоже надо уметь ценить…
– Ценю, Василий Николаевич, но не переоцениваю.
– Не финти, понял? Жду подробности… Или это секрет государственной важности? – он громко рассмеялся. – Уж не твоих ли рук очередной военный переворот в Коста-Рики?
– Никак нет, Василий Николаевич.
Ироничный подкол Алексей понял и оценил. Он с каждой минутой общения все больше расслаблялся, чувствовал себя раскованнее и раскованнее, чему бесконечно удивлялся. Еще вчера представить себе не мог, что будет сидеть tet-a-tet и за одним столом с генерал-полковником, пить водку и свободно общаться обо всем на свете.
– В таком случае, какая проблема?
– Короче говоря…
Горовой прервал:
– Не «короче», а во всех подробностях.
– Слушаюсь… Были корпусные тактические учения… Перед моим взводом стояла задача: проявив смекалку, без потерь личного состава и боевой техники, выбить с высотки условного противника и закрепиться… Ну… Приказ взвод успешно выполнил. Вот и все. Наверное, за это и… Комполка так и сказал перед строем: за умелое руководство подразделением…
Горовой, восхищаясь, озорно щелкнул пальцами:
– Все идет к тому, что из тебя, Алексей, со временем получится неплохой вояка. Налицо – задатки. Порадовал меня, по-настоящему порадовал.
– Хотелось бы… – заметил, вновь потупившись, Алексей.
– Все в твоих руках…
– А также, Василий Николаевич, в руках судьбы, – уточнил парень.
– Судьба, сынок, вещь такая: слабаков ломает, а сильных духов, смело идущих к намеченной цели, лишь закаляет. Такие вот дела… Я слишком хорошо знаю молодые армейские кадры… То, что происходит в обществе, отрицательно влияет на их качество. Увы, но вынужден признать. Офицерство утрачивает былую славу. Многочисленные анекдоты и байки на эту тему – лишнее доказательство.
Алексей кивнул:
– Приходится слышать…. Обидно…
– А мне не обидно, мне, человеку, отвечающему за кадровую политику?.. – Алексею хотелось спросить, в качестве кого «отвечает за кадровую политику» и где конкретно, но не посмел. – К сожалению, даже мне не все в этом по силам. Учебные заведения клепают офицеров, а толку? Многие, получив дипломы, тотчас же смываются, оставляют ряды вооруженных сил. А остаются? По большей части, неудачники, для которых нет места на гражданке. Отсюда и байки… Например, такая…
Горовой стал – сочно и смачно – рассказывать…
…Из округа в дивизию пожаловали социологи. Пожаловали, чтобы исследовать морально-психологическое состояние военнослужащих, в частности, офицерского состава.
«Полковник Сердющенко, командир части, презрительно скривился, но промолчал: чтобы не накликать на седую голову очередную беду, отказался от идеи выразить своё «фэ». Однако замполиту строго-настрого наказал: «Ты мне тут ворон не лови – бди, понял?»
Подполковник Сироткин приказание принял к неуклонному исполнению. Исполняя, решил для себя, что в данном случае лучше перебдеть, чем недобдеть.
Социологи среди офицерства распространили некие анонимные опросные листы, а после заполнения собрались было покинуть пределы части, но Сироткин был начеку.
«Э, нет, – по-отечески ласково сказал он, – вы не в колхозе имени Буденного, а в строевом воинском подразделении, а посему, голубки мои, дозвольте лично мне одним глазом глянуть в опросные листы. Мало ли чего мужички сдуру могли накарябать».
Социологи согласились отсрочить убытие на пару часов.
– Подполковник Сироткин, – ухмыляясь, продолжает рассказ Василий Николаевич, – сидит и шуршит опросными листами, сидит и вслух комментирует: «Так… Отлично… Головастый… Умно отвечает… А этот… себе на уме… Вон, как заковыристо ответил: ни нам, ни вам… Философически… Не зря мужика учили… Далеко пойдет… Высоко взлетит…» Второй час пошел. Почти сотня опросных листов Сироткин благополучно переместил из стопки слева в стопку справа. И тут его острый глаз уперся в нечто.
«Это еще что за хрень? – он обратился к началу опросного листа, чтобы найти ответ на свой собственный вопрос, но там, к его несказанному удивлению, – ничего. – Эй, вы там, – в сердцах крикнул он, – охламончики! – пулей влетел один из них, ну, то есть один из помощников его. – Графолога сюда! – прибыл графолог. – Кто? – спросил он и ткнул жирным пальцем-обрубком в опросный лист. – Сколько минут потребуется?» «А нисколько, товарищ подполковник. Из вновь прибывших. Не успел забыть». «Сосунок, значит?» «Так точно». «М-да, – Сироткин недовольно качнул головой. – Беда с молодыми… Зелень… И кто же этот ублюдок?» «Лейтенант Гаврилович». «Сюда, этого подонка, не медля!»
Вот и Гаврилович. Стоит, а поджилки трясутся. Впервые перед Сироткиным и не знает еще, чем все может закончиться. Сироткин тычет пальцем-обрубком в бумагу: «Ты?!» «Я, товарищ подполковник!» «Ты что написал, а?!» «Ответил, как на духу, товарищ подполковник… Как есть…» Заместитель командира дивизии нервно бросает в его сторону опросный лист: «Читай вслух!» «Ваше социальное…» «Да, не это, дурак! Ниже!» «Сколькими языками владеете? – читает Гаврилович. – Я честно… не соврал». Подполковник заёрзал на стуле. «Ну? И что ты ответил? Читай так, как написал». «Я написал: тремями. А потом расшифровал, какими именно». «И какими же?» «В совершенстве владею русским, командирским и матерным». Сироткин бросает в его сторону ручку: «Зачеркни, олух, и сверху напиши, как надо, правильно… Диктую: в совершенстве владею двумями языками, а именно – русским и командирским».
Гаврилович исполнил приказание. «Но, товарищ подполковник…»
«Молчать, сосунок! – рявкает Сироткин, вскакивает и топает ногой. – Пора бы знать, что командирский и матерный – это один и тот же язык, – подполковник садится. – Свободен! – Гаврилович уходит, а Сироткин в след ему ворчит. – И чему в этих училищах учат? Вот раньше… Нет, нынешних учить – деньги на ветер».
Закончив рассказывать, Горовой недовольно покрутил головой.
– Дураков, извини, в армии много – должен признать. Причем, замечу, становится больше и больше. Следовательно, Алексей, командование обязано к таким, как ты, относиться особенно бережно, чтобы нам не остаться с одними тупицами.
– Василий Николаевич, в нашей части много хороших офицеров…
Горовой рассмеялся.
– Значит, Алексей, тебе здорово повезло со службой.
– Сам выбрал.
– Тем более… Ладно… По части армии мы всё выяснили… Как говорится, порядок в танковых войсках… А вот дела личные еще не прояснили… Ну, там планы, цели, стратегические и тактические задачи… И прочее. Как считаешь?
– Что, если конкретно, вас интересует?
– О, Алексей, многое. Прости, но я, повторяю, отец, а потому обязан знать все определенно… Ты уже не ребенок и не юнец, а мужчина, который видит перспективы… Я в смысле семейной жизни… Девок нынче много, а ты жених видный. Быстро приберут к рукам. Не успеешь и опомниться. Что скажешь? Хочу знать, что думаешь по этому случаю?
