скачать книгу бесплатно
Выверенный смертельный замах, несмотря на головокружение от выпитого.
Жертва упала к ногам Тархельгаса с глубокой раной на груди, но пока была жива.
В очаге повисла тишина, и он ощутил, как боль, что так долго пытался заглушить алкоголем, полностью ушла. Она, как и чувство вины, пропадала всякий раз, когда он забирал чью-то жизнь. Тархельгас наслаждался этим мгновением своего спокойствия.
Однако ему не позволили упиваться им вечно. Сыновья Хэстера поднялись, медленно обнажая мечи. Представление закончилось, и настал их черед вмешаться.
– Лучше сядьте, – бросил Тархельгас, хватая пока еще живую жертву.
Одного его вида хватило, чтобы остудить пыл парней.
Он протащил последнего из братьев, оставляя на полу кровавый след. Затем ногой перевернул стул и бросил его так, что тот свисал, выставив вперед голову. Стали доноситься стоны боли, мольбы о пощаде. Все присутствующие в очаге молчали.
Тархельгас навис над ним, но не торопился заканчивать начатое.
Сжимая в одной руке меч, второй он достал из кармана бумагу и раскрыл ее, не сильно заботясь о том, чтобы не перепачкать кровью.
– Согласно Пакту от 1279 зимы и Предписанию за номером 17.28.33, выданному на поимку и/или устранение Талы Руиды Заокеса, я, Тибурон Тархельгас, уполномочен столицей и всеми тремя долинами свершить правосудие, дабы предотвратить дальнейшие бесчинства указанного подданного государства Лагигард.
Он окинул взглядом очаг, выждав паузу, а потом, перехватив меч, в один удар отрубил голову Талы Руиды. Четкий, ровный срез, демонстрирующий его многолетний опыт в данном извращенном ритуале.
Нутро Тархельгаса вновь наполнило чувство спокойствия. Однако уже очень скоро боль вернется вновь, как делала это всегда.
Он убрал предписание на жертву и спрятал меч, прежде вытерев его об одежду обезглавленного.
Теперь все без исключения знали, что перед ними стоял охотник – человек, на которого котлы возложили право убивать любого, чье имя было вписано в предписание. Те же головорезы, но преследующие бандитов и насильников за еду и металл.
Однако далеко не все знали, что за охотник стоял перед ними.
Еще ни одну жертву, на которую выдали заказ, он не доставил живой. Те, кого он настигал, а настигал он их всегда, лишались головы. Поэтому в народе его называли Отрубателем Голов.
Тархельгас достал мешок, бросил туда свой трофей от Талы Руиды, затем подошел к телам двух братьев и по очереди вытащил из тел свой топор и кинжал. Их имен в предписании не было, а значит, ему не заплатят.
Охотник только сейчас попытался вытереть лицо, однако лишь размазал кровь, окончательно потеряв человеческий облик. Словно дух котла, явился он в мир живых за своими жертвами.
Убрав на место оружие, Тархельгас обратился к хозяину Хэстеру, положив на стол целый серебряник:
– Повесь этих троих в миле от своего очага согласно законам котлов. Так вы убережете свой дом от тех, кого так боитесь.
Хэстер, как и немногие из присутствующих, знал, кто в действительности стоит перед ним. Слышал пару леденящих кровь баек и даже иногда сам их рассказывал.
Хозяин каким-то чудом нашел в себе силы коротко кивнуть, лишь бы охотник не усомнился в том, что его воля будет исполнена.
Тархельгас не собирался задерживаться, и никто по глупости своей не осмелился остановить его.
Он молча подобрал щит с отчеканенным изображением кровавого луна, зажатого в волчьей пасти, пристроил за спиной и направился к выходу, накидывая капюшон. Перебросив мешок с отрубленной головой через плечо, Тархельгас отворил дверь и шагнул навстречу намоленному снегу и ветру.
Часть первая
Когда народ смешивает свой долг с долгом вообще, он погибает. Ничего не поражает так глубоко, как «безличный долг». Ничто так быстро не разрушает, как работа, мысль, чувство без внутренней необходимости, без глубокого личного выбора, без удовольствия, как автоматическое исполнение «долга».
Ницше
Глава первая
…Стоя здесь перед вами, я должен вновь акцентировать внимание на проблеме, о которой нельзя молчать.
Вы считаете Низиногорье неотъемлемой частью королевства Лагигард, но на деле это далеко от истины. Пусть через Пункты Надзора по Добыче они отправляют ресурсы и всячески пытаются следовать законам, установленным столицей, но это не больше чем притворство. Мы, сами того не подозревая, вскармливаем тех, кто обрушит устои нашей государственности.
Желая показать свое отличие от Королевства, что дает им право на существование, жители Низиногорья меж собой попирают любой из наших указов, делая все на их собственный манер и лад.
В бумагах, что перед вами, есть яркие примеры их непокорства и той угрозы, с которой столкнемся если не мы, так наши дети и внуки.
Неблагодарность жителей Низиногорья проявляется во всем. В действиях, в словах и в манере речи. Они переиначили на свой лад едва ли не все, что мы с вами считаем каноном и нерушимой истиной.
Лик ВсеОтца нашего, что поднимается каждое утро на востоке и садится на западе, они назвали СОЛ, что означает «свет, озаряющий лишенных». Лик Матери они опорочили, именуя ЛУН – ликом ушедшей надежды.
Каждую из долин назвали котлом, дабы усилить эффект своего бедственного положения, будто, согласно верованию безликих жрецов, уже отошли в мир иной и варятся в кипящих котлах своих грехов.
Дороги, с трудом проложенные в заснеженных лесах под нашим руководством, те назвали вырубками.
Зимы, что определяют смену года, нарекают кровавой парой. Один из четырнадцати периодов в году именуют полным луном.
Удивительно, что в таком порядке единение Отца и Матери, дня и ночи они не изменили, оставив привычный слуху лик.
Пункты Надзора по Добыче они оскорбительно назвали откатниками, тем самым грубо намекая на нашу неспособность контролировать поток металлов и коррупцию, процветающую на местах.
И это лишь малая часть того, что жители долин изменили в угоду себе. Кто-то из вас скажет, что в простых переименованиях, приведенных мной, и примерах в бумагах перед вами нет ничего преступного, но не обманывайтесь собственной защищенностью. Лишь в одних этих словах прямой протест их недовольства неравенством, что через десятки зим перерастет в восстание.
Мало одних крепостей на перевалах да гарнизонов, защищающих шахты по добыче. Как и Пакта «Сдерживания Зимы» от 1279 з. н.н., что фактически узаконил резню между бандитами долин.
Необходимо четко обозначить наше присутствие в упомянутых землях путем усиления войск и строительства новых крепостей не только на перевалах, но и в самих долинах. Ведь так или иначе беззаконие, убийцы и страх от нечестивых созданий скоро будут направлены на нас.
Без принятия необходимых мер мы столкнемся с проблемой, ничем не уступающей Высшим на южных границах или Речным Королевствам с запада…
Отрывок из пятизимнего доклада
Аменаза из касты Сэтигас «О своенравности Низиногорья и опасности бесконтрольного сосуществования»
перед Советом Благородных домов
от 1309 з. н.н.
1
1367 з. н.н. Изрытый котел. Поселение Выгребная Яма
Небрежно, без лишних слов Тархельгас бросил пропитавшийся кровью льняной мешок с отрубленной головой на стол уполномоченному по предписаниям, которого в котлах называли просто заказчиком.
Седой мужик далеко за шестьдесят с разорванным лицом и отрубленной по плечо рукой медленно поднял голову, взглянув на вновь прибывшего, от которого в столь ранее утро уже разило едким перегаром и кровью.
– А, это вы, охотник Тархельгас.
Он вытащил мятые бумаги из-под мешка, отложил их в сторону, после чего с трудом принялся расшнуровывать содержимое доставленной посылки. С одной рукой это вызывало определенные осложнения.
– Как я полагаю, передо мной голова Талы Руиды Заокеса, – заказчик с легким недоверием, без отвращения, к которому давно привык, взглянул на посылку.
– Ты не ошибся. – Тархельгас положил рядом потрепанное предписание на устранение жертвы за номером 17.28.33.
– Тогда поселение Выгребная Яма благодарит вас за помощь в устранении данного гражданина. Натворил же ублюдок бед.
– Я не помогал, а работал. Лошади был нужен отдых, мне – деньги.
– Именно поэтому, – калека отсчитал четыре серебряника и пять десятков меди – цену человеческой жизни в котлах, – вы, как обычно, раздаете металл по очагам?
Тархельгас не смог не придать значения его осведомленности, однако не стал вдаваться в подробности, собираясь вскоре покинуть поселение.
– Я убиваю людей. Проблем и без того хватает, а желания обратить против себя еще и местных у меня нет.
Отчасти охотник сказал правду. И все же забыл упомянуть, что в очаге Хэстера он расплатился серебряником не за трупы, небольшой погром или необходимость вздернуть тела, а скорее за младшую дочь хозяина, которую оберегал отец.
– Простите мою забывчивость. – Старик отделил от общей кучи всю медь и сгреб к себе в ржавый короб у ног. – Столица издала новый указ. Полное жалование теперь идет за живого. Нынче все ратуют за правосудие с законниками. Так что, принося одни лишь головы, можно и самого себя загнать в могилу.
– Я не перестану убивать.
– И не только их.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Вы вышли из очага Хэстера два лика назад. Я ожидал вас как минимум ко вчерашнему восходу луна.
Даже без лошади, которую он оставил в Выгребной Яме, Тархельгас должен был добраться сюда гораздо раньше. Однако, оказавшись в поселке, преодолев столько лиг по морозу, пробиваясь через ветер и снег, охотник вновь напился, завалившись к девам плоти в очередной попытке забыться и убежать от голосов. И вот, заплатив очередной девице, лишь сидел, развалившись в драном кресле. Просто молчал, пялясь в одну точку, никак не реагируя на присутствие еще одного человека в комнате. Он просто не мог изменить покойной жене.
К деве плоти охотник так и не притронулся, но та, принимая его уже во второй раз за последнюю кровавую пару, отнеслась к нему с сочувствием и отчистила его плащ от крови и заштопала одежды, пока тот спал.
Поутру, когда он проснулся, на кровати лежали аккуратно сложенные вещи. Девы плоти уже не было.
Пока Тархельгас прогонял в памяти события последнего лика, старик-калека продолжал смотреть на него, ожидая объяснений.
– Чего ты хочешь?
– Ответов.
– Какого рода?
– По прибытии в Хэстеровский очаг вы обозначали себя и свое ремесло?
– Да. Сначала кинжалом, потом топором. Еще, насколько помню, был меч и отрубленная голова, – Тархельгас не шутил.
– Вы охотник, который должен действовать согласно соответствующему регламенту. Я говорю о печати. Она хотя бы еще при вас?
Тархельгас достал из кармана печать, бросив ее на стол. Позолоченный меч, пронзивший серебряный круг, символизирующий все земли котлов, глухо стукнулся о деревянный стол и тут же замер.
– Ты ведь знаешь, – старик забыл о любезности с охотником, – что могут быть проблемы. И я говорю не о том, что кто-то забывает пихать эту цацку под нос каждому встречному. Братья Заокесы. Только одно имя было в предписании.
– Они грабили и убивали вместе с Тал Рудой. К тому же напали первыми.
– А я слышал, у младшего не было оружия. Ты пырнул его без видимых причин.
– Не удивляюсь, как быстро доносчики успели настучать.
– Я мало работаю с тобой, но наслышан о твоих методах. Рано или поздно люди повыше моего начнут задавать вопросы.
– Тогда им понадобятся свидетели.
– Коих предостаточно.
– Тогда людям повыше твоего придется выслушать множество баек, в том числе и те, что сделали из меня духа котла. Столица любит подобные истории, но никто не воспринимает их всерьез, – спокойно ответил Тархельгас, позволив про себя усмехнуться наивности заказчика.
– Значит, ничто не ограничивает тебя в убийствах.
– Только предписание. – Он забрал свою печать со стола, спрятав в одном из карманов куртки.
Старик не хотел продолжать этот разговор. Охотника, стоящего перед ним, не могли сломить ни снега, ни банды, ни беснующиеся нечестивые создания. Куда калеке втолковывать ему, как поступать, предупреждая о последствиях. Котлы поглотят его рано или поздно.
Пора было заканчивать их встречу. Лишь бы их не стало больше.
Старик открыл книгу учета, сделав несколько пометок, медленно выводя буквы чернильным пером. Тут сказывалась не старость и даже не отрубленная рука с покалеченным глазом. Тот просто был мало знаком с письмом, как и все остальные жители котлов.
– Куда держит путь охотник Тибурон Тархельгас? – Он поднял перо над пожелтевшей бумагой. Хотел соблюсти нужные формальности. С учетом даже таких данных охотника все же можно разыскать, если тот, конечно, будет жив.
– Точно не знаю. – Он забрал со стола четыре серебряника. – Двинусь по вырубкам на восток, до Центрального котла. Возможно, загляну в крепость Близнецов.
– Тогда пути без снега тебе, охотник. – Старик закрыл книгу, не дав чернилам просохнуть. – Не знаю, интересно ли тебе, но, раз будешь проходить поселение Лихих Каида, задержись там. Поговаривают о разбое или грабеже. Пара смертей. Убитых вздернули прямо в доме.
– Тела выпотрошены нечистью? – Тархельгас впервые с момента появления в Выгребной Яме проявил интерес.
– Не знаю.
– Почему не сказал раньше?
– На учинивших разбой нет предписания. К тому же это произошло почти лун назад, а донос был только вчера. Кто его знает, что там произошло на самом деле.
Глупость местных не уставала поражать. Хотелось врезать заказчику, да только что это меняло? К тому же он потеряет время, продолжая этот бессмысленный разговор.
Тибурон направился к выходу.
– Учти, – тот окликнул охотника у дверей.
– Что еще, старик?
– Не забывай про осторожность. В соседних поселениях кто-то искал тебя.
