Ангелофилия

«А? Что? А?» – претворялся, что не случилось, что ослеп ненадолго, или вообще не ослеп, а наоборот прозрел и еще больше зряч и все также заряжен на поиск, но на самом деле уже знал, что нашел и боялся спугнуть, осознавая, что едва ли, раз столкнувшись с ней, остался прежним. Сознание изменилось в мгновение! И сразу стал совсем не тем светлым ребенком которым был, да собственно каким там светом,  скорее  озабоченным прыщавым юнцом, мужчиной.

Невинность ушла немного раньше ее прихода! А при виде ее робость пропала, но с отсутствием очень быстро возвращалась, и прикоснувшись теплой рукой, она с еще большей силой обхватив шею, брала на удушающий. Я был побежден.

Увидев ее,  понял, что нашел то что искал! Много времени проводил, высвобождаясь из невидимых объятий ее сине- красных артерий, исключительно с целью осуществления элементарных  функции, чтоб получать хоть какие  знания. Тем более, что  был студентом техникума и напряженно постигал иероглифы радиоэлектроники, которые проваливались в мозг, как в бездонные колодцы, бесследно растворяясь волшебством эльфов. В то время как надо было зарабатывать хорошие оценки, и сдавать зачеты, я,  с лукавой усмешкой занимался не чем иным  как поиском вдохновения.

Странный врач, похожий на сумасшедшего, объяснил мне, что я болен Ангелофилией. Что это? О чем вы, док? Я не маньяк! И не сплю. А всего лишь влюблен. Один из симптомов – неадекватное восприятие действительности и миражи, все больше заменяющие реальность. Реальность? О чем вы? Какая реальность? Нет никакой реальности! Вообще! Что же это тогда!? Это любовь и смерть, а между ними страх и больше ничего! Ничего!

В результате  вылавливал из сознания ее миражи и оставлял запертыми в комнате с закрытыми форточками. Для окружающих же она оставалась невидима!

Приглаженная бесплотная ткань, приятная на ощупь волшебным образом сливалась с обстановкой, становясь частью обычного интерьера. Для меня же она была  реальной, божественной красоты нимфой. И то, что я оставлял ее лежать обнаженной, было важно и волнительно лишь для меня. Никто так ни разу  и не увидел ее.

Когда я оставлял ее дома, это значило, что сегодня у меня не слишком загруженный  день, и сидя на лекции, я все же могу с ней общаться. Поговорить шепотом! А если оставлял одетую в свинцовый саркофаг и закрытую в темном чулане, то  сам мучился как ей там, и это значило, что  не могу по-другому избавиться от ее притяжения, но и саркофаг не спасал. Она оттуда ускользала как воздух.

Но мне обязательно  надо отвлечься от желания притронуться и уговорить себя, не за что не смотреть на нее даже сквозь толщу пространства, потому что все остальное сразу перестает существовать,  и как можно жить постоянно ощупывая пальцами и взглядом каждый вшитый в себя сантиметр, ее образа. Так можно и под машину угодить!

У меня экзамен! Умолял я! Так мы и существовали: вроде, в разлуке, а вроде, и нет. И когда я смотрел в ее ясное, звучащее дальними раскатами небо, особенно при занятиях физкультурой, то ликовал, и тогда у меня еще не ныла натруженная шея, и мой палец еще легко влезал в дырочки почтового ящика, чтобы нащупать за газетой «Лыжногородский рабочий» долгожданное письмо. Да что там, я знал, есть ли письмо, по расположению самой газеты в ящике.

Курил много и без сожаления. И так же бегал, как чемпион, вверх через три ступеньки, но от курения бежал уже через преодоление. Ни я, ни она еще не знали, что моя любовь к ней будет сплошным насилием над собой, и что ради нее я буду делать то, что разрушит меня, как ветряная эрозия, скалу.

А бегунов, надо сказать, вокруг хватало, как и болтунов, в отличие от драчунов, правда по пьяне, и их уже не знали, куда девать. Когда шел на занятия, то вглядывался не только в небо, а смотрел по сторонам, мысленно отвлекаясь от маршрута, но еще не ожидая подвоха в виде пули в сердце и контрольного в голову. Кто я такой, чтобы бояться? Пока никто! И как мне казалось, еще никто не мог заставить меня отвлечься от маршрута и свернуть с выбранного пути. Чуть что я кричал себе: «Петрович! Не буянь!»

Тогда я был еще некто не пронумерованный и смотрящий с надеждой на Малую и Большую Медведицу, надеясь, что именно они и выведут меня к счастью и пониманию. Какой же маленький глупец! Считать, что собственное поведение или еще что то пусть и жизненные  обстоятельства  приводят туда, куда приводят. Нет, дорогой! Не только и не столько. Все случилось раньше. Много раньше, а ты лишь следствие тех далеких жизней и чьей то возможно случайной доброй или злой воли, а возможно и просто случайности.

Генная память тысячелетней выдержки накладываясь трафаретом как блины, и привела тебя в сегодняшний день. Теперь же я склонен считать, что хаос и абсурд навязчивых мыслей, совместно с эволюцией миллионов дел и поступков, да даже одного, а еще глобальная случайность и локальная закономерность правит человеческим миром! Кто то добавит добродетель, кто то ложь, страх, злость, зависть. Возможно все, но только при наличии энергии действия. Если она есть то да, все возможно.  Даже в купе грубая лесть, наглая ложь, жадность и еще много разных, символов и действенных видов поведения, дают результат! А также само бездействие, предпринятое в кажущемся правильном направлении. Продавленные решения, как танки в городе! Им  тесно и их легко устранить, но они прут и рушат, но не созидают. И кто ж знал что их так легко из подворотен из гранатометов! О чем это я? Да все о том же, не о чем. О том что нельзя насильно, о влюбленной глупости и радости которой уже может никогда не быть, и о том что всякое действие встречает противодействие, даже любовь если она против воли.

Не надо дальше распыляться, а очень хочется! Распылиться на мириады! Чтоб потом уже не собрать. Намного хуже стало, когда в жизнь с черного хода на спущенных колесах въехал бродяга алкоголь. Затуманивать еще свежие молодецкие мозги, во истину бычий удел. А я и был бык! Бычара, гопота, зверек одним словом, недобитый, марал!

Тогда уже  знал, что водка открывает любые двери! Но, слава Богу, ты вошла в мою жизнь чуть раньше, значительно смягчив возможные последствия такой дружбы.

Это произошло неожиданно и даже странно, оставив неизгладимый извилистый след и ощущение упущенного шанса. Смотрел тебе в след. Когда  ощутил себя крылатым юным конем, лошадью, орангутаном, да собственно любым диким животным подходящих размеров в период гона. Я был почти, что поэтической лошадью, пегасом. И еще не понимал, что вот только теперь и представился момент  капнуть человека не в тетради и учебнике, наслаждаясь  рисованной мощью и описательной смелостью, а вживую, со всеми его тараканами, идеалами и провалами в бездну. Страшное надо сказать действие!

Но ты вдруг, к величайшему сожалению, также неожиданно вышла из игры, оставив свой фирменный знак – маленький рубец, на трепетно- юном  лошадином сердце.

Помню, как ты вошла такая красивая и затаившаяся Венера. Я присматривался осторожно, помня, что в природе ты – хищная птица.  Смотрел сквозь колючие ветви, не моргая. Твое лицо  напоминало маску прекрасной изменщицы испанки, только не Кармен просил я.

И стряхнув налет усталости,  аккуратно отрезал от тебя спящей кусочек волоса, зачерпывал блеска глаз, еще раз слушал вибрации и еще несколько сот разных частичек включая слюну и сделав анализ, понял, что все твое не испанское, а  почти чисто славянское, просто загорелое и им можно не только любоваться, но и пить как воду. И так меня это обрадовало, что, увидев тебя, отплывающую в лодке, я, нагоняя волну, ринулся за тобой, уверенный, что после совместной ночи ты обрадуешься моему появлению!

Легко догнав, несколькими сильными гребками, схватился за борт и сделал вид, что не услышал недовольства в твоем голосе. Но позволь, хотел возразить я, между нами же была ночь, когда мы друг друга понимали и спали при свете ночника. Тем более что сейчас, когда ты всего лишь в купальнике.

Радуясь, что ты рядом, такая прекрасная, пышущая здоровьем, великолепная девушка, в которой есть сверхсекретная и к тому же совершенно внятная пусть даже и дерзкая, сила обаяния. Сделал вид, что не заметил  недовольства и тем более пронизанного ознобом вскрика. «До свидания, я сказала!» повторила ты.

Так и не понял, что это совсем не из-за отношений между тобой и одиночеством. И это без пошлых намеков. Прости что повторяюсь, но от охватившего меня счастья почти ничего не видел и не слышал, поэтому, вежливо просил тебя пересесть на корму, чтобы взяться за весла. Ты онемела, но подчинилась. Еле справляясь с нахлынувшим счастьем, я замер, как будто Солнце –  всего  сто ваттная лампочка рядом с тобой.

Так неспешно греб с закрытыми, а на самом деле открытыми газами, вдыхая сухой аромат  редкого в наших широтах южного ветра, от чего то дующего все чаще в январе. Такая парадигма? Где то в стороне остались берег, и  рыбак с удочкой. Незаметно мы  все дальше и дальше уплывали от полоски песчаного берега. Смущенно молча и на огорчение, ты все больше зажималась.

Иногда на твоем лице повисала тень проплвающего облака. Мне же хотелось надеяться, что, отплыв, между нами произойдет что-то волшебное, ну хотя бы  поцелуй, но вместо этого твоя  раковина закрылась, словно лето, молодость, и купание, не производили на тебя никакого впечатления, как и мое, по мнению окружающих,  неплохо скроенное тело.

« Не понравилось» – думал я, все больше смущаясь. Глядя на нее, можно было подумать, что она совсем не интересуется из-за привязанности к другому человеку. Но как же ночь? Ты так задумчиво смотрела в серую воду, взрезаемую веслами, будто хотела в подробностях рассмотреть небесную рябь, в противовес мне. Но я не отчаивался, стараясь что то расслышать через  дыхание.

Неровные гребки закручивали лодку, против часовой. Хотелось говорить, но не знал о чем. Молчание тянулось веками. И поймав пик смущения,  я сделал  шаг. Выпрыгнул за борт и поплыл.

До берега целое море, глубина двадцать метров, но я хорошо плавал. Теплая вода вдобавок к безветрию успокаивали, давая уверенность и силы. И рядом бок о бок   прекрасная дама, на которую хотелось не только смотреть.

«О, если б ты снова разделила мой порыв, то не было бы счастливей нас» – думал я, плавая и ныряя и еще питая слабую надежду.  Ты сидела, чем-то похожая на ель в глубине лиственного леса. А я все дальше уплывал, словно давая  понять, что не боюсь ничего, а поэтому и ты можешь не бояться. И напоследок припустил ходу.

Затем собрался уже  плыть назад.  Еще не зная, что утром ты была сбита с толку встречей с Гамлетом, и тем самым произошло досадное недоразумение. Чувство мести захватило тебя. И вынырнув, я увидел то, что увидел. Лодка, ведомая тобой, стремительно уплывала.

Решил, что  розыгрыш, и ты так шутишь, проверяя мою выдержку. Захотел догнать, надеясь на взаимность, но, как не упорствовал, как не старался, ничего не получалось. Ты работала веслами, как настоящая спортсменка.

Расстояние увеличилось. До берега далеко.  Начал экономней расходовать силы, тем более, что  и раньше, случалось что ноги  сводила судорога.

А ты все, уменьшалась в размерах,  подтверждая мои худшие опасения. Ты была красива и стремительна как судно на подводных крыльях, и непреклонна, как проплаченная конкурентами  чиновница из отдела торговли, составившая очередной протокол.

Можно было подумать, что ты устанавливаешь мировой рекорд. И еше даже в шутку меня не посетила мысль, что ты просто решила меня утопить. «А если утону!?»– кричал я, но поднявшаяся волна и ветер заглушали мой крик.

 Все чаще переворачивался на спину чтоб отдохнуть, глядя в небо  на пролетающих птиц, представляя, как из глубины, пуская пузыри, сквозь мутную толщу, так же смотрит серебристая рыба.

Когда отдыхал на спине, небольшие волны несколько раз перехлестывали через лицо, и  захлебываясь,  резко переворачивался на живот и не отдохнув плыл дальше.

Прошло прилично времени. Уже начинало смеркаться, а я все плыл. А к вечеру поднялся ветер и стало неспокойно. В ответ я представлял себя спортсменом после изнурительной тренировки. Тело налилось тяжестью, незаметно сокращая мои шансы. Лодка уже давно качалась у берега. В этот момент хотелось жить только ради того, чтобы рассказать, как ты ошиблась в отношении меня,  трусиха такая. Хотелось, чтобы  рассмеялась, вместе со мной.

Уже подплывая к берегу,  показалось, что  на берегу горит костерок, и до него совсем ничего, как в тот же момент снова накрыло волной. Силы  оставили и, барахтаясь,  пошел ко дну. Оказалось неглубоко. Но оттолкнулся от дна ногами и  всплыл. Потом только спустя время понял, что если б попал в свал, то уже ни за что бы не выбрался из непроглядного водного шатра.

А тогда опустившись на дно, начал судорожно цепляться за ил, и водоросли. Подобно раку, полз и пускал пузыри, не видя ничего кроме серебристых блесток своих же пузырей, бликующих словно перископы инопланетян, которые , наблюдали за происходящим.

Сделав еще несколько решительных усилий, выполз на мель. И, встал в полный рост. И почти сразу под тихим натиском новой волны  упал в мягкую влажную тьму ночи.  Уже ничего не понимая скребся, резался ракушками, рыхлил прибрежный песок, густо перемешанный с донным камнем. Сил не осталось. Выбравшись на две трети, через секунду, вдруг снова провалился в шуршащие  о берег волны.

Проснулся ночью от нереальной тишины. Под прохладным лунным светом, ведомый звездами и плеском рыбешки, и заилиный как какое то дьявольское отродье побрел в направлении турбазы, спрашивая себя: «О, Боже, как же я мог полюбить такую бессердечную ! Как?»

Старался разозлиться, но не мог. Начало следующего дня ходил по берегу, устраивал засаду в кустах, искал меж деревьев глазами. Нет, не мстить. Объясниться!? Но  понял, что уехала, не попрощавшись. И уже точно зная, что бесполезно бороться с силой, с которой ни в какое сравнение не идет даже двухметровая волна, а тем более, усилия обычного человека и  даже сотни и тысячи вместе взятых – с силой любви. Все равно что Божья сила грома рядом с человеческим голосом!

4

Ангел

Телефонные трели накатывали как, холодные волны на одинокого купальщика,  мечтающего найти янтарь с доисторическим насекомым. Ждал что Ленка поднимет трубку. Вспомнил. Хорошо,  было тогда в Светлогорске,но холодно.

Услышал звук воды. Она в  ванной. Откинул одеяло, тапки где то и пошел. Трели кончились. Зашел в ванну, сухими, еще сонными губами прикоснулся к распаренной, чистой, растянутой,как чемодан с долгожданной посылкой,коже живота.

Вспомнил о сохранении, токсикозе,отечности, (пичкали сильнодействующими), жуть нагоняли, и от того  нормально не кушала,  нервничала, и плохо спала.

Жаловалась, что боится. Что потеряет свободу. «Ну, ну.– успокаивая, шептал на ухо. – Ты смелая, сильная! Преодолеешь, все сможешь!»

Гладил по небольшому для девяти месяцев животу и отекшим ногам. «Фу-у, противная.» – хныкала она. – «Ну что ты, прекрасна» – «Да уж, скажешь! Когда кашляю, моча не держится» – «Ну, это мелочи. Подотрем.»  Она вяло улыбнулась.

Малыш пинался. «Ай! Еще один футболист» – беспомощно вскрикнула она. Каждый день девятого месяца, унимала волнение,чем могла. Вчера меняла землю в многолетних цветах. Позавчера медленно, как гигантская черепаха, ходила по вещевым распродажам. Еще раньше ездила на дачу и привезла охапку переросшей петрушки. И так далее. Лег. Только пригрелся снова звонок.

Слышал, но лежал и ее «Алле», и дальше. «Нет, вы ошиблись, это не поликлиника». Жду. Через минуту: «Мог бы и не бежать. Как всегда поликлиника  нужна!» – «Да-а, я сделаю им врачебный прием.  А-а вы ничего не хотите?» – «Да уж, в моем положении» – «Ну что ж так!» – «Вашими бы глазами, – ответила она, взглянув, как на безумца. – Тебе не противна?»  «Нет, а что?» – «Ничего, просто отвращение к себе». Он молчал,жалея ее, и себя, вспомнив, что еще шесть месяцев назад сняла халат и юркнула, а теперь вот нельзя милой девушке Карлсона.

И он действительно с животом ее немного брезговал, даже не то резкое слово, скорей не узнавал.Она уловила. Как,ведь не чем не проявил!? А раньше. Несколько плавных движений и рядом.

Молоды и упруги, как акробатические батуты. А теперь он видит ее в снах,  в сиянье  ночей. Так тихо, не по-настоящему,наверно почти как Эрос  Психею, не понимая как это, хотябы страстно и ей ничего не остается, как подчиниться.Он и его душа давно уже у нее в плену и с ним уже произошла загадочная метаморфоза.Он не мог без нее даже хоть сколько то продолжительно.

Ангел летел вдоль меридиана. Изредка зевал и как ему казалось, засыпал налету. Полет шел согласно магнитным параллелям и напоминал невидимый самолет-разведчик, ведущий наблюдение за суверенными территориями. Ангел не вдавался, куда летит.Обычная рутинная ангельская работа.

Координаты схожие с хорошо начищенными пастой гойя, заклепками  самолетных крыльев. И вели в один из роддомов Лыжного Ножгорода, где вселиться в одного из трех новорожденных, представленных земным биополем. Критерии на вселение известны. Все три ребенка  проблемные,как сказал бы врач и потому Ангел должен сориентироваться на месте.На самом деле выбор делался за него. Пока летел над океаном, казалось, что мерз, словно воспоминания о холоде, когда то впаялись, от того же проявлял понимание к челюскинцам, Амундсену, Берингу и другим исследователям Севера, не имея к ним отношения.

Встречные потоки жгли, и по инерции отворачивал лицо,будто чувствуя, как оно раскаляется, в потоке,огненного Везувия. «Воздух вязкий и плотный,как при быстром беге» – заметил  Ангел,  вспоминая теплый спартанский климат и  плодородную долину Нила, где, устав от праведных дел,  если слово устал применимо к Ангелам, отдыхал под кустами красно-белой акации.

На запрос ознакомиться с характерами матерей, понял все и сразу, но если зафиксировать в словах то выглядело примерно так.

№ 1. Добрая, любит детей, требовательная,  отходчивая, склонна к полноте, обаятельная, склонна к клептомании, роковая, трудоголик, любит физическую работу, хороший друг. Общительна, долго терпит, религиозна в меру, упорна,не глубока, способна на отчаянные поступки, остра на язык, первая не нападает, добродушна, не боится, что боятся женщины, т.е. мышей, насекомых.  Умерена в еде, кофеманка, чистоплотна, глаза ярко-голубые. Влюбчива, темпераментна неумеренный, скромностью, завистлива в меру.

№ 2. Резкая, противоречивая, подражательница,показно любит отца  и мужа,  на самом деле мать высокая, темпераментная, обманчиво-властная, хорошая артистка, натура увлекающаяся, отходчивая, навязчивая, склонна к насилию, часто несправедлива, подвержена влиянию, заботлива, стремительна, поверхностна, невысокомерна, психопатична, импульсивна, подвержена перепадам настроения.

№ 3. Обаятельная, поверхностная, трогательная, честная, злопамятна, легко подстраивается, хорошая мать и жена, язык острый, временами ядовитый, трезвомыслящая, со сбоями, сильная физически. К этому прилагались биометрические данные, расшифровка генокода и другие молекулярно и атомарно химические параметры объектов. Также присутствовали характеристика рода и энергетические характеры.

Женщины  станут хорошими матерями, но что-то подсказывает, что первая самая нуждающаяся – ее ребенок может не выжить при родах шансы 50 на 50. У второй  родится с диагнозом «дцп», у третей не будет различать цветов. Ангел  мог чувствовать так же как люди, но до поры  не хотел активировать в себе тот противоречивый букет ощущений.

 «Ничего себе! Мне с кем то из них жить! А если неопрятная, или злая! Как тогда  на ферме в Арканзасе». Он  был на подлете.  Все шло по чьему то всеведущему плану.

 5

 Херувим

Лена шла по зимней улице.Осторожно ступая, по неровностям бурого льда,чем то похожего на отвесные берега, с которых захватчики бросили старика,за тайну верескового меда.  «…Скалистый берег, рыцарский замок, ледяные брызги, гнезда на скалах, птицы, идти можно, того и гляди подскользнешься» – причитала она.

И сейчас, чтоб хоть как-то собраться  на предстоящее, она о чем только не мечтала, не вспоминала и не думала, но все перебарывало главное.

Вытащила записку, и еще раз всмотрелась: « Жду, надеюсь… Весь мир ты. Когда встретимся не знаю? Жду не дождусь! В конце подпись. Твоя…». Оглянулась, ни души, только холодный декабрьский ветер  настойчиво толкал в спину.

«Ребенок Стрелец! Не самое плохое! И что? О чем это? – мелькнуло в ней. – Хотела девочку, случился мальчик». Она сложила записку, потом рвала еще, зажав указательным пальцем и большим, до измельчения,бросив  в сумерки. Холодный ветер жадно схватил их, и на грязном  льду на миг зарябило чистым и невесомым. Некоторые белые лепесточки  превратились в бурые. Но ей все равно стало легче. Она еще раз вдохнула, затем повернула за угол и зашла в подъезд, медленно, в раскачку  словно в гамаке,поднялась на второй этаж и позвонила.

Гамлет встретил улыбкой. «Замерзла?» – по привычке  потянулся. И в тот момент почувствовала, что по ногам текло. Испуганно побледнела : «Что? » неотрывая взгляд спросил. Приподняла подол,показав мокрые колготки. «Кажется – воды». Через несколько минут ехали в роддом. Начинались схватки.

В ту ночь, под утро, Лена родила бездыханного мальчика.Акушеры стояли в бессилии. Гамлет выронил сигарету и что то сбивчиво шептал,будто прося подсказку у разбрызганных черной акварелью  мыслей. В тот же момент. Ангел вселился в тело родившегося.

И сразу от такой пертурбации закричал. Медперсонал и Лена вздрогнули. Лене казалось, что он плакал, на самом деле надрывался от щекотки. Глядя на Лену, Ангел сравнил ее с тем, что знал. «Да, – думал он, – оригинал в чем то лучше».

Когда Лена брала его на руки и подносила к груди, то напоминала Богиню Исиду, вскармливающую младенца Гора. Ангел не то что не любил, а, скорее, ленился сосать.

Уже вечером следующего дня Гамлет чувствовал себя свободнее, и как полагается, в компании нескольких приятелей и Лениного брата Александра напился. И только через день, и  смотря на ржавые решетки окон,  озадачился, как назвать сына.

Хотелось дать такое имя, чтоб сразу выделяло и в то же время не создавало проблем. Открыл одну, вторую, третью книгу, но не мог найти ничего подходящего. Сплошные урывки. Запрокинул голову и закрыл глаза, но пусто. Взял энциклопедию и, листал:

«Ангел–вестник. Известны ангелы вавилонско-шумерские, талмудические и зороастрийские, ангелы в книге Ездры и книге Еноха, ангелы Ветхого и Нового заветов, коранические ангелы.

Известны ангелы-андрогины и ангелы-женщины.  По близости к Богу: Серафимы, Херувимы и Престолы. Серафимы – растворимы в вечной любви и поклонении Богу, они в красных одеждах, со свечами в руках.

Херувимы – знают Бога и служат ему, представляют божественную мудрость и носят голубые и желтые одежды.

Престолы – божественная справедливость, судейские одежды, с атрибутами власти в руках.

Архангелы – небесные воины. Ангелы – хранители невинных и праведных. Ангелические хоры. Лестница Якова. Адам и Ева были изгнаны из Рая херувимом с пылающим мечом, одно из устрашающих проявлений ангелической силы.

Ангелы успокаивали Христа в Гефсиманском саду.  Михаил – подобный Богу. Гавриил – Бог – моя сила . Рафаил – божественный лекарь.

Уриил – свет Божий. Атрибуты: крылья, пылающие колеса, пылающий меч, музыкальные инструменты. Качества и функции: сила, энергия, полет, спокойствие, тишина, красота, связь, благородство, служение, опека, преданность, восхваление.»

«Ангелы – хранители невинных и праведных», – повторил он.

«Сын!А что, назову тебя Ангелом», –и захлопнул книгу.

6

Идеальный камикадзе

«Ибо восстанут лжехристы и лжепророки и дадут знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно и избранных».

Библия мк 13-22

«Буржуазия … под страхом гибели заставляет … все нации принять буржуазный способ производства, заставляет их вводить у себя, так называемую, цивилизацию, т.е. становиться буржуа. Словом, она создает себе мир по своему образу и подобию».

К.Маркс и Ф.Энгельс. Манифест Коммунистической партии, 1848 г.

Что посеешь, то и пожнешь.

Пословица

И от осины заколосятся апельсины.

Девиз генных инженеров

Какой привет – такой ответ.

Не исключено, что все происходящее  кажется после операции, а когда приходит в себя, то оказывается, что Андрей женат на Лене, а он на самом деле.  Кто же он? Сам Андрей, его клон, Гамлет, сын маминой первой любви, армянина Гамлета Карапетяна, в которого попала молния? Версия Андрея, что он клон, спущенный в наше время из будущего! Версия матери, что Гамлет – ее сын! Или, как многие намекали, что она нашла детей в другом городе. Их мать-наркоманка погибла, и они остались у нее на руках!

Но слухи –  и есть слухи. И где сейчас я, а где он, она, они? Не знаю: в будущем ли, в прошлом или настоящем? Все, что произошло на самом деле, как будто произошло не со мной. Просто живу! Кто даст ответ – как? И как из ничего может произойти что-то. Формула «все из ничего» напоминает о волшебстве и о том, что мы до сих пор ничего не знаем, хотя миллиарды уже вышли из дверей, вернее их вынесли вперед ногами. И, надеюсь, что последние все же стали первым и вот уже много-много лет не беспокоят нас, потому что.