скачать книгу бесплатно
Майк говорил бодро, прикидывая, что отправляться в тюрьму лучше было бы не по весне, а по осени, но ведь не выгадаешь. Да и совесть надо иметь. Кто же оставляет открытыми двери? Ну представьте: идете вы по улице, не по центру, но и не в глуши какой-то, и вдруг вам надо отлить. Другой бы отлил там, где шел. Повернулся бы к стене и оросил дом – пометил бы, так сказать, территорию. Но нет же, не пес ведь какой-нибудь – зашел во двор. А там дверь открытая и свет из этой двери. Извините, как говорится. Что сделает всякий приличный человек? Возможно, если он совсем уж приличный, то пройдет мимо, но если за плечами десяток лет на улице, то начинаешь смотреть на вещи иначе. Всюду ищешь какие-либо знаки. Так что… открытая дверь была использована по назначению.
– Это каким же образом? – поднял голову от протокола Гарри.
– Вы от руки все записываете? – удивился Майклсон.
– На телефон тоже, – показал аппарат Гарри. – И от руки. Это успокаивает.
– Правда? – оживился Майклсон. – Надо будет попробовать. Вошел я в эту дверь. Правда, сначала окликнул: «Есть кто? У вас дверь открыта!» А потом вошел. Воспользовался туалетом, не скрою. А уж потом… Порылся в столе, нашел немного мелочи, но пустяки, толком даже закинуться на эти деньги не сумел бы. Из жратвы кое-что прихватил в холодильнике и даже бутылочку джина там же обнаружил. Выпил за здоровье хозяина этого заведения и этой двери. Так бывает: человек, можно сказать, ошибся, а другому человеку этим жизнь спас.
– Так уж и спас? – нахмурился Гарри.
– Ну, продлил… – предположил Майклсон. – Или наоборот. Жизнь покажет.
– А дальше? – продолжал допытываться Гарри. – Что было дальше?
– Да ничего – засунул все это в пакет и ушел по своим делам. Через ту же самую дверь. Еще и прикрыл ее за собой. Вы проверьте. Вы же меня по отпечаткам нашли? На двери тоже должны быть мои отпечатки.
Гарри задумался. Отпечатки Майклсона действительно были. Только не на двери, которая исчезла, если она вообще была. Они оказались обнаружены на холодильнике, на столе, на двери в туалет. На стеллажах их не нашлось. Как сказал криминалист, на полках орудовали в перчатках.
– Что взял на стеллажах? – задал следующий вопрос Гарри.
– Ничего, – нахмурился Майклсон. – Мне чужого не надо. Да и чего там было брать? Какая-то рухлядь. Я ж говорю, мне в туалет надо было и пожрать. Так что… Я не по этому департаменту, детектив.
– А про это что скажешь? – спросил Гарри, выставляя на стол крохотную кофейную чашку.
– Ничего, – зевнул Майклсон. – Игрушечная, что ли? Для кукол? Или наперсток с ручкой?
– Наперсток с ручкой, – ответил Гарри.
За два часа до этого разговора хозяин магазина под неусыпным взором детектива еще раз проверил все стеллажи, на которых отметились его неизвестные ночные посетители, и уверил Гарри, что всей пропажи – картонная коробка с кофейными чашками. Он даже припомнить не может, сколько их было там – десяток или три десятка. Продавал их за гроши, но покупали… одну-две в месяц. Зимой, правда, забыл выставить, и вообще продаж не было.
– Может, про них спрашивал кто? – спросил Гарри.
– Спрашивал кто-то, – задумался торговец. – Но разве всех упомнишь? По весне уже никто не спрашивал. Зимой кто-то был… Я пообещал посмотреть, но забыл. Кстати… С неделю назад наткнулся на них, взял одну, чтобы на витрину выставить, но так и не донес. Я сейчас поищу…
Он отсутствовал минут пять. Все это время Гарри рассматривал стену, в которой, по уверениям Перси, появлялась дверь. Стена казалась старой. На ней даже свежих царапин не было. И пыль в кирпичных швах тоже казалась старой, слежавшейся. Прямо поверх побелки.
– Вот, – торговец протянул Гарри чашку. – Разве ж это товар? Баловство одно.
Гарри поймал на ладонь действительно крохотную чашку, осмотрел ее со всех сторон. Ни клейма, ни какой-либо надписи. Однако не было и ощущения древности. Просто изящная белая чашка без украшений и отметин времени. Очень маленькая. На полтора глотка. Если кофе горячий – на два.
– Фарфор? – спросил Гарри.
– Фаянс вроде, но тонкий, – предположил торговец. – Только не спрашивайте, кто их сдал. За такую ерунду я сразу расплачиваюсь. Даже не помню, сколько заплатил. Но давно уже окупил. Девчонка какая-то приносила коробку. Лет… пять назад. А может, и десять. Я даже подумал тогда, что это для кукол. Взял, чтобы витрину наполнить.
– Сколько она стоила? – подбросил на ладони чашку Гарри.
– Помилуйте, – замахал руками торговец. – Я вам так отдам ее!
– Нет, – сказал Гарри. – Будем оформлять изъятие.
– Вот твой кофе! – Перси поставил перед Гарри бумажный стакан. – Как ты любишь. Эспрессо. Самый простой, без излишеств… Что ты делаешь?
Гарри снял крышку со стакана, извлек из кармана чашечку и наполнил ее кофе. Чашечка не растаяла от горячего напитка и даже не изменила цвет. Гарри поднес ее к губам. Все точно – два глотка.
– Это что? – не понял Перси.
– Следственный эксперимент, – ответил Гарри. – Через ту дверь из магазина вынесли коробку таких чашек. То ли десять, то ли тридцать штук. Может, двадцать. Осталась одна. Кто сдавал торговцу эти чашки, он не помнит. Можно сказать, закупка с рук. Это же сувениры. Как думаешь, поискать в других магазинах, вдруг они еще где-то продавались?
– Вот! – обрадовался Перси. – Теперь я узнаю прежнего Гарри. А зачем тебе это?
– Этот бродяга Майклсон их точно не брал, – задумался Гарри. – А у торговца ничего больше не пропало. Даже мелочь из стола: ее взял бродяга. Следовательно, грабители приходили за этими чашками. И если мы узнаем что-то большее о чашках, то, возможно, узнаем и как в глухих стенах появляются двери.
– Отлично, – кивнул Перси. – Готов принести еще кофе. Прямо сейчас пойдешь по магазинам?
– Нет, – вытер салфеткой и убрал в карман чашку Гарри. – Сначала ознакомлюсь с твоими бумагами.
Одри позвонила уже после обеда, о котором Гарри благополучно забыл. Он успел перелистать все бумаги и просмотреть все фотографии. Люди в городе действительно исчезали. Впрочем, в таком городе, как Нью-Йорк, люди исчезали всегда, и чаще всего их судьба оказывалась незавидной. Другой вопрос, что с учетом плотности населения они исчезали куда реже, чем где-нибудь в глубинке. Но в папках было рассказано о примерно десятке исчезновении, связанных с таинственным домом. Вопреки уверениям Перси, все эти десятеро никуда не пропали. Все они рано или поздно вновь появлялись на улицах города. Кто-то в тот же день, кто-то через неделю или через месяц. Но никто из них не помнил, каким образом он исчез, где был и как вернулся. Сканирование коры головного мозга повреждений не выявило, проверка на детекторе лжи тоже ничего не дала. Было такое ощущение, что память о происшедшем просто стерта, и стерта безвозвратно.
Большинство протоколов оформлял Перси, а это значило, что копать там Гарри нечего. На фотографиях были несколько дверей и окон, помеченных как «блуждающие». Но, судя по датам, их фиксировали еще предшественники Перси. Да, помнится, Гарри и сам насмехался над этими сообщениями. Также были и фотографии домов. Точнее, одного дома. Примерно пара десятков снимков была сделана с телефона, имелось несколько кадров с камер уличного контроля. Где-то дом словно выплывал из тумана, где-то он встраивался в ряд других домов. Где-то едва угадывался в полумраке улиц. Два этажа и обычная крыша с портиком с полуколоннами по центру. Здание из красного кирпича. Или из черного, поскольку снимки делались, как правило, в вечернее время.
Зазвонил телефон. В трубке послышался голос, а на экране появилось довольное лицо Одри на фоне накатывающих на песок волн. Майами. Стоило отправляться туда летом? Туда надо ехать, чтобы согреться. А летом и в Нью-Йорке жарко.
– Привет, папа! Спасибо, что не стал названивать маме и Хоуи!
– Хоуи? Ты его так называешь?
– Па! Не дуйся! Просто мы оставили телефоны в номере и отправились на дальний пляж. Еще покатались на яхте. А потом Хоуи прямо на борту запустил на ноуте древний фильм про акулу. Представляешь? Мороз по коже! Если что – ноут был капитана.
– «Челюсти»? – предположил Гарри.
– Нет, – замотала головой Одри. – Классику я знаю. Что-то про мегалодона. Я вполглаза смотрела.
– А как же это? – показал листик флешки Гарри.
– Папочка! – засмеялась Одри. – Если бы ты вошел с этим, тебя бы встретили. Уж поверь. Стоило бы тебе только захотеть.
– Верю, – кивнул Гарри. – Послушай. У меня к тебе есть вопрос. Вот у вас там, в Логосе, есть такие двери, которые можно наклеить на стену и войти куда-нибудь?
– Конечно, – закивала Одри. – И двери, и окна, и просто дыры. Полно. Умельцы-то и без этих примочек обходятся, но в народе они популярны. Конечно, если хочешь защитить свое жилье, есть средства против них, но штука интересная.
– Сколько они действуют? – спросил Гарри. – Вот ты наклеиваешь дверь, заходишь в нее и… дальше?
– По-разному, – пояснила Одри. – Говорят, что обычно дверь действует от часа до двух. Если захлопнуть за собой с силой, то исчезает сразу. А если забыть закрыть, то может провисеть весь день. А тебе зачем? Готовишься к погружению в виртуальность?
– Просто интересуюсь, – улыбнулся Гарри. – Кстати, у тебя нос обгорел.
– Издержки, – засмеялась Одри. – Мы же с тобой рыжие! Мы притягиваем солнце. И удачу. Ну ладно, папочка. Я бегу. До связи. Привет маме и Хоуи передам.
– И тебе удачи, – сказал Гарри пустому экрану. – Хоуи, черт… С другой стороны, лучше «Хоуи», чем «папа».
Он взял в руки газету и сразу нашел статью о самом себе. Она называлась «Детектив с клеймом неудачника». В нескольких абзацах была вкратце переврана история о нарушении этического кодекса в деле Луиса Сайфера, имелся зловещий рассказ о таинственной двери, которая могла бы появиться и на стене хранилища Bank of America, и несколько слов о таинственном здании, которое бродит по улицам Нью-Йорка подобно летучему голландцу… Далее в статье говорилось, что в этом здании исчезло более сотни человек и следующим будет, очевидно, сам незадачливый детектив Ангел. Портрет Гарри в несколько более юном возрасте был напечатан на фоне едва различимых контуров того самого здания. Подписана статья была очевидным псевдонимом.
– Незадачливый… – скрипнул зубами Гарри и поднялся. Когда ему было не по себе, надо было что-то делать руками или ногами. Как говаривал в таких случаях Перси, пройтись и почесаться.
На выходе из департамента он столкнулся с высокой и красивой молодой женщиной. Как сказала бы Сандра, почти лицом к лицу. Вот только в руке у нее была та самая газета.
– Здравствуйте! – Она буквально остановила его грудью. – Меня зовут Маргарет Вуд. В общении просто Мэг. Вы Гарри Ангел, не так ли? Можете уделить мне пару минут?
– Что вы собираетесь успеть за пару минут? – спросил Гарри.
– Здесь… – Она показала газету.
– …ни слова правды, – перебил он ее.
– Здесь сказано, что вы занимаетесь одним интересным делом, – продолжила она. – Мне кажется, что мы можем быть полезны друг другу.
– А чем занимаетесь вы? – спросил Гарри.
– Я пишу книгу о Луисе Сайфере, – ответила она.
– Передайте ему от меня пожелания крепкого здоровья и долгих лет жизни, – сухо сказал он и пошел прочь.
Глава четвертая. Селина
Мэг никогда не считала себя красавицей, пусть даже зеркало убеждало ее в обратном. Ей претила мысль, что ее оболочка могла быть чем-то более важным, чем она сама, хотя определенную гармонию собственного облика она признавала. Иначе говоря, для нее красота была инструментом, которым она не хотела пользоваться. Мэг вообще бы предпочла, чтобы красота открывалась не сразу, а лишь при столкновении с чем-то достойным. Точно так же, как открывается ум человека. Однако гены ее не самых примечательных по внешности родителей проявили себя совершенно неожиданным образом. Когда Лора Олден отметила ее рост, роскошные волосы, стройность и собственно красоту, она не просто не погрешила против истины, а, возможно, даже умалила ее. Оказалась не слишком щедра на восхищенные эпитеты.
Именно поэтому Мэг старалась выглядеть незаметной: почти не пользовалась косметикой, одевалась просто, заботясь больше об удобстве, чем о собственном облике. Возможно, это было единственной ошибкой – думать, что неброская одежда делает ее неприметной. На самом деле та лишь добавляла ей очарования. Но в любом случае Мэг знала себе цену и ничего не упускала из виду. И этот долговязый рыжий детектив заглотил наживку, которую она ему вовсе не предлагала, хотя в каждую минуту своей жизни оставалась сама собой. Пожалуй, ему стоило недюжинных усилий произнести эти самые слова: «Передайте ему от меня пожелания крепкого здоровья и долгих лет жизни». Передаст, как только доберется до этого таинственного Луиса Сайфера.
Заняв столик в ближайшем дайнере, Мэг выложила на стол газету, которая оказалась весьма кстати, еще раз прослушала записанную на диктофон реплику Гарри Ангела и полистала его наспех собранное досье. Так… Явный профессионал в своем деле, которому однажды не повезло перейти дорогу всесильному виртуальному магнату. Однако разводится с женой он лишь через год после этого. Пытается склеить то, что склеить нельзя? Обходится без скандалов… Уходит от очаровательной жены и не менее очаровательной дочери, которой сейчас двенадцать лет. Отношения поддерживает, у бывшей супруги все хорошо, та вышла замуж и взяла фамилию Андерсон. Муж вполне себе приличный человек.
«По какому поводу у тебя тоска в глазах, Гарри?» – подумала Мэг. Да, в тот миг, когда ей удалось заглянуть в них, она прежде всего увидела восхищение, интерес, с которыми детектив сумел справиться в доли секунды, но фоном для этих мгновенных метаморфоз несомненно была тоска. Кто ее причина – бывшая жена или дочь?
Мэг еще раз пролистала надерганные из сети фотографии, сравнила освещенное мягкой улыбкой лицо бывшей жены детектива и упрямое лицо дочери, присмотрелась с рыжим кудрям девочки и решила, что главное все же дочь. А от жены у незадачливого, судя по наспех сляпанной статейке, детектива имелась только боль. Слишком явно та была счастлива в новом браке. С другой стороны, как пишут в семейных колонках в той же «Нью-Йорк пост», некоторых бывших подобное обстоятельство успокаивало и даже побуждало к новым свершениям. К продолжению жизни так уж точно.
Нет, Мэг вовсе не собиралась вместо дела Луиса Сайфера заняться делом Гарри Ангела, но ей был нужен для этого биографического романа дополнительный персонаж. Рыжий неудачник ростом под два метра подходил в качестве антитезы главному герою повествования как нельзя лучше, тем более что уже состоял с ним в конфликте. К тому же было еще что-то, с чем Мэг пока что не разобралась. Она задумалась и, взяв салфетку, набросала три пункта.
1. Гарри Ангел определенно выглядит как человек, на которого можно положиться и который способен оказать помощь. (Интересно, в чем? В расследовании? Почему нет? Прошлая уязвленность должна сработать).
2. Он высокого роста. (И что? Не будет вставать на цыпочки при разговоре с нею?)
3. От него хорошо пахнет. (А это зачем?)
– Мисс?
В полуденную нью-йоркскую жару возле ее столика наконец-то образовался официант.
– Нет, – она подхватила салфетку и телефон. – Я передумала!
Наверное, это можно было бы счесть вдохновением. В мгновение ока Мэг поняла, с какой стороны подступится к этой книге. Собственно, так всегда происходило. Главное – взяться за дело. Все остальное приложится…
Не прошло и часа, как на виртуальной копии одной из улочек Вест-Сайда появилась строгая офисная дама в деловом костюме и ужасных очках с толстыми стеклами. Отстраняясь от заполняющих тротуар разномастных зевак самого немыслимого облика, она прошествовала до заведения на углу Коламбус-авеню и 85-й улицы, вошла внутрь, проследовала между столиками в туалетную комнату, где и растворилась, ничуть не заинтересовав хозяина ресторанчика, поскольку тот был привычен и не к такому. В то же самое мгновение в тенистом саду на Коралловой набережной Сайфер-Сити возникла стройная мулатка в темных очках, которая немедленно направилась к арочному пешеходному мосту через реку, что в столице Логоса почему-то называлась Рубиконом. «Стикс тоже было бы неплохо», – мелькнуло в голове мулатки и отразилось в ироничной улыбке. Ветер играл с ее пышными волосами, обдавая свежестью от близкого океана. В воздухе плыл запах магнолий, которые в Сайфер-Сити цвели непрерывно, меняя из месяца в месяц лишь оттенок соцветий. Навстречу, рассчитывая предаться полуденной неге в том самом саду, шли местные жители, среди которых было куда как меньше монстров или просто причудливых созданий, чем в том же Нью-Йорке из Логоса. Здесь никто не хотел никому ничего доказывать. Никто никого не собирался удивлять. Каждый желал чувствовать себя комфортно и легко, и этому состоянию больше всего соответствовал облик кого-то юного, но уже не ребенка. Думать о том, сколько среди этих молодых, порой слишком молодых людей находится стариков, безнадежно больных или страдающих тем или иным тяжелым недугом, умученных в реальной жизни постоянными заботами трудяг, не хотелось. По сути, здесь они могли позволить себе быть теми, кем казались на посторонний взгляд.
На другой стороне реки, которая не просто несла прозрачные воды в океан, что так и назывался – Логос, но и удерживала на своей поверхности множество разномастных судов, включая очаровательные речные трамвайчики, мулатка нырнула в подземный переход, поднялась по нему к жилым кварталам и вскоре звякнула колокольчиком, открывая стеклянную дверь спрятавшегося в тени магазинчика, который, скорее всего, магазинчиком не являлся. Во всяком случае, товара на его полках не было, а обставлено помещение как кабинет какого-нибудь пожилого любителя толстых романов. Имелся массивный стол из красного дерева, стояло несколько кресел с зеленой обивкой, словно в помпезном бильярдном клубе, с потолка свисала хрустальная люстра, а на полках, сплошь занявших стены, дремали те самые толстые романы и прочие фолианты. За столом, переворачивая страницы древней подшивки «Нью-Йорк таймс», сидел гладко выбритый седой старик, который при виде мулатки расплылся в улыбке и тут же извлек из-под стола бутылочку Logos Spring.
– Привет, Селина, – сказал старик и, закрыв подшивку, перебросил ее на ближайшую тумбу. – Жарко сегодня. Рад тебя видеть. Все говорит о том, что прошлая информация тебе помогла.
– Привет, Жубер, – ответила с улыбкой мулатка, уселась в кресло напротив и, изящно потянувшись, взяла воду. – Да. Ты оказался прав. И мне даже удалось переговорить с сестрой Эпифани Праудфут. Представляешь, она называет себя Чарли.
– Имена – это только имена, – сказал старик. – Все прошло хорошо?
– Неплохо, – прищурилась Селина. – Хотя я и не могу сказать, что она была так уж радушна. Но мне приходилось сталкиваться с куда меньшим гостеприимством. Зато возникли новые вопросы, и вот я здесь.
– Я к твоим услугам, милочка, – ответил старик. – Мои расценки тебе известны.
– Да уж, – усмехнулась Селина. – Когда я впервые их узнала, то сразу поняла, почему приемная самого уважаемого архивариуса в Сайфер-Сити почти всегда пуста.
– «Почти» – ключевое слово, – погрозил пальцем мулатке старик. – Согласись, информация, которой нет в поисковиках, не может стоить дешево.
– Кто бы спорил, – кивнула Селина. – Хотя я так и не поняла кое-чего. Помнится, в прошлый раз ты сказал, что никакой информации о Луисе Сайфере мне не дашь. А если я скажу, что получила ее в доме Эпифани? Как это объяснить?
– Легко, – усмехнулся старик. – Кстати, я настаиваю на точности формулировок. Я не говорил, что не дам тебе информацию о Луисе Сайфере. Нет. Я говорил, что она заблокирована. Понимаешь, что это значит?
– Ты хочешь, чтобы я догадалась?
– Ты уже догадалась. Луис Сайфер играет с тобой. И дает тебе узнать то, что никак ему не навредит.
– Должна ли я думать, что ты работаешь на него? – спросила Селина.
– Нет, конечно, – отмахнулся старик. – Но для меня искусство возможного давно уже стало ремеслом. Да, я не стучусь в двери, я их открываю. Но если дверь заперта, я бессилен. А если…
– А если она открыта, то это может оказаться ловушкой, – закончила Селина.
– Для тебя, – подчеркнул старик. – И если что – я, конечно же, допускаю, что тебе удастся накопать что-то самой. Но на всякий случай имей в виду – если ты что-то узнала, то лишь потому, что Сайфер позволил тебе это узнать.
– Меня устроит уже то, что он не будет редактором книги, которую я пишу, – заметила Селина. – И то, что он не глава какой-нибудь мафии, а обычный гений. Ведь мне в Сайфер-Сити ничто не грозит?
– Как и всюду в Логосе. Это рай!
– В котором имеют хождение вполне себе земные деньги, – усмехнулась она. – Ты, кстати, так и не ответил мне на один из первых вопросов. Кто ты на самом деле? Какой-нибудь умник из Нью-Йорка или Нью-Джерси? Или забытый кем-то из разработчиков аватар, обретший самосознание? Или кусок программного кода с визуалом? Или сбежавший из какой-нибудь игры НПС?
– Последний вариант мне нравится больше всего, – захихикал старик. – Независимо от его реальности. Отбарабанить лет двадцать в каком-нибудь шутере в качестве привязанной к жесткой локации жертвы, а потом найти брешь в коде и переместиться в рай. Заманчиво. Это уже платный вопрос?
– Не поймаешь, – заявила Селина. – Я уже знаю, что такое платный вопрос второго уровня. Это когда платишь, но не получаешь ответ.
– Да, – с сожалением поджал губы старик. – Дважды такое не проходит, хотя… с тобой, кажется, это не прошло ни разу…
– Вот, – Селина щелкнула пальцами, и в воздухе перед стариком проявилась фотография дома. – Я увидела это в гостиной Эпифани. Такой же дом время от времени появляется в реальности. В Нью-Йорке так уж точно.
