скачать книгу бесплатно
Здесь не нашлось места ни лежанке, ни одеялу или хотя бы сухой соломе. Нужду приходилось справлять в одном из углов, а о других малозначимых неудобствах он и вовсе перестал думать. На пятый лик Тархельгас привык к смраду, а сдавшись под напором голода еще через лик, принялся за похлебку, от которой несло тухлой рыбой.
Постепенно он начал привыкать ко всему. Ко всему, кроме холода, от которого легкая тренировочная рубаха, в которой его и бросили сюда, практически не защищала.
Однако, несмотря на все тяготы и лишения, Тархельгас не сдавался и не падал духом, веря до самого конца в свою невиновность и в то, что каста вызволит его из заточения. Ведь как-никак Тибуроны славились своим умением выживать вопреки логике и здравому смыслу. Это было заложено у них в крови.
И вот когда одиннадцатый лик шел к своему завершению, а камера стала вновь отдавать ледяным дыханием грядущей зимы, к нему наконец пришли.
Сначала он различил лишь тонкую фигуру в черном плаще и капюшоне, наблюдавшую за тем, как он ходил по камере в попытках согреться. Тархельгас окликнул человека, слабо надеясь, что ему ответят, или, хуже того, он боялся, как бы эта тень не была игрой сознания, которое постепенно утрачивало стойкость.
Человек молча подошел к клетке камеры и, остановившись от нее в паре шагов, снял капюшон.
Принцесса Астисия из дома Бруджаис от касты Роданга. Он ожидал увидеть ее многим раньше. Предполагал, что, оболгав его, она захочет просто преподать ему урок. Отомстить. Но девушка выжидала нарочно, заставляя страдать.
Тархельгас мог понять ту бурю эмоций, которая заставила ее пойти на столь подлый обман. Подобное свойственно если не всем, то многим. Однако, чтобы прождать одиннадцать лик, требовалась твердая решимость и холодный расчет, которого он раньше не замечал в ней.
А знал ли он ее?
Неужели с девушкой, молча наблюдавшей за его страданиями, и той, с кем он проводил вечера в королевском крыле библиотеки, было что-то общее?
Тархельгасу пришлось заговорить первым.
Он старался унять дрожь тела от холода и слабости и злость в голосе от ее безразличия. Юноша даже сейчас вел себя в соответствии с кодексом, посчитав глупым терять над собой контроль, когда пребывание в камере подходило к концу.
– Причины столь радикального поступка с твоей стороны мне понятны, но шутка начинает затягиваться.
Принцесса не ответила, и он продолжил:
– Будет разбирательство, и тебе никто не поверит.
– Уже поверили, – заговорила девушка. Тихо, но торжествуя над побежденным Тархельгасом, который еще не догадывался о своем полном разгроме. – Мать знала про наше общение. Как ты оказывал мне знаки внимания, искал встречи, а потом тебя словно подменили.
Вдруг ее лицо, такое холодное и отстраненное, изменилось, и она начала плакать, говоря сквозь слезы:
– Тархельгас обозлился, ведь я по глупости своей рассказала, что каста Тибурон – лишь третья и у него нет шансов занять престол и, значит, владеть мной. Он сокрушался, ведь времени осталось так мало, поэтому и позвал меня на постановку Высших. А после пожелал приватной беседы…
Она изобразила потрясение и шок, продолжая маленькое представление для единственного зрителя:
– Он набросился на меня. Угрожал кинжалом, пока его грузное тело оскверняло мою плоть и душу. Не знаю как, но мне удалось вырваться. Я ударила его со всей силы отчаянья и едва успела сбежать.
Астисия достала из кармашка белый платок Тархельгаса, вытерев слезы, и закончила свою игру:
– Я всего лишь хотела, чтобы ты был моим, – при всем своем умении она не смогла скрыть до конца испытываемую злость и обиду. Не могла остаться отрешенной. – Любить тебя. Ты же не желал ничего делать для нашего будущего. А может, оно и вовсе было тебе не нужно. Лишь слепо следовал кодексу, и посмотри, куда он тебя привел? Где ты оказался, безропотно подчинившись воле ВсеОтца?
Астисия просто уничтожила Тархельгаса. Может, причина была в словах или в той игре, которой она удостоила его, или же в том, что он и не подозревал, как небезразличный ему человек мог, не колеблясь, перечеркнуть всю его жизнь.
Тархельгас был опустошен. Смолкли даже голоса. И все же он отчаянно пытался выбраться из водоворота ее лжи.
Астисия стояла молча, наслаждаясь триумфом, что почти перебил горечь недавнего предательства.
– Ты невинна. Я не трогал тебя, и это докажет любой лекарь.
Ее губ коснулась легкая тень насмешки.
– Меня уже осмотрели. И я не невинна.
– Ты не могла пойти на подобное, даже чтобы отомстить мне.
– Ах, как же хорошо ты меня знаешь, Тархель. – Она достала из-под плаща кинжал касты Тибурон и вогнала клинок в деревянную табличку у камеры. – Тебе следует лучше приглядывать за своим оружием. Рукоятка была холодная, но она и то справилась лучше тебя.
Для Тархельгаса это стало крахом.
Казалось, Астисия полностью добилась своего, но ей было все мало.
И она продолжила:
– Расследования не будет. Как и казни. Тебя сошлют в долины, где ты будешь служить в одной из крепостей на перевале. Без привилегий, без возможности что-то решать. Лишь подчиняться, не в силах изменить свою судьбу. Может, хоть так ты поймешь, каково сейчас мне и от чего я хотела сбежать. Сбежать с тобой!
Принцесса успокоилась и перевела дыхание, чувствуя, как эмоции берут над ней верх.
– Теперь все это в прошлом. Как и твоя каста, которую ждет забвение, о чем я непременно позабочусь.
– Астисия, – произнес Тархельгас, – прошу. Прошу, не делай этого.
– Уже сделала, – она улыбнулась. – Замечаешь легкую иронию всей ситуации? Каста Тибурон славится своей стойкостью, но я растоптала тебя, приложив минимум усилий. Хотел свободы, которую давала тебе жизнь, – у тебя ее отняли. Защита и справедливость кодекса пошли прахом.
Астисия накинула капюшон и застегнула плащ, собираясь уходить.
– Ради чего, – вновь она повторила его слова, ставшие роковыми. – Понял, в чем различие между нами, Тархель?
Я знаю, ради чего я все это делаю.
Глава вторая
Боюсь, я окончательно запутался.
Уже не в силах определить, сколько прошло с того момента, как мне пришлось покинуть столицу. Здесь время словно замерло. Оно неизменно, под стать вечному снегу. Лишь по самым смелым подсчетам готов предположить, что минуло с ползимы. Хотя ловлю себя на мысли, что вскоре буду, подобно дикарям, отсчитывать луны.
??????????????????????????????????????
Я не скрываю, что с содроганием вспоминаю мое путешествие, особенно после того, как пересек Рубежную и очутился в долинах. Оказалось, ни одна из книг, историй или рассказов не в силах передать того «колорита», коим знамениты эти земли. Прожить от рассвета до заката и не получить кинжалом в спину – непомерное везение. Дотянуть от заката до рассвета – милость ВсеОтца и Матери. На мое счастье, пока они на моей стороне, пусть порой и казалось, что боги отводили от меня свой взор.
??????????????????????????????????????
Лик от лика удача не покидала меня.
Да, именно удача. Ведь нельзя никак иначе назвать то, что я до сих пор не присоединился к предкам на небесах в едином доме.
Мне пришлось постараться, чтобы выжить на занесенных дорогах, где снег и ветер словно обретали волю в необъяснимом желании покончить со мной. А после в тавернах, где я надеялся на отдых, мне приходилось отстаивать свое право на жизнь. Когда помогало слово, когда серебро, но не всегда этого было достаточно.
Мне все же довелось пустить в дело клинок. Дважды я вынимал его из ножен, и дважды мне едва хватало мастерства, чтобы выйти победителем и никого не убить…
А ведь, по общепринятому мнению, я до сих пор не покинул те районы долин, которые еще можно назвать цивилизованными.
??????????????????????????????????????
Не хочу думать об этом, но сердце замирает при мысли, что мне еще не довелось войти в воды жестокости и бесправия, безраздельно правящих в здешних лесах. Я лишь сделал неуверенный шаг, промочив ноги, и тут же с ужасом выбежал на берег.
Все, что довелось пройти и пережить, померкнет перед грядущим.
??????????????????????????????????????
Я стараюсь успокоить себя тем, что мои поиски закончились. Наконец мне удалось отыскать едва ли не последнего из касты Тибурон. Это пусть и малая, но победа. Успех в нелегком начинании, где не преуспели остальные. Однако почему радость или же гордость не переполняют меня?
??????????????????????????????????????
Как бы я ни обманывал себя, прошедшие ползимы ничего не значат. Цель моего путешествия лежит где-то далеко впереди. Там, где все станет куда сложнее. Несоизмеримее с тем, что я сделал до этого.
В такие моменты меня одолевают сомнения.
Вдруг я не справлюсь?
Хватил ли у меня сил, умений и знаний не только выжить, но и достигнуть желаемого?
Достоин ли я столь высоких ожиданий, которые на меня возложены?
????????????????
Отрывок из дневника Джувенила касты Балес. 1367 з. н.н.
1
1367 з. н.н. Изрытый котел. Вырубки по направлению к поселению Лихих Каида
– Что ты постоянно пишешь?
Голос Тархельгаса, разорвавший тишину предрассветных часов, перепугал Джувенила, так что тот не смог подвести черту под очередной записью. Рука дрогнула, и острый серебряный карандаш оставил на чистом листе серую линию. Теперь ее не сотрешь при всем желании.
С первой встречи и по сегодняшний лик Тибурон практически не разговаривал со своим спутником, ограничиваясь лишь парой сухих фраз. Именно поэтому голос, подобный промерзлому и суровому ветру, застал Балеса врасплох.
– Мысли, идеи, впечатления. – Он прокашлялся с непривычки. – Когда Ахора подойдет к концу, так легче составить заключительный труд. К тому же будет что рассказать, как вернусь.
Парень убрал дорогой карандаш в футляр и спрятал в седельную сумку.
– Хотите, могу зачитать?
– Избавь меня от этого.
Джувенил закрыл дневник, не собираясь продолжать свое письмо. Окоченелые пальцы и так уже перестали его слушаться.
Он надел перчатки и уже двумя руками взялся за поводья, продолжая вести лошадь вслед за Тархельгасом.
Сложно понять, чем был вызван внезапный вопрос Тибурона. И Балес не собирался выяснять потаенные мотивы, которых могло и не быть. Решил воспользоваться шансом и разговорить его.
Если это вообще возможно.
– Уверен, кому, как не вам, есть о чем поведать. – Джувенил поравнялся с Тархельгасом.
– С лунами многое стирается из памяти.
– Именно поэтому я стараюсь все записывать. Вам стоит попробовать.
– В моем случае половину лучше забыть. Или все разом.
Тон Тибурона давал четко понять, что к беседе он не расположен. Балес в свою очередь не стал давить и молча согласился, не до конца понимая, как себя вести.
– Если не с истории, то, позвольте спросить, с чего мы начнем мое обучение?
– С наблюдения, – коротко ответил Тархельгас. – Сам говорил: Ахора – лишь следование за господином и изучение мира с его законами.
– До того, как найти вас, я вдоволь насмотрелся на этот мир. И изучил достаточно, чтобы…
– Считаешь, у тебя получилось? – он перебил, не дослушав парня.
– То, что я еще дышу, лучшее тому подтверждение.
– Ошибаешься. – Тархельгас посмотрел на Джувенила. – Ответь, как ты попал в эти леса?
Балес опять не понимал, чего добивался Тибурон, но не сомневался, что это своего рода проверка. Вопрос, ответ на который должен быть правильным.
– Через речной откатник. Именно так я оказался в сердце Изрытого котла. Насколько я знаю, это самый быстрый способ. Однако даже он занял у меня около шести лун, если отсчитывать путь от столицы.
Разочарование с оттенком безразличия на лице Тибурона. Вот что заставило Балеса замолчать.
Тархельгас отвернулся, вглядываясь в сумрак вырубок, продолжая слушать тихую поступь Таги по свежему снегу.
Он заговорил немногим позже:
– Откатник, котел, лун. Говоришь словами местных, но ведешь себя как житель столицы. Та же манера речи, присущая лишь господам, то же поведение с соблюдением этикета. Дорогие одежды и металл, с которым так легко расстаешься. Уверен, что уже как минимум дважды это обернулось против тебя. Ты был вынужден сражаться.
– И я выжил.
– С трудом, – Тархельгас не спрашивал. Он утверждал.
– Мастерство каст не идет ни в какое сравнение с местными лесорубами и бандитами.
– Один на один – да. Даже против двоих или троих, если ты хорош. Но здесь всегда бьют в спину, и чем больше выделяешься, тем увеличиваются шансы на подобный исход.
Джувенил слушал, не перебивая. Боялся прервать монолог Тибурона, который еще вчера казался немыслимым.
