Лекарь-возлюбленный. Призрачный обряд

Рэйден… Я осмотрелся, ища взглядом прекрасного лекаря. Его аромат невидимым маревом висел в воздухе, прямо надо мной.

Но, кроме Баи, в покоях не было никого. Я уже понимал, что все привидевшееся – лишь сон, но не желал с этим мириться. Он должен быть где-то рядом, ведь его аромат здесь.

– Откуда этот запах?

Я изо всех сил вцепился в плечо Баи.

– Какой запах?

– Сливы! Пахнет сливами…

– Ах, это?.. Я принес сливовое вино. Думал, выпить с вами…

Я отпустил Баи и упал обратно на подушку. Вино. Он всего лишь принес вино.

– Ну и напугали вы меня!..

Баи устроился на краю кровати, задумчиво меня рассматривая.

– Ты же лекарь – тебе не привыкать к смертям.

– Смеетесь? Я не хочу стать тем, кто угробит наследного принца. – Он чопорно расправил широкие белоснежные рукава. – К тому же хоть я и редко здесь кого-то лечу, но надеюсь, что не утратил своих навыков.

Я заставил себя сесть.

– Не утратил. Мне уже намного лучше.

Баи невесело хмыкнул.

– Ну да. Настолько лучше, что теперь у вас жар. – Потянувшись, он взял со стола пузырек с жидкостью нежно-сиреневого цвета. Внутри кружился оранжевый вихрь. Таких лекарств я не видел даже в алхимии. Не глядя на меня, он с демонстративным равнодушием спросил: – Кто такой Рэйден?

Все внутри сковало льдом. Холодный пот выступил на коже и раздражающе щекотно потек по спине.

– Откуда ты знаешь о нем?

– В бреду вы постоянно повторяли это имя. Звали, умоляли, даже плакали.

Я коснулся щеки: действительно, чуть влажная и неприятно стянутая от высыхающих слез.

– Он… тоже лекарь. Служит в крепости.

– А-а-а… Ясно. Он ваш близкий друг?

Проклятье, что я успел наговорить, пока был в бреду?

– Скорее… нет.

Баи вскинул брови. Откупорив пузырек, он смочил странной жидкостью тряпицу и прижал ее к одной из моих ран. Только сейчас я заметил, что бинты исчезли. Должно быть, он снял их, пока я был в беспамятстве.

– Как это? Кажется, что он дорогой для вас человек.

Неожиданно я почувствовал, что больше не могу держать эти ядовитые чувства в себе. Я не хотел ни с кем делиться ими, но слова сами собой вырвались из-под контроля.

– Он для меня – да. Но не я для него.

От странного лекарства в ране началось жжение, охватившее все тело. В голове вдруг поплыл туман, и голос Баи теперь доносился словно издалека. Я обещал себе, что больше ничего не расскажу о Рэйдене, но даже мысли о нем доставляли мучение, которое невозможно было терпеть.

– Он для вас… больше чем друг. Верно?

– Почему тебя это так интересует?

Баи вновь пожал плечами.

– Потому что вы мне любопытны. Я никогда раньше не встречал наследных принцев.

– Меня никогда и не объявляли наследным принцем.

– Но все же вы – принц. И очень необычный. Вы нашли нашу обитель, смогли выстоять в схватке с тремя мастерами и приручили василиска. Я впервые встречаю кого-то столь… необыкновенного. Оттого вдвойне любопытно, кто мог посметь отказать вам в дружбе?

– У правителей не может быть друзей. Лишь слуги и подданные.

Истина, вбитая в меня матерью. Даже лишенный трона, я был обречен на одиночество.

– Я бы хотел стать вашим другом.

Закончив протирать мои раны, Баи принялся накладывать на них терпко пахнущую мазь. В нос ударил запах дымка от костра и влажного леса. Мертвого леса. С его ссохшимися деревьями, лошадиными черепами и неведомыми растениями. Я будто снова оказался в крепости. Вот только вместо Рэйдена совсем другой человек. Баи наносил мазь длинной тонкой палочкой, иногда умудряясь задевать мою кожу пальцами.

Почему на его прикосновения внутри ничего не отзывается? Почему я остаюсь равнодушен к тому, кто открыто предлагает дружбу и выражает свою симпатию?

Баи привлекателен и искусен в медицине. Красивый лекарь. Разве не этими же словами можно описать Рэйдена?

Так почему к одному я не чувствую ничего, а при мысли о втором начинаю заживо гореть? Наверное, я зря переживал, что мне нравятся мужчины. Но и к женщинам я теперь равнодушен.

Просто тот, к кому я начну что-то чувствовать, должен быть Рэйденом.

– Такое долгое молчание… – Баи заглянул мне в глаза, неумело пытаясь скрыть блуждающую по лицу печаль. – Он настолько хорош?

– Он невероятен.

Баи разочарованно отодвинулся.

– Я наверняка ему во многом уступаю, но не так уж и плох.

С трудом, но мне удалось сесть и спустить ноги с кровати. До этого жизнерадостный Баи сейчас и впрямь выглядел как увядший цветок. Что вообще происходит?

– Ты искусный лекарь. Вам бы было о чем поговорить. И я буду рад, если ты станешь моим другом. Только другом.

– Но его вы хотели бы назвать иным словом, верно?

– К чему все эти расспросы?

Баи отвернулся и встал. Он возился со своими склянками, будто забыв о моем существовании, но напряженная спина выдавала его.

Затянув пояс на нижнем халате я подошел к Баи и сжал его плечо.

Он опередил меня, тихо попросив:

– Расскажите о нем. Хочу знать все.

Я устал держать в себе эти чувства и страхи. Устал считать себя ненормальным из-за того, что меня тянет к мужчине. Я хотел заявить всем, что мне нравится голубоглазый целитель. Что он мой. Я хотел открыто взять его за руку и прогуляться по уличному рынку. Хотел вместе с ним отправиться на городской праздник. Хотел при всех обнимать и целовать.

Но вместе с тем меня ломало от мысли, что о Рэйдене кто-то узнает. Он был только моим. Я не хотел, чтобы другие даже имя его произносили. Все с ним связанное принадлежало мне.

Но сейчас нас с ним разделяли тысячи ли. Он в окружении тех, кто с легкостью мог отобрать его у меня. И плевать, что до нашей встречи у него была своя жизнь. Теперь его жизнь связана с моей. У нас одна судьба на двоих. Сейчас я не знаю, чем он занят, все ли у него хорошо. А что, если на крепость нападут черные монахи? Или он опять в одиночку отправится в Мертвый Лес? Меня нет рядом, чтобы защитить его. Чем дольше я нахожусь здесь, тем большей опасности он подвергается. И тем меньше у меня шансов его заполучить. Вокруг него всегда вьются женщины. Да и мужчины тоже. И только мне он недоступен.

Я притащу ему демонов Ночной Цветок и заставлю признаться в своих чувствах, чего бы мне это ни стоило. Это сложно, но не невыполнимо. В конце концов, более сильные и искусные противники меня не убили. Оставили в живых с какой-то целью. И явно не только для того, чтобы расспросить о Духе Ширм. Они с легкостью могли подвергнуть меня пыткам, а потом убить. Но я все еще жив. Меня даже лечат. И ключ к ответам – Баи.

Я серьезно посмотрел на него.

– Мы можем прогуляться? Не могу здесь больше оставаться.

Баи кивнул и молча направился к дверям. Я последовал за ним, собирая по крупицам оставшиеся силы.

Он был тем, кто мог все здесь мне показать, рассказать о братстве и… стать тем самым цветком, который я привезу Рэйдену. Всего-то и нужно – проявить к нему больше дружелюбия. Наверное, мне должно быть стыдно за то, что я использую чужие чувства. Но желание обладать Рэйденом пересиливало все. Боги, в кого я превращаюсь?

Баи вывел меня из покоев. Дерево, камень и яркие краски росписей – это место построили будто вчера. Сотни зажженных свечей разбрасывали по стенам жуткие тени, похожие на черных монахов и зубастых демонов. Каменные колонны с витиеватыми барельефами напомнили подземелье в поместье графа Виерна. Я даже остановился, пытаясь лучше рассмотреть убегающие в черную вышину фигуры. Из камня в Ванжане строили только крепости.

– Это первый василиск… – Стоящий рядом Баи, как и я, задрал голову, рассматривая обвивающее колонну змеиное тело. – Отец всех змей.

Крылья василиска поддерживали потолок.

– Я уже видел подобное.

– Правда? – Грусть на лице Баи сменилась удивлением. – Где же?

– В поместье одного из придворных мой алхимик нашел подземелье. Только там вместо василиска были черные фениксы.

Глаза Баи расширились. Кажется, он прекрасно знал, о чем я говорю.

– Не могу поверить… Похоже, вы отыскали заброшенную крепость Ночных Цветов.

Я вскинул брови. Да сколько у этих цветов вообще крепостей?

Видя мою реакцию, Баи взял меня за руку и потянул в лабиринт коридоров. Запах влажной земли и сосновой смолы навевал мысли о кладбище. Я будто шел по обители мертвых. Даже Баи казался призраком. Да и сам я… жил ли когда-нибудь по-настоящему?

– Вот. – Баи забрал из подсвечника одну из свечей и вытянул руку вперед. Мы стояли в тупике длинного коридора. На стене висела небольшая карта. – Первая крепость. – Он коснулся пальцем схематично изображенного красной тушью здания, а потом провел линию до следующего. – Вторая крепость. И третья.

Все три крепости находились на одной линии. На карте не было никаких подписей, но по очертаниям я узнал Ванжан. Получается, что первая крепость располагалась в столице. Вторая – на границе, в Ёру. Ну, а третья была той самой, где я сейчас находился.

– Вижу, вы поняли. – Баи поднял свечу выше и снова коснулся первого рисунка. – Три крепости должны были охранять Ванжан от врагов. Первыми в битву вступал клан Опавших Лепестков. Если у них не получалось сдержать неприятеля, – Баи передвинул палец ко второй крепости, – бой принимал клан Тысячелетних Воронов. Если не получалось и у них, то клан Ураганных Вееров должен был сделать все, чтобы не пустить зло к землям Короля Мертвых. Они были последним оплотом на пути туда. Они и остались.

Я никак не мог связать все услышанное воедино.

– Ты сказал, что главной целью было не пустить врагов к землям Короля Мертвых. Но… я никогда не встречал желающих попасть туда. Крепость в Ёру – место, куда ссылают приговоренных к смерти.

Баи улыбнулся.

– Вы сказали, что ищете Манускрипт Маледиктуса. Что вы о нем знаете?

Вопрос Баи удивил. Как Манускрипт связан с Ночными Цветами и пропавшей крепостью?

– Только сказки, которые рассказывала мать. И то, что сказал мастер Юн.

– Пролились реки крови, чтобы уничтожить любое упоминание о Манускрипте. – Он развернулся и пошел обратно. – В нем всего три страницы. Но записанного на них хватит, чтобы утопить в страданиях весь мир.

– Да, мать говорила мне…

Неожиданно бесконечная череда коридоров закончилась, и мы вышли в холодную осеннюю ночь.

На мне был лишь тонкий халат, и северный ветер тут же забрался под легкую ткань. От студеных порывов перехватило дыхание.

– Вы замерзли? – Баи захватил прядь моих волос и заправил за ухо. Его попытка то ли флирта, то ли заботы вновь оставила меня равнодушным, не тронув в сердце абсолютно ничего. На мгновение я даже обрадовался, что мужчины меня не привлекают. Но предательская мысль о Рэйдене, делающем то же самое, разожгла в теле пожар. Рядом с ним я не смог бы оставаться спокойным и хладнокровным. – Манускрипт неразрывно связан с тремя кланами.

– Ты… можешь рассказать мне о нем?

Баи спустился со ступенек, и мне не оставалось ничего иного, как последовать за ним. Все вокруг выглядело странно запущенным. Разросшиеся кусты роз казались немыми монстрами, тянущими свои руки-стебли к незваным гостям. Шипы были таких размеров, что могли достать до сердца. Каменные статуи и разбросанные повсюду валуны были покрыты плющом и мхом, которого было так много, что он источал запах. Смутно знакомый, терпкий и прелый.

Мох-могильник. Что там Дайске говорил о нем? Любимое растение Мертвой Алхимии? Значит, здесь кто-то занимается запрещенным колдовством?

– Я расскажу… – Баи, о котором я уже успел забыть, обернулся ко мне. – Все, что знаю. Но взамен вы расскажете о Рэйдене. – Он шел по вымощенной рассыпающимся камнем дорожке, по обе стороны которой высились сплетенные из роз стены. Белые одежды мелькали погребальным саваном, и казалось, что я преследую призрака.

Зачем ему знать о Рэйдене? Я ведь ясно дал понять, что могу предложить только дружбу.

Баи исчез, и когда я его нагнал, оказалось, что он стоит на берегу черного озера, в центре которого застыла красная беседка. Висящие под крышей фонари распространяли вокруг себя мутный желто-зеленый свет, который никак не мог быть светом свечи. Слишком тускло. Да и зеленого пламени я никогда не видел.

– Почему ты так хочешь узнать о нем? – Я посмотрел на Баи, который безотрывно глядел на беседку. – Если я не раздобуду Манускрипт, Ванжану придет конец. Возможно, не сразу, но это случится.

– С чего ты взял, что совладаешь с силой Манускрипта? Почему вообще думаешь, что он поможет?

Раздавшийся за спиной голос заставил все внутри напрячься и вспомнить об опасности. Здесь нет друзей. И хорошо, если эти люди не станут моими врагами.

Мастер Юн… Он появился словно из ниоткуда, передвигаясь не просто тихо – совершенно бесшумно. Если даже я его не услышал… Интересно, каков он в бою? Он единственный из трех мастеров, кто никак не продемонстрировал свои навыки.

Мастер встал рядом со мной. Несмотря на холод, он неторопливо обмахивался веером и, как и Баи, почему-то смотрел на беседку.

– Этой ночью мы с братьями наблюдали за небом. – Он поднял лицо к небесам, на которых дымными серыми горами клубились облака. – Слишком много дурных предзнаменований. В звездах, луне и даже тучах. Грядет битва, в которой пощады не будет никому.

– Зачем вы говорите это мне?

С тихим резким щелчком мастер Юн сложил свой веер.

– Твоя звезда в центре всего, в каждом значимом событии. На Ванжан обрушится великое множество бедствий. Тебе суждено стать тем, кто изменит ход войны… – Он пристально посмотрел на меня, и я ответил ему таким же прямым взглядом. – Чью бы сторону ты ни выбрал, твое предназначение – переломить ход сражения. – Он снова раскрыл веер. От каждого взмаха по воздуху начали тянуться белесые нити тумана. – Удивительно, но лишь от твоего решения зависит, выживем мы все или умрем. А ты… – Концом веера он отодвинул полу моего халата, рассматривая покрытые мазью раны. – Даже излечить себя не можешь.

Я не собирался оправдываться или объяснять мастеру то, что он и сам прекрасно знал. Он просто пытался вывести меня из себя, проверял, на сколько меня хватит. Это было так же очевидно, как и то, что он уже все для себя решил. Решил, как со мной поступить.

Но неожиданно за меня вступился Баи.

– Никто из обычных смертных не владеет техникой самоисцеления…

Но мастер перебил его, резанув по воздуху сложенным веером:

– Его и нельзя назвать обычным смертным. Тот, в чьих руках судьба страны, не может быть кем-то обычным. – Он оценивающе посмотрел на меня. – Я бы мог рассказать тебе о Манускрипте. Но Баи и так готов выдать все наши секреты. Василиск рвется биться за тебя. Каким-то странным образом ты умудряешься получать преданность незнакомых тебе людей и даже существ. Ценное качество для правителя. Но этого недостаточно. Ты умен, рассудителен, холоден и сдержан. Умеешь ждать и не бросаешься в омут с головой. Твои боевые навыки лучше, чем у многих. Но для того, кто хочет управлять Манускриптом, этого недостаточно. Чтобы совладать с Мертвой Алхимией, нужна мощь. Эмоции, которые подтолкнут тебя спрыгнуть в бездну.

Разве не он только что говорил, что мои холодность и сдержанность – это достоинство?

На мое молчание он усмехнулся уголком рта.

– Зачем тебе нужен Манускрипт?

Я ответил не раздумывая:

– Чтобы получить трон.

– Этого недостаточно. – Он подошел ближе, и я ощутил странный запах, исходящий от него. Что-то такое, что заставляет чувствовать себя в опасности. – Тебе не нужен трон. По-настоящему ты его не хочешь. Лишь то, чего ты жаждешь, может дать тебе силу подчинить Манускрипт.

– И вы дадите мне Манускрипт? Несмотря на то, что сказали до этого? Что я могу выбрать не ту сторону.

Мастер Юн неуловимым движением раскрыл веер.

– Я и не говорил, что дам его. Я расскажу, как его найти. А все остальное ты сделаешь сам. Если сможешь, конечно. И что до того, какую сторону ты выберешь… Скоро братство Ночных Цветов канет в лету. Я стану тем, кто приведет к власти либо спасителя, либо монстра. В любом случае я войду в хроники.

Он широко улыбнулся. Похоже, бессмертие и жизнь вдали от обычных людей сделали его безумцем.

– Завтра на рассвете будь готов.

Мастер развернулся, чтобы уйти, но я успел остановить его.

– Готовым к чему?

Он снова улыбнулся своей полубезумной улыбкой.

– К тому, чтобы стать одним из нас.

Он исчез бесшумно, развеялся в воздухе подобно туману. Какие-то мгновения казалось, что я еще вижу подол его ханьфу, но когда присмотрелся, понял, что это всего лишь сгустки тени.

Гнетущий рассвет пах обреченностью. Мрачное небо низко нависало над тренировочной площадкой, куда меня привел Баи. От студеного ветра дрожали обвитые дикими розами ветви деревьев, которые окружали это странное место, больше подходящее для какого-нибудь ритуала, нежели для тренировки. Запах смерти и увядания, присущий только осени, блуждал рядом невидимой тенью. В порывах ветра чудились чьи-то голоса. Я был уверен, что слышу тихий сбивчивый шепот, но его хозяева оставались невидимыми.

Баи нежно коснулся моей щеки. Его теплое дыхание скользнуло по лицу, а подушечки пальцев, подрагивая, прошлись по коже. Он смотрел на меня с любопытством и нежностью. Убрав со лба прядь волос, он тихо проговорил:

– Во сне вы опять звали господина Рэйдена… Так мучительно страстно шептали его имя!..

Я отстранился от Баи, испытывая раздражение наполовину с разочарованием. Он вел себя так, как я хотел бы, чтобы вел себя мой неприступный лекарь.

По воздуху поплыли бледные нити тумана. Они напоминали дрожащую на ветру паутину. Трепетали и путались средь шипов роз, оседали на темно-зеленых листьях. Казалось, что это колышутся обрывки серебристо-белой ткани. Невольно всплыло смутное воспоминание. Я уже где-то видел подобное. Но где?

Туман усилился. Он надвигался сплошной мутной стеной, окружая тренировочную площадку.

Неся с собой словно тяжелую мантию белесые сгустки, из молочного марева вышел мастер Юн. В сопровождении трех воинов он не спеша подошел к нам с Баи.

– Надеюсь, ты понимаешь, что твое происхождение здесь не стоит ничего? Жалеть тебя никто не будет.

Он указал кончиком веера трем юношам, и те поставили передо мной две широкие чаши.

– Я ведь не член братства. Но вы все равно хотите раскрыть мне секреты вашего мастерства. Зачем?

Мастер Юн пожал плечами.

– Придет время, и все станет на свои места. Сейчас же ты просто должен познать искусство Ночных Цветов. Смертоносное искусство. Ночные Цветы никогда не изображали из себя святых. Мы – убийцы. Но каждый, кто приходит сюда научиться убивать, делает это ради кого-то. Ради того, кому хочет отомстить. Или ради того, кого хочет защитить. У каждого из нас есть или был такой особенный человек. Ради кого ты готов стать безжалостным убийцей? Ради кого ты способен утопить в крови собственное королевство?

Я в упор посмотрел на мастера Юна.

– Я уже убивал.

– О-о, наивный принц, ты поймешь разницу, когда ради важного человека тебе придется сразиться один на один с армией.

Мать всегда говорила, что ни у принцев, ни у королей не должно быть никаких душевных привязанностей. Это уязвимость. Как только мы подпустим кого-то к своему нутру, позволим чувствам взять верх – это будет крах всему.

Но… предательские мысли о светловолосом божестве со скверным характером вторглись в мой разум без разрешения. Разве ради него я не готов изменить самому себе? Он пробудил во мне то, о существовании чего я и не подозревал. Если между мной и им станет армия, смогу ли я пойти за ним? Этот мерзавец перевернул все внутри меня.

– Вы думаете о нем…

Наполненный горечью голос Баи вернул меня в реальность, больно кольнув в сердце.

Мастер Юн радостно улыбнулся.

– Так, значит, есть такой человек? – Словно задумавшись о чем-то, он постучал кончиком веера по подбородку. – О нем… Это мужчина?.. А принц любит пикантные развлечения… Что ж, тогда начнем.

Он кивнул Баи, и разочарованный целитель направился к тонущей в тумане стене деревьев.

Мастер Юн задумчиво смотрел ему вслед.

– Ты что-то пробудил в нем. Он стал совершенно другим. Даже не знаю, радоваться этому или опасаться.

Я тоже посмотрел на Баи. Он уже выходил из леса, и его белые одежды казались частью тумана. За его руками тянулись нити серебристой паутины. Я прищурился. Нет, это не паутина – это плотные длинные нити, которые мерцали в сумраке. Они обвивали его пальцы и запястья, теряясь в густых зарослях. Чем ближе подходил Баи, тем сильнее нитки натягивались, пока из леса не появились… Я даже не сразу понял, кто это. Три болвана – похожие на тех, которых сделали Рэйден и Дайске. И все же немного иные. Одна из марионеток, очевидно, была склеена из бумажных талисманов. Она вся была покрыта перекрещивающимися столбиками иероглифов и всевозможными символами. Выглядело это жутковато. Другой болван был полностью деревянным. Его конечности, скрепленные шарнирами, хаотично болтались в разные стороны. Третий был сотворен из грубой мешковины. Даже отсюда было видно, что конечности пришиты к туловищу кое-как, грубыми черными нитками, и из мест стыка торчат стебли соломы.

На всех троих висели старые изношенные халаты, покрытые множеством заплат. Из обтрепанных рукавов и подола торчали нитки. На каждом из болванов были нарисованы красные мишени – на груди, животах и безликих головах.

Баи остановился у края площадки, расправляя белые сверкающие нити. От каждого его движения руки, ноги и головы болванов нервно подрагивали.

– Вижу, ты не напуган и не удивлен.

Мастер Юн с любопытством заглянул мне в глаза.

Я старался скрыть любые эмоции, но кажется, даже это вызывало подозрение. И я решил не скрывать, но и не говорить всей правды.

– Да… Кажется, я уже видел нечто подобное.

Мастер Юн кивнул.

– Это твои мишени.

– Зачем нужны нитки?

Мастер коварно улыбнулся, поднес к губам ладонь и подул на нее. С длинных унизанных кольцами пальцев сорвалось ядовито-зеленое пламя. Перелетев площадку, призрачный огонь набросился на марионеток, полностью объяв их.

Марионетки слабо зашевелились. Словно нехотя, дернулись руки и головы, дрожащие ноги сделали неловкий шаг в нашу сторону.

Похоже, каждый здесь был знаком с неведомой мне алхимией.

Баи, дергая за нити, направлял угловатые движения, не позволяя ожившим марионеткам разбрестись в стороны.

– Приступим. – Мастер указал на чаши. – Для тренировки можешь использовать это.

Я опустился на корточки. В первой чаше лежали бумажные ритуальные деньги. Круглые диски были покрыты тонким золотым слоем и напоминали луну. Вторая чаша доверху была наполнена сухой соломой.

– Деньги мертвецов?

– Да. А ты что думал? Мы тут сутками волшебные лепестки от безделья стругаем? Иногда лепестки и перья – это всего лишь лепестки и перья. Твое оружие – твое желание. И более ничего.

Деньги мертвецов – вместо лепестков. Солома – вместо перьев. Это то, что я должен использовать.

Мастер Юн взял бумажный диск и одним практически незаметным движением метнул в марионетку. Бумага вонзилась в деревянное тулово, ровно в том месте, где должно было находиться сердце.

– Видишь? Нет разницы, чем ты сражаешься. Главное, чтобы твое оружие настигло врага. Баи! – Он кивнул целителю, и тот, словно артист, начал дергать за нити. Все марионетки пришли в движение. Сначала они неловко мотались в разные стороны, напоминая обезумевших призраков, но с помощью Баи их движения стали более плавными и упорядоченными.

Мастер Юн невозмутимо вытащил несколько сухих стеблей и выбросил руку вперед. Марионетки снова дернулись от силы удара, а затем безжизненно замерли, позволяя разглядеть… воткнувшиеся в нарисованные глаза соломинки. Во все шесть глаз. Для этого ему понадобилось всего одно движение.

Да, я был умел в бою. Но нужно признать: по сравнению с ним я – неуклюжий деревенский дурачок. Таких навыков мне не достичь никогда, сколько бы я ни тренировался.

– Пока они будут неподвижны. Но как только ты научишься поражать цели, мы позволим им двигаться.

Зеленое пламя слабо трепыхалось на плечах марионеток. Они снова неловко задергались, становясь похожими на черных монахов. Баи же оставался неподвижен. Значит, их заставляла шевелиться именно алхимия мастера Юна.

Я взял несколько бумажных монет, заранее смирившись с поражением. Каждая из моих попыток закончилась тем, что деньги медленно спланировали вниз и упали на утоптанную площадку. Как бы я ни старался, они пролетали лишь несколько шагов. Землю у моих ног усеивали желто-золотые монеты, которые насмешливо мерцали в сумраке.

– Похоже, в клан Летящих Лезвий тебя не примут. Может, с этим больше повезет?

Мастер Юн небрежно подтолкнул ко мне чашу с соломой.

Я видел, что он смог сделать с обычной бумагой и сухими травинками. Но понимал, что для меня это недоступно. Ни сейчас, ни в будущем.