скачать книгу бесплатно
Гибель адмирала Макарова
24 февраля (8 марта) 1904 года в Порт-Артур прибыли адмирал Степан Осипович Макаров и известный учёный-кораблестроитель Николай Евлампиевич Кутейников. Они доставили в Порт-Артур несколько вагонов запасных частей и оборудования для ремонта повреждённых кораблей. В тот же день Макаров принял от вице-адмирала Старка командование над Тихоокеанским флотом и сразу включился в работу по восстановлению боеспособности русской эскадры. Штаб командующего флотом возглавил вице-адмирал Михаил Павлович Молас. Известие о прибытии Макарова окрылило моряков и привело к росту воинского духа на флоте и в крепости.
Обстановка в Порт-Артуре к тому моменту была крайне тяжёлая. Некоторые корабли оказались уже выведенными из строя. Местное командование от первых неудач явно растерялось. Учитывая всё это, Макаров в первые же дни посетил все корабли, беседовал с офицерами, матросами и портовыми рабочими, всячески стараясь вселить в них бодрость духа и веру в силу русского оружия и флота.
Сразу по прибытии в Порт-Артур, Макаров отдал приказ по эскадре, в котором подробно излагались способы использования радиоприемной аппаратуры кораблей для определения направления на противника. В приказе прямо говорилось, что «беспроволочный телеграф обнаруживает присутствие, а потому теперь же поставить телеграфирование это под контроль».
Верный своему принципу активных действий, Макаров уже 26 февраля выслал в море на разведку два эскадренных миноносца «Стерегущий» и «Решительный», которым по возвращению на базу пришлось вступить в неравный бой с японцами: 4-мя миноносцами и 2-мя крейсерами. В результате «Решительному» удалось пробиться к Порт-Артуру, а «Стерегущий», окружённый противником, геройски погиб. Узнав о тяжёлом положении миноносца, Макаров на быстроходном крейсере «Новик» вместе с крейсером «Баян» бросился на выручку «Стерегущему» и заставил японцев отступить. Однако спасти миноносец он уже не смог. Смелый выход командующего флотом на слабо бронированном лёгком крейсере для выручки погибавшего корабля произвёл сильное впечатление на весь личный состав. В дальнейшем при каждом случае появления японцев в районе Порт-Артура Макаров немедленно выходил со своей эскадрой в море, чего раньше не делалось. Миноносцы днём и ночью регулярно высылались в разведку. На подходах к базе была организована дозорная служба; проведены специальные мероприятия по защите рейда от прорыва миноносцев противника в районах, посещаемых японской эскадрой; были выставлены минные заграждения; корабли проводили практические стрельбы.
Вице-адмирал С. О. Макаров
Макаров впервые организовал в широком масштабе систематическое траление[90 - Траление – поиск и уничтожение обнаруженных мин кораблями (тральщиками).] фарватеров и рейдов перед выходом эскадры. Ранее этому не придавали особого значения. Переоборудованные Макаровым в специальные тральщики два минных крейсера – «Всадник» и «Гайдамак» – были первыми в мире судами этого типа. Он также разработал таблицу однофлажных боевых сигналов, чем значительно упростил систему сигнализации, составил подробную инструкцию для действий миноносцев, как в разведке, так и в атаке, написал специальную «Инструкцию для управления огнём в бою на ходу» и «Инструкцию для похода и боя».
Большой его заслугой явилась организация перекидной стрельбы с внутреннего рейда через мыс Ляотешань по японским кораблям при их приближении к Порт-Артуру, а также установка дополнительных береговых батарей при входе в гавань. Все эти весьма важные мероприятия проводились под личным руководством вице-адмирала Макарова.
Проведённые мероприятия сразу же дали положительный эффект. Так, уже в начале марта японская эскадра, подошедшая к Порт-Артуру для очередной его бомбардировки, была встречена метким огнём русских кораблей из гавани, а после выхода эскадры японцы вынуждены были отойти.
Во всей боевой деятельности, в руководстве личным составом, в доверии, которое Макаров завоевал у матросов в первые же дни, он находил полное удовлетворение. Иное положение создалось у него в отношениях с высшим командованием: эти отношения продолжали оставаться до последних дней ненормальными. Первый, довольно крупный конфликт с морским министерством возник из-за отказа в просьбе Макарова как можно скорее издать и выслать в Порт-Артур его книгу «Рассуждения по вопросам морской тактики». На неоднократные просьбы Макарова об издании его книги он получил отказ от морского министерства. Так как в те времена никакого боевого устава или учебника по тактике не было, труд Макарова, безусловно, был на флоте необходим. Не лучше были отношения Макарова и с главнокомандующим русскими вооруженными силами на Дальнем Востоке адмиралом Алексеевым, находившимся в Мукдене. Макаров ценил и поощрял смелых, энергичных офицеров и решительно не терпел безинициативных, трусливых. После нескольких выходов в море он отстранил от должностей некоторых командиров кораблей, заменив их более способными. Главнокомандующий не одобрил эти решения адмирала и настаивал на их отмене или на замене некоторых командиров офицерами по его представлению. Макаров же категорически не согласился с этим и просил освободить в таком случае его от командования флотом. И Алексеев был вынужден уступить и утвердить все требования упрямого адмирала.
В конце марта 1904 года Макаров получил данные разведки о том, что в районе островов Эллиот будут сосредоточены транспортные суда с японскими войсками для последующей их переброски на Квантунский полуостров. Вице-адмирал решил послать в ночь с 30 на 31 марта на перехват десанта группу миноносцев, а на утро вывести в море из Порт-Артура и всю русскую эскадру для окончательного уничтожения транспортных судов противника.
В рейд к островам Эллиот были направлены два отряда в составе восьми миноносцев: «Сторожевой», «Смелый», «Страшный», «Расторопный», «Бесшумный», «Боевой», «Выносливый» и «Грозовой». Подойдя к намеченным островам, миноносцы в целях маскировки закрыли кильватерные огни, в результате, шедшие концевыми «Страшный» и «Смелый» отстали и потерялись в темноте. Не обнаружив у островов ни одного японского корабля, основная группа пошла дальше к острову Саншантао. На рассвете в разных направлениях моря были замечены дымы многочисленных кораблей. Справедливо полагая, что это корабли главных японских сил, встреча с которыми без поддержки больших кораблей не входила в планы, миноносцы повернули к Порт-Артуру, и благополучно возвратились.
Один из отставших миноносцев – «Смелый» после безуспешных попыток найти свой отряд с рассветом также взял курс на базу. Другой миноносец – «Страшный» – около 4-х часов утра 31 марта заметил очертания четырёх миноносцев и, решив, что это свои, вступил им в кильватер[91 - Кильватерная колонна (строй кильватера) – строй кораблей, при котором они следуют на установленном между ними расстоянии (дистанции) в кильватерной струе, один за другим, иначе говоря, в кильватер друг другу.].
На рассвете капитан корабля Юрасовский приказал поднять на «Страшном» Андреевский флаг, что позволило японцам сразу опознать его, и они открыли по нему огонь. Путь к Порт-Артуру был отрезан и «Страшный» вступил в неравный бой с шестью кораблями противника: 4-мя миноносцами и 2-мя крейсерами. Вскоре шестидюймовым снарядом, попавшим в миноносец, был убит командир Юрасовский и уничтожено носовое орудие. Командование принял лейтенант Малеев. «Страшный» выпустил из носового аппарата торпеду в японский крейсер и нанёс ему серьёзные повреждения. Но в этот момент в кормовом аппарате «Страшного» от попавшего в него снаряда взорвалась торпеда. В результате взрыва была убита почти вся прислуга торпедного аппарата и кормового 47-мм орудия. Оставшиеся в живых машинисты и кочегары выбежали наверх и приняли участие в бою, заменив у орудий убитых и раненых товарищей.
Японские корабли подошли к стоящему миноносцу на расстояние 60—80 метров и стали расстреливать его в упор. В последний поединок с японцами вступил израненный Малеев, который открыл огонь по ним из пятиствольной митральезы[92 - Митральеза (картечница) – скорострельное многоствольное артиллерийское орудие, которое вело залповый огонь патронами винтовочного калибра и имело полностью ручную перезарядку.], разбив мостик одного японского миноносца и разворотив трубу другого. Но «Страшный» стал уже погружаться и вскоре пошёл ко дну. Неравный бой продолжался почти полтора часа.
Тем временем, подходивший к Порт-Артуру «Смелый», услышал позади выстрелы и поспешил на помощь. Однако когда он приблизился к месту боя, японские миноносцы направились к нему, и «Смелый», не приняв бой, вернулся обратно к Порт-Артуру.
Узнав от «Смелого» о бедственном положении «Страшного», командир крейсера «Баян» Роберт Николаевич Вирен, недолго думая, полным ходом повёл свой корабль на помощь. Но было уже поздно. В 6 часов 15 минут «Страшный» кормой ушёл под воду. Подойдя к месту гибели миноносца, крейсер подобрал из воды только 5 человек (из 52 членов экипажа. – Примеч. авт.). Во время спасения по «Баяну» открыли огонь шесть японских кораблей. Отстреливаясь, «Баян» отошёл к Порт-Артуру, на внешний рейд которого вице-адмирал Макаров уже выводил броненосцы и крейсера своей эскадры.
Не дожидаясь выхода всей эскадры, Макаров на броненосце «Петропавловск» в сопровождении броненосца «Полтава», крейсеров «Баян», «Аскольд» и «Новик» пошёл навстречу врагу. В 8 часов 15 минут крейсера противника открыли огонь по русским кораблям. Русская эскадра ответным огнём заставила японцев отойти.
В 8 часов 40 минут на горизонте появились главные силы японцев: 6 броненосцев и 2 броненосных крейсера «Ниссин» и «Касуга». Русский отряд в это время отошёл от базы на 16 миль и оказался в очень невыгодном положении. Выводя японскую эскадру под удар главных русских сил, Макаров повернул к Порт-Артуру.
На внешнем рейде к командующему присоединились броненосцы «Победа» и «Пересвет». После перестроения Макаров на «Петропавловске» вновь повернул навстречу японским кораблям с намерениями дать им бой под прикрытием береговых батарей. И тут произошла страшная трагедия. В 9 часов 43 минуты в 2-х милях от полуострова Тигровый Хвост «Петропавловск» наскочил на минную банку – несколько мин, объединённых между собой. Раздался оглушительный взрыв, затем другой, более сильный – это сдетонировал боезапас главного калибра носовой башни и носовой минный погреб, разломив корабль пополам. Силой взрыва были сброшены за борт носовая 305-мм орудийная башня, дымовые трубы и кожухи. Обрушившаяся фок-мачта разворотила командирский и ходовой мостики. Броненосец накренился на правый борт и носом ушёл под воду. Всё это произошло в течение 2—3 минут. Моряки на шлюпках с «Полтавы», «Аскольда», «Гайдамака» и эскадренных миноносцев спасли из воды только 80 человек, в том числе командира корабля капитана 1 ранга Яковлева, великого князя Кирилла Владимировича (двоюродного брата Николая II) и 5 офицеров.
Среди погибших (635—650 человек) оказались: вице-адмирал Макаров, начальник штаба контр-адмирал Молас, флаг-офицер эскадры капитан 2 ранга Васильев, флагманский артиллерийский офицер капитан 2 ранга Мякишев, флагманский минный офицер капитан 2 ранга Шульц, только что прибывший в Порт-Артур и назначенный командиром «Пересвета» капитан 2 ранга Кроун, флагманский штурман Коробицын, начальник военного отдела штаба полковник Агапеев, судовой священник иеромонах отец Алексей Раевский и знаменитый художник-баталист Василий Верещагин.
Контр-адмирал Павел Петрович Ухтомский, принявший после гибели Макарова, командование эскадрой, опасаясь атаки японского флота, дал сигнал выстроиться в колонну за «Пересветом» и повернул к Порт-Артуру. Во время перестроения на мине подорвался броненосец «Победа», но остался на плаву и был уведён во внутренний рейд.
Схема гибели броненосца «Петропавловск»[93 - История Русско-японской войны: В 6 томах. – СПб, 1907—1909. Т.1. С.102.]
Ужасная катастрофа «Петропавловска» произвела потрясающее впечатление на гарнизон Порт-Артура. Многие плакали и набожно крестились. Русский флот потерял не только один из лучших броненосцев, но и талантливого руководителя и организатора обороны Порт-Артура вице-адмирала Макарова, пользовавшегося у личного состава большой любовью и уважением. За короткое время командования Тихоокеанской эскадрой он сумел сделать многое. Прежде всего, он привёл эскадру в надлежащее боевое состояние, поднял дух личного состава и подготовил флот к активным боевым действиям, организовал регулярную разведку. Он также принял активные меры для ускорения ввода в строй повреждённых кораблей, усилил оборону крепости с моря, создал систему обороны внешнего рейда. Лично руководил отражением атак японских миноносцев, выходами своей эскадры навстречу противнику, не допускал безнаказанного обстрела флота и крепости, заставлял японцев каждый раз уклоняться от боя с русской эскадрой.
Объективности ради стоит отметить, что характеру адмирала Макарова были присущи азарт и порывы увлечения боевой обстановкой, что существенно облегчало японцам применение своих тактических приёмов. Поспешному выходу 31 марта русских броненосцев в море с маневрированием на рейде без применения мер предосторожности нельзя найти ни основания, ни объяснения. Наблюдения за его действиями и агентурные данные позволили японцам очень точно определить место постановки минной банки[94 - Минная банка – элемент минного заграждения, состоящий из нескольких мин, поставленных кучно. Определяется координатами (точкой) постановки. Типичны 2-х, 3-х и 4-минные банки.]. На это минное поле мог в принципе попасть любой русский корабль, однако первым на него вошёл флагманский броненосец «Петропавловск».
Сразу же после гибели вице-адмирала Макарова в Порт-Артур прибыл главнокомандующий вооруженными силами России на Дальнем Востоке адмирал Алексеев. Он принял на себя командование флотом Тихого океана и поднял свой адмиральский флаг на эскадренном броненосце «Севастополь».
В конце апреля 1904 года новым командующим эскадрой был назначен контр-адмирал Вильгельм Карлович Витгефт.
Бой на реке Ялу
Тем временем война на суше ещё не начиналась. Японский Соединенный флот занимался морской блокадой Порт-Артура и обеспечением прикрытия транспортов, перевозивших войска с островов в Корею. Захват Сеула и порта Чемульпо в конце января 1904 года существенно облегчил задачу по выходу сухопутных сил Японии к пограничной реке Ялу, то есть к границе Южной Маньчжурии, в которой дислоцировались русские войска.
В целом в Северной Корее японцы не встретили серьёзного противодействия. Против них здесь действовал немногочисленный передовой (разведывательный) конный отряд под командованием генерала Мищенко, состоявший из 22 сотен забайкальских и уссурийских казаков и одной казачьей батареи. Отряду была поставлена задача вести разведку, выдвинувшись до 100 километров южнее реки Ялу. Поэтому на корейской территории произошли лишь небольшие стычки подходивших японских войск с казачьими разъездами.
Первое боевое столкновение русских с японцами произошло у Чханшена. В бою от отряда генерала Мищенко участвовало шесть сотен спешенных казаков (один полк), со стороны японцев 5 батальонов пехоты, 7 кавалерийских эскадронов, саперная рота и 18 полевых орудий. Японские батареи своим огнём решили судьбу боя. Казаки, после ожесточённой перестрелки, потеряв убитыми трёх человек, сели на коней и удалились в расположение своего отряда к берегу реки Ялу.
К середине апреля 1904 года в северной Корее сосредоточилась 45-тысячная японская армия под командованием генерала Куроки. Ей противостояли немногочисленные русские части численностью до 22 тысяч человек, разбросанные по всему фронту у реки Ялу. Командующий Восточным отрядом генерал Засулич получил приказ вступившего в командование Маньчжурской армией Куропаткина затруднить японцам переправу через реку Ялу и дальнейшее наступление их через Фейшунлинский горный хребет. Также Засуличу предлагалось избегать решительного боя, не давая разбить себя, и отходить к главным силам русских на Ляоян.
Отсутствие достоверных разведывательных данных не позволило Засуличу определить направление удара японцев и место форсирования ими реки на маньчжуро-корейской границе. Русская позиция на правом берегу реки Ялу по природным условиям была очень выгодна для ведения обороны. Гористое правобережье возвышалось над неширокой долиной левого. Однако позиция не была сколько-нибудь серьезно оборудована в инженерном отношении. Пехотным ротам не хватало заранее вырытых окопов. Отсутствовали укрытия для людей от вражеской шрапнели. Маскировка полевых укреплений не велась. Артиллерийские батареи располагались на необорудованных позициях, на открытых скатах сопок. Это давало японцам возможность устанавливать их ещё до начала открытия стрельбы. Артиллерийская разведка не велась.
В месте фактического боя – у Тюренчена – японцы имели пятикратный численный перевес. Ночью 16 апреля 1904 года японские войска перешли в наступление и под прикрытием артиллерийского огня захватили на Ялу острова и укрепились на них. На острове Самалинду они развернули гаубичные и полевые батареи. На батареях имелись карты с нанесенными на них русскими позициями на противоположном берегу реки.
Затем японцы начали наведение понтонного моста через Ялу. Пытаясь помешать этому, русская артиллерия открыла огонь по вражеским шлюпкам, но ответным огнём неприятельских батарей оказались быстро подавленной. Русские батареи, стоявшие на открытых позициях на горных вершинах и скатах высот, оказались прекрасными мишенями для врага.
Ранним утром 18 апреля вся японская артиллерия (20 тяжёлых гаубиц и 72 полевых орудия) открыли сильный огонь по всему участку Тюренченской позиции. Многие батареи вели по противоположному речному берегу прицельный огонь. Спустя полтора часа все три дивизии 1-й императорской армии густыми цепями пехоты пошли в атаку. На фронте в десять километров против них оборонялось всего 5 батальонов пехоты и две охотничьи команды при 15 полевых орудиях и 8 пулемётах. Русская пехота вступила в бой, стреляя залпами, только тогда, когда японцы достигли реки. В 8 часов утра, после того как русские отбили несколько вражеских атак, стало ясно, что дальнейшее упорство обороняющихся грозит им разгромом. Генерал Засулич, даже не помышлявший о контратакующих действиях, в тот же день отдал своё единственное распоряжение – об общем отступлении Восточного отряда.
Особенно стойко и храбро под Тюренченом сражались солдаты 11-го Восточно-Сибирского стрелкового полка. Прикрывая соседей, выходивших из боя, и давая отступавшим возможность привести себя в порядок, полк оказался в окружении. При этом полевая батарея и пулемётная рота почти полностью были уничтожены. Погиб командир полка. Большие потери понёс 3-й батальон. По сути дела, два первых батальона этого полка полдня с успехом сдерживали натиск почти двух японских пехотных дивизий.
Пробиваясь из окружения, сибирские стрелки в 4 часа дня ринулись в штыковую атаку на японцев и пробили себе дорогу в горное ущелье. Японцы превосходящими силами пытались их преследовать, но, напоровшись на засаду, отступили к Тюренчену.
В сражении на реке Ялу русские войска потеряли убитыми, ранеными и пленными 60 офицеров и 2130 нижних чинов. Вражескими трофеями стали 21 полевое орудие (большинство которых, из-за невозможности вывезти с позиций, поскольку были убиты ездовые лошади, русские артиллеристы привели в полную негодность) и все 8 пулемётов. Потери японцев, по их данным, составили 1036 человек.[95 - Русско-японская война 1904—1905 гг.: В 25 томах. – СПб., 1910. Т.2. С. 196.]
Стратегические последствия сражения на реке Ялу, как первого сухопутного сражения начавшейся войны, было весьма значительным и оказало существенное влияние на дальнейший ход боевых действий. В какой-то мере поражение русского оружия рассеяло и шапкозакидательские настроения, заставило командование уже более серьёзно относиться к японцам.
В стратегическом отношении значение сражения на реке Ялу было важно и в том, что с поражением отряда Засулича обстановка на театре военных действий стала для Японии улучшаться. Её 1-я армия под командованием Куроки оказалась на маньчжурском берегу реки Ялу и тем самым получала операционный простор для своего дальнейшего продвижения вглубь Квантунского полуострова.
Более того, успех генерала Куроки позволил японскому командованию взять стратегическую инициативу в начавшейся войне в свои руки. Теперь почти всё южное побережье Ляодунского полуострова открывалось для беспрепятственной высадки японских войск. Это было как раз то, на что так надеялся главнокомандующий японской армии маршал князь Ояма Ивао. Для него это был большой успех.
Бой у Цзиньчжоу (Кинчжоу)
Стратегические последствия поражения русских на реке Ялу и гибели адмирала Макарова были огромными. Война стала развиваться по сценарию японского командования.
Японцы ещё до начала войны планировали высадку войск на восточном берегу Ляодунского полуострова, у города Бицзыво. Они хорошо знали эти места, так как уже высаживались здесь во время войны с Китаем.
Действуя по разработанному плану, в 20-х числах апреля 1904 года, 2-я японская армия барона Оку в составе 1-й, 3-й и 4-й пехотных дивизий, отдельной артиллерийской бригады (всего около 40 тысяч человек при 198 орудиях и 48 пулемётах) произвела успешную высадку в Бицзыво в 150 км к северу от Порт-Артура.
Вслед за 2-й армией с моря на Ляодунское побережье стала высаживаться 3-я японская армия генерала Ноги, которая была сформирована специально для осады Порт-Артура. При этом десантирование и развёртывание 3-й армии прикрывала 2-я армия. Одновременно западнее устья реки Ялу, в порту Дагушань, начала десантирование 4-я японская армия под командованием генерала Нодзу.
Тут необходимо сделать паузу и пояснить, что при переходе Жёлтым морем к Ляодунскому полуострову японские десантные армады со многими десятками тысяч солдат, сотнями орудий и многими тоннами военных грузов и оборудования, не встретили абсолютно никакого противодействия русского Тихоокеанского флота. Гибель Макарова почти полностью парализовала деятельность Порт-Артурской эскадры. Хотя вице-адмирал Того серьёзно опасался действий лёгких сил русской эскадры – отрядов быстроходных миноносцев и крейсеров. Поэтому для более тесной блокады Порт-Артура он перевёл броненосный Соединенный флот на острова Эллиот. Но опасения японского командования оказались излишними. Контр-адмирал Витгефт и главнокомандующий на Дальнем Востоке адмирал Алексеев даже и не помышляли об активных действиях в открытом море. Алексеев переключил все силы флота на оборону. Были усилены средства по охране рейда, организовано траление мин, с кораблей на береговые укрепления начали передавать орудия и пулемёты. Всё это привело к падению боевого духа моряков, на флоте царили растерянность и уныние. Флот не выходил в море даже с ограниченными целями. Когда поступило известие о появлении японских десантных сил в районе Бицзыво, Алексеев поспешил покинуть Порт-Артур и передал команду эскадрой начальнику своего походного штаба контр-адмиралу Витгефту. При этом он дал ему указание не предпринимать активных действий флота. После отъезда Алексеева Витгефт провел несколько совещаний. С первых же дней он отказался от принципа единоначалия и ввёл в систему коллегиальность – все решения принимали голосованием. Пассивная тактика флота была окончательно утверждена. Нерешительность охватила командиров большинства кораблей. Даже миноносцы решили держать во внутренней гавани и беречь. В район Бицзыво корабли решили не посылать, найдя множество оправданий – от блокирующего флота противника, мин и дальности расстояния до плохого состояния кораблей, нехватки сил и так далее. Кроме того, флот продолжал усиливать оборону крепости за счёт своей корабельной артиллерии. Началось систематическое разоружение кораблей. Эскадра быстро теряла боеспособность. В начале мая на общем совещании флотских и сухопутных начальников, комендант Порт-Артура генерал-лейтенант Анатолий Михайлович Стессель принял общее решение: «Флоту надлежит всеми силами содействовать сухопутной обороне, как людьми, так и вооружением, ни в коем случае не останавливаясь на полумерах».
Тем временем японцы, установив более тесную морскую блокаду Порт-Артура, решили провести очередную операцию по блокированию русского флота. Для её проведения было выделено 12 пароходов-заградителей. Операция началась в ночь со 2-го на 3-е мая.
В Порт-Артуре около часу ночи с Золотой горы на море засекли вражеский миноносец, а затем ещё несколько. Флот и береговые силы подняли по боевой тревоге. Первый пароход-заградитель (брандер) появился в 1:30 ночи. Несмотря на сильный артиллерийский огонь береговых батарей, и кораблей, он смог миновать боновые заграждения, был подорван экипажем и затонул. Следующий брандер взорвался и утонул, не дойдя до бона. За первыми пароходами пошли и другие. Они пытались прорваться к проходу на рейд, где их взрывали, или они шли ко дну от огня русской артиллерии. Экипажи уходили на шлюпках, их ждали миноносцы, которые вели огонь по кораблям и береговым укреплениям русских. 10 японских пароходов (два не дошли до места назначения) утонули в районе прохода из гавани на внешний рейд. Хотя в целом операция для японцев и прошла успешно, но полностью блокировать русскую эскадру им не удалось.
Стоит также отметить, что именно в этот период японский флот понёс самые серьёзные потери. Так, 2 (15) мая 1904 года сразу два японских броненосца «Хацусэ» и «Ясима» нарвались на русские мины, выставленных минным транспортом (заградителем) «Амур», и затонули. В итоге у адмирала Того осталось всего четыре эскадренных броненосца, а у русских в Порт-Артуре после завершения ремонта – было уже шесть. Кроме того, ночью, в тот же день, японский броненосный крейсер 1-го класса «Касуга» протаранил лёгкий крейсер «Иошино», который через несколько минут наполнился водой, перевернулся и затонул. Во время этой катастрофы погибли 32 офицера и 303 матроса. «Касуга» же, получив значительные повреждения, был отправлен на ремонт. Но потери японцев не ограничились гибелью только этих кораблей. Тогда же, в мае, на минах, выставленных тем же «Амуром», подорвались в бухте Керр, возле Дальнего, авизо[96 - Авизо (посыльное судно или авизное судно) – небольшой военный, сравнительно быстроходный корабль, который использовался для разведки и посыльной службы.] «Мияко», миноносцы №48 и «Акацуки». Всё это создавало неплохие условия для активных действий русских на море, однако контр-адмирал Витгефт упорно продолжал держать эскадру в гавани, избегая решительного боя с японским флотом, и не пытался прорваться во Владивосток. Да, к сожалению, не было у нас в тот момент командира подобного Макарову.
Из всего русского флота лишь владивостокский броненосный крейсерский отряд («Россия», «Громобой» и «Рюрик») сохранял свободу действий и за первые 6 месяцев войны успешно действовал против японского флота, глубоко проникая в Тихий океан к японским берегам. Этот отряд, в частности, потопил несколько японских транспортов с войсками и орудиями. Так, в июне 1904 года были перехвачены и потоплены транспорт «Хитачи-Мару», на борту которого находилось 1095 солдат и офицеров резервного гвардейского полка, 120 человек команды, 320 лошадей и 18 тяжёлых 11-дюймовых гаубиц, предназначавшихся для обстрела Порт-Артура, и транспорт «Садо-Мару», на борту которого находилось свыше тысячи солдат и офицеров, полный телеграфный парк, 21 понтон и две тысячи тонн риса.
Однако вернёмся к тому, с чего начали. Итак, 2-я японская армия генерала Оку двинулась к Цзиньчжоускому перешейку, запиравшему единственный путь наступления на Порт-Артур в самой узкой части Ляодунского полуострова (между Цзиньчжоуским заливом и заливом Хунуэза). На этом перешейке располагалась укрепленная позиция русских, представлявшая собой группу холмов с понижающимися к заливам скатами. К северу, против левого русского фланга, находился сам городок Цзиньчжоу (Кинчжоу), к востоку, на правом фланге – гора Самсон, а в тылу – Тафашинские высоты. Фланги были открыты и не были защищены от обстрела с моря. Занимая по фронту около 4 км, позиция имела ко дню штурма два яруса траншей для стрелков, пять редутов, три люнета и ещё 13 артиллерийских батарей. Подходы были перекрыты проволочными заграждениями в четыре или пять рядов, а также зарытыми в землю фугасами. Вся система обороны имела телефонную связь. При этом Цзиньчжоуская позиция имела важнейшее значение для обороны передовых подступов к Порт-Артуру, так как от неё до самой крепости больше не было ни одного оборудованного в инженерном отношении рубежа.
Когда уже обозначилось наступление японцев к перешейку, русские сосредоточили на этом направлении около 18 тысяч человек под командованием командира 4-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии генерал-майора Фока, который для обороны своей передовой позиции выделил всего 14 рот, в том числе 11 рот из 5-го стрелкового полка полковника Третьякова. Это всего 3800 солдат при 70 орудиях и 10 пулёметах. Остальные войска он оставил в резерве.
