Кровавая алхимия: тайна Золотого города

Сидя на мотоцикле за углом здания, я слышал, как колотится Алисино сердце, как трепещет в сомнениях душа. Будто мои собственные, дрожали ее руки, снимая с хрупких полочек важные склянки. Ветер трепал резной скрюченный лист по сырой брусчатке, вторя движениям сестры. Словно воздух колыхался не в ее лаборатории, а здесь, на улице, перед моим взором.

Мецтли вдруг всхрапнула, прервав созерцание сюрреалистичной картины. Дернула носом, будто учуяла кого-то знакомого.

– Идет? – переспросил я, но собака лишь возбужденно пошевелила ушами, дернула хвостом и гавкнула. Неожиданно! Мецтли ни разу не шумела зря. Я так и сидел, представляя, как из-за угла вот-то покажется Алиса. Но ни через минуту, ни через десять, она не появилась. – И что же ты учуяла?

Зубастая серая подруга суетливо переступила с лапы на лапу. У меня же по всему телу прокатилась неконтролируема зябкая волна. В груди поселился обжигающий холод, будто внутренности хлестал лютый ветер с Калининградского залива. Тогда я молниеносно скатился с байка и помчался ко входу в академию.

Пора прекращать обманываться! Сестра в опасности. И как бы ни работала странная связующая нас нить, впредь не стоит так долго игнорировать сигнал тревоги.

Мы с Мецтли ворвались в двери подобно зимнему шторму. Не потому, что принесли за собой снег, ведь он сегодня не выпал. А потому, что казалось, будто лед изнутри меня вылетал наружу и развевался за спиной белесым шлейфом.

– Стой! – только и успел крикнуть в спину охранник.

Я уже поднимался по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, ведь хорошо запомнил путь к кабинету ректора. Уверен, что сестра застряла именно там. И когда я схватился пальцами за ручку двери, с той стороны в нее врезалось нечто тяжелое. Резко отпрянул и сглотнул. Мецтли злобно зарычала, предупреждая, что в следующую секунду готова броситься на врага.

Стены академии задрожали, дверь дернулась и отворилась. Прямо мне в руки вывалилась Алиса. Окровавленные пальцы скользнули по грубой коже куртки, оставляя липкие дорожки.

– Не дай ей уйти! – послышался из кабинета голос Максима Андреевича.

Следом выскочила Лилия и занесла в воздух руку с небольшим метательным ножом, но увидела меня и замешкалась.

– Радомир. Отлично, тащи Ясину сюда, – быстро совладав с собой, приказала Лилия, будто я давал клятву верности ее семье.

Со стороны лестницы показался напуганный охранник и пролепетал:

– Пройдемте на выход. Не положено.

– Спасибо, Григорий Семенович, – холодно улыбнулась Лилия. – Максим Андреевич ждет этого гражданина. Отправляйтесь на пост.

– Да что вы в дверях-то возитесь? – выглянул сам ректор в коридор и нарочито ласково поманил нас внутрь. – Мы вас заждались.

Окружили, гады!

Лилия незаметно двигалась к лестнице, чтобы окончательно перекрыть путь к отступлению. Бежать бесполезно, сразу перехватит.

– Мецтли, – тихо позвал я. – Гулять.

И так же осторожно подтолкнул сестру к лестничной клетке. Без резких движений, чтобы не спровоцировать чудаковатую семейку Белоусовых. И, конечно, заметил, как Лилия ловко присела в подсечке.

– Прыгай, – прошептал Алисе в ухо и подхватил ее за талию.

Сестра не ожидала и неуклюже приземлилась на одно колено, но Лилия осталась позади. В тот же миг воздух у виска засвистел и нагрелся, пропустив через себя темный предмет.

– Ик! – громко выдала Алиса, вместе с обиженным всхлипом, но тут же затихла, будто боялась вдохнуть. Я дернул ее за руку и поволок вниз по лестнице.

– Попал. Держи, далеко не уйдет, – велел Максим Андреевич.

На ступеньки выбежала всклокоченная Лилия, перемахнула через перила и мгновенно оказалась рядом с нами. Все вместе мы ворвались в гулкий вестибюль, пустующий во время долгих лекций.

– Укушу! – прорычала Алиса сквозь зубы и страшно оскалилась. Каменные стены эхом отразили протяжное «ш».

– Ты не позавтракала? – ласково уточнил я, еле сдерживая дрожь в голосе. Меня словно током дернуло, так правдоподобно прозвучала угроза.

Вот до чего учеба людей доводит!

И я поспешил оттеснить сестру к выходу, пока Лилия не опомнилась. Но та не была бы дочерью главы охотников, если бы позволила нам так просто уйти. Лилия издала боевой клич и кинулась вперед. Алиса поднырнула под локоть противницы и молча оттолкнула ее от себя.

Тогда я заметил, что из груди у сестры торча маленький арбалетный болт, такой однажды словил и я. Второй вонзался под лопатку, неудобно прибив пальто к телу. Не успел я договориться с честью и совестью, чтобы вмешаться в женскую драку, как Мецтли сноровисто тяпнула Лилию за ту самую часть, которую мы с сестрой обсуждали накануне.

– Нельзя! – гаркнула Лилия гортанным басом.

Но Мецтли с азартным рыком помотала мордой из стороны в сторону, словно хотела оторвать от добычи кусок. Алиса успела выскочить на улицу. А в руке Лилии снова сверкнул нож.

– Мецтли, пусти, – жестко отрубил я, борясь со страхом потерять четвероногую красотку, к которой успел прикипеть, перехватил руку Лилии и заглянул ей прямо в глаза. – Не смей угрожать тем, кого я люблю.

Перо звякнуло о мраморную плитку на полу. Я сдерживал ярость, которая клокотала внутри, и оттолкнул руку бывшей наставницы сильнее, чем собирался. Лилия отшатнулась и удержалась за стекло в массивной деревянной двери. Мы с Мецтли выскользнули наружу через соседнюю.

Алиса прислонялась здоровым плечом к стене здания рядом с мотоциклом. Сцепив зубы, она взобралась на сидение одновременно со мной. Я лишь подивился упрямству и стойкости. Любая другая девица на ее месте принялась бы капризничать и терять сознание.

Верный Harley с ревом сорвался с места. Мецтли вторила ему каким-то особенным «вав!», не похожим ни на какие другие звуки, что она издавала прежде. Будто, когда укусила Лилию, освободилась от невидимых оков, что сдерживали ее настоящий норов.

– Красотка! – похвалил собаку прямо на ходу и добавил газа.

– К дому Тристана, – выкрикнула Алиса неверным голосом так, чтобы я услышал. – Скинула точку в месседжере. В погреб потом.

Она крепко держалась, обхватив меня обеими руками, и я замечал каждый рваный вдох и болезненный выдох, каждый всхлип и проглоченные слезы.

И чем же тебе поможет вампир? Только не говори, что второй из братьев умелый врач, бывший до нашей эры деревенским травником.

Глава 3.3

Лиза: дом на территории охотников

– Не стоит так убиваться – ты так никогда не убьешься! – прошипел с порога до мурашек знакомый голос. Его обладатель не только снился мне в весьма откровенных снах, но и наяву два раза в неделю веселил трехчасовыми лекциями по биохимии.

В дверях моей тюрьмы нарисовался Русланчик. Как всегда, в черной футболке и идеальном темно-сером костюме поверх, с небрежно взъерошенными волосами, которые придавали ему хулиганской привлекательности. Он вытянул губы в своей излюбленной манере, когда внимательно оглядывал аудиторию после заумных объяснений. Будто искал изъян и немного злился. Но оттого выглядел невероятно сексапильно.

– Так я все еще сплю? – догадалась, продолжая держать пред собой табурет с изящными ножками. – Вот и чудненько.

Я плотоядно облизнулась и медленно направилась к бывшему преподавателю.

Вот это у меня фантазия! Мы заперты в доме без дверей! Почти как на необитаемом острове. Так что мужчина просто обязан воспользоваться моей юностью и наивностью.

Наверное, развратные мыслишки отразились у меня на лице. Русланчик нервно дернулся, прищурился и ловко поддел табурет, который тут же выскользнул у меня из рук. А преподаватель вальяжно оседлал раздобытую мебель и указал мне на кровать.

А я что? Мне-то того и надо!

Понятливо кивнула, заговорщически хихикнула и запрыгнула на атласное покрывало с нарисованными будто акварельными розами. Только теперь заметила, что меня переодели в трикотажные узкие штаны и удобную тунику с крупными воланами, больше похожую на платье. Ворот удачно стягивался шнуром, который свисал на грудь заманчивым бантом. Я игриво потянула за кончики и обнажила одно плечо.

– Достаточно, я понял, – чересчур громко для томного момента рявкнул Руслан… Игоревич. – Тебе тут скучно и совсем нечем заняться. Но меня подобные выкрутасы не интересуют.

– Совсем? – обалдела я. Разве так бывает? Ах да, Элис! Интересует его почему-то только моя бывшая подруга. – Ее здесь нет.

– Кого? – удивился Русланчик.

Притворяется, паршивец!

– Ненавижу вас обоих! – заявила, сложив руки на груди, и обиженно надула губки. Разве могут оставить мужчину равнодушным надутые губки?!

Но Русланчик лишь демонстративно повторил мой жест и тряхнул челкой.

– А теперь, давай проясним, для чего ты здесь, – вкрадчиво произнес он и в опровержение всех им же сказанных слов обольстительно улыбнулся.

Ну что за издевательство? У меня защемило в груди. Хотя сердце, казалось, билось совсем иначе: более плавно, редко. Словно сначала оно прислушивалось к ритмам окружающего мира, считывало партитуру, а затем выдыхало гармоничную кровавую песню. Я недовольно ойкнула и губы-то закатала. То есть, закусила. Сразу обе.

Уж не знаю, что насчет моих междометий подумал Русланчик, потому что пояснил:

– Да не для этого ты здесь! – Ага, так понятнее. – Покуда ты по своей воле явилась к восточной группе вампиров, – издалека начал он подбираться к сути, – и была обращена во время поединка, кстати, без моего на то разрешения. Теперь ты обязана изучить законы и послужить нашему обществу.

– Служить законником из дома без дверей? – глуповато переспросила я.

– Дверей в доме предостаточно, – отрезал Русланчик. – Но выходить тебе пока нельзя для твоей же безопасности. И для соблюдения наших договоров с охотниками, конечно же. А ерничать можешь сколько угодно. Но я не позволю необученному молодняку мотаться по городу с неконтролируемой жаждой и кусать всех подряд.

– Ага, – кивнула, наконец-то соображая, что к чему. – И надолго?

– Посмотрим, – пространно отмахнулся Русланчик. – Я буду оставлять тебе еду. А ты отмечай в той тетради свои ощущения, – он махнул в сторону прикроватной тумбы, где действительно поджидали неприметный блокнот в твердой обложке и простой карандаш. – Вкусно или не очень? Тошнота, рвота, еще какие-то позывы тела? Как быстро снова наступает жажда?

– И такое бывает? – напряглась я.

– Пей сразу, – продолжал он, проигнорировав вопрос. – Вампиры не могут питаться слитой кровью. Но мои аспиранты работают над этим.

– Так вот оно что! Я здесь в качестве подопытной крысы!

– Ты очень вовремя переродилась, Рыжова, – подметил Руслан… Игоревич. – А мы очень привыкли питаться человеческой кровью. Но в наших же силах воспитать новое поколение вампиров, не зависящих от жажды и желания каждый месяц пить досуха случайных прохожих. Или заранее выбранных жертв? – Он хищно осклабился и подмигнул. – Ведь за такое любой охотник вправе лишить нашего брата головы. Вот только кто дал им такое право?

Вопрос был риторическим, но Русланчик почему-то пристально смотрел мне в глаза, будто ждал правильного ответа, совсем как на лекции. А я молча хлопала ресницами, потому что мудреные формулы не вязались в единую реакцию, а коэффициенты вообще не уравнивались.

– Правильно, Рыжова, – он покивал головой, словно сумасшедший дедок, разговаривающий сам с собой. – Еще на заре вампиризма некоторые алхимики решили, что они лучше других. Что бессмертие, достигнутое таким образом, противоречит их новым верованиям. И тогда они принялись охотиться на нас. А потом посчитали, что могут диктовать свои условия. Знаешь, в современном мире, так или иначе необходим контроль. Что бы я ни думал насчет действий охотников, но оставлять вампиров совсем без границ и правил – плохо. Поэтому нужны такие питательные смеси, при которых будут достигнуты сразу все цели. – И он принялся загибать пальцы. – Утоление жажды. Отсутствие побочных эффектов. Контроль группы. Как главе города, мне важно контролировать массу. Понимаешь?

Понимала ли я? Часть его бредовых мыслей я, конечно, сразу откинула за абсолютной бессвязностью. На лекциях он себе такого не позволял. А вот из остального я кое-что вынесла: Руслан Игоревич отлетел кукушечкой.

– Чирик-чирик, – выдала я в тон, позабыв, что он снова ждал ответа на бессмысленный вопрос.

Тут-то он рассвирепел окончательно. Наконец-то бросился ко мне на кровать и вдавил в матрас за плечи.

– Отнюдь, вампиры не бессмертны, – прошипел он мне в лицо. – Так что не беси меня, Рыжова. Будь умничкой.

– Как скажешь, дорогой, – прокурлыкала я и, стремительно приподняв голову, игриво прикусила его нижнюю губу.

– Дура! – взревел он, и в неистовой панике стер густую капельку крови с места укуса.

В темной глубине его глаз загорелся огонь, будто отражение злосчастной алой точки. Тогда я по-настоящему испугалась и инстинктивно отпрянула, соскользнув с кровати, пока он разглядывал перепачканный палец. А в облике любимого преподавателя не осталось ничего человеческого. Черты лица заострились и походили на точеный мрамор. Волосы торчали демоническими шипами. И я, спотыкаясь о собственные ноги, помчалась в коридор.

Уже за дверью остановилась на секунду. Вдруг страх только почудился? Мне же всегда нравились отрицательные персонажи в книгах. Я обожала всяких чудовищ и кровожадных монстров! Мне бы восхититься его ужасающей красотой! Его сексапильным гневом!

Но стоило его свирепой физиономии показаться в дверном проеме, как стало понятно – не почудился! Страх пронзил тело тысячами ледяных иголок. Я с трудом сдержала крик и, отталкиваясь руками от стен, в считанные мгновения добралась до лестницы. Воздух непривычно обжигал легкие, ведь сердце все так же медленно качало кровь, а дышала я часто-часто, как перепуганная лань. Слетела вниз, перепрыгивая через ступеньку. А на последней меня схватили за щиколотку его цепкие пальцы.

Подбородок вписался в глянцевую плитку на полу первого этажа. Я даже не почувствовала боли, только услышала противное, влажное: «Хлюп!». А когда чудовище, в которое превратился Руслан Игоревич, потащило меня к себе, увидела мерзкий кровавый след. Тогда отчаянно завизжала, забрыкалась, как мелкая уклейка, которую мы с папой ловили в детстве в старице Преголи.

На глаза навернулись жгучие слезы. Если бы только папа знал, куда я угодила! Но он никогда не узнает, потому что ушел из жизни, как только мне исполнилось девятнадцать.

Мысли об отце придали сил, и я угодила пяткой поганцу в лицо. Вскочила и побежала к окну.

– Была не была! – заорала во всю глотку, чтобы не передумать, и сиганула прямиком в стекло.

В фильмах герои ловко преодолевали хрупкое препятствие и уходили от погони почти не поцарапавшись. На деле, то ли мое тело настолько изменилось, то бишь овампирилось, что я отскочила мячиком и угодила прямиком в объятия бывшего препода! То ли стекла в доме оказались особенными…

– Не была, – опасно произнес поганец мне на ухо. – И не будешь, пока я не разрешу.

– Нет! Не стану тут сидеть! Выпусти меня! – вырвалось у меня вместе с горячими слезами.

– Не стоит тратить жидкость понапрасну. Следующая кормежка только через две недели. Но ты можешь попробовать простую воду, если начнешь усыхать. И запиши все в тетрадь, – он выровнял тон, и теперь казалось, что ничего не произошло. Будто я в санатории на полном пансионе, а симпатичный санитар проводит инструктаж. Но все же последняя фраза вновь прозвучала на демоническом: – А теперь, марш наверх! И не смей больше кусать меня – сверну шею на месте.

И он услужливо подтолкнул меня к лестнице.

– Нет, – снова повторила я. Нет! Нет! Нет! Со мной не могло случиться ничего подобного. Не могло! Я всего лишь хотела взбесить Элис, остаться навсегда молодой и красивой, восхищаться вкусом крови и отвязным общением с парнями, которых тоже можно кусать во время страсти. Но вместо этого я заперта в клятом доме! – Ненавижу!

Я снова завизжала так, что сорвала горло. Мутная пелена слез размывала очертания стен, серых ваз с сушеным борщевиком, кованых перил. Нащупала ядовитое растение и швырнула в сторону окна. Туда же полетела и массивная ваза. В надежде, что стекло хотя бы треснуло, я с силой потерла глаза. Вновь подступающие слезы мешали, тогда я провела дрожащими пальцами по прозрачной преграде, постучала ладонями, уперлась лбом.

– Ненавижу! – завопила с прежней громкостью, ведь голос успел восстановиться – я действительно стала вампиром. Вот только вовсе не таким, как мечтала. – Ненавижу!

Глава 4. Во власти алхимии

Глава 4. Во власти алхимии

Алиса: дом братьев-вампиров

– И чем же тебе поможет вампир? – удивился Радомир, остановив мотоцикл в частном секторе около дома, где я провела несколько дней перед поединком. – Только не говори, что второй из братьев умелый врач, бывший до нашей эры деревенским травником.

– Не скажу, – прохрипела я, сдерживая стон.

– А что ты вообще о нем знаешь?

Досадливо выдохнув, я промолчала. Радомир, конечно, прав, я мало знала Тристана. Он и сам не все о себе помнил. И разве кто-то рассказал бы о нем больше?

Единственное, что я четко уяснила, когда выбралась из любимого вуза – Лизе может быть гораздо хуже. Мы таскали ее туда-сюда в бессознательном состоянии, а значит, против ее воли. Как и меня Белоусовы силой заставляли отдать рецепт заменителя крови, угрожали, ранили. И если бы Радомир не пришел на выручку, меня бы растерзали, как неведомую науке зверюшку. Так и подруга…

– Надо срочно выяснить, где Лиза, – выдала я на одном дыхании. – Важно только это.

– Нет, глупышка, – пожурил Радомир. – Важно заботиться о себе. В таком состоянии ты вряд ли поможешь другим.

– В таком состоянии вампир не выпроводит нас вон. Поведется на запах свежей кровушки и ответит на все вопросы.

– Ой ли?

Вопреки моим ожиданиям, ворота оказались открыты, а на стене около двери красовалась плоская ультрасовременная кнопка звонка. От прикосновения она загорелась голубым светом. А в прошитом плече будто пульсировало красным пламенем. Я медленно вдохнула, чтобы одежда не елозила и не теребила раны, и задержала дыхание – так почти не больно.

Вампиры не торопились встречать нас в кружевном переднике, уподобившись радушной хозяюшке. Тогда Радомир саданул кулаком по резному деревянному полотну двери, и та с мягким щелчком неожиданно отворилась, явив взору пустую прихожую.

– Дерни за веревочку? – мрачно пошутил Радомир. – Дом с привидениями, какой-то. Может, все-таки в погреб?

– Зайдем, – упрямо настаивала я.

И не успел Радомир снова возразить, перешагнула через порог и здоровой рукой потянула брата за собой. Следом образовалась кровавая дорожка, будто поздние ягоды малины упали на выцветшую пожухлую траву. На плитке пола и кожаном диване светлых бежевых оттенков расцвел яркий узор. Я упала на скрипучую обивку, которая до нашего прихода сияла чистотой.

– Задела стрелу, когда слезала? – забеспокоился Радомир, проследив за россыпью красных капель. – Помогу снять пальто.

Скорее всего, когда заставила тебя шагать…

Но вслух ничего не ответила, сцепила зубы и старалась не думать о повреждениях. Воображение рисовало висящие куски растерзанной плоти, от чего порядком мутило. Постоянная работа с кровью и ее заменителями не подготовила меня к последствиям ранения. Больно, противно, головокружительно.

Мецтли сидела у порога, вертела мордой и настороженно рычала, но Радомир не приглашал ее в чужой дом. А когда снял с меня верхнюю одежду, я содрогнулась от стылого воздуха и сквозняка, что тянул с улицы.

– И для чего я тебя послушал? – проворчал брат. – Нам нужны бинты. Сейчас я вытащу стрелу, и придется зажать рану, чем попало. Ладно, зеленка – всему голова – бабушка всегда так говорила. А у меня недавно была такая царапина под ключицей – затянулась очень быстро.

– Успокаиваешь?

– Нам повезло, что стрела совсем маленькая. Арбалетный болт с крошечным гладким наконечником. Главный смысл оружия – заразить вампира слюной бухгальера, – будто между прочим подметил Радомир и дернул древко, которое торчало спереди чуть ниже выпирающей косточки. – Почему Белоусовы вообще в тебя стреляли?

Он сорвал с моей шеи тонкий шелковый шарфик и плотно прижал к ране. Одновременно с этим с моих губ сорвался запоздалый вопль. В гостиной на долгое мгновение потемнело.

– Да уж, поведай нам, Алис-с-с-са, – яростно прошипел голос Тристана, словно мы оба оказались в разреженной атмосфере высоко в горах, и звук с трудом достигал цели. Я знала, что в критических ситуациях или перед смертью люди слышали голоса родных и любимых. Но почему в моей голове просьба показалась такой агрессивной?

Сердце разогналось, будто я стартовала на ракете. Представить лицо Тристана никак не выходило. Но внезапно оно само очутилось перед глазами, в которых постепенно прояснилось. Жесткое, со сдвинутыми к переносице бровями, с трепещущими ноздрями и хищным красноватым блеском в чайных глазах. Таким я его не помнила, но подсознание отчего-то нарисовало Тристана в гневе. Не потому ли, что в нашу последнюю встречу он угрожал убить меня, чтобы выбраться из погреба?

– Да почему ж ты мне мерещишься? – простонала я. – Зачем мучаешь?

– Сколь же крови она потеряла, пока ты ее сюда вез? – прорычал Тристан. – Несет бред. Пульс зашкаливает.

– Болевой шок? – удивленно предположил Радомир.

– Еще и собаку приволок! – злился Тристан. – Вели ей войти и закрой дверь!

И тут воображаемый мужчина рванул меня к себе. Да так, что нос уперся ему в шею, руки пристроились на его крепкой спине, а изо рта вырвался протяжный стон. В районе лопатки прострелило болью, вероятно, Тристан достал вторую стрелу. После чего мир пошатнулся. Стены переместились на место потолка, очертания гостиной смазались, и я зажмурилась, чтобы не расстаться с нехитрым завтраком.

И привидится же такое! Будто вампир заботливо поднял меня на второй этаж и уложил на бархатистое покрывало. Впрочем, открывать глаза я не решалась. Вдруг спугну наваждение?

Но когда почудилось, будто в нос заполз аромат переспелой вишни, а нежные пальцы аккуратно расстегнули испорченную блузку, я все же чуть подсмотрела сквозь маленькую щелочку между ресницами. В голове резко прояснилось, а сердце снова рвануло вскачь!

– Тристан? – глупо удивилась я, ведь вломилась именно в его дом. Так почему же решила, что мужчина – всего лишь моя фантазия?

Отпрянула и уселась на кровати в той же самой комнате, в которой ночевала прежде, дернула за край покрывала, чтобы спрятать наготу. Несмотря на прикрывающее телеса нижнее белье, чувствовала я себя совершенно голой!

Где же ты, Радомир? Обещал загрызть поганца! Но кусалась сегодня только я, за что и поплатилась.

Тем временем, Тристан мягко сдвинул ткань, плавно наклонил голову, искривил уголок рта и облизнулся. Блеск в его глазах напоминал о первородном Огне, будто то загоралась неуемной жаждой душа вампира. Тристан медленно приблизился, словно опасался меня спугнуть, и нежно поцеловал выступающую ключицу. Я боялась, но не смела пошевелиться, завороженно наблюдая за его действиями. Таким же невесомым поцелуем он коснулся кожи у основания шеи, отправляя сладкие мурашки по всему телу. Затем поднялся выше и проложил дорожку к уголку рта. Я затаила дыхание и приоткрыла губы. Но Тристан резко отшатнулся.

– Сними кулон, – потребовал он. А я и не чувствовала, что камень давно разогрелся и жег спину, потому что цепочка перекрутилась. Ведь полагала, что все неприятные ощущения доставляли раны. – И хомяка-бухгальера.

– Допьешь? – будничным тоном поинтересовалась я, перетягивая кулон на грудь и пряча его в кулаке. Тристан лишь изумленно приподнял бровь. – В смысле, прикончишь меня, чтоб не мучалась.

– Залижу маленькую безобидную ранку, как заботливая волчица, – парировал Тристан. – Заживет быстрее.

– Не придумал ничего оригинальнее, чтобы сорвать с меня блузку?

– Ты разве не замечала, как скоро затягиваются следы от вампирских укусов? Если бы наша слюна не обладала заживляющими свойствами, жертвы умирали бы на месте.

В словах Тристана, определенно, присутствовала логика, но мне вдруг показалось подобное не проявлением заботы, а вынужденным одолжением. Или…

– Чего такого особенного в моей крови?

Тристан отпрянул, как от пощечины.

В точку! Гадство. Все-таки его интерес ко мне был связан только с особыми свойствами моей крови, которую теперь придется изучать на допотопном оборудовании, ведь из академии с современной лабораторией я сбежала с боем.

– Не ответишь? – напомнила я, что все еще жду. – В любом случае, сейчас моя кровь отравлена слюной бухгальера. И претендовать на нее – неосмотрительная оплошность.

– Думай, как хочешь, Алис-с-с-с-са, – снова разозлился Тристан. – Неужели ты совсем не допускаешь мысли, что кто-то умеет проявлять искреннее сострадание и помогать бескорыстно?