В погоне за чувствами

Большинство студентов живут в дерьмовом маленьком общежитии и выживают на лапше рамэн.

Как я. Я учусь в колледже, поэтому тот факт, что я живу в этом огромном доме с гардеробной и джакузи, все еще немного невероятен. У меня мягкий плюшевый ковер. Встроенное освещение и автоматические жалюзи. Похоже, до меня все это еще не дошло по-настоящему.

Часть меня чувствует себя виноватой из-за того, что я не могу позволить себе жить в общежитии и живу здесь, в этом потрясающем доме, в то время как моя мама застряла в захудалой двухкомнатной квартире. Может быть, когда я расставлю все свои вещи по местам и повешу на стену доску, то начну осознавать это и действительно почувствую себя как дома… вдали от него.

Я подхожу к компьютеру, открываю плеер, а затем выбираю свою любимую группу. Из динамиков доносится глубокий фолк-ритм, и я начинаю доставать все необходимое для своей доски. Требуется секунда, чтобы измерить пространство, а затем прикрепить саму доску к стене, и мне удается сделать это, не причинив себе вреда.

Как только все готово, я начинаю выкладывать фотографии, результаты исследований и различные стикеры для создания сюжета и организации персонажей для книги, над которой я работаю со старшей школы.

Стать писательницей всегда было моей мечтой, с тех самых пор, как я была маленькой девочкой, печатала на аналоговом компьютере девяностых годов, сочиняя истории о привидениях и о том, что происходит по ночам.

Я никогда не забуду тот компьютер. Однажды вечером мой отец возвращался домой с работы и прошел мимо него, стоящего на мусорном баке. Кто-то выбросил его, посчитав хламом, и хотя он был устаревшим и обладал весьма ограниченными возможностями, это был идеальный вариант для двенадцатилетней меня.

Сам экран был черным, буквы неоново-зелеными, и он зависал каждый раз, когда я нажимала клавишу пробела, но он был мой.

Я дорожила им, потому что он давал мне возможности для написания историй, которые я так долго сочиняла на клочках бумаги в блокнотах.

Он помог мне воплотить свои мечты в реальность, и когда я села за компьютер, то уже не была просто маленькой девочкой, которая надеялась, что однажды сможет стать автором историй, что сама так долго читала. Я была маленькой девочкой, писательницей, которая молилась, чтобы однажды она смогла опубликовать свои рассказы и их могли прочитать все.

Я все та же девочка. Просто чуть больше уставшая от этого мира и скучающая по своему отцу с каждым вздохом.

И, как и каждый день до этого, я мечтаю о том, чтобы провести с ним еще хотя бы пять минут. Я никогда не перестану этого желать.

Он умер, когда я училась в младших классах средней школы. Он возвращался домой со смены на местной бумажной фабрике, и пьяный водитель выехал на встречную полосу, спровоцировав лобовое столкновение. Он погиб на месте. По крайней мере, так мне сказали.

Моя жизнь изменилась за одно мгновение. Я была не только ребенком, потерявшей своего героя и лучшего друга, но и, в некотором смысле, потерявшей мать.

Она уже не была прежней, и я скорблю не только о нем, но и о матери, которой она была. Поначалу я была слишком поглощена своим горем, чтобы осознать это, но быстро стало очевидно, что моя прежняя мама исчезла безвозвратно.

Для большинства людей со временем горе становится терпимее, но для нее, казалось, все становилось лишь хуже до тех пор, пока она едва не перестала вставать с постели. Пока она не потеряла работу, а затем еще одну, а затем и еще. Она не могла даже посмотреть ТВ-шоу, в котором показывали автомобиль, без приступа паники. Я поняла, что забочусь о об одном скорбящем родителе, в то время как все еще горюю о другом.

Это был повторяющийся цикл, и мы не могли вырваться из него.

Я подавляю эмоции и тянусь к рамке на своем столе, провожу пальцем по стеклу. Это фотография, на которой запечатлены мы с папой, когда мне было девять. Наш первый танец отца и дочери. Со временем фотография выцвела, но я все еще помню этот день, будто он был вчера. Помню, как танцевала у него на ногах в красивейшем фиолетовом платье, в котором чувствовала себя принцессой. Я хихикала, когда он кружил меня по танцполу.

– Я скучаю по тебе, папочка, – шепчу я, ставя рамку обратно на стол. – Всегда.

Горе – это чувство, которое никогда не проходит. Оно присутствует в разных формах и подобиях, напоминая о том, что, сколько бы времени ни прошло, вам все равно будет больно.

Следующий час я провожу, переписывая и раскладывая все по полочкам, чтобы занять свой разум и не дать грусти овладеть мной. Как всегда, я хороню свои чувства, потому что у меня нет времени на печаль. Ни сейчас, ни позже. Поэтому я делаю то, в чем я действительно преуспела… притворяюсь, что у меня все в порядке.

Притворяюсь, что все хорошо, даже когда кажется, что это не так.

– Хорошо, – говорю я себе, выдыхаю, отступаю назад и оглядываю всю доску.

Ярко-красные нити, соединяющие сюжетные линии, вернулись на свои места, и теперь мне просто нужно убедиться, что они соответствуют второму акту истории. Я работала над этим так долго, что потеряла счет времени, и теперь за моим окном темнота. Черная, чернильная тьма.

Мое любимое время суток.

Я работаю над тем, чтобы закрепить последние сюжетные моменты, когда внезапно дверь моей спальни распахивается, и в комнату врывается Риз, одетый только в белое полотенце, сидящее на бедрах непозволительно низко. Он насквозь мокрый, струйки воды стекают по его груди, торсу и ногам на пол.

Очевидно, что он только из душа, но почему он в моей комнате полуголый?

Прежде чем я успеваю спросить его, что, черт возьми, происходит и почему он задыхается, как будто только что пробежал марафон, он почти кричит:

– Что в розовой бутылке? В душе.

Розовой бутылке?

Что?

Я морщу лоб.

– Во-первых, почему ты делаешь лужу на моем ковре, и во‐вторых… ты слышал о такой вещи, как «стучать»? Боже, Риз, мы обсуждали личные границы всего две недели назад!

Белый флаг, Вив. Белый флаг. Ты можешь думать, но не можешь говорить.

– Вив, ради бога, пожалуйста, поругайся со мной потом. Розовая бутылка. Скажи мне, что в ней, – шипит он.

– Нет, мы не можем говорить об этом сейчас. Границы существуют не просто так.

Он крепче обхватывает себя полотенцем, когда оно слегка сползает, и у меня пересыхает во рту.

Боже. Почему он такой безумно горячий?

Это преступление против человечества. Серьезно. Находиться в одной комнате с полуобнаженным мужчиной, похожим на него, и не позволять к себе прикоснуться. И на самом деле не стоит даже смотреть…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

«Single as a Pringle» (ориг.) – это сленговое выражение, которое обозначает человека, не находящегося в романтических отношениях.