скачать книгу бесплатно
– Да, – я смахиваю с рукава несуществующую пылинку. – Это она тут агрессор.
– Давайте обсудим это событие. Почему Лорен единственная, кто в нем виноват? – Доктор Эверетт пристально смотрит на меня своими бездонно-голубыми глазами. – Почему Ной не ответственен? Я не хочу быть грубой, он все-таки ваш супруг. Просто пытаюсь понять.
– Это нормальный вопрос, – слабо улыбаюсь я. – Мы были пьяны, и Ной, и я. Мы тогда праздновали, и Лорен должна была остаться у нас. Так что я думала, что все будет нормально, и просто сказала им идти домой, а я проверю, чтобы наш друг благополучно уехал. Я их обоих знаю еще с колледжа и доверяла им – пока не вошла в спальню и не увидела их в постели.
После этих слов я понимаю, что плачу – это все еще слишком тяжело для меня. Тот момент быстро воссоздается в моей памяти: я вхожу в темную спальню, на моем лице написан ужас, потому что я слышу, как стонет Ной, и еще слышу этот странный гортанный звук. И понимаю, что этого не должно быть, этого не должно происходить в моей кровати. Ошеломленная, я говорю себе, что ошибаюсь, что Лорен, наверное, привела кого-то с собой, – я просто отказываюсь это принимать. Потому что это в итоге подрывает мое доверие, мою собственную преданность и верность. Это не говоря об эмоциональном ущербе, который мне тогда нанесли.
Доктор Эверетт наклоняется, чтобы передать мне салфетку. И снова дежавю – я вспоминаю, как давала салфетку Элли.
– Вы чувствуете, что Лорен сделала это вам назло?
– Да, – соглашаюсь я, утираю мокрые щеки и нервно тру нос. Затем продолжаю: – Еще тогда она пыталась приударить за Ноем, а я просто игнорировала все признаки. Друзья мне сказали, что он ей нравится, что я должна за ними приглядывать, но мне казалось, она никогда так со мной не поступит. Даже если это правда. Господи, да мы же в одной комнате жили. Мы были подругами.
– И сейчас вы боитесь, что история повторится, что она каким-то образом снова окажется у вас дома, в вашей кровати, претендуя на вашего мужа?
– Честно? Да. Я не хочу, чтобы она вообще больше появлялась в моей жизни. В наших с ним жизнях.
– Но почему вы вспомнили об этом сегодня, Шарлотта? – спрашивает Эверетт. – Вам показалось, что возможная беременность как-то вернет ее в вашу жизнь?
– Я знаю, как много для нее значат дети.
– И у нее их нет?
– Насколько мне известно, у нее не может быть детей. Что-то с яичниками.
– Хорошо, вернемся к моему вопросу, – настаивает она и кликает ручкой. – Как это все связано с вами?
– Я боюсь, что у нее все еще есть чувства к Ною.
– Или, может быть, у Ноя все еще есть чувства к ней? – мягко спрашивает доктор. Я пытаюсь разобраться в своих ощущениях и понимаю, что ее слова отзываются во мне болью правды.
– Что вам нужно, чтобы вы снова начали доверять своему мужу? – задает доктор следующий вопрос и наклоняется ко мне. – Я хочу, чтобы вы сказали это вслух. Подведите для себя черту, Шарлотта.
– Мне нужно знать, что они не общаются.
– А еще?
– Чтобы он чаще был рядом со мной, – отвечаю я, осознаю, что это довольно расплывчато, и уточняю: – и физически, и эмоционально.
– И учитывая беременность, вы нуждаетесь в том, чтобы чувствовать себя уверенно. Так?
– Да, конечно, – соглашаюсь я и расстроенно зарываюсь руками в волосы. Голова теперь болит так, словно кто-то расколол мне череп и стучит прямо по полушариям мозга. – Я должна знать, что моя семья в порядке. Что не произойдет ничего, что может ее снова разрушить. И я понимаю, что ничего вечного нет, но уже слишком устала чувствовать себя одинокой.
– Да, но у вас кое-что есть, Шарлотта. Свои собственные способы справляться с трудностями, копинговые стратегии. Мне уже явно видно, что за время нашего общения вы стали сильнее, что вы успешно прикладываете усилия, чтобы пройти через эту ситуацию и оставить ее позади, а это далеко не легко. Я восхищаюсь вашей способностью прощать.
Я киваю и так сильно сжимаю салфетку в своей руке, что она рвется.
– Лорен больше не стоит на пути вашего счастья. Только вы сами, Шарлотта.
Нас прерывает настойчивый писк таймера, в очередной раз сигнализирующего о том, что сессия уже закончена. Я даже с некоторым трудом встаю с дивана.
– Мы продолжим на следующей неделе. Пожалуйста, подумайте о том, как Лорен повлияла на вашу способность быть счастливой.
Я нахожу кошелек и выуживаю из него купюры – всегда плачу наличными – и передаю триста долларов за сессию. Неудивительно, что доктор Эверетт так радуется, что я продолжаю ходить на терапию.
– Да, конечно. Спасибо, доктор Эверетт.
– Давайте обсудим прием препаратов, хорошо?
И она объясняет, что можно принимать во время беременности, а что имеет побочные эффекты, и напоследок легонько пожимает мне руку.
– И если вам понадобится помощь – обязательно позвоните.
Глава 9
Элли
Шарлотта стремительно покидает сцену, а я с размаху прикладываюсь головой о холодную металлическую дверцу шкафчика.
Какая же я тупая идиотка! Какого черта я вообще делаю? Мне нужна Шарлотта. Она – мой единственный выход. Как я собираюсь подружиться с ней, если сама же ее и оттолкнула?
Я снова вышла из себя – как всегда, в своей излюбленной манере. Как моя мама любит говорить – словно слон в посудной лавке. Уничтожила все, чего добивалась. Полностью испоганила свой план меньше, чем за сутки.
Мне нужно как-то все исправить, притом срочно.
Я выбегаю на парковку, но не могу найти черный джип Шарлотты. Проверяю, не припарковалась ли она на учительском месте, или не остановилась ли случайно у ворот, где родители обычно по-быстрому высаживают детей. Не-а. Судя по всему, она сорвалась с места и уехала, как только села в машину. Вот черт. Я сжимаю кулаки. Облажалась я просто грандиозно.
Поскольку задерживаться в школе мне больше не надо, я оставляю Джастину записку в шкафчике, чтобы он зашел ко мне после занятий, и ухожу. Добравшись домой, сворачиваюсь калачиком и отключаюсь, и меня не тревожит даже надсадный лай соседского ротвейлера.
Потом меня все-таки будит грохот входной двери. Я бросаю взгляд на старые уродливые часы, донельзя глупо смотрящиеся в нашей гостиной, и понимаю, что проспала весь день. Наверное, это пришли мелкие. Сейчас ворвутся в комнату – лучащиеся энтузиазмом и энергией, как и всегда. Я натягиваю на лицо улыбку.
И у нас, конечно же, нет ничего, чем я могла бы их покормить. Как же меня все это достало! Ожесточенно грохаю кулаком по шкафчику рядом, вымещая свою злость. Старый, неказистый, со сломанными ручками – он буквально физическое воплощение моей плачевной жизни.
Как оказалось, на самом деле пришел Джастин. Все как всегда – рваные джинсы, черные кеды и кривая ухмылка. И, конечно же, под мышкой у него скейтборд, который он держит бережно, словно младенца. Джастин входит в комнату и аккуратно прислоняет его к стене у двери.
– Где же ты была, женщина? – театрально произносит он и наклоняется ко мне для поцелуя. Обычно я этому только рада, но сегодня мне становится тошно только от запаха его сигарет, смешанного с одеколоном. Я уворачиваюсь, и он целует мою щеку.
– Мне нехорошо.
– Вот блин, хреново. Грипп или просто простыла?
Я вяло улыбаюсь.
– Ну, меня стошнило сегодня прямо у Марш.
– М-да, жесть. А ты довольно горячая… – отмечает он и кладет руку мне на лоб, – Ах да, и температура еще.
Я хихикаю. Джастин всегда найдет способ повысить мне настроение, хотя и говорит какую-то тупую хрень.
– Мне что-нибудь сделать?
– А ты можешь сделать так, чтобы еда каким-нибудь образом появилась сама собой? У нас ведь хоть шаром покати.
– У тебя телефон работает?
– Нет, – закатываю я глаза. – Сегодня деньги на счету кончились. А ты не сможешь мне достать еще одну карточку для оплаты?
– Хорошо, что он работал хотя бы во время вчерашнего шторма.
– Это да.
– Диана – просто гадина, – бормочет Джастин. – Ладно, посмотрим, что тут можно сделать, – заверяет он и нежно проводит рукой по моим волосам. – Почему бы тебе не остаться у меня?
– У твоего брата? – вздыхаю я. – И где мы будем спать?
– Там же, где сплю я, – говорит он и пожимает плечами. – Возьмем надувной матрас, будем лежать и обниматься. И всегда будем вместе.
Он притягивает меня в объятия – такой уверенный в своих словах. Но дела Джастина идут не лучше, чем мои. Пару месяцев назад его выставили из дома – он вступился за мать, которую постоянно избивает его отец, и тот как с цепи сорвался. Теперь он зависает со своим братом, Брэдом, который снимает вместе с тремя друзьями дом, полный марихуаны, грязных носков и просроченной китайской еды. «Спальня» Джастина – это дряхлый диван, оставленный прошлыми жильцами, который он перетащил с веранды в дом. На нем больше пятен, чем на моей абстракции для школьного проекта по росписи ткани. Некоторые из них – пролитое пиво, это можно понять по запаху, но все остальные более чем подозрительны. Каждый мой визит в это место за последние месяцы оборачивался сущим кошмаром. Там всегда холодно – обогреватель просто не способен прогреть такой большой дом целиком. Дом полон щелей, из которых тянет холодным воздухом. Мы пытались заткнуть их одеялами, но щелей слишком много, а одеял слишком мало, так что из этой затеи ничего не вышло. И это еще не все – все те несколько раз, что я останавливалась у Джастина, в доме каждую ночь гремела тяжелая музыка, оглушительно пахло травкой, а под утро у меня нещадно драло горло, потому что даже под одеялом было ужасно холодно. Наверное, потому я и заболела. Словом, даже несмотря на то, что холодная зима уже позади, меня всю передергивает от мысли еще хоть раз остаться у Джастина.
– Я подумаю, – отвечаю я, не желая слишком сильно ранить его чувства.
Мы смотрим какое-то ток-шоу – в доме нет кабельного телевидения, поэтому выбор у нас небольшой, но я могу думать только о том, как загладить вину перед Шарлоттой. В какой-то момент меня, видимо, все же сморил сон, потому что когда я открываю глаза, то понимаю, что сижу одна, с одеялом, наброшенным на плечи, а на пыльном столике рядом со мной стоит миска куриного супа. Джастин принес несколько пачек лапши и для мальчишек, и я улыбаюсь. Приятно, что он об этом подумал.
На следующий день я чувствую себя вроде бы в порядке, но потом вдруг ощущаю подступившую к горлу тошноту. В итоге я провожу день, курсируя между туалетом и кроватью, где периодически забываюсь сном. И даже чувствуя себя донельзя уставшей и больной, я отчаянно пытаюсь придумать план, как помириться с Шарлоттой. Это вопрос жизненной необходимости. Я должна найти способ извиниться за свою грубость и поблагодарить ее за помощь. Поскольку деньги на моем телефоне кончились, позвонить я ей не могу, да и номер, который я нашла в сети, больше не обслуживается – наверное, это ее старый мобильник.
И я чертовски не хочу писать ей письмо на рабочий е-мейл. Это уже будет наглым вторжением в ее частную жизнь – она же не сказала мне, где именно она работает. Я не хочу напугать ее еще сильнее – она и так очень осторожничает.
Так что я возвращаюсь на место преступления – то есть, к месту нашей первой встречи, и нажимаю кнопку дверного звонка, надеясь, что она откроет, и я смогу перед ней извиниться. Но дверь мне никто не открывает. Я всматриваюсь в окна, но и там ничего не происходит – словно она даже не попыталась выглянуть из-за шторы, чтобы посмотреть, кто звонит в ее дверь.
В итоге я пишу полное благодарностей письмо и оставляю его в почтовом ящике-павлине. Разглядывая это цветастое птичье безумие, мысленно умоляю его доставить Шарлотте письмо в целости-сохранности и как можно скорее.
Потом я совсем отчаиваюсь и решаю найти расписание Шарлотты и заявиться прямо к ней на занятие. Впрочем, тут же напоминаю себе, что это невозможно. Так делают только психи, и Шарлотта этого не оценит. Она точно задастся вопросом – а почему это тебе так важно ее найти?
В одну из следующих ночей я лежу без сна на своем матрасе, свернувшись под старым одеялом с нарисованным на нем Человеком-Пауком, которое я одолжила у мальчишек. Я лежу и пялюсь на свежепостиранную кучу одежды, сложенную на диване, – Диана принесла домой немного четвертаков из казино, и я смогла сходить в прачечную. Не знаю, выиграла ли она их или это просто сдача с того, что она уже промотала. Я не спрашивала, потому что даже не хочу знать.
В самом низу кучи проглядывает ярко-желтая ткань.
Я победно щелкаю пальцами. Вот он, мой шанс – плащ Шарлотты. Да, она сказала мне его оставить, но теперь я просто обязана вернуть его.
Но вот как это сделать, у меня нет ни малейшей идеи. Шарлотта неуловима, словно призрак. Пока сходила с ума от нетерпения, я обошла всю округу около озера, несколько раз прошлась мимо ее дома – и ни разу не видела, чтобы кто-то заезжал или выезжал из ее двора. Думаю, ее соседи уже начали волноваться, что какая-то девица постоянно приходит к Шарлотте и впустую стучит в ее входную дверь. Я, конечно, стараюсь смешиваться с толпой, но ничего не могу поделать с тем, что резко выделяюсь среди этих людей. Однажды, в очередной раз бесцельно шатаясь около озера, я услышала оживленную дискуссию двух женщин – они обсуждали предстоящую поездку на Багамские острова. Когда они подошли поближе, я пристроилась позади, чтобы подслушать.
– А что с Домино? – спросила та, что была ниже ростом и в плотно обтягивающих спортивных брюках. – После того, как ты в прошлый раз везла его на самолете туда и обратно, он сбросил пять килограммов и жутко кашлял.
– Картерсы рассказали, что есть такое приложение, которое показывает тебе сиделок для собак в твоем районе, – отвечает вторая, и я вся обращаюсь в слух, – Так что можно найти кого-то, кто сможет приходить в твой дом приглядеть за собакой и все такое. Мы собираемся попробовать. Может, что-то выгорит.
Женщины сменяют тему и принимаются обсуждать, как муж какой-то их подруги переспал с новой тренершей по пилатесу и прочую бессмысленную хренотень, но меня это уже мало волнует. Меня переполняет восторг, и я перехожу на бег, не в силах сдержать ликования. Вскоре я оставляю этих двоих у себя за спиной.
Работа, за которую мне не только заплатят, но которая еще и даст мне полное основание спокойно разгуливать по району Шарлотты? Да это же просто отлично!
Единственная проблема в этом случае – телефон, на котором нет ни гроша. Но у меня появляется одна идея – если сказать Диане, что у меня есть работа, с которой я смогу оплачивать наши счета, возможно, она согласится помощь. Я твердо решаю настроиться и спокойно поговорить с ней тем же вечером.
Сначала она воспринимает мое предложение со скепсисом.
– Людям что, действительно нужно, чтобы кто-то сидел с их домашними животными? – Ее очки съезжают с переносицы, когда она недоверчиво морщит нос.
– Да, – говорю я. – Давай я тебе приложение покажу.
Диана позволяет мне скачать приложение на ее телефон, чтобы она могла просмотреть список сиделок для питомцев и убедиться сама.
– Да чтоб меня, – начинает она и улыбается своей типичной улыбкой, которая больше смахивает на насмешку. – Ладно, я заплачу за твой телефон.
Еще Диана предлагает мне вполне замечательную идею: написать в профиле о том, как я успешно управлялась с соседской дворнягой и непородистой домашней кошкой. Написать просто для того, чтобы казаться опытнее. Я решаю воспользоваться советом, даже немного преувеличиваю свои достоинства, а также вписываю откровенную ложь о том, что раньше работала в зоомагазине, но теперь он закрылся. Заодно указываю, что долгое время работала нянькой для детей. Может, мне это зачтется?
Потом обновляю настройки и задерживаю дыхание. Вместо почтового индекса своего района, вписываю индекс района Шарлотты и получаю длинный список своих потенциальных клиентов. Появляется еще идея, отражаю ее – поскольку графика у меня нет и я легко могу оставаться у них дома, чтобы следить за животными, я еще могла бы и за домом присматривать или там цветы поливать. Двойная выгода.
Мне приходится отказаться от нескольких предложений, которые слишком далеко от нужного мне места, еще приходится выдумать несколько отмазок для тех, кто хотел бы оставить своего питомца в моей квартире.
Подходящие для себя варианты принимаю и стараюсь относиться к заданиям со всей ответственностью. В течение следующих двух недель я время от времени останавливаюсь у дома Шарлотты и звоню в дверь. Каждый раз мне никто не отвечает – честно говоря, думаю, что они с Ноем уехали в отпуск. Дом тих и пуст, свет не горит, а ящик-павлин доверху набит письмами.
Один из моих клиентов поручает мне присматривать за терьером по кличке Бенджи. Дом находится всего в паре улиц от дома Шарлотты. Выгуливая Бенджи, я каждый день прохожу мимо ее дома – иногда и несколько раз. Пес только рад – ему нравится тщательно обнюхивать ее безупречный газон. Я всегда тщательно за ним убираю – не хочу потом получить негативный отзыв или жалобы от соседей.
Следить за Бенджи мне предстоит долго – больше двух недель. В один из таких дней я, как всегда, выгуливаю Бенджи, пока он деловито обнюхивает заборы. Когда он останавливается и задирает ногу, чтобы пометить куст, мое внимание привлекает грохот и следующий за ним скрип гаражной двери.
Это медленно открывается гараж Шарлотты. Она дает задний ход, чтобы развернуться, и мои ноги начинают трястись. Сейчас или никогда. Мне надоело вечно носить с собой ее чертов плащ, надеясь, что сегодня я наконец-то ее встречу. Я вытаскиваю его из рюкзака и бросаюсь к дому Шарлотты, Бенджи прыжками несется за мной следом, считая, что я решила поиграть с ним в догонялки.
Я выхожу на подъездную дорожку и останавливаюсь, но Шарлотта не замечает меня, пока я не встаю прямо перед ее джипом, размахивая желтым плащом, словно флагом. Набрав в грудь воздуха, я кричу:
– Подождите!
После непродолжительных терзаний стекло автомобильного окна наконец-то опускается. Хоть медленно, но все равно здорово.
– Что, во имя всего святого…
– Подождите! Пожалуйста, подождите, – с этими словами я кидаюсь к водительскому сиденью. – У меня ваш плащ.
Я боюсь, что Шарлотта поднимет стекло до того, как мне удастся его отдать, так что замираю на месте с плащом в вытянутых руках – самое что ни на есть выразительное предложение о перемирии.
Шарлотта некоторое время озадачено на меня смотрит.
– Все в порядке, оставь себе. Тебе не нужно было сюда ехать только для того, чтобы отдать эту штуку.
– Но он же не мой. Это ваш плащ.
Повисает напряженное молчание. Мы таращимся друг на друга, пока Шарлотта не замечает десятикилограммовую собаку, лающую из-за моей спины, и не переводит взгляд на нее.
– Оставь себе.
– Мне очень жаль, – говорю я. Бенджи еще раз гавкает.
