скачать книгу бесплатно
Эленор хитро прищурилась.
– Бросьте, мастер Ормонт. Вы были столь любезны ко мне, а теперь отказываетесь принять благодарность? У меня редко бывают гости. Все приходят по одному и тому же вопросу, а простой человеческой беседы я уже давно ни с кем не вела. Возможно, вы все же окажете надоедливой старухе еще одну услугу?
Мальстен вздохнул. Отчего-то ему хотелось согласиться. Он и сам уже давно ни с кем не общался по-человечески. Настолько давно, что боялся утратить эту способность. Однако риск раскрытия тайны был слишком велик.
– Благодарю за приглашение, но вынужден отказаться. Я спешу. Перед праздником в честь Дня Тарт у меня много заказов на кукол. Может быть, в другой раз?
Эленор пожала плечами.
– Ловлю вас на слове, мастер Ормонт. Вы должны мне беседу.
Мальстен дружественно улыбнулся и поднял поленья. В тот же миг с губ сорвался тихий болезненный выдох: короткая, но острая вспышка боли опалила его тело, на миг сделав лицо чуть бледнее обычного. Это происходило после любого воздействия данталли на марионеток. Люди верили, что боль расплаты, терзающая данталли после применения нитей – кара богов, снисходящая на этих страшных непокорных существ.
Эленор надолго задержала взгляд на кукольнике. Даже слишком. Мальстен постарался не выдать своей встревоженности, но прекрасно понял, что старая повитуха обо всем догадалась. Нетрудно скрывать свое самочувствие от тех, кто не склонен обращать на него внимание. Но Эленор была повитухой и привыкла замечать чужое состояние.
– Белки в этих лесах трусливы, мастер Ормонт, – многозначительно произнесла она. – Я живу здесь много лет, и ни к одному человеку они при мне не шли в руки.
Мальстен качнул головой.
– Это нехитрое мастерство. Я рад был помочь вам.
Эленор улыбнулась, продолжая изучающе глядеть на него.
– Я попросила бы вас обучить меня этому мастерству, если б вам не пришлось потом страдать от этого. Хотя… это ведь врожденное мастерство?
Мальстен поджал губы, почти умоляюще посмотрев на пожилую женщину. Эленор же уверенно приложила руку к груди Мальстена, и тот резко отшатнулся в сторону. Лицо старухи озарила хитрая улыбка.
– Так я и думала, – кивнула она. – С самого начала подозревала. Хоть бы имя сменили, что ли? Видимо, вы гордец, мастер Ормонт, раз не сделали этого. Я думала, вы выглядите иначе.
Мальстен нахмурился, а улыбка Эленор растянулась шире.
– Не переживай, мой мальчик, я никому не собираюсь о тебе рассказывать. Да и мало ли, что могло привидеться старой повитухе? – заботливо сказала она, склонив голову.
Мальстен не поверил собственным ушам. Слова будто разбежались от него, и он не смог найтись с ответом.
– Идем со мной, я угощу тебя отваром из ягод. Он придаст сил. – Эленор продолжала улыбаться, в ее взгляде не появилось ни тени отвращения или страха.
Мальстен недоверчиво взглянул на нее.
– Не понимаю, почему вы продолжаете звать меня в свой дом, если поняли, кто я такой.
Эленор глубоко вздохнула. Она понимала, что, покуда не будет произнесено слово, которым зачастую пугают маленьких детей, общение не заладится.
– Послушай, мне совершенно некого угостить этим треклятым отваром, которого я сдуру наварила на роту гинтарийских солдат. Через три дня попортятся и отвар, и мои несчастные нервы, так что мне сейчас совершенно плевать, что ты данталли.
Мальстен нервно усмехнулся.
– Вот уж не думал, что когда-нибудь услышу такое.
– А я никогда не думала, что буду разговаривать с казненным анкордским кукловодом. И все же мы разговариваем. – Заметив, как помрачнело лицо собеседника, Эленор сочувственно улыбнулась. – Вижу, эта история не так проста, как ее преподносят. Я многое повидала, Мальстен, и, хоть убей, ты не похож на монстра, которым тебя выставили.
– Отчего же? – мрачно спросил данталли.
Эленор продолжала глядеть на него по-матерински заботливо.
– Монстры так себя не корят, мой мальчик, – вздохнула она, и Мальстен невольно отвел взгляд. Эленор кивнула. – Да, именно об этом я и говорю. Знаешь, может, я и наивная старуха, но все же умею отличить искреннюю горечь от притворной. Рерих VII явно лгал на твой счет.
– Его версия официальная, – сухо сказал Мальстен.
– Что ж, – хитро прищурилась женщина, – с радостью услышу правдивую.
С того дня прошел год.
Эленор была единственным человеком, кому Мальстен открылся в Прите. Покидать деревню ему не пришлось: никто и впрямь не узнал его секрет, а повитуха стала ему добрым другом.
За минувшие месяцы Мальстен позволил слабой надежде, что теперь его жизнь войдет в спокойное русло, разгореться в обоих сердцах. Но, похоже, он чем-то прогневал Тарт, раз она в одночасье решила отвернуться от него. Всего за один вечер он потерял единственного близкого друга, а его тайна стала известна семье кузнеца и, возможно, повитухе из соседней деревни. Оставаться в Прите было нельзя, уже сегодня придется уходить.
Снова скрываться.
Снова искать пристанище.
Слабость тяжелым грузом легла на плечи Мальстена. Он устало уронил голову на грудь, словно она была слишком тяжелой, чтобы шея могла удерживать ее.
– Я сделал, как ты говорила, Эленор. Все сделал. – Голос его предательски надломился, понадобилось несколько мгновений, чтобы взять себя в руки. – Надеюсь, боги будут милостивы к твоей душе и позволят тебе переродиться.
Дождевая вода неприятными холодными ручейками текла за ворот плаща, но у Мальстена не было сил снять с себя мокрую верхнюю одежду.
Шесть часов.
Слишком долго, чтобы пройти без страшных последствий.
До Войны Королевств Мальстен еще был способен на такое, но теперь…
Скорбно посмотрев на покойницу, он пообещал себе, что, как только оправится, похоронит Эленор, как подобает. Но сейчас он должен был расплатиться за то, что сделал в доме кузнеца.
Всего одна марионетка, – успокаивал себя кукольник. – Должно быть терпимо. Я должен это пережить, я ведь переживал и не такое.
Последняя нить, связывающая Мальстена с Беатой Шосс, оборвалась. Обреченный взгляд данталли уставился на светлеющее небо за окном. Утро четырнадцатого дня Матира медленно опускалось на Арреду, унося с собой ночую бурю и спокойную жизнь Мальстена Ормонта.
Глава 6
Вальсбургский лес, Гинтара
Четырнадцатый день Матира, год 1489 с.д.п.
Вместо тихой ночи в доме графа Ричифера Аэлин получила уйму работы – сожжение спарэги и последующее исследование особняка на предмет других существ. И хотя охотница была уверена, что эти меры совершенно излишни, чета Ричифер настояла и предложила щедрую оплату. Скрепя сердце Аэлин согласилась, провела тщательный осмотр дома и прилегающей территории, а потом целых два часа успокаивала Стефана.
Утром тринадцатого дня Матира она поспешила покинуть особняк и окрестности Росса, несмотря на продолжающуюся непогоду. Бэлл Ричифер уговаривал ее остаться, но Аэлин не хотела становиться цепным псом при графской чете. Заработав щедрую награду, она направилась в близлежащую деревню, надеясь хотя бы там перевести дух. Облегчать путнице дорогу боги явно не собирались: дождь перестал лишь утром следующего дня.
Радует хотя бы то, что наемники отстали. Похоже, их непогода потрепала не меньше, – успокаивала себя Аэлин, в глубине души понимая, что передышка будет недолгой. Сейчас ее следы на мокрой земле будут глубже и отчетливее, и преследователи, кем бы они ни были, быстро найдут ее.
Интересно, хоть в следующей деревне мне удастся поспать по-человечески? – Она мечтательно прикрыла глаза, представляя себе теплую сухую комнату какого-нибудь трактира. – Если удастся, я буду самым счастливым человеком на Арреде.
Мысль о возможном скором отдыхе придала сил, и Аэлин бодро зашагала в сторону лежащей на пути деревни. Она надеялась, что, если в Прите и попадется какая-то работа по ее части, то противником окажется не спарэга. Аэлин была уверена, что из всех иных существ, обитающих на Арреде болотные ведьмы – одни из самых отвратительных тварей, и в ближайшее время у нее не было никакого желания вновь сталкиваться с чем-то подобным.
***
Прит, Гинтара
Четырнадцатый день Матира, год 1489 с.д.п.
Утром посетителей в трактире «У Верна» было немного. Верн Эдлан скучал за стойкой, вполуха прислушиваясь к сонным разговорам парочки завсегдатаев и вполглаза наблюдая за своей женой. Та меланхолично размахивала метлой по полу, имитируя уборку.
Лучше б ты на этой метле полетела куда, ведьма. Хоть зрелище было бы какое, а так скука смертная, – с кривой улыбкой подумал Верн, рассматривая внушительные формы жены. Глядя, как она покачивает крутыми полными бедрами, Верн чувствовал прилив бодрости и желания. Лана Эдлан, несмотря на годы и полноту, сохраняла свой особый шарм, который чувствовался в любом, даже самом меланхоличном ее движении. За это муж в шутку прозвал ее ведьмой, и им обоим по-своему льстило это прозвище.
Вырывая завсегдатаев из сонных утренних бесед, дверь трактира открылась, и в помещение вошла молодая женщина. Верн Эдлан беззастенчиво вытаращился на нее. Она явно никогда прежде не бывала в Прите. Верн готов был голову дать на отсечение, что запомнил бы такую эффектную женщину, если б хоть раз видел ее прежде.
Она была довольно высокого роста и крепкого сложения для гинтариек женщин. Густые волосы мягкого золотисто-медового оттенка спускались растрепанными локонами ниже лопаток. Черты лица одновременно вбирали в себя благородную загадочность и незатейливую простоту. Незнакомка была весьма необычно одета: приталенный кремовый кожаный кафтан с грубоватыми черными застежками поверх светлой блузы плавно переходил в длинную юбку, которая при последующем рассмотрении оказалась вовсе не юбкой, а продолжением кафтана – четырьмя широкими полосами плотной кожи, разделенными разрезами от самых бедер. Под полосами ткани женщина носила плотные облегающие штаны. На ногах, явно привыкших к долгим странствиям, сидели высокие черные сапоги, запачканные в грязи – похоже она добиралась до Прита через лес после ночной бури. В ножнах на поясе был закреплен длинный нож с расширенным к середине клинком.
Верн заставил себя отвести взгляд от незнакомки, когда ее яркие зеленые глаза остановились на нем. Он почувствовал себя неловко, понимая, что слишком долго разглядывает посетительницу, совершенно не стесняясь присутствия своей супруги.
Светловолосая женщина направилась к стойке и устало вдохнула.
– Доброго утра, – сказала она. Судя по ее голосу, для нее это утро выдалось совсем не добрым.
Верн пожевал губу, стараясь не смотреть на Лану, заинтересованно наблюдавшую за посетительницей.
– Доброго, – отозвался он, прочистив горло. – Чего желаете? Еда? Напитки?
Незнакомка качнула головой.
– Мне бы комнату. На сутки, не больше. О еде и напитках позже, господин…
– Эдлан. Верн Эдлан, сударыня, – поспешил представиться хозяин трактира. – А ваше имя?
– Зовите Аэлин, – небрежно бросила посетительница.
Аэлин, – повторил про себя Верн, расплывшись в непозволительно мечтательной улыбке. – Красивое имя, необычное.
Лана будто услышала мысли супруга и ожгла его предупреждающим взглядом. Верн подобрался. Перейти с гостьей на обращение по имени у него не вышло.
– Что ж, отлично, сударыня. Моя жена Лана проводит вас и покажет комнату. Это будет стоить три фесо… у нас оплата вперед, так что…
Аэлин безразлично кивнула, извлекла из заплечной сумки мешочек и положила деньги на стойку. Верн прищурился и подвинул одну монету посетительнице.
– На один обсчитались, здесь четыре…
– Знаю, – мягко сказала Аэлин. – Один дополнительно. Чтобы меня не побеспокоили ближайшие несколько часов. Проследите за этим, господин Эдлан?
Верн кивнул, позволяя себе, наконец, улыбнуться щедрой посетительнице.
– Желание гостьи для меня закон! – громко продекламировал он.
Провожая Аэлин, Лана обернулась к мужу и нехорошо прищурилась.
Столько лет прошло, а все ревнует меня, ведьма! – хохотнул про себя Верн.
Глава 7
Мальстен бросил плащ на землю и подрагивающими руками взялся за лопату. Он стоял на том самом месте в лесу, где год назад Эленор Крейт узнала его секрет.
Земля казалась слишком твердой, и копать могилу было особенно тяжело. Тело данталли наполняла чугунная слабость, легкий озноб и боль все не отступали, руки не слушались. После шести часов работы с Беатой ему требовалось куда больше времени на восстановление.
Намного больше, чем он мог себе позволить.
Мальстена подгоняло желание как можно скорее покинуть Прит. Сплетни имеют свойство разноситься быстро: скоро вся округа будет знать и говорить о нем. Уйти придется довольно далеко, возможно, даже в соседнее королевство, где нужно будет затаиться и переждать момент, пока все предположения о его местонахождении ускользнут от короля Анкорды, а его верные псы перестанут рыскать в поисках беглеца.
Мальстен замер и прикрыл глаза, всеми силами стараясь отогнать от себя навязчивые воспоминания о Войне Королевств, однако они накатывали волнами, и остановить их было уже невозможно.
<7 лет назад>
Чена, Анкорда
Двадцать второй день Реуза, год 1482 с.д.п.
Оба сердца данталли напряженно забились, когда высокие двери тронной залы распахнулись перед ним, являя взору просторное светлое помещение, украшенное яркими витражами, устланное золотистым ковром и отмеченное флагами Анкорды на каждой массивной резной колонне.
Мальстен сжал кулаки, понимая, на какой риск идет, но пути назад уже не было. Нужно было довести дело до конца. Сейчас, после Вальсбургской Конвенции о запрете участия иных существ в Войне Королевств, он особенно рисковал, придя с намерением открыть свою истинную природу во дворец Рериха VII Анкордского, временно пребывавшего в столице для подготовки переговоров с союзниками.
Стоило Мальстену сделать шаг в тронную залу, герольд громко возвестил:
– Его светлость, Мальстен Гелвин Ормонт, герцог Хоттмарский.
Мальстен приблизился к трону рослого молодого короля Рериха на допустимое расстояние и почтительно поклонился.
Правитель Анкорды был крупным мужчиной, грозным на вид. Его крутой нрав соответствовал внешности. Он выглядел старше своих лет и с отрочества внушал соотечественникам благоговейный трепет. Шевелюра рыжевато-каштановых волос придавала ему сходство с массивным львом. Когда он поднялся с трона и шагнул навстречу своему гостю, эхо стука его каблука разнеслось по зале. Стоявший по правую сторону от трона худосочный советник короля даже вздрогнул: похоже, монарх нечасто удостаивал своих посетителей тем, что поднимался со своего места в их присутствии.
– Хоттмар, – протянул Рерих. Его громкий баритон отразился от каждой стены. – Мне казалось, Хоттмар нынче стал основной резиденцией Красного Культа в Кардении. Я не вижу на вас красных одеяний, герцог Ормонт.
Мальстен поднял глаза на короля и кивнул.
– Вы совершенно правы, Ваше Величество, я не состою в Красном Культе. Земля, наследником которой я являюсь, была захвачена вышеупомянутой организацией в ходе войны. Посему формально я не герцог, а лишь проситель, у коего осталось только его имя.
Рерих изучающе склонил голову.
– В столице я принимаю просителей в последний день каждого месяца, господин Ормонт. – Он намеренно опустил утративший ценность титул Мальстена. – А сейчас и того реже, ибо идет война, и находиться во дворце подолгу не позволяют обстоятельства.
Рерих говорил небрежно, как с челядью, и не собирался этого скрывать. Что ему мог дать разоренный герцог, кроме пустых обещаний? Такие, как он, могли лишь выпрашивать покровительство, а взамен бросать громкие клятвы в верности. Сейчас куда выгоднее была бы военная поддержка, которой бывший герцог Хоттмарский оказать не мог.
