скачать книгу бесплатно
Веня спрыгнул и попытался сдвинуть тыкву с места. Но она даже не шелохнулась. И он опять обратился к зрителям:
– Ну, какая мощь! Видно, что от всей души!
А потом повернулся к собакам:
– Девочки, это вам!
Белка и Стрелка хором возмущенно закричали:
– Нам!? Эту бандуру?
А Веня, подмигивая им одним глазом, что мол это не по правде, это для зрителей, убеждённо произнес:
– Вам, вам, вам! Ну не мне же! И не спорьте, вам – женщинам! Кашу сварите, лосьоны всякие. Будет вам вегетарианство, осиная талия и волнистая шерсть с отливом. Женщина – она мать, оплот, так сказать, семьи и страны! Здоровая, сильная и красивая, как эта тыква!
И Веня, хлопнув еще раз по желтому боку, поклонился зрителям и нырнул в дыру. А на экране продолжалось кино. Диктор увлечённо рассказывал, что новость о полете Белки и Стрелки облетела весь мир. Но это никого не трогало. Зрители смотрели на экран и щелкали семечки. Им было все равно, какое кино смотреть. А артисткам тем более. Стрелка начала чесать за ухом задней лапой, а затем зевнула и сказала:
– М-да! Теперь еще эту бандуру в багаж! Надоело всё, блох что ли завести! Всё ж домашние животные!
Но Белка всё чего-то ждала и нетерпеливо поглядывала на экран. А там показывали Центр подготовки космонавтов, разные тренажеры, учёных и Белку со Стрелкой.
– А мне кино нравится! Каждый раз как заново всё! – вздохнула Белка.
– Ой, то ли ты себя в зеркале не видела? По полдня пялишься. Мне так щас хоть на луну вой. Теперь еще тыква эта! Не, точно, заведу блох. Будет хоть с кем поговорить, молодость вспомнить!
Стрелка легла на передние лапы и закрыла глаза. Ее кино больше не интересовало. Ей вообще всё надоело. Хуже горькой тыквы, точнее редьки. Но тут на экране появился мужественный Казбек.
– Вон она молодость наша! На экране! Смотри – Казбек! – закричала Белка.
Но это было важно только для неё, потому что теперь она была мамой. Мамой щенка, которого звали Пушок. А папой был Казбек. И у них была счастливая и дружная семья. Но…
Казбек так и остался работать на космодроме, в «Секретном отделе». И, как и положено работникам таких отделов, он постоянно уезжал в командировки. А Белка отправилась на гастроли по стране и было неизвестно, когда они встретятся. Тем более, что их сына, Пушка, отослали в Америку и он стал любимым щенком американского президента. Точнее, дочери президента – Кэролайн, но это разница небольшая. Потому что увидеть его Белка могла теперь только в кино. И Казбека тоже, поэтому каждый раз она ждала эти кадры. Но Стрелка этого не понимала и даже злилась на подругу. Она приоткрыла один глаз и сказала:
– Да ты Казбека чаще в кино видишь, и где его черти носят, пёс его знает!
Белку возмутила такая фамильярность и она резко ответила:
– А вот это не твое собачье дело!
– Ой-ей! Цаца цирковая! – огрызнулась Стрелка.
– А ты дочка подзаборная звёздного папы! – в ответ тявкнула Белка.
– Ты, блондинка из-под купола! Ты папу не трожь! А то как звездану по звёздному лбу!
Все это было правдой. Белка, действительно, до полета в космос работала в цирке. А Стрелка… А Стрелка нигде не работала. И хозяина у нее не было. Ни кола, ни двора – беспризорница. Но даже самой последней дворняге можно иметь мечту. И она мечтала, что когда-нибудь увидит своего папу. Да не просто папу, а Звёздного Папу. Из созвездия Гончих Псов. Ей казалось, что так ей мама рассказала, когда она была маленькой. Хотя маму она тоже плохо помнила. Но мечту нельзя плохо помнить, мечту нужно мечтать. А вот касаться ее нельзя, то есть смеяться над ней, как Белка.
И Стрелка обиделась и захотела укусить подругу. У собак это запросто. Она свесилась из окна фанерной ракеты, и вся конструкция стала наклоняться и вдруг с грохотом, упала. Зрители вздрогнули и проснулись, кто спал. На белом полотне экрана собак крутили в центрифугах, полоскали в бассейнах и заставляли во всю прыть бежать по беговым дорожкам. А прямо на сцене, перед экраном, бывшие космонавтки гонялись друг за другом, и Стрелка звонко лаяла, пытаясь догнать подругу и задать ей трепку. На шум из дыры выскочил крыс Веня и попробовал угомонить своих друзей:
– Ну, что это! Вы что, тыкву не поделили, что ли?
Но собаки не слушали. Они опрокинули стол и стулья на сцене и чуть не задавили бедного Веню. Он отскочил в сторону и закричал:
– Девочки! Ну если так, то мне пора! Ой! Ух! – кричал он, увертываясь от погони, – Ой-йой-ой! Ничего, если я к вам спиной повернусь – и летящей походкой! Уле-пё-ты-ва-еееем!
И хотя кино продолжалось, зрители больше смотрели за гонкой на сцене. А она и вправду была захватывающей. То Стрелка гналась за Белкой, то наоборот, пока, наконец, Стрелка не крикнула подруге, показав лапой на экран:
– Смотри! – твой Пушок там!
Одновременно с кадрами Пушка начался комментарий диктора, который рассказал о том, как его подарили американскому президенту. Белка замерла и с умильной улыбкой стала смотреть на сына:
– Пушок… Как на Казбека похож…, наверное, взрослый уже…
Глава 5
Пушок играл с Кэролайн прямо на лужайке перед Белым Домом. Она кидала летающую тарелку, а Пушок, радостно тявкая, носился по газону и ловил ее. Он хватал тарелку зубами на лету и во весь дух мчался обратно. Кэролайн, хотя и была дочерью президента Соединенных Штатов, на самом деле была самой обычной девчонкой и поэтому веселилась и шалила так, как они, девчонки, всегда делают. Она кидала тарелку и высоко, и низко и даже над кустами, но Пушок всегда ловко ее подхватывал. Игра проходила на травке перед Самым Главным Домом Америки, где обычно живут местные президенты, но для щенка это не имело никакого значения. Ну и что, что тут президенты всякие ходят туда-сюда! Главное – тарелку поймать и принести хозяйке. И он в очередной раз кидался взапуски по газону за летящим снарядом.
За игрой, прямо из окна Белого дома, наблюдали остальные домашние животные президентской семьи. Первым сидел толстый кот по кличке Том. Он считал себя главным любимцем Кэролайн, правда она об этом часто забывала. Левее него примостился пудель Голли, подарок семейства аристократов из Франции, и кролик Заза. Когда Пушок только-только появился в резиденции президента, все они были к нему равнодушны. Ну, щенок и щенок. Потом они стали его не любить. Потому что он себе много позволял и ему все прощали. Теперь же они его ненавидели. Потому что Пушок стал любимчиком.
– И что она с ним так носится? Ни мозгов, ни дородности! – провожая глазами летящую тарелку проворчал кот Том.
– Действительно! – закипятился пудель Голли, – А это пошлое имя – Пушок! То ли дело я – Шьен де Шарль Анри Жозеф Мари де Голль! – он гордо осмотрел себя со всех сторон, а затем доверительно наклонился к коту. – Для своих – Голли!
Кролик Заза тоскливо следил за Пушком и возмущенно подпрыгивал на месте. Кролики часто так делают, даже в Белом Доме. Глаза у него стали совсем косыми, оттого, что Пушок бегал туда-сюда, а Заза старался одним глазом смотреть на Кэролайн – хозяйка все-таки, а вторым на тарелку.
– Ну, кто так тарелку ловит?! Неправильно он ловит, даже как-то отвратительно ловит…
– Ну, правильно-неправильно, а нам ловить вообще нечего, – сердито вздохнул кот, – Вон он – любимчик!
И толстый Том, презрительно отвернувшись, тяжело соскочил с подоконника. В этот момент раздался громкий рокот моторов, и из облачка прямо над лужайкой вынырнул вертолет. Это был личный вертолет президента, и он стал плавно опускаться на газон, где играли Кэролайн и Пушок. Вихри от винта разбежались волнами по кустам, деревьям и по траве и подхватили пластиковую тарелочку. Пушок бежал и прыгал что есть сил, и все-таки тарелку унесло за кованую ограду.
– Так тебе и надо, вместо мармелада! Ну, сейчас ему попадет! – закричал кролик и стал возбужденно прыгать по подоконнику. Пушок огорченно метался вдоль забора и Кэролайн побежала к нему.
– Пушок! Пушок! Ну, что, ты, глупенький! Не расстраивайся! Вот возьми конфетку и побежали! – Девочка ласково потрепала щенка между ушами, и они поторопились в дом.
– Ну, что, попало? – спросил толстый Том, сидя на полу.
– Попало! Конфеткой по зубам, чтоб он подавился! – проговорил пудель Голли и тоже спрыгнул.
Пушок стрелой мчался впереди хозяйки и первым проскочил в двери. Кэролайн, запыхавшись, влетела вслед за ним и побежала переодеваться, чтобы встретить папу, который прилетел на вертолете. Пушок остался один в длинном тенистом коридоре. Вдоль стен прямо на паркете стояли большие цветочные горшки, в которых росли какие-то высокие растения. Пушок побежал вдоль коридора, но так просто бегать было неинтересно. Он вдруг припал к полу и пополз. Потом резко перебежал от одного цветочного горшка до другого и приложил лапу к уху. Как будто бы у него там, по правде, рация.
– Земля, Земля, я «Казбек-2». Как слышите, прием!
Пушок стал играть в космических разведчиков. Он очень любил эту игру, потому что в нее играли дети с братом его хозяйки Джоном. Вместе с другими мальчиками Джон играл в эту игру на утреннике в честь дня рожденья своей сестры, и Пушок подглядывал из-за стула за ними. Теперь же он сам стал разведчиком.
– Земля, я «Казбек-2». Докладываю! Здесь чисто. Следов инопланетян нет, но я чувствую их запах.
И он действительно почувствовал какой-то запах. Местами этот душок был еле уловим, но кое-где пахло довольно сильно. Особенно резко пахнуло от ножки стула, который стоял в комнате в конце коридора. Что это был за стул, Пушок не знал, но он понял вдруг, что это запах пришельцев. По крайней мере, он так решил. Когда Джон с мальчиками играли в эту игру, они стреляли в пришельцев, которые прятались по углам, из водяных пистолетиков. Жалко, что у Пушка не было пистолета. Ну, это не беда. Ему было уже больше семи месяцев, а по человеческим меркам это значит, что он был почти что подростком. И Пушок нашел замену водяному пистолету.
– Запах пришельцев радиоактивен! Ага, вот! Метка! – и он задрал заднюю лапку перед ножкой стула. Мгновение и… – Метка сбита!
Так доложил на базу космический разведчик по рации, которая была встроена в его переднюю правую лапу. Он радостно зарыл уничтоженную метку врага задними лапами и побежал дальше.
А дальше, за этой комнатой, был большой овальный зал, в котором напротив окна возвышался массивный письменный стол. На столе стояли письменные приборы, настольная лампа и куча всяких бумаг. От него нестерпимо пахло пришельцами, и Пушок понял, что главное – это найти источник этого аромата. Он поднес лапу к уху и громко зашептал:
– База, база, я «Казбек-2»! Понял, надо торопиться!
И Пушок стал бегать по громадному кабинету и обнюхивать все стулья, диваны и шкафы. Пахло везде, и ему пришлось потрудиться.
– Я должен найти генератор запаха! Пришельцы, они хитрые! – он забежал под письменный стол, и некоторое время его не было видно. Только хвост торчал между тумбами с выдвижными ящиками.
– База! База! Вот еще метка и еще, – щенок снова закричал в рацию на лапе. Неожиданно на ковре стало расплываться мокрое пятно. – Туф-туф-туф! Все метки сбиты!
Пушок выскочил из-под стола и стал опять перебежками двигаться по залу. Внезапно он остановился около книжного шкафа, который был встроен в стену. Он остановился и понюхал воздух. Здесь пахло гораздо сильнее. Тогда он вскочил на стул и встал на задние лапы.
– Ага, попался! Вонючий генератор!
Щенок, вытянувшись в струнку, попытался ухватить темно-красную резиновую грушу, которая свисала на тонкой шлангочке с открытой полки. Груша была большой и скользкой, но отважный разведчик не сдавался. Он понял, что нашел генератор вражеских инопланетян, которые кругом расставили свои метки. Наконец, он захватил зубами за самый кончик груши и потянул на себя. С полки с грохотом свалился большой флакон с зеленоватой жидкостью. На этикетке сосуда было написано «Одеколон Президента США», а дальше мелкими буковками «Аромат, который не может повторить никто».
Флакон был соединен с грушей длинной резиновой трубкой, и Пушок стал трепать резиновые части зубами. И тут на него с полки свалилась папка с бумагами и фотографиями. Они рассыпались веером по полу, и щенок испуганно отскочил от флакона. И вдруг – вот те на! На картинках были такие знакомые и милые существа!
– Папа! Мама! Тетя Стрелка! – закричал Пушок и лизнул фото мамы.
Неожиданно он услышал, как за окном опять заработали моторы вертолета.
– Надо торопиться! Генератор должен быть нейтрализован! – громко тявкнул космический разведчик и вцепился в резиновую грушу. Он поволок ее к раскрытому окну и лишь на мгновение оглянулся на фотографии.
– Эх, видели бы вы меня сейчас!
Он мотнул грушу еще разок и запрыгнул на подоконник. Вытащить большой флакон на улицу было нелегким делом, но отважный борец с инопланетными захватчиками все-таки справился. И закопал вонючий и радиоактивный генератор прямо под яблоней у окна кабинета.
А от взлетающего вертолета к Белому дому спешила группа людей. Пушок, удивившись, чуть наклонил голову и проводил прибывших глазами, а потом побежал к другой двери. Этот вход вел прямо с улицы в приемную Овального Кабинета, и здесь сейчас собрались все звери – кот, пудель и кролик. Только-только Пушок засунул голову в дверную щель и уже нацелился испугать кролика Зазу, как распахнулась главная дверь приемной и вошла целая толпа военных и гражданских людей. Щенок испуганно отпрыгнул от дверей и прислушался к человеческим голосам.
– What the stinky smell over here? Is it a dog’s house or my office? (Что это за гадкий запах? Это собачья конура или мой офис?) – раздался громкий и раздраженный голос, и Пушок его узнал. Это был отец его хозяйки Кэролайн. И Пушок бочком, бочком вернулся на лужайку.
Глава 6
Белка со Стрелкой уже закончили выступление и сидели в гримерке. Точнее, в тесной комнатушке позади сцены, потому что другого помещения в Доме Колхозника для них просто не было. Слава богу, что зеркало было, и Белка вовсю прихорашивалась перед ним, готовясь к отъезду. Представление прошло, как обычно бывало в маленьких городах – без сбоев, но с огоньком. То есть космонавтки погонялись чуть-чуть друг за другом по сцене, но это с кем не бывает. А звездам, таким как они, это прощается. Белка расчесала последний локон и спрятала расческу в чемодан.
– Мне тут недавно Казбек новый ошейник привез, хочешь покажу? – сказала она Стрелке.
– Ну, покажи…
Стрелке было все равно. Ее чемодан был давным-давно сложен, и теперь она сидела с ним в обнимку, ожидая подругу. Но Белка не торопилась. Она с гордым выражением на морде вытащила белый со стразами ошейник и стала прикладывать к себе, глядясь в зеркало.
– Вот, смотри, с кружавчиками. И стразики есть! Приталенный, вот здесь и здесь вытачки!
– Счастливая ты, Белка, сына в Америку пристроила, Казбек твой – начальник, конура в двух уровнях…
Стрелка от нечего делать открыла свой чемодан и стало что-то перебирать. Что-то такое, что гремело и светилось отраженным светом. Она очень трепетно следила за содержимым и никогда не показывала его подруге. Белка даже иногда думала, что это бриллианты. Хотя откуда они могут взяться у бывшей беспризорницы?
– Да ты сама-то – не прибедняйся. Целыми днями, вон, по помойкам драгоценности ищешь! Ишь, чемодан набила…
И Белка дотронулась лапой до чемодана подруги. И тут Стрелка вспылила и даже зарычала.
– Только без лап! Р-рр! Это моя старость, обеспеченная! Все мои накопления! Даже нюхать о них забудь!
Стрелка ревниво захлопнула чемодан и, отодвинувшись, обхватила его двумя лапами. Но на Белку такие сцены давно не производили впечатления. Все-таки это была не первая и даже не десятая их поездка. Она фыркнула и отвернулась от своей товарки.
– Фи! Больно надо! Мне Казбек сколько угодно таких привезет. Я только лапкой махну, и он мне весь земной шар прикатит!
Но Стрелка все еще немного дулась на подругу. Они знали друг друга долгое время и научились быстро прощать и обижаться ненадолго.
– Ты лучше чемодан быстрее пакуй! А то промаринуемся здесь в Укропове еще сутки. Пошли уже, ну! Еще Веню искать надо!
А Веню действительно надо было искать. Потому что он тоже хотел выступать. Он мечтал быть и артистом, и художником, и космонавтом. Только о нем не писали газеты и не рассказывали по радио. Ему так хотелось быть знаменитым, но его не признавали. Никто, кроме мышей. Вот он и выступал перед ними. В старом дощатом чулане, где между метелок и швабр стояло перевернутое жестяное ведро. Это и была Венина сцена. Вообще-то такие подмостки очень задевают самолюбие, но выбора не было. На большую сцену его не пускали. Ну, и не очень-то и хотелось! Потому что вдохновение настоящего артиста может витать и между швабрами. Веня собирался самозабвенно прочитать стихи своим зрителям. По-другому он не умел. Только самозабвенно. Он подбежал к самому краю ведра и, выразительно взглянув на толпу мышей, с выражением сказал:
– Я жду оваций! Потому что, кто не хвалит поэта, тот проводит жизнь зря!
Зрители сразу стали хлопать лапами, ушами и хвостами, и эти аплодисменты ласкали Венино ухо. Он шикарным жестом слева направо вернул тишину и начал:
– А теперь, дорогие мои, что-нибудь из меня, из раннего. Из цикла Обалденная осень. Итак, ода о скромном герое.
Меж звездных дол лечу во мраке,
Средь черных дыр, среди светил!
Со мною рядом две собаки,
Их имена я позабыл.
И Млечный Путь мне греет спину,
Мне в морду светит, то есть в лицо
Созвездие Вениамина
Средь всяких там Овнов, Стрельцов!
Я скромен – это ли награда?
Потомкам я себя отдал!
А больше ничего не надо!
Но миллион б не помешал!
Стоит ли говорить какие на поэта обрушились аплодисменты. Крыс Веня, небрежно прыгнув с ведра, был подхвачен сотнями лапок и взлетел в черное небо чулана. Каждая мышка пыталась дотронуться до знаменитого в мире грызунов крыса, и Вене пришлось несладко. Его щипали и толкали. Но у славы есть и такие стороны. Главное, что его теперь заботило, чтобы вещи не пропали. Во-первых, кепка, которую ему купили Белка со Стрелкой, во-вторых, Командирские часы, доставшиеся от дедушки, а в-третьих, и самое главное, золотой зуб, который Веня берег как зеницу ока. И он летал в воздухе, держа кепку и часы лапами, и крепко закрыв рот.
Внезапно с лестницы над чуланом послышались голоса его друзей.
– Веня! Венечка! Мы уходим!
Веню в очередной раз подбросили мышиные лапки, и он, извернувшись, приземлился. Крыс растолкал толпу почитателей и пробился к выходу – одна доска в стенке чулана была обломана. Знаменитый поэт встал у дырки в красивую позу и сказал своим обожателям прощальное слово:
– Ой-йой-йой! Ну, дорогие мои, мне пора. Пора! Спешу в Москву! В Белокаменную! – Веня поправил на поясе ремешок часов, а затем постучал по циферблату: – Мне завтра, зуб на отрыв, только не этот, – крыс дотронулся до своего золотого зуба, – надо в столице быть.
Потом скромно кашлянул и поправил теперь уже кепку.
