Путь голема

Димыч – курочка гриль. Намазать горчичкой, присыпать молотым черным перцем и да здравствует язва.

Пар и дым развеялись, показав поле боя. На сотни метров в стороны пол превратился в перепаханную трещинами долину кратеров.

Осуждающе глянули снизу притухшие глаза, перед тем как нырнуть вглубь.

– Не на того напал. Думай в следующий раз на кого прешь, – желаю нырнувшему в море жара противнику.

Стараясь не смотреть туда, где лежит Тимоха, перепрыгиваю все еще дышащие жаром трещины и обхожу стороной курящиеся вулканы.

Подошва на кроссовке оплавилась, и пальцы, раз за разом касаются горячего пола. Где-то там впереди должны быть Ильич, Дайла и Лиля. Содрогаюсь, вспомнив обугленные полена вместо ног.

Как же мне хочется, чтобы это все оказалось лишь страшным сном и не более. Чтобы я, придремав после сытного обеда в своем кресле на работе, всего лишь увидел кошмар и сразу проснулся. А вокруг подшучивая стояли и Прыщ и Лиля обязательно стояла… и Тимоха в спортивном костюме. Я бы даже не заикнулся о несоблюдении формы одежды. «От твоего храпа компьютеры виснут» – обязательно съязвил бы Прыщ и поник под суровым взглядом босса.

– Эй, – послышался слабый голос из-за большого вулкана. – Кто там? Ты вернулся. Ты же меня не бросил…

– Ох, ты… черт! – Я поморщился, увидев лежащую на спине у подножия вулкана Дайлу.

– Что не так хороша, как тогда, когда ты на меня пялился, и слюни пускал? – сердито зыркнули зеленые глаза. – Не смотри туда. Не надо.

Она прикрывает ладонями обугленную дыру в животе размером с кулак. Крови нет, и воняет пережаренным мясом. Побелевшее лицо совершенно спокойно и не выражает признаков боли.

– Как это… так? – Стягиваю с себя куртку и подкладываю девушке под голову.

– Не старайся. Я не жилец. Просто побудь со мной… Долго ждать не придется.

– Не говори глупостей, – пытаюсь я храбриться. – Сейчас придет Ильич, и мы обязательно что-нибудь придумаем. Я сейчас сделаю из моей рубашки бинты… Говорят ожоги мочой лечить хорошо… Не ты не подумай ничего плохого. Это уринотерапия.

– Не суетись. Никто не придет. Он утащил девчонку и оставил меня здесь… Бинтов тоже не надо. Про уринотерапию забудь…Боль я сняла, все таки дочь приближенного, а на большее умения не хватает. И так повезло – нормальный человек с такой раной умер бы мгновенно.

– Хорошо, я понял. – Сажусь рядом с ней на пол. – Чем я могу тебе помочь? Скажи. Я обязательно выполню.

Улыбка на мгновение озарила бледное лицо.

– Ты милый. Но глупый. Наверное, возомнил себя не пойми кем в свете последних подвигов?

– Я так и не смог понять свою роль в происходящем. Со мной и вокруг меня происходят совершенно необъяснимые события. Мне даже сказать нечего. Может, ты объяснишь?

– Что бы ты хотел услышать? Ответы на вопросы станут платой за то, что ты побудешь со мной.

– Я даже не знаю о чем спрашивать, – хмыкнул я. – Но попробую… Приближенные, кто они? Кто ты? Как мы сюда попали? Как во всем этом замешан Ильич? Чего вы от меня ждете?

– Хватит, хватит. – Перебила меня Дайла. – Ну и аппетит. Но раз пообещала, то попробую ответить, на сколько времени хватит.

Она настолько спокойно говорит о своей смерти, что у меня мороз по коже идет. Хотел бы я уметь так держать себя в руках. В разговоре то и дело мой голос срывается и приходится делать вид, что кашляю. Не думаю, что мне удается ее этим обмануть.

– Чтобы тебе было проще, я начну с истории нашего мира, – начала рассказ Дайла. – Много веков назад в наш мир пришли боги в золотых одеждах. Они были не добрые и не злые но…

– Мы суровы, но справедливы, – закончил я.

Девушка удостоила меня пристального взгляда, кивнула и продолжила.

– Уже намного позже мы узнали, что они бежали после поражения в битве. Враг преследовал их. Наш мир стал для них тайным убежищем. Многие из богов были ранены и вскоре умерли. Оставшиеся в живых построили на их могилах Хрустальный город. Боги с легкостью покорили племена, населяющие единственный пригодный для жизни континент.

– Всего один континент на целой планете?

– Всего их пять, но четыре из них при каждом затмении скрываются под водой. Это происходит два раза в год. Сломив сопротивление племен, боги взамен дали им знания. Хрустальный город стал столицей быстро развивающегося государства. Цивилизация совершила гигантский прыжок вперед. Всего за несколько поколений люди изменились. Появились школы, больницы. Боги поощряли развитие науки и культуры. Новые технологии вошли в нашу жизнь. Мир преобразился. В людях угасло первобытное зло. На смену ему пришла гармония и любовь. Так написано в нашей истории.

– Боги, какие они были?

– Такие же как мы, только могущественные и бессмертные. Лишь древний враг мог нанести им вред. Боги собрали вокруг себя самых умных и талантливых людей этого мира и дали им силу. Приблизили их к себе, сделав верными помощниками. Так появились приближенные. Одним из них был и есть мой отец.

– Ты же сказала, что это было давно. Как может быть еще жив твой отец.

– Я же сказала – боги дали им силу и знания. Приближенные кое в чем отличаются от людей. Я – тому пример, ведь я дочь приближенного и унаследовала часть данной ему силы. Не думаю, что обычный человек мог разглагольствовать с такой дыренью в животе.

– Всего лишь крохотная дырочка.

– Не подлизывайся. Прибереги комплименты для более перспективных кандидатур. Так вот, приближенные лечили людей и скот, делали погоду, обучали детей, в общем, помогали богам содержать мир в порядке. Все было хорошо до того самого дня… Праздник урожая… В этот день в наш мир пришло зло от которого бежали боги. Император со своим войском все-таки нашел их. Грянула великая битва. Ты сам видел ее следы – расплавленный квартал кожевников. Часть суши превратилась в мертвые пустыни. Исчезли леса, испарились реки, выгорели дотла деревни. Погибло множество людей.

– А как же всемогущие боги?

– Зло всегда сильней. Боги защищались до конца. Немало врагов не увидело рассвет. Но перевес был слишком явным. Несколько богов поняв, что смерть неминуема, успели скрыться в твоем мире.

– На Земле?

– Да, на ней. Приближенные бежали в горные леса севера, укрываясь от гнева императора. Наступила эпоха тьмы. Зло праздновало победу. Захватчики начали перестраивать мир под себя. На смену театру пришли другие зрелища. На сцене стали убивать, а не играть. Сам видел. Публичные казни начли привлекать все больше и больше зевак. Вывешенные на обозрение на городской стене отрубленные головы больше никого не пугали. Смерть стала обыденностью. Люди всего лишь глина и только высшие силы определяют, какими им быть. Поощряя затаенные в глубине душ людей пороки, зло изменило мир гораздо быстрее, чем боги. Лишь горстка приближенных и сплотившиеся вокруг них люди оставались верными прежним идеалам…

Дайла прервалась и закрыла глаза.

– Что? – наклонился я к ней.

– Время кончается, – помутневшие глаза посмотрели сквозь меня. – Раньше, чем я ожидала. Скоро придет боль.

Меня осенила догадка.

– Дайла, я в последнее время совершаю много невероятного. Побеждаю монстров, нахожу выход там где его нет… Я попробую исцелить тебя.

Девушка лишь криво ухмыльнулась.

Став рядом с ней на колени, закрываю глаза. Как же мне пробудить в себе ту силу, благодаря которой творятся все эти чудеса? Что мне нужно сказать или подумать, чтобы спасти ее?

– Мы суровы, но справедливы. Мы ценим жизнь! Но дарим смерть! – шепчу я слова как молитву. – Пусть затянутся раны. Пусть не покинет жизнь это тело…

– Я же говорила, ты не бог… А он не верил. Я была права.

– Я не знаю, как тебе помочь, – опустив голову на грудь, признаю собственное бессилие.

– Зато я знаю, как помочь тебе, – с усилием приподнялась на локтях девушка. Наши лица близки настолько, что я чувствую ее прерывистое дыхание. – Ты сможешь вернуться домой. Нечего тебе делать здесь. Один воин, пусть и великий не в силах изменить судьбу мира.

– Ты о чем?

– Я совсем забыла об этом… Нет не забыла просто не думала… Не думала что благодаря тебе пройдем так далеко. Слушай внимательно. Стражей всего три. Мы прошли двух. Они приходят лишь, когда их позовут. Иначе бродить тебе здесь до конца дней своих.

Ее лицо исказила гримаса боли. В уголках бледных губ показались капельки крови.

– Мало времени, – шепчет она, опускаясь на пол. – Так мало.

– Молчи, тебе вредно разговаривать. – Рукавом рубахи вытираю выступившую кровь. – Потерпи, может, обойдется.

Все тише и тише с каждым словом шепчет Дайла:

– Нет там ни выхода, ни входа. Нет там ни времени, ни пути. Нет там места никому кроме спящих. Небытие тех, кто потревожит спящих, грянет с небес стальным дождем. Поцелуй огня ждет тех, кто приручит бессмертную птицу. Покоривших огонь он сгложет изнутри. Увидев спящих скажи чего желаешь, и снизойдут они.

– Кто такие спящие, Дайла? – тормошу я тело, из которого утекает жизнь. – Где они спят?

– Прощай. Ты так похож на него… Жаль что это ты а не он меня провожает. Жаль, что умираю, так и не успев им отомстить за него, – уже почти беззвучно шевелятся ее губы. Стройное тело бьется в конвульсиях. – Ненавижу их! Они забрали его! Закон! Победи стра…

– Прощай. – Сдерживая слезы, я наклоняюсь и целую ее в окровавленные губы.

Возле того, что еще недавно было Тимохой, я поднимаю закопченный фламберг. Тяжелый, еще теплый, меч ложится на плечо.

Я начинаю свой путь.

– Эй, третий страж! – кричу я что есть сил. – Это я, Дмитрий. Я иду за тобой, чтобы увидеть спящих. Ты меня не остановишь.

Вытащив из заднего кармана джинсов флягу, делаю глоток. Для храбрости.

Обернувшись напоследок, вижу лишь колонны, кипящую под прозрачным полом лаву и клубящийся над ними туман. Ничто не напоминает о недавнем поединке.

-–

Колонны, колонны, колонны.

Вокруг сплошные колонны и тишина. Кажется, что даже нет смысла куда-то идти. Здесь все и везде одинаково – колонны. В три обхвата толщиной они заливают зал мягким светом.

Фламберг уже успел натереть плечо. Все равно его не брошу. Оружие добавляет уверенности, а она мне сейчас очень кстати. А еще было бы очень кстати поесть, попить и поспать на чистой больничной койке с бережно перевязанными ожогами и ранами. Посмотреть какой-нибудь пустой сериал по телевизору, листнуть интересную книжонку, состроить глазки молоденькой медсестричке… просто так, чтобы улыбнулась в ответ.

Колонны, колонны, колонны.

Боль в душе становится все сильнее и сильнее. Скорбь от потери коллег, тоска по зеленым глазам усугубляются проснувшимся чувством вины. Я должен был что-то сделать, чтобы не допустить этого. А я даже девушке тронувшей мое сердце помочь не смог. Как жаль, что я не встретил ее раньше, там, дома. Все могло бы сложиться по-другому…

Дайла говорила, что их нужно позвать, иначе бродить мне здесь до скончания времен.

– Нет там ни выхода, ни входа. Нет там ни времени, ни пути. Нет там места никому кроме спящих. Небытие тех, кто потревожит спящих, грянет с небес стальным дождем. Поцелуй огня ждет тех, кто приручит бессмертную птицу. Покоривших огонь он сгложет изнутри. Увидев спящих скажи чего желаешь, и снизойдут они.

И ничего.

– Страж! – уже, наверное, в сотый раз кричу, не слыша своего голоса в мертвой тишине.

На этот раз в ответ раздается глухой рокот. Становясь громче и громче, он приобретает знакомый ритм.

– Раз. Раз. Раз два три. Левой, левой, – вторю я барабанам, вспомнив о бессмысленной строевой муштре на военке в универе. – Раз. Раз. Раз два три.

Мерзко голосящие волынки вплетаются в барабанный бой.

Подчиняясь ритму, сердце колотится, разгоняя по венам страх. От пронзительного воя волынок голову словно тисками сжало.

Чеканя шаг, на меня, движется армия воинов, облаченных в черную сталь. Глухо позвякивают о доспехи висящие на поясе мечи.

Плечо к плечу, нога в ногу. Как на параде.

– Сколько же вас? – бормочу, холодея от страха.

Нет границ у темной армии. Тысячи тысяч мечей в умелых руках против меня одного.

Боевой пыл во мне угас окончательно, выдавленный ужасом от надвигающейся лавины. И еще эти барабаны с волынками…

– Раз. Раз. Раз два три. Левой, левой. – Оказывается, я уже некоторое время повторяю это вслух.

Шаг за шагом крадется в мой мозг безумие.

Не выдержав натиска, хватаю меч подмышку и изо всех сил улепетываю куда подальше. Бегу туда, где не будет терзающего сердца ритма и зловещего стенания волынок. Туда где не слышно за спиной чеканного шага. Туда где будет тихо и спокойно. Где можно будет упасть и заснуть, забыв обо всем.

– Я хочу домой! – кричу, пытаясь заглушить музыку войны.

Раз за разом оглядываясь, замечаю, что как бы быстро я не бежал расстояние между нами не увеличивается. Наоборот, с каждой минутой враг все ближе и ближе. Я уже могу рассмотреть, как пристально смотрят сквозь прорези в шлемах красные глаза, изучая жертву.

– Не надо! – Я готов рухнуть на колени и молить пощады.

Я жить хочу.

Не хочу сдохнуть в этом проклятом месте, не имеющем ни выхода, ни входа.

На вершине холма рядом со мной стоит воин в золотых доспехах. Две луны безразлично смотрят на временных победителей. Подножие холма устлано ковром из трупов оборотней. Авангард сил тьмы. Густой снег потихоньку прячет под белым ковром следы недавнего боя. Скатываются тягучие красные капли с прозрачных лезвий мечей, рисуя причудливый узор на белом холсте. Со стороны леса показалась еще одна волна нападающих. Завывая в предвкушении крови, длинными прыжками мчатся сотни оборотней. На бегу, они выстраиваются полумесяцем, намереваясь обойти с флангов. На опушке маячат силуэты карателей. Их становится все больше и больше. Сверкают в лунном свете кожистые крылья над головой. Со свистом рассекают воздух стаи зверов, готовясь в удобный момент напасть сверху.

– Мы добры, но не прощаем зла! – толкают наши руки вперед стену огня.

Всепожирающее пламя вихрем проносится до самого леса, оставляя за собой лишь бесформенные кучи пепла. Земля застонала от боли. Участившийся снег присыпает ожоги на ее теле. Две луны прячутся в облаках, не желая видеть, что будет дальше…

Теперь я знаю что делать. Это повторяется уже не раз. Сначала с железной птицей потом с огненным монстром.

– Мы добры, но не прощаем зла! – Выплескиваю из себя рвущуюся на волю огненную мощь.

Огненная волна, облизывая колонны, накрывает темное войско.

– Все, капец вам! – облегченно опираюсь на меч. Словно камень с души упал. Я победил. В очередной раз.

– Горите в аду… Нет! Что за черт?

Волна пламени покатилась дальше, оставив неприятеля невредимым. Не сбавляя шаг черные ряды все ближе. С шелестом покинули ножны тысячи мечей. Барабаны все громче, а волынки наглее.

Я снова готов броситься наутек, спасая жизнь, но что-то заставляет меня остаться на месте. В конце концов, сколько можно бежать. Все равно дальше смерти не убежишь. Конец придет рано или поздно. Так пусть он будет достойным.

Скрипя зубами, поднимаю фламберг, и начинаю последний путь навстречу врагу.

– Дайла, Тимоха, Лиля, Прыщ. Я иду к вам, – шепчу, ускоряя шаг. – Мне не будет стыдно…

Густым частоколом взлетели вверх мечи.

Нас разделяют считанные шаги.

– Я не прощаю зла! – кричу во весь голос и перехожу на бег.

Враг на расстоянии удара.

Раскрутив над головой тяжелый фламберг, опускаю его на ближайший шлем. Я вложил в удар всю силу, которая у меня осталась… и, потеряв равновесие, упал.

Многотысячная армия медленно тает в воздухе, оставляя меня в одиночестве.

– Какой же я идиот, – хохочу, отбросив ненужное оружие в сторону. – Иллюзия. Это была всего лишь иллюзия. Я сражался с призраками.

Победи страх – вот, что пыталась сказать перед смертью Дайла. Не стража, как я раньше думал, а страх. Я боролся не с армией врага. Я боролся со своим страхом. Покоривших огонь он сгложет изнутри.

Обессилено опустившись на пол, утыкаюсь головой в колени. Слезы катятся сами по себе. После них на обожженном закопченном лице остаются чистые дорожки.

Я прошел.

Я победил трех стражей.

Мое желание исполнят.

Теперь осталось еще чуть-чуть, и я дома. Я уже предвкушаю, как опустошу холодильник. Выпью бутылку холодного пива, а потом меня ждет диван и спокойный сон. Я забуду про весь этот кошмар. Начну новую жизнь. В конце концов, свет клином не сошелся на нашей фирме. Найду интересную работу. Обязательно познакомлюсь с хорошенькой девчонкой. Пусть ее глаза будут серые… нет, голубые… нет… Да черт возьми какие угодно, только не зеленые. И чтобы в их отражении даже не мелькало тени минувших событий. И самое главное, постараюсь как можно скорее забыть о тех, кто остался здесь. Словно их никогда и не было. И все будет в шоколаде. Время лечит любые раны. Вылечит и мои.

– Ну что ж, пора домой, – говорю, потирая руки. Осталось лишь сказать волшебные слова. – Увидев спящих скажи чего желаешь, и снизойдут они. Поехали!

-–

Шумно накатываются на каменистый берег крутые волны. Бескрайний океан на горизонте сливается с угрюмыми облаками. Холодный ветер бросает в лицо соленые брызги. Умирающее солнце отдает изможденной земле последние капли тепла. Под ногами стелется жухлая немощная трава. Покрученные деревья жадно впиваются побелевшими корнями в каменные склоны. Из жидких кустиков на меня уставились две черные бусинки.

– Ты кто? – спрашиваю присев у куста.

В ответ прошуршали осыпающиеся камни, да взметнулось облачко пыли, которое тут же унес ветер.

Я стою на краю скалы, а у моих ног резвится океан. За спиной простилается каменная пустыня – нагромождение скал и редкие чахлые деревца.

– Зачем пришел? – прозвучал хриплый голос.

На камне сидит, кутаясь в длинный плащ человек в золотых доспехах.

– Еще мгновение назад я был в колонном зале. А где сейчас?

– Там же.

– Так это тоже иллюзия?

– Этого мира, как и нас, давно уже нет. Ты видишь мои воспоминания.

– И ты…

– Меня тоже нет.

– Это ваш дом? Что случилось?

– Наш мир умер. Мы вынуждены были отправиться в путь, чтобы найти новый.

– Император?

– Да?

– Вы сбежали?

– Мы спасали остатки своего прошлого, надеясь, что оно пустит ростки в новой почве и создаст будущее.

– И как?

– Не очень.

– Ты говоришь, что тебя нет, но при этом разговариваешь со мной.

– Я погиб в бою по вашим меркам несколько сотен лет назад. Я один из тех, кто прикрыл уход выживших. Я успел увидеть солнце нового дома. Я успел почувствовать надежду.

– Вы боги?

– Для тебя и тебе подобным – да. Для древних – песок под ногами. Вы слишком молоды, чтобы это понять. И в этом ваше счастье.

– И как вам здесь?

Может мне показалось, но из под шлема прозвучал тихий смех.

– А ты как думаешь?

– Неуютно тут и холодно. Сплошная серость и тоска. Думаю что плохо.

– Правильно думаешь, мы живем воспоминаниями прошлого и не имеем будущего. Но ты не затем прошел стражей, чтобы задавать пустые вопросы. Скажи, чего желаешь.

– То, что я пожелаю, сбудется?

– Мы придумали правила не для того чтобы их нарушать. Будь скромен в своем желании.

– Домой хочу. Верните меня, пожалуйста, домой.

– Ты уверен?

– Да.

– А я нет. Твое желание поверхностно. Навеяно страхом. Тебя ждет другой путь.

– Я не хочу другого пути! – закричал я. – Неужели вы не понимаете. Мне надоели бесконечные смерти. Я не хочу страдать! Я не люблю боль!

– Ты должен научиться терпеть, – философски заметил собеседник и, поежившись, закутался в плащ. – Северный ветер все холоднее. Солнце скоро сядет. У тебя мало времени.

Не зная, что сказать сажусь на холодный валун. Ветер гудит в ветвях низкорослых деревьев. Сыпет каменной пылью в лицо. Верхушки волн покрываются барашками пены.

– Что меня ждет? – обреченно спрашиваю, понимая, что человек в золотых доспехах все равно поступит по-своему. Все мои надежды стерты в прах. Никто не собирается выполнять мое желание.

– Долгий и тяжелый путь. Ты по недоразумению попал в чужой мир, но сыграешь немалую роль в его судьбе. Я выполню твое желание…

– Наконец-то, – облегченно простонал я, перебив собеседника. Даже от сердца отлегло. Я скоро буду дома.

– Я выполню твое желание, – терпеливо повторил он.

– Я еду домой!

– У тебя нет дома, воин. Я выполняю желание, о котором говорит твое сердце. Пусть сопутствует тебе удача.

– Прощай. Спасибо – сказал я, за мгновение до того как окружающий мир растаял в сумраке.

– Думаю, что мы еще увидимся, – раздался приглушенный голос издалека.

-–

– Не мог высадить поближе к дому, – недовольно бурчу, проламываясь сквозь заросли кустарника. По привычке тащу тяжеленный фламберг за собой. На кой он мне сдался, ума не приложу, но расставаться с оружием не хочется.

Я полон сил и энтузиазма, а на теле ни царапины. Наверное, это бонус за все мои мытарства.

Как же приятно когда ничего не болит, и нет этого нестерпимого зуда обожженной кожи. Жаль костюмчик не подлатали. Насмешливые взгляды прохожих мне обеспечены. Не всякий бомж щеголяет вот в таком наряде погорельца-оборванца. Как бы еще милиция не заинтересовалась моей личностью…

Ничего, все это пустяки. От леса до трассы меньше километра, а там и до города рукой подать. Осталось только из леса выбраться, а это раз плюнуть. Это даже не лес, из края в край за час пересечь можно, а популярное место для пикников. Сам когда-то сюда на шашлыки выбирался. Молодежь его парком любви величает. А старики шутят, что в лесу меньше деревьев, чем здесь было зачато детей.

Тихо шепчут над головой густые кроны, рассеивая теплые лучи весеннего солнца. Еще день-два и лето нагрянет с изнуряющей жарой и духотой. Трещит на ветке сорока, настороженно поглядывая в мою сторону.

Наконец кустарник закончился. Облегченно вздохнув, выхожу на опушку, и улыбка сползает с лица.

Приехали!

Вот же засранец а не бог!

Я громко высказываю, что думаю о богах, этом мире, и вообще о жизни в целом. Досталось всем, даже тем, кого уже нет. Перепуганная гневной тирадой сорока срывается с ветки и улетает прочь.

А я-то думаю, с каких пор в парке любви так чисто стало. Ни тебе кострищ, ни битых бутылок, ни развешанных по ветвям латексных следов любви.

Переливаясь в лучах солнца, передо мной во всей своей красе раскинулся Хрустальный город.

Не смотря на постигшее разочарование, я полон восхищения. Вот уж точно божьих рук дело. Сквозь полупрозрачные городские стены можно рассмотреть суетящихся людишек. С такого расстояния они кажутся мелкими букашками в стеклянной банке.

Невесомыми лентами тянутся через весь город, от стен до центральной башни, стеклянные мостики. У верхушки башни они сливаются в широкий опоясывающий ее балкон. Город словно накрыт ажурным покрывалом из паутины.

– Шпиль на главной башне предназначен для защиты города, – сказал подошедший сзади Ильич. – Он рождает… роаждал молнии… – и, помедлив, спросил, – Значить дошел все-таки?

– Таки дошел, – отвечаю, не отрывая взгляда от города. – Вот только не туда пришел. Вот и верь всесильным после этого.

– Какие они?

– Кто?

– Спящие.

– Как живые, только мертвые.

Ильич хмыкнул и отошел.

Выскочив из-за кустов, бросилась ко мне Лиля.

– Димчик! Живой! Я даже не надеялась, что наш любимый герой останется в живых. – Радостно затараторила она, повиснув у меня на шее.

– Не дождетесь. Живее всех живых.

– Мне так плохо было. Что-то с ножками случилось. Так больно было, что я почти ничего не помню. Потом кошмар какой-то. Наверное, я от страха упала в обморок. Ты не поверишь, мне померещилось, что Тимошенька сгорел, а меня спасает Ильич. Представляешь, на плечо меня вскинул и бежит так быстро-быстро, и колоны мельтешат. А дальше ничего не помню. Потом здесь проснулась. Вот чудеса, да Димчик? А Тимошка говорит что все это правда. Глупенький.

– Ты ходишь? – изумленно смотрю на стройные ножки, символически прикрытые драными шортами.

– А я что, летать должна? – хихикнула Лиля, и кокетливо поправила длинные светлые волосы.

– Тимоха теперь должен на руках тебя носить и не отпускать ни на шаг, – отшучиваюсь я. А перед глазами – обугленные культи, волочащиеся по полу и стеклянные от безумия глаза. – А сам он где?

– Здесь, – стиснул меня Тимоха лапищами так, что кости затрещали. – Рад тебя видеть. Спасибо что вытащил из пекла. Дайла рассказала, как ты геройствовал. Раз мы тут значит победа за тобой.

Обугленные лохмотья спортивного костюма с трудом прикрывают мускулистое тело. Шрамов как не бывало. Пышная курчавая шевелюра как после хорошего шампуня стекает на крутые плечи.