скачать книгу бесплатно
– Брезгуешь моим гостеприимством? – вспыхнули недобрыми огоньками проницательные глаза мужчины.
– Болею. Диета такая.
Аслан лишь внимательнее стал всматриваться в мое лицо, будто искал подтверждение того, что я действительно больна, а не пытаюсь оскорбить его отказом. Вот только внешних признаков при всем желании он бы не нашел. Я сама узнала о том, что у меня проблемы с почками случайно. Жила, никого не трогала и тут: «Здрасьте, мы вас не ждали, а вы припёрлись».
– Плохо, когда такая красивая девушка болеет, – произнес он.
– Болеть, вообще, хорошего мало.
– Что доктора говорят?
– Ничего. Сами разобраться не могут.
Я с тоской посмотрела на лодочки хачапури по-аджарски, в которых было собрано все, что так хочется, но никак нельзя. От одного только их запаха рот наполнился слюной, и это не осталось незамеченным. Вряд ли Аслан собирался все съесть сам, да и второй комплект приборов явно намекал на то, что хозяин дома планировал позавтракать плотно и неспешно в компании. Вот только мне можно было уплетать всю эту вкуснятину исключительно глазами и вдыхать умопомрачительные ароматы. Отодвинув от себя тарелку, Аслан неторопливо налил в кружку чай и с вопросом посмотрел на меня:
– Тоже нельзя?
– Можно. Только если разбавить.
– У меня есть один друг, – наклонив носик чайника над моей кружкой, произнёс мужчина, – очень хороший доктор, – увидев, что мне достаточно, Аслан покачал головой и оставшуюся – большую, – часть кружки заполнил водой из графина. – Съезди к нему. Пусть посмотрит.
– Спасибо за предложение, Аслан, но я сама разберусь.
Не знаю, что именно развеселило мужчину – цвет моего «чая» или то, с каким наслаждением я втянула его аромат, – но он широко улыбнулся и эта улыбка никак не вязалась с тем, что произнёс кавказец:
– Женщина не должна решать мужские проблемы, Валерия. Мужчина, настоящий мужчина, не будет перекладывать свои заботы на хрупкие плечи. Я ждал Игната, но он решил, что может прислать тебя. Спрятался за юбку.
– Это я не досмотрела, что Крот кинул вашего сына, – попыталась оправдать я Игната, но этим только больше развеселила Аслана.
– Ты умная девочка и должна понимать, что к тебе у меня претензий нет. Ты не виновата, что Рустам сглупил. Я видел, как он гоняет. Слишком горячий, но ещё глупый. А этот Крот – просто шакал. Я говорил об этом Игнату, только он считает себя умнее всех. Думает, что, передав тебе гонки, ему не придется за них отвечать, – покачав головой, мужчина придвинул к себе ключи и спросил. – Думаешь, мне так нужна эта машина? Нет, не нужна. А тебе нужно съездить. Прямо сегодня. Я скажу, чтобы тебя отвезли.
Подавившись чаем, я уставилась на Аслана, но он абсолютно спокойно поднял кружку и принюхался к чаю:
– Ещё мой дед говорил, что женщина – это цветок, а мужчина – садовник. От того, как садовник будет ухаживать за цветком, будет зависеть каким он вырастет. Ты красивая девушка. Глупо увидеть такой цветок и позволить ему завянуть раньше времени. Тем более, когда мне это ничего не стоит.
В последний момент Аслан передумал или, что скорее всего, решил, что я сбегу по дороге. Оставил меня на попечение охранникам, которые тут же снова начали свои бу-бу-бу, скользя плотоядными взглядами по моей фигуре. И тем смешнее было увидеть, как резко поменялось выражение на лицах, когда за их спинами бесшумной тенью возник страшный и ужасный Босс.
– Эта девочка – моя гостья, – процедил он и затем добавил что-то на языке гор, явно не предназначавшееся для моих ушей на языке.
От одного только тона Аслана у меня кровь застыла в жилах, а два его подчинённых чуть-ли не на колени упали, принося мне свои самые искренние извинения. Ага. Верилось в эту искренность не очень, но когда машине Аслана подъехала к посту у ворот, он остановил водителя прикосновением руки и опустил стекло:
– Серго, объясни всем, чтобы к девочке в этом доме относились, как к моей дочери. Если она приедет в слезах, я лично спрошу за каждую упавшую слезинку.
– Все сделаю, Босс.
И моя челюсть едва не упала на колени. Из того, что я знала про Аслана, можно было с уверенностью сказать – свое слово он держал и не бросался ими на ветер. Если сказал, что спросит, то спросит так, что отвечающему мало не покажется. А мне с какого-то перепуга свалилось его покровительство. Никаких заслуг у меня перед ним не было, даже наоборот. На косяк с тачкой Рустама закрыл глаза и считай, что повезло. «Гостья», хоть и удивила, но прозвучала как команда «Фу!» облизывающимся собакам. А тут, хлобысь, и уже «моя дочь». Это ж где я так ему угодила? Вот только объяснять свою внезапно проснувшуюся щедрость Аслан не собирался, оставляя мне самой строить догадки.
– Здравствуй, дорогой! Как сам? Как жена? Дети как? Старший, слышал, по отцовским стопам пошел?
Я деликатно свинтила подальше от Аслана и вышедшего его встречать мужчины. И пока они обменивались любезностями и обсуждали последние новости крутила головой, словно пришибленная пыльным мешком – частная клиника, куда меня привезли, уже с порога отпугивала простых смертных высотой планочки в плане материального благосостояния. А внутри это ощущение только усилилось. Если в поликлинике, где я перед тем как попасть в кабинет к врачу должна была отвоевать талончик у бабулек, а потом отстоять некислую очередь, то здесь… Мама родная… «Добрый день», «Вас ожидают», «Проходите, пожалуйста». И чистота такая, что стыдно за свои ботинки, а бахилы не продаются.
– Валерия, – мягко взяв меня за плечи, произнёс Аслан. – Познакомься, это мой хороший друг Дато.
– Здравствуйте, – кивнула я мужчине в хирургическом костюме.
– Расскажи ему все, а я подожду. Не бойся, Дато тебя не обидит.
– Пойдемте? – тепло улыбнулся мне доктор и повел за собой.
8. Роман
– Получите, распишитесь.
Очередная, последняя на сегодня, коробка покидает «Caddy» и я могу официально забить болт на все. Развернуться на пятачке за боксами, намыть и запарковать служебную машину – мне нравится, когда она чистая и блестит, – а затем с пакетом, в котором лежит приготовленный мамой перекус-обед лететь к трассе. На ней сегодня Ян, Лехин пилот, царь и божество, тестит новый конфиг перед сезоном. Я успеваю устроиться на сложенных стопкой покрышках до того, как машина в очередной раз выезжает из паддока после заправки и смены резины и сделает прогревочный круг. Ян педантичен до безумия и на все выкаты бронирует трассу с самого утра и до глубокого вечера. С утра вкатывается в трассу и ищет новые мелочи на отладку, а потом дубасит дальше по трассе в гордом одиночестве. За что остальные пилоты, оставшиеся на сутки в паддоке, за спиной называют его самопровозглашенным и самовлюбленным царьком. Что вообще не так. Просто у мужика бзик. Он может и часто практикует одну фишечку – пролетает на сумасшедшей скорости несколько кругов, а потом, в конце прямой, резко разворачивается на сто восемьдесят градусов и с буксом начинает ураганить уже в обратном направлении. Чем чреваты такие манипуляции, окажись Ян на треке не один, легко догадаться. Но как бы не подкалывали Яна конкуренты по пилотному мастерству, все они потихонечку, как и я, подходят к отбойникам и внимательно наблюдают за всем, что вытворяет на своей машине Царь. Леха не без гордости говорил, что Ян здесь лучший, и его манеру вождения уже давно растаскивают и пытаются копировать, но на то царя и называют Царем, чтобы он всегда был чуточку круче и придумал что-то новое.
Я быстро проглатываю бутерброды, запивая их чаем из термоса, и осторожно поглядываю в сторону скучковавшихся пилотов. Негласное разделение на касты в паддоке становится гораздо ощутимее рядом с трассой. Если у боксов все между собой друзья и коллеги, то здесь пилоты – боги, механики – их рыцари, а я – мальчик на побегушках, с которым разговаривать нет смысла. Поэтому на меня не обращают внимания, что не может не радовать. Поудобнее устроившись на верхнем колесе, я краем уха слушаю разговоры пилотов и наблюдаю за машиной Яна, приближающейся к очередному повороту. Моя левая ступня легонько дергается – выжимает сцепление, – а правая рука скидывает две передачи вниз и, дернув ручник, возвращается обратно на воображаемый руль. Теперь уже правая ступня начинает нажимать на педаль газа, ориентируясь на доносящееся рычание, а руки ловят пошедшую боком машину. Оставив после себя шлейф густого дыма, она выравнивается и снова начинает ускоряться, чтобы резко остановиться рядом с тем местом, где собрались наблюдающие.
– Что-то с тачкой, – то ли спрашивает, то ли утверждает один из пилотов, вроде Серега по голосу.
– Да хрен его знает. Не похоже.
– Перегрел движок скорее всего или на телеметрии ошибку какую выцепили.
– У Яна и движок перегретый? Ему сегодня подвеску отстраивали. Там что-то.
Предположения о причинах такой внезапной остановки сыпятся, словно из рога изобилия, и каждая имеет место быть – на треке любая мелочь может стать роковой. Но как по мне, Ян слишком неторопливо выбирается из-за руля и снимает с головы шлем. Человек, у которого что-то не так с машиной, не будет таким спокойным.
– Ром, подойди сюда на минуточку, – кричит он.
И его просьба моментально прекращает разговоры. Теперь уже на меня смотрят с удивлением, а я быстро соскакиваю со своего места и перелезаю ограждение.
– Воды принести? – спрашиваю и тихонечко охреневаю от звучащего предложения:
– Садись за руль. Прокатимся.
– Чего?
– Возьми шлем и садись за руль. Хочу кое-что спросить.
Только сейчас я замечаю второй шлем на сиденье пассажирского ковша и пару перчаток.
– Не тяни резину, – поторапливает меня Ян, загадочно улыбаясь во все тридцать два зуба.
Нахлобучив шлем на голову и перчатки на руки, я кое-как умудряюсь залезть за руль и тут же попадаю в локальный филиал ада. Внутри машины жарко настолько, что мне остается только гадать как Ян не спарился в своем костюме. А он с легкостью устраивается на соседнем месте и, воткнув штекера в приборку, пристегивается ремнями.
– Леха говорит, что ты ко всем подходил, просился поучить, – раздается внутри шлема, и я киваю. – Чего у меня не спросил?
– Ну-у-у… Ян у тебя и так времени свободного нет. Да и где я, и где ты.
– Понятно, – смеется он, а потом полностью серьезным голосом спрашивает. – Секвентальную коробку видел раньше? До педалей нормально достаешь?
И я снова киваю, как китайский болванчик. С одним дополнением – вряд ли болванчики так потеют. Потратив две минуты на разъяснения что и для чего, Ян приглашающим движением руки показал на кнопку зажигания:
– Давай, посмотрим есть ли смысл с тобой вошкаться.
Нужно ли говорить, что такими предложениями нельзя разбрасываться? Банально покататься на боевой машине по гоночной трассе – уже предел мечтаний, а когда рядом сидит лучший пилот в роли учителя… Пару кругов я откровенно «тошнил», привыкая к поведению машины и слушал наставления Яна. На третьем, перед длинной прямой, он выставил перед собой руки и опустил правую ладонь, намекая на то, чтобы я смелее надавил на газ. И вот тут началось самое веселье. Спину вдавило в спинку ковша, а по ушам ударило проснувшееся под капотом чудовище. Страх смешался с волной адреналина и полетел по венам, обостряя и без того шкалящие ощущения. Сцепление, передача вверх, газ – Ян дублирует голосом подсказки ладонями, а перед плавным поворотом в конце прямой быстро объясняет по какой траектории мне нужно в него заходить и на какой передаче. Максимально кратко и спокойно. Настолько, что у меня исчезает страх. Мозг впитывает скупые слова, словно губка, а руки и ноги начинают двигаться увереннее. Теперь уже мне не мешает жара, я вообще ее не замечаю. Есть руль, педали, двигатель и широкое полотно асфальта. Три круга, четыре, пять, шесть… Исчезли подсказки, звучащие в шлеме, даже ладони, показывающие что и как нажимать, теперь покоятся на коленях Яна. Я отмечаю это боковым зрением, раз за разом бухтя под нос то, что он мне втолковывал, а на длинной прямой, уже начинаю чувствовать на сколько можно сейчас разогнаться и где потом нужно будет начать тормозить.
– На сто пятьдесят сцепа, скинь до третьей и попробуй пройти поворот боком.
Где там рассказы про то, что пилоты – зажравшиеся говнюки? Пролетев обозначенную табличку, я быстро, словно уже тысячу раз так делал, скидываю передачи вниз, одновременно с этим дергая палку ручника и выворачивая руль. Зад машины тут же сносит, но у меня в голове все еще явственно звучит тот рев движка, когда Ян исполнял такой же маневр, и я правой ногой ловлю нужную тональность, позволяя машине скользить в нужную мне точку, после которой руки самостоятельно, совсем немного, корректируют траекторию. И снова газ в пол. К следующему повороту, за которым будет еще один и потом еще.
Дав мне порезвиться пару кругов, Ян показал на съезд в дальнем конце трека и после остановки мы поменялись местами.
– Завтра сильно занят? – спросил он и, когда я помотал головой, плавно тронулся, выворачивая обратно на трассу. Уже перед самым поворотом к боксам кивнул сам себе и негромко произнес, – Как освободишься, подходи. Покатаемся пару часиков со всеми, а там посмотрим.
– Ян! Спасибо!
– Пока не за что, – остановив машину перед въездом в свой бокс, Ян хлопнул меня по колену и рассмеялся. – Давай шуруй в душ. Попробуем чему-нибудь тебя научить, гонщик.
Можно всей душой ненавидеть мою сестричку за движуху, развернувшуюся вечером, но, черт побери, как же я ее люблю за такие приколы. Фил ещё днём скинул сообщение, чтобы я не тупил и после работы сразу же ломился к ним. И ведь ни слова о причинах такой срочности не написал гад. Едь и точка. Сразу же чувствуется Риткино влияние. И стоило мне только приехать в клуб, понеслась душа в рай.
– Так, слушай и запоминай, олень, – сестричка выложила на стол телефон и постучала по нему пальцем. – Это мобильный для Жени Доу. Звук на нем никогда не включай, спалишься ещё раньше времени. Я поставила на вибро, вот пусть и стоит на вибре. Карточки мы тебе нарезали, два маркера на всякий случай приготовили. Только попробуй пикнуть хоть слово, и я тебя придушу лично! – Рита погрозила у меня перед носом своим кулачком и, пока я пытался хоть каким-то способом всю эту катавасию склеить в удобоваримое и понятное, разогрела в микроволновке ужин и командным голосом сказала, – Ешь!
И вот здесь я угукнул. Понятно, логично и пахнет вкусно. Слопал все, попросил добавки, но почему-то вместо дополнительной порции получил подзатыльник. А потом пришел Фил, Клей, Мистик. И Риткины наставления показались верхом логичности.
– Ну что, Ангел? – спросил Фил, целуя в щеку мою сестрёнку. – Все о'кей?
– Да, – довольно улыбнулась она. – Телефон выдала и покормила. Теперь он полностью ваш.
– Крутяк. Пацаны, Ромка, погнали. Опаздываем уже.
– А-а-а… – протянул я, но никто ничего объяснять не стал.
Подхватили под белы рученьки и потащили вниз. Мне, конечно, раньше не приходилось участвовать в развлекаловках, где ты ничерта не знаешь, но сегодня видимо звёзды на небе сошлись в какую-то загогулину, и упираться я не стал. Даже когда меня впихнули в Патриот Фила на заднее сиденье, где уже сидела крайне сексапильная девушка.
– Знакомься, это Китти, – представил ее Фил.
– Рома, – расплылся я в улыбке и снова чуть не огреб подзатыльник от сестрички:
– Женя, а не Рома! – прорычала она, критично осматривая наряд девушки.
– Мне Фил сказал надеть что-нибудь посексуальнее, – проворковала та в ответ, виновато поправляя едва сходящуюся на крайне выдающихся размеров груди рубашку.
– Да я уже догадалась откуда ноги растут, – медленно протянула Ритка. Посмотрела на своего Волка, и окажись я сейчас на его месте – сам себе не позавидовал бы.
– Ангел, все для твоего братика.
– Только посмотри в ее сторону, – угрожающе прошипела сестричка.
Тут даже мне стало страшно, но Фил только улыбнулся и завел двигатель.
– Ромыч, короче тема такая, – посмотрев на меня в зеркало заднего вида, начал он. – Валькирия сегодня в группе запостила сообщение, что вечером будет открытый заезд. Все, кто хочет, могут подтягиваться и гоняться там хоть до усрачки.
– А почему я об этом только сейчас узнаю? – спросил я, стараясь лишний раз не смотреть в сторону грудей Китти, покачивающихся на каждой неровности. А так как Фил притормаживать перед ямками даже не думал, то это было почти нереально.
– Потому, что ты, олень, все испоганишь! – безапелляционно заявила Ритка. – Нет, конечно, если хочешь и дальше слюни на свою Валькирию пускать, то мы хоть сейчас с Филом обратно поедем, но ты же не откажешься от помощи?
– Видимо, нет?
– Ну вот и все. Делай, что тебе скажут, а дальше наша головная боль.
– И что мне делать? – спросил я.
– Пока молчать в тряпочку и завязывать пялиться на груди, – рассмеялась сестричка.
До служебного въезда со стороны паддока мы долетели достаточно быстро. Меня погнали за Скаем и, вот только когда я приехал на нем обратно, стали вводить в курс дела. Женя Доу – мой гоночный псевдоним. Фил с Риткой завели в сети новый аккаунт и даже левую сим-карту намутили. Китти сегодня была моей девушкой, а ее рубашечка и коротенькие шортики предназначались вообще не для меня. Вся эта красота должна была стать лишним поводом для привлечения внимания. Чтобы Валькирии хватило одного взгляда в ее сторону для каких-то там подсознательных выводов. Ритка завернула все в такую хитрую ахинею про женскую логику, что проще сразу согласиться, чем пытаться разобраться каким образом полуобнаженная девушка должна вызвать интерес ко мне. Если надо, значит, надо. В ту же копилку и канистра с маслом, и группа поддержки в виде трёх Патриков, и прочая. У сестрички чуть ли не целый сценарий моего появления оказался придуман. Кивнул, влез в гоночный костюм и рассовал по карманам пустые белые карточки и маркеры.
– Ты, главное, молчи и веди себя поборзее. Если надо, то быкуй. Мы с пацанами рядом будем. Китти все за тебя сама скажет. Ты – ни звука! Твое дело гонять, вот и гоняй, – выдал последние наставления Фил и протянул моей спутнице конверт. – Тут бабки за вступительные и всю лабуду. Не жмоться. Все. Погнали.
И мы погнали. Три Патриота передо мной и два Крузака сзади. Без охраны Фил практически никуда не ездил, но если бы я знал все, что они с сестричкой придумали, то точно попросил сразу убить. Из рации, которую держала в руках Китти, раздалось: «Включаю» голосом Мистика, и потом из его машины начали долбить первые биты «Тук-тук-тук», вырученные на максимум. Женя Доу сегодня решил покончить жизнь самоубийством очень изощрённым способом. И никакая охрана не спасет его, то есть меня, от разгневанной Валькирии.
9. Валерия
«Тук-тук-тук… Из-под капота снова слышен стук.»
Уже одна эта строчка, донесшаяся из-за поворота раньше, чем я увидела приближающуюся колонну машин, моментально перевела вечер из разряда спокойных покатушек в категорию «Будет пипец как весело». Крот ехидно ухмыльнулся и сдавленно заперхал в кулак. Заржать в открытую после разборки с Игнатом он отчего-то не решился. Поэтому старательно изображал внезапно прорезавшийся кашель. А я спрыгнула с бочки, на которой стояла и, подхватив бейсбольную биту, до этого момента спокойно лежавшую за водительским сиденьем Врыксочки, пошла встречать таких «дорогих» моему сердцу гостей. Как только увидела среди заявок Скайлайн, так этот подарочек и приготовила. Три черных Патриота, один за другим, медленно вкатились на пятачок перед ангаром и припарковались так, что своими тушами заблокировали выезд, но меня это интересовало меньше всего. Поигрывая битой в правой руке, я шла к остановившемся Скайлайну, мысленно прикидывая в какой очередности буду выстегивать ему стекла. И чем ближе подходила, тем сильнее становилось мое удивление – чудак на букву м посмотрел в мою сторону, но вместо того, чтобы сразу рвать когти, выбрался сам и потом помог вылезти из машины своей подружке, от вида буферов которой за спиной раздался не менее удивленный свист большей части приехавших погонять. Кобели. Только вот меня эта грудастая ни разу не впечатлила, но настрой крушить и убивать запнулся за два шага до Скайлайна. Шутник, так рьяно плевавшийся в сторону моей Врыксочки, достал из машины букет лютиков и вместе с карточкой, на которой что-то быстро написал, протянул мне.
«Увидел их и сразу подумал о тебе,» – прочитала я и окончательно растерялась.
Сквозь тонированный визор шлема мне при всем желании было не увидеть глаз парня, но почему-то чувствовалось, что сейчас все его внимание сконцентрировано на моем лице. И это только усиливало состояние немого ступора от произошедшего. Я стояла с бейсбольной битой в одной руке и букетиком лютиков в другой, хлопала ресницами и никак не могла понять какого черта сейчас происходит и почему все с самого начала пошло не так. По всем моим предположениям фантик должен был если и не упасть в колени, вымаливая прощения, то, как минимум, трусливо свалить в туман после первого разбитого стекла. Но ни через минуту, ни через две, никто из нас так и не дернулся. Я посмотрела на лютики, на биту, на лобовое, которое так хотела расхреначить… Даже его подружка отошла в сторонку и стала распаковывать Чупа-чупс, хотя должна была как-то отреагировать на цветы. Или у них это в порядке вещей? «Что, вообще, за бред творится?» Лишь звуки шагов, раздавшиеся за спиной, и голос Крота вернули меня обратно.
– Так-так-так, – усмехнулся он, выходя вперёд и оценивающе скользя взглядом сперва по обвесу Скайлайна, а потом и по буферам блондинки. – Кто тут у нас весь такой расфуфыренный припёрся? Открой личико, не стесняйся. Сильно не обижу.
Крот попытался поднять визор, подойдя почти вплотную к парню, но тот неожиданно резко ударил его ребром ладони по протянутой к шлему руке и покачал пальцем. Словно грозная мамочка расшалившемуся ребенку.
– Сука… – чуть ли не по-детски обиженно прошипел Крот, прижимая руку к груди. Удивлённо посмотрел на запястье и осторожно пошевелил пальцами. Видимо удар пришелся в какую-то болевую точку или нерв, потому что от каждого движения его лицо перекашивало гримасой боли.
– Женя не любит, когда трогают его шлем, – проворковала подружка фантика, надув губы. – Особенно те, кто ему не нравится. А ты не в его вкусе. Да, Женя?
– А кто сказал, что он нравится мне? – спросил Крот, осклабившись. – Валил бы ты, Женя, пока шлем из задницы торчать не стал.
А Женя достал из кармашка очередную картонку, быстро чиркнул на ней пару предложений и показал блондинке.
– Прямо так и сказать? – спросила она и после кивка рассмеялась. – Женя говорит, что его пугают твои сексуальные наклонности, но если тебе такое нравится, то он может подсказать адрес магазина, где покупал шлем.
И дураку было понятно, что ещё немного и конфликт перерастет в банальную потасовку. За спиной уже сформировался полукруг жаждущих халявного хлеба и зрелищ. Только меня такое развитие событий не сильно прельщало. Одно дело – отдуваться за то, что сама натворила, вернее собиралась натворить, и другое – снова огребать за Крота. Поэтому фантику сегодня по уму стоило бы заехать в церковь и поставить свечку за спасение своей задницы.
– Заглох и свалил, – прорычала я, для пущей убедительности поднимая биту. – Хочешь повеселиться? Не вопрос. Делай это где-нибудь в другом месте, а не на моих гонках. Здесь я решаю кому валить, а кому оставаться. Ясно?
