скачать книгу бесплатно
Она глядела на проблески оранжевого золота на поверхности реки, на блеск движущихся весел. «Кринзанц, кринзанц – продам душу за четверть унции». Безупречная вежливость потребовала усилий.
– Наверное.
– Я, э-э-э… – Галат медлил и от этого выглядел до странности молодо. – Понимаете, я родом с севера, из окрестностей Ванбира. Нам с солнцем не очень повезло.
«Вам вообще в последнее время не везет», – чуть не сказала Арчет.
Сцены разгрома Ванбирского восстания промаршировали в ее голове, будто колонна похотливых троллей. Вопли, дым, горящие сельские лачуги и задыхающиеся от дыма и мольбы фигуры, которых пиками швыряли назад, когда они пытались выбраться наружу. Головы, которыми играли в мяч на мощеных улицах городов. Дети, которых бросали с верхних этажей и насаживали на мечи ради забавы. А их матери рыдали и выли, пока их насиловали, обеспечивая привычный имперским солдатам отдых.
Таков был приказ императора, и его исполнили в точности. Акал Великий хотел привести пример, преподать урок: вот что происходит, когда у пограничной имперской провинции появляются мечты о независимости. Все, кто побывал в тех местах, согласились, что урок ванбирцам преподали с диктаторской мощью – хотя подробности, конечно, были сильно переработаны, сообразно изысканным нравам придворных. Что касается самого императора, который старел и все сильнее слабел от ран, полученных на войне, то Акал не смог поехать с армией в Ванбир и не увидел собственными глазами те разнообразные способы, коими его солдаты покрывали себя славой.
Арчет, которую назначили придворным наблюдателем за происходящим, со злобной радостью ликвидировала этот пробел, в точности поведав больному императору обо всем, не упустив ни одной детали и кое-что повторяя на всякий случай; а он лежал на постели, обессиленный, что-то бормотал про «необходимость» и не хотел встречаться с ней взглядом.
После того как на престол взошел наследник и при дворе начались роптания против Джирала, она, на удивление, испытала к недовольным жгучее презрение: их воспоминания об отце молодого императора явно отличались избирательностью.
И она была почти рада, когда Джирал воздал им по заслугам.
Почти.
– Вы приехали в столицу молодым? – спросила она Галата, чтобы прогнать воспоминания.
– До восстания, да. – Может, он заметил тень, что пробежала по ее лицу. Он откашлялся. – Мне было девять, когда я стал избранником Учителей. Это большая честь для моей семьи.
– Да, наверное.
– Именно так. «Служение ближнему может принимать разные формы, но те, кто служит Откровению, имеют привилегий сверх меры».
Арчет встретила это заявление с каменным лицом.
– Несомненно.
– Но при всем этом, я думаю, отец предпочел бы увидеть меня в мундире. Мы – семья потомственных военных.
– Тогда ваш отец, наверное, в восторге от того, в каком направлении теперь развиваются наставления Учителей. «Каждый верный приверженец будет считать себя воином за дело праведников, несущих не только слово Откровения, но и его святой меч».
Ханеш Галат снова откашлялся.
– На самом деле по поводу скрытого значения последнего образа ведутся некоторые дебаты.
– Пашла Менкарак считает иначе.
Еще одна неловкая пауза, на этот раз достаточно долгая, чтобы Арчет оглянулась проверить, не ушел ли Галат. Он смущенно отвел взгляд.
– Арх-надзиратель Менкарак, э-э, весьма ученый человек. Прекрасный знаток Откровения и проницательный толкователь доктрины. Отличный писатель, среди Учителей – один из лучших. Но я уверен, он согласился бы с тем, что его мнение – лишь мнение смертного и, следовательно, потенциально ошибочно.
– Вы с ним встречались?
– Э-э-э, не лично.
– Мне не показалось, что он мог бы с таким согласиться.
Между ними воцарилась тишина, и она подумала, что, вероятно, сейчас он разозлится. Но не тут-то было. Он стискивал перила руками, топтался, но не двигался с места, будто привязанный. Арчет чувствовала, как он мысленно подбирает слова, отбрасывает и снова ищет нужные. В лучшем настроении она могла бы ему помочь.
Но она была не в лучшем настроении.
– Это, э-э-э, разочарование в нынешних представителях Откровения… – наконец попытался он. – Я ему не удивляюсь.
– В самом деле?
– Да. Я прекрасно понимаю, что ваши недавние взаимодействия с Цитаделью не были, скажем так, дружественными. Я… мне об этом рассказали.
Последнее прямое общение Арчет с представителем Цитадели заключалось в том, что она перерезала ему горло среди бела дня и посреди бульвара. Она проговорила ровным голосом, не отрывая взгляда от проплывающего мимо берега:
– У вас дипломатический подход к словам, надзиратель Галат.
– Да, э-э-э, благодарю. – Он не смотрел ей в лицо. Но, кажется, раздобыл в себе немного храбрости и продолжил, краснея: – Мы не все согласны с арх-надзирателем Менкараком, моя госпожа. Мы не все полны ненависти. Возможно, вам следует иметь это в виду.
А потом, к удивлению Арчет, он оставил ее одну.
Незадолго до полудня «Меч божественного правосудия» врезался в илистую отмель, не указанную на картах, и намертво застрял.
Все случилось без предупреждения – корабль внезапно содрогнулся, а потом откуда-то снизу донесся жуткий звук, напоминающий стон, словно они врезались в огромного осла. Палуба сильно подпрыгнула и накренилась. Арчет зашаталась от удара и чуть не шлепнулась на задницу, но твердая рука Сенгера Хальда на плече помогла ей удержать равновесие. Пара молодых морских пехотинцев, стоявших неподалеку, и впрямь упали, развеселив товарищей. Где-то внизу лошади в отведенных им каморках выразили протест. А на гребной палубе раздались крики и стоны гребцов. Они были опытными речниками и понимали, что значит этот звук.
Распорядитель заорал:
– Табань! [2 - Табанить – грести в обратную сторону, чтобы сделать разворот или дать задний ход.] Табань, кому говорю! Раз! Два! Гребите как следует, а не как бабы!
Арчет и Хальд пробрались по наклоненной палубе к ограждению борта и выглянули наружу. В мутной коричневой воде они ничего не увидели, но было ясно, что, несмотря на увещевания распорядителя, гребцы старались напрасно.
– Ну же! Моя младшая сестра гребет лучше вас, суки! Табаньте, как надо, мать вашу! Раз! Два!
Весла раз за разом погружались в воду, и она будто вскипела. Распорядитель гребцов оскорблял их все сильнее. Так продолжалось пару минут, а потом они услышали, как Лал Ньянар со своего поста на носу кричит, чтобы они остановились. Мгновение спустя он вышел на палубу, сверкая глазами.
– Мы застряли, – Ньянар констатировал очевидный факт. – Придется высадить отряды людей на берег и тащить судно на веревках. Единственная хорошая новость в том, что мы недалеко от цели. Это изгиб русла, и прямо напротив нас, на другом берегу, приличный участок галечного пляжа.
Хальд пожал плечами.
– Тогда, полагаю, отсюда и начнем.
Они с Ньянаром разделили людей, оставив большую часть с кораблем, чтобы помогали его тащить. Оставшиеся спустили на воду три шлюпки, погрузили на них через люк в корпусе необходимое снаряжение, лошадей Хальда и Арчет, а потом, работая веслами, пересекли русло реки и высадились на галечном пляже. Пришлось пережить несколько напряженных моментов, когда гигантский пустынный крок с шумом вошел в воду выше по течению и проплыл, как любопытное бревно, мимо лодок. Сенгер Хальд поставил на каждой корме людей с заряженными и взведенными арбалетами, поручил другим успокоить лошадей, сам же незаметно удвоил ритм песни, под которую двигались весла. Сперва крок будто сомневался, стоит ли пойти за ними к берегу, но в конце концов взмахнул желто-черным бронированным хвостом и поплыл вниз по течению в поисках более легкой добычи.
Когда тварь уплыла, все, кто был в лодках, перевели дух.
– Долбаные твари… – пробормотал один из молодых морпехов.
Его спутник, сидящий с противоположной стороны, был старше, его виски и бороду уже посеребрила седина. Он хмыкнул и стиснул зубы, налегая на весло.
– Считай, тебе повезло, сынок. Ты поглядел на тупую ящерицу, а кое-кому из нас пришлось столкнуться с умными.
Наклонившись для следующего рывка, он встретился взглядом с Арчет.
Она не помнила его лица по военным годам. Может, на линии фронта они стояли рядом, а может, и нет. Там были тысячи лиц, и большинство уже мертвы. Скорее всего, она просто стала чем-то вроде символа – чернейшее кириатское лицо, осанка, глаза; воспоминание об ушедшем времени, когда в час величайшей нужды человечества мужчины и женщины, похожие на нее, стояли во главе каждой армии, которую Ихельтет отправил на поле боя.
– Ганч, – сказал кто-то из сидящих дальше, – почему бы тебе, блядь, не отдохнуть от военных баек, а?
Все рассмеялись, включая Ганча.
Они высадились без дальнейших происшествий. Морпехи все еще обменивались обеспокоенными ухмылками, пока с плеском выпрыгивали за борт, где воды было по колено, и тащили лодки на берег. Воцарилось слишком громкое веселье, послышались грубые шутки, но всем пришлось взять себя в руки, когда Сенгер Хальд приказал построиться и выбрал двадцать человек, которых отправил в разведку. Он кратко изложил им суть поисков, а остальным велел разбить лагерь у лодок, после чего оседлал коня и бросил на Арчет, которая уже сидела верхом, полный сомнений взгляд.
– Что ж, моя госпожа, давайте покончим с этим.
Они ехали по безмолвной пустыне, отслеживая дым. Вокруг простирались древние, изломанные потоки лавы; пустынная местность, куда ни кинь взгляд, не обещала укрытия от солнца. Сперва вокруг рос какой-то низенький кустарник, но, по мере того как они уходили от реки по плавно поднимающимся окрестностям Ан-Монала, даже такая растительность исчезла. Вулкан высился в небесах у них за спиной, словно некий живой и бдительный страж. Хальд больше не пытался завести беседу; единственными звуками, которые нарушали тишину, были стук копыт, позвякивание упряжи и хрустящий топот морпехов, марширующих позади.
Они нашли дерево примерно через час. Это был кальдерный дуб, произрастающий на склонах Ан-Монала. Обычно в такой засушливой, скупой на тень местности подобные деревья выглядели величественно и радовали глаз.
Но этот дуб превратился в обгорелый остов.
Сенгер Хальд натянул поводья и поднял руку. Звук марширующих ног затих. Они остановились вблизи от почерневшего скелета дерева. Глядеть особенно было не на что – листва полностью сгорела, но обуглившиеся ветки еще тлели в кристально-чистом воздухе на фоне голубого неба. Арчет подвела коня ближе, наклонилась и потрогала рукой ствол. Пальцы испачкались в саже и покрылись густым слоем пепла.
Морпехи позади забормотали. Она изучила пепел на пальцах и незаметно для остальных прислушалась.
– Эти деревья не горят, мать твою.
– Да что ты говоришь? Древесина горит. Любая, так или иначе.
– Погоди, Трат – он прав. Мой старик вырос на лавовых полях к северу от Оронака. Он всегда говорил, что на такой дуб можно вылить два галлона лампового масла, но у него только самые тоненькие ветки чуток скукожатся.
– Ну? И как такое случилось? Я хочу сказать, ты видишь то же, что и я, верно?
– Вижу, ага. И мне это не нравится.
– А чего ты ожидал? Монал таращится нам в спину, мы топаем вслед за этой черной головешкой. Думал, мы…
– Заткнись на хрен, мужик! Сержант идет, он тебя услышит.
Полукровка перестала подслушивать и позволила словам уплыть, как уплывают листья по течению реки. Но она знала, что они на нее смотрят – чувствовала быстрые взгляды украдкой, словно булавочные уколы на шее и плечах. И хотя сержант действительно прошел к началу колонны и рявкнул что-то про тишину в строю, она знала: этой ночью в лагере все будут рассказывать друг другу байки у костра, мифы про Вулкан и Вулканный народ, про какого-нибудь дядю, который однажды – нет, только послушай! – когда был молод, и кириаты…
И так далее.
– Вы этого ждали? – негромко спросил Хальд.
Она покачала головой.
– Такого – нет, не ждала.
Несказанное слово повисло в воздухе между ними.
«Дракон».
Это был не дракон.
На самом деле ничего подобного.
За первым деревом обнаружились другие, схожим образом уничтоженные огнем, и следы его воздействия вели к колонне дыма в центре разверзшейся на просторном уклоне Ан-Монала дыры, похожей на широкую и неглубокую чашу. Здесь уцелевшие деревья были сожжены до высоких зазубренных пней, напоминающих колья и клонящихся под странными углами. Вдоль верхнего края «чаши» красноватая пустыня почернела от жара, а ниже, ближе к ее центру, чернота уступала место бледному стекловидному веществу, которое переливалось на солнце всеми цветами радуги.
Столб дыма безмятежно поднимался над какой-то кучей на самом дне чаши. Это был завершающий штрих, придающий месту зловещее сходство с маленьким вулканическим кратером.
Арчет спешилась и встала на краю, глядя вниз.
«Мы проделали такой путь… ради этого?»
От мерцания горячего воздуха и расстояния форма центрального объекта выглядела дрожащей и нечеткой, но Арчет подумала, что он смахивает на груду шлака, какие порой возникали рядом с кириатскими машинами из черного железа подле их заводов к югу от Монала.
«Манатан, если это шутка в духе Кормчих, я возьму кувалду и разворочу твои внутренности нахуй».
Если ей удастся их найти.
– Оставьте лошадь, – устало сказала она Хальду. – Она все равно не сможет идти по этой поверхности. И скажите своим людям, чтобы были осторожны – там будет скользко, как на камнях у водопада.
Сенгер Хальд спешился и присоединился к Арчет. Прикрыл глаза ладонью, окидывая кратер взглядом.
– Похоже на кириатские валы в Хангсете и Ханлиаге, верно?
– На первый взгляд, да. Кириатские укрепления создают с помощью высоких температур, а тут прошлой ночью, похоже, и впрямь было очень жарко.
Она еще немного подождала, пока Хальд отдаст приказ сержанту, щурясь от марева и радужного сияния стекла. В Хангсете она видела, как рептилии-пеоны пытались карабкаться по укреплениям, возведенным инженерами ее отца; им удавалось преодолеть в лучшем случае два-три ярда, затем поверхность становилась слишком скользкой, и твари, дергаясь и рыча, падали обратно в море, беспомощно царапая когтями стеклянный склон.
Она спросила себя, разглядывая чашу, не является ли и та своего рода защитой.
– Собираешься провести в созерцаниях весь день, дочь Флараднама?
На мгновение потрясенной Арчет показалось, что голос заговорил с ней одной. Ощущение интимного шепота на ухо было таким же, как когда Манатан обращался к ней в крепости Ан-Монала. Но потом Арчет увидела, как напрягся Сенгер Хальд, а морпехи начали озираться, схватившись за мечи, и поняла, что звучный ироничный голос со слегка искаженными интонациями услышали все.
– Да-да, я обращаюсь к тебе. – Голос был повыше, чем у Манатана, почти женский, и граничащая с безумием нотка выделялась в нем резче, сильнее. – К тебе и толпе туземцев, которую ты приволокла. Вы не могли бы хоть изобразить, что спешите на помощь? Манатан утверждал, что в трудную минуту на тебя можно рассчитывать, но, сдается мне, это было преувеличение.
Бородатое лицо Хальда, стоящего рядом с Арчет, было напряженным и бдительным.
– Моя госпожа?
– Все в порядке. – Арчет подняла руку, изображая спокойствие, которого не чувствовала.
– Оно знает ваше имя, госпожа.
– Еще бы, – язвительно произнес голос. – Твое имя оно тоже знает, Сенгер Хальд. А также имена всех твоих людей, за исключением дылды с дуэльными шрамами, который в силу определенных причин использует псевдоним и не помнит, как его звали когда-то. На твоем месте я бы его проверил – элитному имперскому подразделению не подобает иметь в своих рядах такого человека.
Арчет оглянулась на морпехов. Они все хватались за амулеты или делали знаки, отводящие беду. Дуэльные шрамы были у многих; поди разбери, кого имел в виду голос, но недоверчивые взгляды замелькали тут и там. Кто-то должен был взять ситуацию в свои руки, да поскорее. Она откашлялась и слегка приподняла подбородок, за неимением точного направления, куда следовало обратить лицо.
– Ты посланник, которого обещал Манатан?
