Игра. История превращений

– Шейла, пожалуйста, убери… – только и смогла выдавить я. Мышь, приоткрыв один глаз, поняла, что можно валить, и сделала это незамедлительно. Рыжая проводила ее рассеянным взглядом.

– Ладно, расслабься, – успокаивающе сказала она, – я пошутила. Вот птички…

– ШЕЙЛА!

– Ну не буду, не буду… Великая Хатор! Я ведь тоже привыкла к этим сраным бигмакам! – она призадумалась. – Вот что… тут недалеко, на шоссе, есть круглосуточное кафе для водителей. Пошли, попытаем счастья. А по дороге я тебе кое-что расскажу.

– У меня все болит, – хмуро сказала я.

– Заживет, ты же теперь кошка! У меня тоже, между прочим, огнем горит шея, но я же молчу… – хмыкнула Шейла. – Хватит ныть, все еще только начинается.

Некоторое время мы трусили молча, старательно обегая сугробы, чтобы не провалиться по брюхо.

– Ладно, пожалуй, настало время посвятить тебя в мою славную биографию… – собеседница задумчиво покосилась на меня.

Я промолчала. Ничего хорошего от ее биографии я уже не ждала… А Шейла неторопливо повела свою невероятную историю…

Пять

«…Я родилась в конце весны в подвале дома, из которого мы сейчас убежали. Моей мамой была обычная рыжая кошка, а папы, как водится, я так и не увидела…»

– Шейла! – в изумлении перебила я. – Так ты что же – кошка?! Вот это номер!

– Странно, что тебя это удивляет. Я думала, ты давно догадалась, что у меня не человеческая натура… – изумилась рассказчица, и продолжила:

«…У меня было еще два братика и сестричка, но когда они подросли, их сожрали бомжи, обитавшие в соседнем заброшенном доме. В один черный день ушла на добычу еды и не вернулась моя мать. Так я была оставлена один на один с опасным, не прощающим ошибок, миром.

Только природная смекалка, нахальство и ловкость позволили мне выжить. Через семь месяцев я уже была вполне взрослой, красивой и сильной кошкой, и многие местные коты заглядывались на меня; однако время еще не пришло.

Однажды бомжи все же поймали меня в ловушку, но, к моему великому изумлению, вреда мне не причинили, а повезли в город… Меня решили продать.

В воскресенье Птичий рынок напоминал муравейник – все чего-то покупали и продавали. Вокруг стоял многоголосый шум торжища. Сердобольные женщины, сюсюкая, разглядывали прелестных котят в корзинках. Дети вопили, требуя живность. Галдели птицы, лаяли собаки, сонно глядели рыбы в запотевших банках. Мне было очень страшно, но я до блеска вылизала свою шкурку и приветливо улыбалась каждому, кто кидал на меня взгляд. Однако шли часы, а люди проходили мимо… Никто не хотел меня брать! Это означало только одно – наступит вечер, и бомжи увезут меня обратно, где я разделю участь своих бедных братьев… Может, мне удастся сбежать по дороге?

Увы, крепкий ошейник из веревки сдавил мне горло, а другой конец один из моих мучителей намотал себе на руку. Всего их было трое, двое мужчин и женщина, укутанные во всякую рвань. Стоял собачий холод, и бомжи начали нервничать и злиться, что сегодня им придется обойтись без еды и сугрева. Они очень рассчитывали на хороший приварок от продажи красивой кошки.

– …посмотри, Кеша, какая замечательная рыжая кошка! Давай купим? – неожиданно раздался низкий женский голос.

Я гордо вскинула голову, стараясь скрыть горькую надежду в глазах. Высокая рыжая женщина лет тридцати пяти с явным интересом разглядывала меня.

– Гляди, какая царская осанка! Немного смахивает на египетскую кошку…

– Ирочка, это же беспородная тварь. Еще утром ты хотела британского котенка! – недовольно ответил ее спутник, щурясь за золотой оправой. – Здесь ничего стоящего не бывает, пойдем отсюда… Лучше позвоним в питомник.

Я со страхом взглянула на мужчину: неужели это мой конец?

– Мне нравится эта кошка, – капризным тоном произнесла женщина, – она похожа на меня, такая же рыжая… Смотри, какая она чистенькая, да и мордочка смышленая! Она приучена к туалету? – дама с подозрением оглядела моих грязных опекунов, от которых разило перегаром. Наверняка она подумала, что меня украли, но это обстоятельство ее не смутило.

Бомжи суетливо заверили, что я – самая опрятная кошка в мире.

– Сколько стоит ваша кошка?

– Полтинник просим, – хрипло ответил один из бродяг. – Кошка что надо. Крыс ловит!

Это было сущей правдой. Но, великая Бастет! Меня – за полтинник! Я была возмущена до корня хвоста. Уж я-то ценила себя гораздо выше. Продажный, убогий человеческий род…

В итоге меня купили.

Женщина нежно усадила свое приобретение в роскошный черный джип, на заднее сиденье.

– Она мне чехлы шерстью не испачкает? – лысый толстяк все еще был недоволен странным выбором жены. Я тут же его невзлюбила, поклявшись как-нибудь нагадить, если представится случай. Но мирно лежала, обхватив себя хвостом, изо всех сил стараясь произвести благоприятное впечатление на супружескую пару. Конечно, я привыкла к свободе, но стояла зима, и я была очень рада пожить в теплом доме с двухразовым питанием…

Первое, что сделали мои новые хозяева, это искупали меня в отвратительном вонючем шампуне, от которого, следует отдать ему должное, передохли так долго докучавшие мне блохи.

Потом мне дали имя. Собственно, так и появилась на свет Шейла, по имени какой-то древней прабабки моей хозяйки. После помывки и крещения мне было предложено целое блюдце восхитительной вареной трески. Так круто изменилась моя судьба…

Мне бы жить, да радоваться такому повороту, однако жизнь в доме вовсе не стала раем. Хотя женщина довольно ласково относилась ко мне, но муж, по совместительству оказавшийся директором одного из крупнейших московских универсамов, постоянно шпынял. Коварные измышления, что от меня дурно пахнет, блохи скачут по его постели, и я делаю по углам лужи – выводили меня из себя. Я честно старалась вести себя смиренно, испытывая чувство благодарности за избавление от нелюдей, которые могли пустить меня на ужин. Но лысый богатей почему-то невзлюбил меня. Наверное, я напоминала его жену, которая осточертела за долгие годы совместного существования, и он вымещал на мне все накопившееся недовольство; благо, я ничем не могла ответить. При мне они часто скандалили, слышать это было невыносимо… Я вообще не понимаю, зачем люди живут вместе.

Ирина часто брала меня на субботний променад в универсам своего мужа – там она затаривалась всякой вкуснятиной на неделю. На меня надевали красивую голубую шлейку, и я беспрепятственно разгуливала по магазину с хозяйкой, заглядывая во все щели, но не позволяя себе ничего лишнего – я очень старалась быть воспитанной кошкой.

Наблюдая за женщиной, энергичной, гибкой и красивой, как кошка, я недоумевала, почему она выбрала себе в спутники такого неказистого, толстого и злого кота. Великая доминанта денег в человеческом обществе была мне непонятна. Когда муж уезжал по делам, она словно оживала. Иногда мы вместе слушали классическую музыку и даже танцевали под нее. Она выделывала на ковре разные смешные балетные па, а я скакала вокруг, ошалевшая от радости, и драла ковер когтями… Бывало, развалившись на плюшевом диване, мне читали вслух отрывки из умных и интересных книг, а я вальяжно внимала родному голосу, прикрыв глаза и напевая про себя извечную кошачью песню любви… мхррррр…. мхррррр….

Редкие письма от сыновей, мальчишек-близнецов, учившихся в английском колледже, тоже открывались для совместного чтения.

Я знала все закоулки в квартире, и даже тайник хозяина, куда он частенько что-то прятал. Это мне было понятно – у меня тоже был свой тайник за диваном, где я хранила куриные косточки и разные игрушки: пробку от бутылки, шарик из фольги, две скрепки и катушку. Что говорить – мне нравилось в этом доме! И если бы не мерзкое отношение ко мне толстяка, я была бы просто счастлива…

Прошло полтора месяца. Я подросла, оправилась… А в одну из летних ночей внезапно почувствовала в себе то… Ну, то, что люди называют любовью. У нас это называется Зов. Луна за окном сводила меня с ума, а запахи улицы томили сердце и будоражили тело. В один из вечеров я не выдержала, и выпрыгнула из форточки (мы жили на втором этаже).

Прямо под окнами стоял джип хозяина, напоминающий большой черный гроб. Сам директор, сидя в салоне, пересчитывал содержимое бумажника: видно, куда-то намылился. Клянусь Бастет, негодяй видел, как я забежала, ища убежища, под его машину – нужно было осмотреться перед выходом во двор. Мне даже показалось, что я заметила его злобную ухмылку. Неожиданно огромная махина заурчала и резко взяла с места. О, Боги Луны! Я еле успела выскочить из-под заднего колеса! Джип быстро завернул за угол дома и уехал, оставив клочья вонючего дыма. А я, почти в обмороке от испуга, с трудом доползла до газона…

Вот так я ушла из этого дома, Марфа. Ушла, и мне казалось, что я больше никогда в жизни не появлюсь там. Хотя мне было жаль женщину – я знала, как она огорчится, узнав о моей пропаже, и будет меня везде искать, а этот жирный урод не расскажет ей правды.

Улица вновь приняла меня в свои коварные объятья. Жизнь, как и прежде, стала несладкой – скудные помойки, драки за территорию, клещи… Ловцы животных, бродячие собаки, злобные недоумки, автомобили… Кругом поджидала опасность! Я трижды была на грани смерти, но всякий раз счастливая звезда выручала меня. Я часто, с тоской, вспоминала свою загородную жизнь, любимые густые кустарники и деревья, дачные сараи и дровницы, где можно было укрыться от врагов и непогоды. Но как туда вернуться? Я ведь не собака, чтобы ездить в тамбурах электричек. Эти твари очень умны и частенько мигрируют таким способом по области. Но я даже не знала, как добраться до своего вокзала.

Так пронеслось лето, осыпались листья, и в ноябре вдруг ударили невиданные холода… Спасаясь от ранних морозов, жильцы везде плотно закрывали двери в подъезды, а тупые дворники заколотили досками подвальные лазейки. От единственной хорошей помойки района, где я добывала снедь, да изредка попадался неосторожный голубь, меня отогнала свирепая собачья стая, которая тоже хотела жрать.

Уже третий день я не могла нигде найти еды, и силы оставили меня; к тому же я сильно простудилась. На отчаянное мяуканье не отозвалась ни одна живая душа, и никто не открыл мне дверь, чтобы впустить в спасительное нутро подъезда. Люди торопливо вбегали и выбегали, подозрительно косясь на мою грязную шкуру – не лишайная ли? Один подонок даже пнул меня ногой, и бок ужасно болел, заглушая все прочие чувства…

Со слизью в носу и глазах, чихая, я лежала у цоколя мрачного сталинского дома, пытаясь согреться хвостом, но ледяной холод когтистой лапой обхватил мое тело. Я умирала – вот и логичный конец любой свободной жизни… За волю надо платить, и это, как правило, очень дорогая плата.

«Великая Бастет! – молила я, – дай мне умереть быстро! Я не совершила ни одного греха на своей короткой дороге! Ты послала мне испытание жизнью, а теперь забираешь ее… По крайней мере, я уверена, что попаду в Рай – там тепло, всегда полно еды, и кругом только счастливые кошки…»

– Дорогая, в Раю мало места, надо бронировать заранее, – злорадно заметила я, слушая ее удивительную историю.

– Все кошки попадают в Рай, – невозмутимо парировала Шейла. – Не перебивай меня!

«…Спустился вечер, и холод усилился. Смерть уже почти накрыла меня своим белым покрывалом, как неожиданно из подъезда вывалился совершенно пьяный тип. Вполголоса ругаясь матом, покачиваясь, он схватился за поручень и с трудом спустился по крыльцу. Мутный взор уперся в мое неподвижное тело:

– Мертвая кошка! Вот бедное животное… Закончился еще один славный уличный путь. Свое милое создание Бог снова забрал к себе…

Трубно высморкавшись в платок и склонив голову, тип начал фальшиво насвистывать траурный марш Шопена. Я подняла на него затухающие глаза.

Мужчина несказанно изумился:

– О, да ты еще жива! Рыжие – они живучие… Видно, придется мне вмешаться в дела Божьи… А ну-ка, поди сюда, красавица!

С этими словами он нагнулся и взял меня на руки, не побоявшись, что я могу быть чем-то заражена. Я покорно обмякла. Тип некоторое время рассматривал меня при свете фонаря, бормоча странные фразы:

– Ба-а, да ты похожа на… Нет, самая обычная, рыжая кошара… Слава Богу!…

Я ничего не поняла и в страхе зажмурилась… Человек сунул меня за пазуху просторного шерстяного пальто, я погрузилась в блаженное тепло и тут же отключилась…»

Шесть

«Очнулась я на мягком, пахнущем домом ковре. Передо мной стояло блюдце со слегка подогретой ряженкой – нос мой беспокойно задвигался, словно отдельный организм, морда приблизилась к краю блюдца, и я с наслаждением погрузила язычок в это неземное блаженство…

– Вот так! – сверху раздался добродушный рокот моего спасителя. – Особо только не увлекайся, тебе сразу много нельзя!

– Урррум-м… – отвечала я, быстро опустошая посуду. По горькому опыту я знала, что счастье обманчиво – сегодня оно есть, а завтра нет, вот и спешила набить желудок.

– Ну что, рыжая кошара! – тип весело посмотрел на меня. – Поживешь пока у меня, а там видно будет… Не выкидывать же тебя на мороз! Хотя знаю я вас, вольных бродяг! Отогреешься, отъешься, а весной поминай, как звали. Трубы зовут! Ну, ежели так, препятствий чинить не буду. У каждого своя дорога.

Он что-то еще бубнил, а я засыпала под музыку его голоса.

Проснулась я от мощного храпа: оказалось, что мой новый хозяин уложил меня спать рядом с собой, и сейчас выводил жуткие рулады, разметавшись на спине. Сильно пахло перегаром. Я потянулась, вылизалась, и почувствовала себя откровенно счастливой, в уюте и тепле, хотя нос еще был полон слизи. За окном шел снег, и холод наверняка был собачий. Я искренне посочувствовала всем бездомным тварям, но везет не всем – счастье выбирает самых достойных… Хозяин взял тональность повыше, и мои уши с трудом стали выдерживать эту музыку. Трезво рассудив, что заснуть под храп мне уже не удастся, я вспрыгнула на стол и принялась с интересом осматривать свое новое жилище.

В единственной комнате царил хаос. Но, судя по всему, человек, который в ней жил, был личностью творческой и неординарной. По столу раскидался бардак, основу которого составляли многочисленные листы бумаги, исписанные крупным корявым почерком. Я равнодушно отвернулась от писанины, и продолжала исследовать стол. В углу, заваленная книгами, стояла маленькая изящная статуэтка женщины с головой кошки, сделанная из алебастра. В левой руке она держала корзиночку, очевидно, с какими-то снадобьями, правая рука ее была приподнята: в ней женщина держала систр1.

Как и всякая уважающая себя кошка, я узнала в ней свою Богиню. О ней мне рассказывала мама теплыми летними вечерами, когда я была еще совсем котенком. Люди назвали ее Бастет – Сошедшая с Солнца. Во мне вдруг проснулось нежное чувство к моему хозяину. «А он, похоже, не рядовой алкоголик, – мелькнула мысль, – может, это неудавшийся ученый? Впрочем, мне все равно, лишь бы не забывал кормить, и не сломал себе шею, навернувшись где-нибудь по пьяни…»

Перепрыгнув на комод, я стала с любопытством разглядывать скукожившиеся эстампы и старые фотографии в рамках. Э-э-э, да он когда-то был настоящим красавчиком… А это что за блондинка? Фр-р-р… Надеюсь, что не жена – вдруг она не любит кошек…

Я еще раз обвела взглядом комнату и успокоено вздохнула. Нет… Женщинами здесь и не пахло. Ну, что ж… Тем лучше для меня.

Ночь я скоротала в кресле. Утром, открыв глаза (хозяин еще дрых) и сладко потянувшись, я в самом радужном настроении отправилась на кухню. О, это сладкое слово «разведка»! Я по очереди облазила все шкафы, все обнюхала и осторожно потрогала лапой дверцу на самой верхней полке – оттуда исходил какой-то подозрительно приятный запах. Однако заняться более детальным осмотром мне не удалось, потому что на кухню, шаркая шлепанцами, приплелся хозяин в одних трусах.

Грудь у него была тощая и мохнатая, и мне почему-то по-женски стало жаль его.

– Здорово, рыжая! – пророкотал он. – Ты чего тут делаешь?..

Легонько взяв за шиворот, он оттащил меня от загадочного шкафчика. – Тебе тут лазить нельзя, ясно? Не твоего, кошачьего, ума дело…

Потом, напевая, быстро расколотил два яйца, и скоро на сковороде аппетитно зашипела глазунья. Мне же достался сырой желток, кусочек колбасы и блюдце вчерашней ряженки. Воздавая хвалу небесам и урча, как трактор, я быстро смолотила этот царский завтрак. Хозяин достал из холодильника бутылку водки и предался, судя по всему, традиционной опохмелке. Потом сгреб меня в охапку и поволок в комнату. Там он включил радиоприемник, и мы долго сидели бок о бок, слушая разнообразную дребедень.

Я расслабилась…

Опять дом, опять еда и тепло, опять музыка. Неисповедимы пути кошачьи!

После принятия пищи и легкой музыки мысли мои потекли в вольном направлении… Я переместилась на один из кухонных шкафов (памятуя, что наверху всегда теплее) и, блаженно щурясь, долго лежала там, напевая о своем, о вечном… Сверху просматривалась груда немытой посуды в раковине, грязный пол и пыльная куча бутылок в углу. Я перевела задумчивый взгляд на шкафчик, от которого меня так неделикатно оттащили.

«Не иначе, тоже тайник! – подумалось мне. – Любят же мужики играть в детские игры…»

Врожденное кошачье любопытство, несмотря на то, что оно уже сгубило немало кошек, вновь зашевелилось во мне. Как и всякая мудрая уличная тварь, я знала, что в тайниках всегда скрывается самое вкусное… Но что там мог прятать мой добрый пьяница?

Я бесшумно соскочила на пол и заглянула в комнату. Тихо играла музыка, и хозяин снова спал. Бутылка, опустошенная наполовину, смутно поблескивала на столике, рядом в пепельнице лежал окурок, а в блюдце – недоеденный бутерброд с вареной колбасой. Прекрасно!

…Несколько прыжков вверх – вот и заветная цель. Я ловко открыла лапой дверь и протиснулась внутрь, протерев мехом всю многолетнюю жирную пыль, скопившуюся на верхнем ярусе кухонной полки.

Моему взору предстал квадратный глиняный сосуд, плотно заткнутый круглой деревянной пробкой. От пробки шел одуряющий запах. Вот оно! Я на мгновение задумалась, но таинственная внутренность глиняной бутылочки манила меня, словно магнит. Зрачки мои расширились, усы затрепетали – и…

…Я толкнула ее лапой.

Бутылочка медленно, как во сне, начала падать, а я в ужасе зажмурилась… Ударившись о край железной плиты, она, естественно, разбилась вдребезги. По всему полу разлетелись черепки, а на месте падения стало медленно расползаться густое темное пятно, и в нос (кошачий Боже!) ударил запах необычайного очарования и силы! Шерсть моя вздыбилась… Я фыркнула, соскочила на пол и бросилась вылизывать чертову лужу, проклиная себя за инстинкты. Но остановить меня было невозможно.

О, что было дальше… Запах настолько возбудил меня, что я словно сошла с ума! Я мяукала, валялась и каталась, как одержимая! В общем, оттопырилась по полной программе… Странная жидкость оказалась посильнее валерианки.

Так в упоении я предавалась греху, пока на кухню, оторопело протирая глаза, не вошел хозяин.

…Первым делом я получила хороший пинок, от которого с возмущенным мявом пролетела через всю кухню и врезалась в кучу бутылок. Слегка очухавшись, я увидела, как хозяин, временами хватаясь за плешь, с горестными воплями мечется по кухне, тщетно пытаясь спасти остатки таинственной жидкости. Но бесполезно – я тщательно облизала все черепки! Живот мой так раздулся, что казалось, я вот-вот лопну, но разве можно было остановиться?

Потряхивая головой, я еле-еле приняла гордую вертикальную позу и, обнаружив на лапах остатки «огненной воды», с урчанием стала вылизывать их, вполуха прислушиваясь к стенаниям хозяина.

– Безродная тварь… Что же ты наделала!.. – горько восклицал он. – Ты сожрала драгоценный Эликсир!!!

Хозяин метнулся к шкафчику, стал рыться там, что-то бормоча, и, похоже, немного успокоился, вытащив из него еще одну целую бутылочку. Затем, продолжая стенать, он отнес ее к письменному столу и запер там, а ключ засунул в карман брюк.

Я испуганно следила за ним.

Затем, нерешительно мяукнув, подошла к хозяину и стала бурно тереться об его ногу, всем своим видом показывая, что не виноватая я – это все природа-мать!

– Уйди, хвостатая идиотка… – простонал он, – всё твои незатейливые инстинкты! Ведь это должна была выпить не ты… – мужчина посмотрел на меня странным взглядом. – Ну, теперь выкручивайся, как знаешь.

После этого хозяин замолчал, а я сидела у его ног, обутых в рваные тапки и с печальной преданностью смотрела снизу вверх. Травяной состав все еще кружил мне голову. Ужасно вдруг захотелось спать.

– Господи, что мне теперь делать? Хорошо… – почесывая щетину на шее, он, казалось, на что-то решился. – Придется тебе все объяснить… Потом. Черт! Сначала надо… Да-да… Мне нужно купить одежду… Я ведь давно живу один. Надеюсь, еще успею…

До меня с трудом долетали слова человека – сознание быстро заволакивало каким-то странным блаженным туманом…

Бормоча себе под нос тихие проклятья, хозяин начал пересчитывать содержимое тощего бумажника… Потом посмотрел на часы и стал торопливо одеваться. Я растерянно наблюдала за происходящим. Погрозив мне пальцем, он схватил сумку и выбежал из квартиры…

Я подошла к входной двери и улеглась на коврик, рассеяно прислушиваясь к звукам, доносившимся снаружи.

«Что так рассердило хозяина, – печально думалось мне, – какая-то маленькая бутылочка?.. Может быть, он алхимик? И не за сырой ли печенкой он пошел?..»

С этой волнующей мыслью я вытянула лапы, закрыла глаза и моментально уснула.

Проснулась я от холода. Ядреный морозец, проникнув в незакрытую форточку на кухне, пробрал меня до самых костей. Я лежала навзничь, головой к входной двери. Немного кружилась голова; я с трудом заставила себя сесть. Мои бедные глаза смутно различали очертания гардероба, тумбочки и зеркала. Их цвет почему-то был не таким, как обычно…

Я принялась натужно соображать, где нахожусь, и что, собственно, произошло… Пошевелив затекшими конечностями, я неуверенно встала. Зачесался бок, но попытка привычно вздернуть заднюю лапу чуть не стоила мне фатального падения. Все было не так… Что-то произошло, пока я спала…

Я с ужасом посмотрела на свои конечности…

Великая Бастет!

Я стала человеком!!!

…Спотыкаясь, неверными шагами я подошла к давно не протиравшемуся зеркалу…

На меня смотрела высокая молодая женщина, с нахальной копной золотисто-рыжих волос и настороженными желтыми глазами. На мне нескладно висел длинный балахон из мешковины, подпоясанный грубой веревкой, как у нищего пилигрима. На ногах ничего не было.

Я долго стояла перед зеркалом, с любопытством себя разглядывая. И нельзя сказать, что я себе не понравилась. Могло быть и хуже. Скоро я улыбнулась и даже подмигнула своему отражению.

Кое-как пригладив волосы, я осмотрела прикрывавшее меня коричневое рубище: не иначе, такая одежда была дана мне свыше оттого, что я уличная кошка! Нестерпимо захотелось есть – эта потребность потом никогда не покидала меня – сказалась вечно голодная помойная жизнь. Зов желудка понес меня на кухню, где я ловко и с удовольствием повторила утренние манипуляции хозяина с яичницей. Скоро на плите призывно запел чайник, наполняя душу теплом и умиротворением. Не знаю, как все это получилось, но быть человеком гораздо лучше! Сколько раз я завидовала людям, с тоской заглядывая в манящие домашним уютом окна, осатанев от холода, голода и опасностей…

Ни за что не стану больше кошкой, хватит с меня!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

ударный музыкальный инструмент в древнем Египте