Философское Масло

скачать книгу бесплатно


Потянулись унылые дни и ночи. Днём Матан шёл с докладом, после развлекался едой и бормотухой, которая почему-то приобрела странный привкус. Сны же он наловчился смотреть всё лучше и лучше, всё чаще и чаще. Ерунда, конечно, тоже снилась. То, например, какие-то вроде золото, серебро, другие всякие там железо, уголь почему-то, и таких разных штук сто кружились, бегали, строились как солдаты рядами и колоннами, пока не построились и не успокоились. И того же рода, ещё глупее и несуразнее.

Были и сны хорошие, добротные. Один Матану самому очень понравился, и Согор высоко оценил:

…Всё было залито солнечным светом. По широко разлившейся реке плыл странного вида корабль, длинный и широкий. Даже, скорее, плот, но очень богатый. Осадка у этого странного судна была всего на длину пальца, палуба возвышалась над водой не больше. По-другому по этой реке идти было невозможно, она то растекалась по широким каменным плитам, становясь совершенно мелкой, то собираясь в быстрые полноводные потоки.

Экипаж и немногочисленные пассажиры собрались под тентом, расположенным посередине, предоставив судно воле спокойного течения. Лишь на корме, на самом краю оставалась одинокая хрупкая фигурка. Грустная принцесса сидела на корточках под палящим солнцем, опустив в воду узкие ладони. Принцесса смотрела на мелких рыбок, проплывающих под кораблём, на разноцветные галечки, лежащие на неровном каменном дне. Принцесса уселась прямо на палубу, теперь можно было болтать в воде босыми ногами. Из-под тента за ней лениво наблюдала охрана.

Принцесса встала и спокойно пошла по дну к дальнему берегу. Вода едва доходила ей до середины голени. Судно неторопливо уносило вниз по течению.

Никто даже сразу не сообразил, что произошло. Потом повскакали, схватили вёсла, кинулись за ней. Но было поздно. Река перевалила край каменной плиты и утроила скорость своего бега. Берега сблизились и поднялись каменными стенами, дно ушло вниз. Сейчас на берег перебродить было уже невозможно, да и выплыть затруднительно…

Хотелось досмотреть, чем дело кончится, да не вышло – проснулся. Удалось, правда, заснуть снова, но сон, увы, не продолжился.

Вместо симпатичной принцессы приснилась отвратительного вида гигантская многоножка неприятного коричневого цвета. Она бодро бежала по длинному круглому туннелю. Задняя её половина быстро перебирала многочисленными ножками, а переднюю половину с такими же ножками тварь держала в воздухе на весу, буквально над самым полом. Обхватить её двумя руками поперёк – если кому-либо пришла бы в голову такая странная идея – никак бы не получилось, столь толстым было её мягкое туловище. Половину переднего торца цилиндрического тела занимали огромные переливчатые глаза, ниже шевелились многочисленные длинные усики и прочие жвала. Сзади многоножки тащилось что-то похожее на кишки. Тварь крепко воняла, причём запах буквально ежеминутно менялся на какой-нибудь совершенно другой, но столь же мерзкий.

Тем временем многоножка добралась до огромной залы, битком набитой многими сотнями таких же отродий. Иные даже в прямом смысле слова ходили друг по другу. В зале висела огромная картина, вроде как плоская, а вроде и как объёмная. Картина представляла собой множество шариков, хаотично соединённых между собой множеством тонких паутинок. Где-то паутинок было просто огромное количество, от каких-то шариков отходило не больше десятка. Один из шариков выделялся – он был большим и чёрным, в отличие от остальных – розовых, и паутинки при нём были тоже не розовыми, а чёрными.

Внезапно многоножка встрепенулась и побежала прямо на Матана. Тот не успел даже как следует испугаться – тварь засунулась ему прямо в голову, раздался громкий щелчок – и сон пропал. Остаток ночи Матан провёл висящим в чёрной глухой пустоте.

Согору этот сон тоже понравился. Однако самое большое впечатление на великого колдуна произвело другое:

Сон был дурацкий, но срамной. Приснился худой бородатый старик. На нём была мятая соломенная шляпа и то ли ещё короткие штаны, то ли уже подгузник, трудно сказать. Эти штанишки были разукрашены яркими разноцветными пятнами, и совершенно не прикрывали пупка. Что нимало не смущало бесстыжего деда. Старик общался с несколькими женщинами разного возраста, говорили о совершеннейших пустяках. Женщины выглядели вовсе непотребно – иные абсолютно голые, на ком только яркие подгузники, которые правильнее было назвать «насрамники», ибо ничего более они не прикрывали. Однако дамы тоже смущены не были, пупков прикрыть и не пытались, будто всё так и должно быть.

Согор, выслушав сбивчивый отчёт Матана о неприличном сне, хмыкнул и сказал, что действительно, надо бы тебе, Мат, приводить иногда проституток, парень ты молодой. Но вот что удивляет, что это тебе дедушка-то пригрезился? Ты часом, дедушками никогда не интересовался?

– Нет, что вы, господин великий Согор! Мне даже вовсе неприятно. Этот дед, Кара Хапоза, просто с тётеньками говорил.

Согор аж подпрыгнул.

– Кара! Хапоза!! Да!!!

– Да, господин великий Согор – промямлил струхнувший Матан – так его женщины называли.

– Каргафоза! ...., ...., ....! (Матан и не думал, что Согор может такие слова говорить) – Что ещё о нём сказать можешь?

– Седенький весь… Худой… Пуп у него сморщенный…

– Насрать в его пуп! О чём говорили!

– Ну, типа: «А говорят, Хапоза, сегодня дождь обещали». А он: «Да нет, не будет, вот увидите».

– Ешё!

– Типа: «Что сегодня делать будете?». А он: «Вами любоваться. А потом вина попить думаю».

– А они?!

– «Хи-хи».

– Всё?!

– Всё. Они не по-нашему говорили. Совсем все слова не наши, другие.

– А ты как понял? Ты не по-нашему тоже понимаешь?

– Не, господин великий Согор, не понимаю. Не знаю, почему понял. Во сне.

– Так. Мат, сны о Каргафозе смотреть в первую очередь! Всё максимально подробно! Стараться изо всех сил! Вознаграждение – особое! Ответственность – тоже! Иди, работай!

С этих пор Согор уже не давал Матану ни отдыху, ни сроку. По нескольку раз на сутки спать гонял. Бормотуха, которую приходилось пить уже не для удовольствия, а в качестве снотворного, совсем испортилась, привкус её всё усиливался и усиливался. Сны стали сплошь сбивчивыми и непонятными, ничего интересного увидеть не получалось. Каргафоза и подавно сниться не желал. Согор нервничал и ругался. Потом вкус у бормотухи опять изменился. Приснился такой кошмар, что Матанолай чуть умом не тронулся. За ним всю ночь гонялись бешеные морковки, и было их тысячи тысяч. Они летали за ним по воздуху, бегали на стальных паучьих ножках, залезали ему прямо внутрь и ползали внутри всего тела, выглядывали из него изо всех щелей – глазами, которые торчали у них из попок вместо ботвы. Морковки хотели его съесть, и съесть весь мир вместе с ним… Матан проснулся от собственного крика, вместе с ним проснулись все обитатели башни.